Когда-то давно в моей стране — Нахчии — жили свободные люди.
Раннее Средневековье.
Нахчи — граждане обширной Конфедерации, известной под названием АЛАНИЯ — осваивают пространство от Кубани до Каспия, от Панкисси до Волги.
Это — пахари и пастухи, привыкшие к добыванию хлеба в поте лица, ибо суровая природа Кавказа неохотно уступает им свои блага.
Поэтому из них выходят хорошие воины.
У себя на малой родине Нахчи живут малыми селениями и управляются выборными муниципалитетами.
Их общество полностью эгалитарное и при самой пестрой конфессиональной мозаике оно сплочено единой Традицией.
Большинство нахчи верят в главного бога небес — Селу — и в целый сонм богов (называемых «дЕлы») привязанных к стихиям или к определенной горе-реке…
///
Язычники относятся терпимо к обратившимся в христианство (по призыву грузинских монахов) жителям гор и принявших ислам (под влиянием проповедников-арабов) жителям восточных рек.
В глазах нахчской демократии никто не может быть ущемлен в каких-либо правах, до тех пор пока он следует Традиции в отношениях с другими и идет в ополчение при внешней агрессии.
Кофедерация Алания, вскоре, рушится под натиском Монгол, следующим закону Небесного Тенгри.
Через век монгол заменяют их собратья-Кипчаки, разить язычников которым повелел, уже, Аллах.
Затем приходят полчища Северян, называющих себя последователями Христа.
///
В отличие от всех предыдущих завоевателей прокатывавшихся огненным смерчем, Северяне говорят что пришли навсегда и что земли эти, отныне принадлежат им (так им велит Иисус Христос).
Разворачивается жестокая война против пришельцев-Северян, в ходе которой — впервые в истории нахов — происходит межконфессиональное размежевание.
Первыми жертвами смуты становятся местные последователи Христа, которым поставлен ультиматум:
либо отказ от религии убийц либо отлучение…
Оставшихся верными Христу отрезают вместе с их землями и они вливаются в родину окормляющих их священников — Грузию.
Затем, укрепившие свои позиции за столетие битв с христианами мусульмане ставят тот же ультиматум язычникам.
Те наотрез отвергают безумное на их взгляд предложение растоптать веру предков, что приводит к братоубийственным взаимным набегам.
Вскоре, оставшихся на западе Нахчии последних язычников приберут к рукам Северяне, дав им новое имя и отколов их от немирных нахов навсегда.
Оставшееся ядро Северяне называют Чеченцами, по названию местности, где они оказывают наиболее ожесточенное сопротивление.
///
Северяне выполняют свое обещание: они остаются на этой земле, покрыв её сетью крепостей и городов, в которые немирным (отвергающим власть пришельцев) чеченцам вход заказан.
Постепенно, в чеченском обществе появляются люди и целые рода, принявшие власть Северян и, поэтому, назначенные ими управляющими.
Теперь образование, богатсво, известность, влияние и даже, сносная сытая жизнь — всё доступно только через оккупационные структуры.
В итоге — всё больше и больше чеченцев отказываются от политики их немирных предков — стратегии тотального неприятия.
///
Проходит несколько поколений и ассимилированные Северянами чеченцы уже живут во всех городах и весях завоевавшей их империи.
Из демократических традиций своих предков, чеченцы сохранили только религию (теперь все формальные мусульмане, они заменили «Селу» на «Аллаха»), патриархальный уклад семьи и остатки кодекса чести.
Всё это впечатляет и вызывает зависть у их коллег по работе и соседей — северян, которые давно отказались от веры вообще и утратили какие-либо семейные ценности.
///
Вскоре у Северян начинает рушится империя и некоторые из покоренных ими народов заявляют о своих правах.
Чеченское общество переживает краткий культурный реннессанс: в поисках идентичности чеченская интеллигенция поднимается вверх по течению хронологической реки.
Но они утратили нахчский дух и взгляд; они мыслят как колонисты и опираются на северную традицию.
В силу недостатка исторических материалов и методологии, они в конце концов, приходят к взгляду двухвековой давности своих оккупантов-Северян на их предков.
И вот, с подачи своей незадачливой интеллегенции чеченцы заново открывают себя «грозными воинами ислама, от взора которых стынет кровь в жилах завоевателей-христиан».
С кличем «Аллах Велик!» они восстают против власти Северян и чудесным образом изгоняют их со своей земли.
///
Только огромная Империя Северян вскоре приходит в себя и нехитрой политикой лести-подкупа восстанавливает свою власть над простодушными чеченцами.
Отныне по легенде, что нашептывается в уши чеченцам, они и есть защитники Империи!
Более того, теперь Северяне — которые уважают и любят Аллаха — будут учиться у чеченцев мужеству и семейным ценностям!
«Знайте, о героические чеченцы, что отныне, не мы — Северяне — ваши враги (а среди нас уже сто тысяч принявших ислам!), а Европа, которая ненавидит Аллаха и мечтает развратить ваших жен/детей!»
Сбитые с толку таким поворотом, чеченцы входят в новую роль и забывают и о своей Свободе и о том, кто их враг.
///
Но есть малая часть чеченцев, что сохранила язык и память о Свободе.
Они храбро сражаются с Северянами на всех фронтах развернутой ими сейчас против мира войны.
В поисках пути, отличного от их падших сородичей-манкуртов ставших «Защитниками Империи Северян» эти настоящие чеченцы обращаются к мусульманским ученым.
И мусульманские ученые их учат:
«Ваша жизнь принадлежит Аллаху, значит вы должны служит Его делу, а не узким целям вашего этноса!».
Алимы говорят им:
«Вы — Шишаны — нация защитников ислама — есть достояние мировой мусульманской общины и как таковые должны сражаться только за Аллаха!».
Они напоминают им:
«Ваша борьба легитимна в глазах вашего Создателя ТОЛЬКО если ваша цель — установление Шариата!».
Они настаивают:
«В глазах Аллаха любой, кто скажет — Я Мусульманин — становится вашим братом!».
И, таким образом, даже эта малая часть чеченцев попадает в жернова борьбы тотальных имперских идеологий, разрывающих мир на части…
Единый Дела, спаси мой народ!