Конец 1994 года. Обычный будний день в начальной школе. Внезапно урок был сорван шумом вертолётов, которые очень низко летали над землёй. Пока мы встревоженно наблюдали за ними, в школу пришел папа. Я поняла, что уж если папа в школе, то дела точно плохи. Конечно, среди взрослых и раньше были разговоры и о неспокойной ситуации вокруг, но в 9 лет вряд ли кто вникает в суть происходящего. В один миг всё просто обрушилось, как снег на голову, а если быть точнее, на несчастные головы жителей Грозного обрушились бомбы. Их сбрасывали на нас самолеты-истребители. Перед взрывом они издавали противный свист…
До сих пор удивляюсь самообладанию нашей мамы. Как она смогла не запаниковать, имея на руках троих малолетних детей? Что творилось в ее душе в те дни, пока мы не выехали из города, одному Богу известно. Но мы, глядя на неё, были уверены, что всё у нас будет в порядке. Так прошло несколько дней. Вскоре, как только появилась возможность, папа отправил нас в село, а сам остался. Никто до конца не верил, что этот кошмар так затянется. Когда дали последние 48 часов, чтобы покинуть город, папа тоже приехал к нашему великому облегчению.
Когда он выбирался из города, чуть не случилась беда. Машина была полна вещами, которые мама собрала, но не смогла увезти с тем первым рейсом, когда ехала с детьми. Досмотр на очередном блокпосту. Далеко не дружелюбно настроенные солдаты, натравленные на «дикарей». Много было случаев притеснения совершенно невиновных людей, зачастую с трагическим исходом.
И вот подъезжает папа, этакий интеллигент в набитой книгами и детскими вещами машине. При обыске, к счастью, были сделаны правильные выводы, и папу пропустили…
Первую «ссылку» в село я пережила по-детски. Новые знакомства, родственники, зима, много снега, долгие прогулки, катание на санках с горок – время пролетало незаметно. Правда, мечты мои детские в то время несколько отличались от грез, традиционных для моего возраста. Вместо кукол и пышных платьев, я мечтала о волшебной палочке, по взмаху которой мой дом, мой родной город будет очищен от боевой техники, от бомб и солдат. Руины вмиг превратятся в целые дома, поваленные горящие деревья снова будут цвести, серое небо сменится голубым, и мы спокойно вернёмся на нашу любимую уютную улицу Кольцова. Чуть позже я увижу экранизацию своей игры воображения в клипе Майкла Джексона на песню «Earth song».
Как только в городе стала возможна мало-мальски спокойная жизнь, мы вернулись. Восстановили дом (разрушения были незначительны), я снова стала ходить в родную 11 школу. Но оказалось, возвращение было недолгим и не последним.
В 1996 году летом я гостила у тёти за пределами республики и в начале августа с замиранием сердца следила за происходящим в Чечне по телевизору. А вот моей семье пришлось несладко. Сначала они пережидали несколько дней ожесточенных перестрелок в узком коридорчике без окон. А потом в сильнейший летний ливень пешком покидали город по Старопромысловскому шоссе от «Берёзки» до «36-го участка», где на окраине города их подобрал водитель «Газели» и отвёз обратно в село.
Снова сельская школа в сентябре. Снова томящая неопределённость и непреходящее чувство, что ты выбита из колеи.
Все наладилось спустя некоторое время, когда мы возвратились домой («Ну, уж на этот раз навсегда!») Опять ремонт, уже более основательный. Школа практически сразу возобновила занятия. Правда, приходилось мириться с «окнами» в течение учебного дня. С отсутствием некоторых уроков из-за нехватки учителей. Но те педагоги, что были, с полной отдачей «вывозили» на себе всю нагрузку. Несмотря на трудные условия, они дали нам сильную базу, с которой не страшны были никакие дальнейшие учебные заведения.
До сих пор вспоминаю нашего классного руководителя Луизу Тахировну Пайтаеву, женщину необычайной красоты и острого ума. Ее задорный смех по сей день отзывается в сердце. То, что мы с тех пор не виделись, считаю своей виной и упущением.
Досаждали частые отключения электричества в целях экономии, отсутствие центрального водоснабжения. Не было ни одного места для проведения досуга, для дополнительного образования. Но это не омрачало нам жизни в любимом городе.
Мы с лучшей подругой Седой сами организовывали себе развлечения. Для нас это были книги, которые мы потом обсуждали на лавочке у дома (дальше неё нас не отпускали) и занятия музыкой. Мы учились игре на фортепиано. Мамы нам нашли бывших преподавателей музыки, и мы обучались на дому несколько раз в неделю (когда переезжали в третий раз, к книгам добавилось еще и пианино!).
Еще мы с Седой любили мечтать. Были заядлыми фантазерками. Только грезили мы не о заоблачных далях, а о вполне реальном будущем. О том, что скоро город восстановят и нам больше не придётся разлучаться. Мы мечтали, что к окончанию школы уже будут восстановлены университеты и мы вместе поступим на факультет иностранных языков, а там, кто знает, может, и загранкомандировки, вожделенная Америка. Во всяком случае, мы планировали стараться, чтобы это сбылось. И думать не хотели, что наши планы из области фантастики.
Мы закончили 8 класс в начале 1999 года. Провели счастливое безмятежное лето и в сентябре пошли в 9-й. Быт налажен. Ничего не предвещало очередной беды. И вдруг опять объявление: в Грозный вводят войска!
У меня истерика! «Господи, ну какая война?! – вопила я, подросшая, но всё ещё наивная. – Мы же на пороге ХХ1 века, живем в цивилизованном мире, наверняка не будут трогать мирных жителей. Люди мы или нет?! Нет, только не собирать вещи, только не война! Нет!!» … Да, ключевое слово «наивная» …
В город мы больше не вернулись. Дом на этот раз был разрушен до основания. Родители морально и физически устали его восстанавливать. Обосновались в селе. Я там закончила 9 класс, а затем меня отправили учиться в Ростов-на-Дону. Пять студенческих лет в Ростове сопровождались постоянной фонящей тоской по дому. Вроде бы всё хорошо. Ты в порядке, в достатке, живёшь, учишься в большом, а главное, мирном городе, родные в безопасности. Живи и радуйся! Ан нет.., не могла я всецело отдаться студенческой беспечности. Любой знакомый запах (свежей травы ли, костра, опавших листьев после дождя, цветов) или знакомая мелодия уносили меня мыслями в Грозный. Вспомнить какой-нибудь эпизод и расплакаться в общественном транспорте или на парах в колледже – да запросто! Однажды я вот так шла по улице на учёбу, а мыслями витала в нашем грозненском дворе из-за услышанного запаха цветущей вишни… и тут оглушающий сигнал трамвая фактически разбудил меня. Я успела убрать ногу, которую уже занесла на рельсы, и трамвай промчался мимо меня, чуть не задев моего носа.
Потихоньку начал появляться Интернет, создавались виртуальные чаты. С какой жадностью и рвением молодежь, разбросанная по миру, как осколки от взрыва бомбы (какое ироничное сравнение!), искала друзей, соседей, одноклассников, родственников, радуясь любой весточке. Даже если находили человека, просто причастного к твоему району или школе, уже была огромная радость. С Седой мы, к счастью, без вести не терялись. Общались с помощью старых добрых писем даже тогда, когда появились мобильные телефоны. Внушительная стопка этих писем до сих пор бережно хранится в отдельной коробке.
Судьба больше не свела меня с Грозным. Он так и остался глухой ноющей раной в сердце. Но я безумно рада, что он жив, цветёт, растёт и преображается. Конечно, там теперь совсем другая атмосфера, но это не столь важно, главное, чтобы был мир. Мне очень нравится отрывок из предисловия автора к книге «Прощай, оружие» Эрнеста Хемингуэя: «…те, кто затевает, разжигает и ведёт войну, – свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться. Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует её разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны».
Как же я с ним солидарна!
Мечтать о волшебной палочке уже не актуально в моём возрасте. Остаётся только молиться о разумных, не бессердечных, не алчных правителях, которым не безразличен свой народ, судьба которого косвенно и временно вверена в их руки. Я имею в виду не только Россию, но и весь мир в целом.
Журнал “ДОШ”№6-2019.