«Кадыров выделил деньги бедным чеченцам на выкуп невест. Женскую свободу оценили в 50 тысяч рублей», – под таким заголовком на сайте петербургского онлайн-издания «Фонтанка.Ру» сообщалось о предоставлении 207 малоимущим мужчинам из Чечни денежных средств из Фонда Ахмата Кадырова для женитьбы.
Десятки интернет-порталов в очередной раз разразились каскадами фраз о бесправии женщины в чеченском обществе, о том, что стоимость потенциальной чеченской невесты определена якобы в эти пять десятков тысяч деревянных.
Откровенная ложь, передергивания и мифы лежат в основе представлений о чеченцах, их быте и традиционном укладе не только у среднего россиянина, но и у тех, кто, казалось бы, прежде, чем выдать такую несуразицу, должны были попытаться вникнуть в тему, на которую пишут. Но нет, – вместо этого, они пичкают общество поверхностными клише и стереотипами.
Многие обычаи чеченцев, да и всех кавказцев, предстают в сознании российского общества архаикой и пережитками далекого прошлого, которые, мол, дико переносить в нынешнюю современность.
Обряд бракосочетания у чеченцев из числа тех загадочных для стороннего человека традиций, что окутана множеством небылиц.
Что же на самом деле представляет из себя этот трепетный и волнительный для молодых, вступающих в новую, совместную, жизнь, процесс?
Мы решили
изучить эту тему вместе с теми, кто по роду своей профессиональной деятельности знает её глубокую историю и требования шариатского права, на основании которого проводится этот обряд.
В древности жизнь чеченцев была регламентирована адатами – сводом горских обычаев и традиций. После обращения в ислам люди отказались от тех из них, что явно противоречили нормам новой религии. Некоторые адаты сплелись с мусульманскими законами, образовав симбиоз и дополняя друг друга. Есть и такие, что существуют поныне в неизменном виде, хотя зачастую успели приобрести символический характер. Все это вместе сформировало культуру чеченцев, заслуживающую того, чтобы защитить ее от невежественных и недобросовестных толкований, которые подчас выглядят как попытка низвести нацеленный в будущее народ до уровня патриархального, родового общества, намертво застрявшего между прошлым и настоящим.
Одной из наиболее ходких в этом отношении тем как раз и является якобы угнетенное положение чеченки. Подтверждение тому усматривают и в некоторых особенностях традиционного брачного обряда. «Женщин в Чечне покупают», – это утверждение грозит стать общим местом, а между тем оно не соответствует действительности. Нелепо отрицать, что действительность не безоблачна (не только в Чечне, но и на планете), однако женщин у нас не покупают, что нет, то нет!
Как же все происходит на самом деле? «У них есть калым!» – звучит приговором со страниц красочно оформленных изданий. Что ж, у чеченцев перед свадьбой жених и его семья действительно несут определенные материальные затраты. При большом желании их можно назвать выкупом за невесту. Но если не иметь такого (быть может, злонамеренного) желания, легко убедиться, что в современной Чечне этот обычай весьма заметно отличается от стародавних практик, способных возмутить цивилизованного человека.
А ведь нечто подобное существовало (кое-где и поныне существует) в обиходе многих народов мира. У тюрков, например, так называемый «калым» отдавали первоначально роду, а позднее – родителям невесты; в древней Руси уплачиваемый женихом выкуп за невесту назывался «вено» (при этом существовало и приданое, без которого женщине выйти замуж было сложно); у арабов «махр», у евреев – «могар». Эти понятия схожи, но у каждого есть свои отличительные черты, о которых здесь рассуждать не место.
Что до «калыма», в чеченском языке этого слова нет. Оно отсутствует даже в виде заимствования. У нас есть «мах-там» («мах-там бар») или «урду» (древненахская единица измерения пашни, равная половине гектара), понятия, специфику которых желательно понимать прежде, чем судить о наших обычаях. Употребление слова «калым» в этой статье, как и во многих других работах, всего лишь следование нормам русского языка, в котором оно закрепилось, несмотря на тюркское происхождение, и несет негативную смысловую нагрузку, указывая на рабский удел женщины. Но посмотрим, какой смысл вкладывается в чеченский «мах-там». Является ли он покупкой жены?
Об истории данного обряда в беседе с корреспондентом «ДОШ» рассказывает доктор исторических наук, автор историко-этнографического исследования «Семья и семейная обрядность чеченцев в XIX – начале ХХ в.» Зулай Хасбулатова:
«Анализ форм брака у чеченцев говорит о том, что в них прослеживаются пережитки глубокой старины, характерные для родового строя. В прошлом брак заключался только при условии выплаты калыма, который вносился родителями юноши и назывался «мах-там» («угодить», «удовлетворить»). Он состоял из трех частей: «там» (его платили родителям невесты), собственно «урду» (эта доля оставалась женщине на случай развода) и «мах». Последний предназначался для оплаты религиозного обряда, символизировавшего переход девушки в другую семью – «дола ялар». «Урду» выплачивался не всегда, обычно только объявляли его сумму, традиционно совпадавшую со стоимостью коровы.
Профессор напоминает, что в старину «у чеченцев существовал и обычай возврата части «мах-там» с оговоркой: «Мы свою дочь не продаем».
«Его размер, – отмечает Хасбулатова, – зависел от социального и экономического положения брачующихся и от конкретной ситуации. Выплачивался он скотом, оружием, деньгами и т.д. У состоятельных людей полученные от жениха или его семьи средства уходили на покупку одежды, украшений, предметов быта для выходящей замуж девушки, а у бедных – одна половина шла на приобретение приданого, другая оставалась у родителей невесты».
Такая форма заключения брака характерна для многих народов Кавказа. «В наши дни, – продолжает Зулай Хасбулатова, – это устойчивое и широко распространенное явление среди чеченцев, живой, реально функционирующий социальный институт».
Но, – уточним уже от себя, – с трансформациями, которые не могли не произойти под влиянием ислама. Являясь мусульманами, чеченцы обязаны соблюдать нормы шариата, в том числе и в вопросах брака и семьи. Среди прав, которыми обладает женщина, одним из главных считается выплата ей «махра». О его важности сказано в Коране. «Махр» – это подарок, который сама невеста может попросить перед вступлением в брак и в таком размере, в каком пожелает. Однако приличие требует знать меру, не обременять жениха и его семью непосильными притязаниями. В жизнеописании Пророка Мухаммада (да благославит его Аллах и приветствует) есть примеры «махра» в виде огромного сада, большого стада верблюдов, железного кольца и даже обучения будущей жены сурам Корана.
«Махр» принадлежит вступившей в брак женщине и является источником ее финансовой независимости в случае смерти супруга или развода не по ее инициативе. Но она может и поделиться своим подарком – это ее безусловное право. Если родители или близкие родственники невесты получили денежные средства от стороны жениха и тратят их на покупки для нее, их тоже относят к «махру». Категорически запрещается кому-либо забирать и использовать эти средства для собственных нужд. Подобные действия считаются харамом – греховным деянием. Но здравомыслящая и совершеннолетняя женщина может, если пожелает, подарить «махр» своему мужу или родителям. Ей в этом никто не может и не должен препятствовать.
В зависимости от сроков уплаты «махр» делится на два вида: тот, что передается сразу после заключения брака («махру му1аджаль»), и выплачиваемый в последующее время («махру муъаджаль»). Их размеры зависят от местных обычаев и могут заметно различаться.
Смысл «махра» известный в Чечне богослов, кандидат шариатских наук (магистр) по специальности «Исламоведение и арабистика» Асвад Хареханов объясняет так: «…это не мера купли-продажи, а то, что Аллах возложил на нас, дабы возвысить честь женщины. Не обязательно деньгами. Это может быть вещь или деяние, которое приносит пользу. «Давайте женщинам их брачный дар от чистой души. Если же они по доброй воле отдадут вам часть его, то вкушайте это во благо и на здоровье» (Сура Ан-Ниса, 4/4). «Махр» не символизирует «приобретение жены», это — лишь безвозмездный дар жениха невесте. Его смысл – дайте хоть что-то, чтобы подчеркнуть статус женщины, ее особое положение. Вот почему Всевышний этого требует. Но женщина имеет право и не принять его. Более того, при разводе по шариату мужчина должен одарить ее еще каким-либо подарком, чтобы смягчить этот процесс и сохранить уважительное отношение, насколько это возможно», – отмечает богослов.
Чеченский свадебный обряд давно уже не связан, если и был когда-либо, с куплей-продажей женщины. Столетия развития народа в лоне ислама не могли не наложить свой отпечаток и на такой важный общественный институт.
«Корни калыма как явления, – напоминает молодой исламский правовед Зелимхан Байсангуров, – уходят в раннее средневековье. Приход ислама преобразил этот социальный механизм: исключительным бенефициаром шариат устанавливал невесту, а не её родителей. Размер обязательного брачного дара не был строго регламентирован, напротив, канонические нормы побуждали к посильной, не обременительной мере». Ученый отмечает и глубокий смысл дара невесте: «Мудрость махра многогранна — символизм этого дара включает в себя не только акт почтения и внимания, но и выступает свидетельством решимости мужа нести расходы и соблюдать права своей будущей супруги. В нём также присутствует и дань врожденному естеству женщины, которому присуща любовь к украшениям и подаркам», – отмечает Байсангуров.
Чеченская девушка довольно независима. Она ходит на свидания, притом часто не к одному какому-то претенденту на ее руку. Она выбирает, как выбирают и ее, раз зовут на свидания. Любой свадьбе здесь предшествует свободный выбор спутника жизни. В знак согласия выйти замуж девушка вручает молодому человеку что-нибудь из личных вещей: часы, кольцо, платок. Это чисто символический жест, не влекущий за собой окончательных обязательств. Все при желании можно отыграть назад простым отзывом или возвращением подарка.
Но если пара не изменила своего решения, за этим следует назначение времени, когда невесту заберут из-под родительского крова и отвезут в дом будущего мужа. Вот после этого начинается все главное. И начинается оно в доме невесты. А она, разумеется, хочет выйти замуж нарядной и красивой, и чтобы ее свадьба была незабываемой. Большинство девушек, если не все, надеются, что она будет еще и единственной. Семья осыпает потенциальную невесту нарядами, косметикой, предметами быта, постельным бельем, украшениями и подарками. Подарков нужно много: обычай требует одарить и будущих дочкиных свекровь и свекра, ее золовку, деверя и т.п. Хорошо, если эта потенциальная родня не столь многочисленна, но всяко бывает… Семья невесты несет в этот период существенные убытки. Если она хорошо обеспечена, проблем особых нет. Но жители Чечни в большинстве не богаты. Из желания угодить дочери и не ударить в грязь лицом они влезают в долги, берут кредиты, погружая себя в финансовую яму на месяцы и, быть может, годы.
Мусульманское духовенство пытается бороться с подобного рода проявлениями тщеславия. Запретить отцу и матери купить своей дочери то, что она пожелает, в принципе невозможно. Но можно попытаться умерить неразумное расточительство посредством ограничения суммы, которую жених в качестве подарка вручает будущей жене и которая чаще всего тратится на ее подготовку к свадьбе. То есть через «там/томан ахча». Сейчас эта сумма в Чечне определена в 50 тысяч рублей. Именно ее власти республики решили выплатить из Общественного фонда имени Ахмата Кадырова, чтобы помочь тем из брачующихся, кому особенно нужна поддержка. Как видим, ни о какой сумме на покупку жены или тем более об определении ее стоимости речь не идет. Это всего лишь подспорье малоимущим перед лицом трат, предусмотренных исламом в обязательном порядке и строго ограниченных Духовным управлением(Муфтиятом) республики. Только и всего.
В годы войны, принимая во внимание обнищание населения, «мах-там» снижался и до чисто символических размеров. Знаю человека, уплатившего 25 рублей. Жена сейчас шутливо его этим попрекает, говоря, что оценила себя в стоимость одной бутылки подсолнечного масла «Злато», а надо было позаботиться о своем будущем престиже – потребовать хотя бы две…
Кроме «там/томан ахча», которые передаются невесте через ее семью, жених может подарить ей и дополнительную сумму денег. Но это по их личной договоренности, причем сумма, как правило, не превышает все тех же 50 тысяч рублей. Отличие состоит лишь в том, что первый дар обязательный, второй добровольный. Но и эти деньги все равно идут на подготовку к свадьбе и возвращаются в образовавшуюся новую семью в виде подарков в красивых чемоданах и сундуках.
Что же касается «урду», он носит сегодня чисто символическое значение. Уже после свадебного обряда свекор подводит свою невестку к корове, просит погладить и говорит, что и корова эта, и весь от нее приплод является ее неотъемлемой собственностью. В целом же право женщины на наследование определяется шариатом и зависит от того, умер ли ее супруг или они разошлись, по ее вине или по вине мужа случился развод, были у нее в замужестве дети или женщина бездетна, а также что нажито в совместном браке. Любые отклонения в этих вопросах в ущерб женщине – следствие не ее бесправного положения в чеченском обществе, а нежелания отдельных лиц соблюдать нормы ислама и уважать народные традиции, трансформировавшиеся на его основе.
Свадебный обряд завершается, когда мулла, сопровождаемый еще несколькими людьми, читает новобрачным суры из Корана, присовокупляя некоторые наставления относительно семейной жизни. Вручаемая ему за эти услуги сумма денег невелика и считается частью обряда «мах-там бар».
В Чечне, как и повсюду, свадьбы играют с размахом, и они красочны. Увешанные лентами колонны автомобилей, дети, пытающиеся блокировать их и получить выкуп за пропуск, столы, ломящиеся от яств в доме у жениха, музыка, танцы, обряд «развязывания языка» невесты – это праздник для всех. Но прежде всего для выходящей замуж женщины.
Исламский правовед Зелимхан Байсангуров указывает также на психологический фактор, присутствующий в чеченском брачном обряде с точки зрения шариата. «Стоит упомянуть и аспект психологической поддержки, поскольку уход из родительского дома зачастую сопряжен с обилием хлопот и тревог, наличие же собственных средств у новобрачной является хорошим подспорьем, вселяющим уверенность в завтрашнем дне», – говорит он.
Однако брачный дар, по словам ученого, ни в коем случае не является ценой или материальным возмещением за невесту, ведь именно на ее стороне здесь в конечном счете главные выгоды. Иной подход «противоречил бы букве и духу ислама, который, как известно, возвысил женщину и узаконил её права. «Махр» являет собой лишь символическое выражение чувств и намерений жениха, а его посыл базируется на ключевой мусульманской основе — принципе облегчения».
«Какой может быть цена свободы чеченской женщины?» – риторически вопрошает директор Национальной библиотеки Чечни Сацита Исраилова.
Она называет абсурдной саму постановка вопроса.
«Женская свобода – бесценна. Если кто-то покупает чью-то свободу, это означает, что тот больше не волен распоряжаться своей жизнью. Чеченская девушка может развестись и через месяц, если она имеет на то веские причины. Если многие полагают, что выкуп – «покупка» женщины, это, – сетует Сацита Исраилова, – глубокое заблуждение. Это всего лишь дань традициям, которые мы чтим и любим, и норма, обязательная по канонам нашей религии. Калым, который за нее выплачивают, ни к чему ее не обязывает и никак не является ограничителем ее прав.
Что может быть лучше для мужчины, чем встретить порядочную, умную, образованную женщину, желающую строить с ним жизнь, жить в гармонии, в радости и в горести, в бедности и в богатстве? И почему считается оскорблением, если по традиции предков этот мужчина преподносит своей будущей супруге дар, показывая тем самым серьезность своих намерений? Калым платили за меня, за мою маму, бабушку, прабабушку. Как можно посягать на такую сложившуюся веками прекрасную традицию и, искажая ее смысл, оскорблять этим женщин, чеченских и не только?» – недоумевает Исраилова.
«К слову: расходы на сватовство не сводятся к 50 тысячам, – разъясняет наша собеседница. – Там и многочисленные подарки, начиная от старшего поколения семейства невесты и заканчивая малыми детьми, и ломящиеся от яств столы. Нужно отрешиться от меркантильного восприятия и увидеть всю красоту этого обычая. Это то, что веками создавалось нашим народом. И совершенно правильно решили наши религиозные деятели, что установили такую фиксированную среднюю сумму. Понятно, что есть люди состоятельные, а есть те, у кого трудное финансовое положение. Но как же мудра наша религия, что она уравняла всех перед Всевышним! Нет богатых и бедных для Бога. Но есть бедные душой».
Однако, когда меня наделили ичкерийским гражданством, я дал слово ничем не опозорить решения её руководства.
Неважно, что этого государства фактически нет. Неважно, что республика не признана. Существует сакральный над-географический Кавказ Прометея, столицей которого является Небесная Ичкерия.
Это — мера внутренней свободы. В этом смысле достоинство ичкерийцев в том, что они не имеют политического государства, которое можно изгадить.
Отсутствие ЧРИ есть мера её внутренней парадоксальной свободы.
Судьям, ментам, ищейкам, прокурорам — всему обслуживающему персоналу Системы Фараона — поэтому я заявляю: «Я — гражданин Чеченской Республики Ичкерия».
Своему кинобиографу — человеку левых и свободных воззрений — я заявляю на камеру, для фиксации навсегда: «Я — гражданин Чеченской Республики Ичкерия».
Пересекая государственные границы, я достаю паспорт ЧРИ и заявляю пограничникам, офицерам недремлющих служб: «Я — гражданин Чеченской Республики Ичкерия».
Выступая на международных конференциях, чопорным ректорам университетов я заявляю: «Я — гражданин Чеченской Республики Ичкерия».
Меня никогда и нигде не волновало, какие последствия возымеет эта декларация и сколь она уместна.
Возможно, я оказался одним из немногих, если не первым, кто даже у миграционных властей страны своего нынешнего пребывания потребовал легализации, заявив: «Я — гражданин Чеченской Республики Ичкерия».
И предоставил им только её зелёный паспорт.
Неважно, что подобная выходка может завершиться арестом, депортацией, визовым карантином.
Грузия, являясь единственным успешным национальным проектом кавказцев, была и есть естественный культурный центр для всех горцев Кавказа.
Еще с древнейших времен народы Кавказа жили здесь, строя процветающие, успешные царства, к которым тянулись ближние и дальние народы. Именно на этот факт указывает история о «Золотом Руне», том самом, за которым древние греки отплыли на Кавказ, в Колхиду…
Чеченский народ связывают с Грузией самые близкие отношения: мало того, что большая часть грузинских горцев восходят своими генами к про-нахам, предки чеченцев (Дзурдзуки, Цанары) принимали прямое участие и в создании царских династий, и в обороне Грузии от иноземцев, иногда спасая эту страну от полного завоевания — как было в 853-м году, когда в Кахетии был разбит багдадский эмир Аль-Кабир…
Позже, когда Кавказ стал объектом военных походов кочевников с Азии и экспансии дикарей с Севера, все населяющие его народы подвергались постоянному шоку, приводившему их к вымиранию, размежеваниям, переселениям, новым образованиям.
Таким образом, новые времена прото-нахи встретили разделеными на несколько народов: на огрузиненных христиан (Мохевцы, Хевсуры, Пшавы, Мтеулы, Тушины, Бацбийцы…) и на мусульман, подвергающихся насильственной русификации/аланизации/тюркизации (Чеченцы, Ингуши, Андийцы, часть Осетин, Кумыков и Карачаевцев). Из всех перечисленных народов, чеченцы являются самым крупной общностью, имеющей все преспективы стать новым объединяющим культурным центром родственных народов…
Превращение Грузии в российский протекторат с последовавшей немедленной её оккупацией в самом начале 19-го века позволило России приступить к удушению последней независимой страны на Кавказе Имамата. Это государство, сложившееся в результате объеденения анти-колониальных устремлений чеченцев, аварцев, андийцев и других народов Северного Кавказа, было по форме мусульманской теократией, по духу военной демократией, а по содержанию — кузницей высших порыров человеческого духа.
***
ЭГАЛИТАРНАЯ РЕСПУБЛИКА-ТЕОКРАТИЯ
Чеченцы, перестроившие свой республиканскую систему самоуправления в смертоносную для агрессоров военную машину, поставляли для своей страны умелых и бесстрашных воинов, никогда не сдающихся в плен. Именно в горниле этой войны — растянувшейся почти на 3 поколения — произошло слияние этнического самосознания и мусульманской религии в коллективной душе чеченского народа…
То, что представлялось русскому царю небольшой победоносной компанией по покорению «диких туземцев», превратилось для Российской Империи в самый страшный кошмар, растынувших в 60-ти летнюю войну на истребление, вписанной в мировую историю как «Большая Кавказская Война».
В этой колониальной войне, с самого её официального начала в 1817-м году (на самом деле она шла с 1722-го по 1878-й год), Россия теряла и войска, и деньги, и международный престиж. Располагая самой мощной армией в мире только что разбившей повелителя Европы — Наполеона, имея целую плеяду искусных полководцев мирового уровня немецкого, голландского, польского, грузинского происхождения, Россия терпела от горцев Кавказа поражение за поражением. Только грубая ошибка Имама Шамиля — объявление об учреждении монархии, что оттолкнуло от него всегда жившим в эгалитаризме чеченцев, окончание Крымской Войны и демографическая катастрофа на Кавказе (к 1855-му в горах Чечни уже не оставлось, практически, боеспособных мужчин), способствовали победе России…
Успешно интегрируя с раннего средневековья своих северных граждан — нахские народы, Грузинское Царство всегда обеспечивало себе сильную армию и крепкое дворянство. Вливаясь, в разные исторические эпохи, в грузинскую супернацию, прото-чеченцы регенерировались уже в грузинские субэтносы, последним из которых являются Цаво-Тушины (Бацбийцы), разговаривающие сегодня на смеси старо-чеченского и ново-грузинского языков.
Этноним «Кисты» (пришедший на смену более древнему — «Дзурдзуки») применительно к прото-чеченцам имел хождение в Грузии с 13-го века, но только в 18-м веке укрепился в качественно единственного обозначения чеченцев и, искусственно отделенных от них в конце 18-го века, ингушей. Позже, «кистами» грузины стали называть чеченоязычных мусульман — жителей Панкисского ущелья.
Грузинские власти, в разные времена, проводили безуспешные попытки «христианизации» кистин (стойкость последних в своих традициях религии и чести воспел в своих произведениях легендарный Важа Пшавела).
В 1918-м году была предпринята попытка насильственного переселения кистин в населенные пункты с православным грузинским населением — в целях бесповоротной ассимиляции…
***
СЕВЕРНЫЙ ЗАСЛОН
Однако, в целом, Грузия демонстрировала к кистинам лояльность, так как они служили недежным заслоном страны от набегов аварских нуцалов, не раз опустошавших местность в позднее средневековье…
Пополнялось кистинское население ущелья, в основном, за счет притока переселенцев из высокогорной Чечни — так на протяжении всего 19-го века здесь закладывали хутора сотни чеченских семей, бежавших из Чечни, спасяясь от царских властей или от кровников.
Между 1995 и 2000-м годами здесь оказалось несколько тысяч жителей Чечни, искавших спасение от российских бомбардировок…
Сегодня Кистинцы — небольшой в 8000 человек народ, населяющий север Грузии — пограничный район между Грузией и Чечней. Проживают в Дуиси, Джоколо, Омало и еще в 6 небольших селах в предгорных верховьях реки Алазань.
Кистинцы представляют из себя уникальное явление во всей большой семье нахских народов по целому ряду показателей:
1. Они — единственная часть чеченской нации, которым удалось избежать тотальной депортации в Среднюю Азию 1944-1957 годов. Благодаря сочувствию соседних грузинских горцев и местных советских властей, здесь получили приют многие чеченские пастухи, оказавшиеся в роковое утро 23.02.1944 в своих высокогорных зимовках. Спасаясь от истребительных отрядов НКВД, которым была поставлена задача выявлять и уничтожать чабанские точки избежавших депортации чеченцев, пастухи уходили в Грузию. Здесь этим людям нередко выдавали местные документы с грузинскими фамилиями, что позволяло им заново наладить свою жизнь. Примечательно, что часть из этих пастухов, превратившихся в абреков, совершали экспедиции возмездия в чеченские горы, используя Панкисси в качестве базы…
2. Факт беспрерывного проживания на своей территории — того, чего был лишен весь остальной чеченский народ, прошедший через ужасы ГУЛАГа за 13 лет ссылки — позволил кистинцам избежать коррозии языка. Преемственность поколений, происходившее на отчей земле в мирных условиях, плюс — фактор отдаленности от крупных грузинских административных центров способствовал, также, лучшему сохранию у кистинцев исконной чеченской патриархальной культуры.
3. Будучи самой архаичной частью чеченского общества и, одновременно, единственной чеченской территорией, не находящейся под контролем России, Панкисское Ущелье и сегодня продолжает жить по старинному «кодексу чести» своих древних пращуров…
***
ДОН КИХОТЫ КАВКАЗА
Поэтому небольшая местность дала множество воинов, которые разъезжаются по всему миру чтобы сразиться с Россией. Эти своеобразные дон-кихоты 21-го века всплывают в мировых медия не только в оккупированной Чечне или Абхазии, но и на Ближнем Востоке, причем в различных группироваках. Только в рядах ИГИЛа воевало несколько крупных командиров из числа кистинцев, а один из них — бывший сержант грузинской армии Тархан Батирашвили — за 2 года стал генералом и дорос до звания «Военного Министра» этой террористической организации…
С приходом во власть в Грузии прокремлевских сил, розыгривание «чеченской карты» относительно кистинцев приняло новый размах. Правительство, ранее закрывавшее глаза на «ближневосточные вояжи» кистинской молодежи, резко сменило тактику в последние 3 года. В результате, в ходе множества «полицейских операций» были убиты дюжины кистинцев. Последний случай — застрелен в своем собственном доме безоружный юноша 19-ти лет Тамерлан Мачаликашвили… Везде — туманные формулировки, типа «за подготовку к теракту», «участие в международных террористических организациях».
Чеченский народ переживает, в данный момент, худший период в своей истории: никогда, ранее, законная борьба этого народа за свою свободу не бывала объявлена вне закона всем миром.
За свою нелегкую судьбу, чеченцы видели немало трудностей и часто народ балансировал на грани выживания. Так бывало во времена нашествий орд кочевников, нападения арабов, колониальной экспансии русских… но всякий раз большая часть народов мира оставалась нам явными или молчаливыми союзниками, ибо идеи уничтожения малых народов когда те, лишь, защищают себя, были противны любому человеку чести. Так было в Европе да и в самой русской интеллигентской среде когда шла Большая Кавказская Война, так случилось, когда возникла Горская Республика, когда чечено-ингушский народ был репрессирован, во время первой русско-чеченской войны 1994-1996гг. …
И только сейчас, в пост 11.09.2001-м мире, когда когда между второй по величине религией мира и терроризмом поставлен знак равенства, борьба чеченского народа за свою свободу объявлена незаконной.
***
ПРЕДАННЫЙ ПОТСДАМ
В 2000-х, куда не прибывали граждане Ичкерии, спасаясь от русских бомб, их принимали, исключительно, в качестве «граждан России» (объяснение: в системе отсутствует такая страна, как Ичкерия). А это значит, что любой из них может в любой момент быть выдан России. Сейчас, когда Запад некренился резко вправо в политических настроениях, наступил именно такой момент. И, выдача чеченских ветеранов России по линии Интерпола утраивается с каждым годом…
Сам факт того, что произошедшее беззаконие — позволить, под тысячами камер, члену клуба правителей мира растерзать и проглотить крошечный народ — ужасен.
Помимо того что, в ходе очередного российского завоевания, чеченский народ отброшен в своем развитии на уровень средневековья, эта ситуация равносильна приговору «потсдамским соглашениям» на которых держалась, до сих пор, планета.
То, как ООН обошлась с Ичкерией нанесло современному мироустройству — всей системе международных сдержек и контроля, травму, несовместимую с жизнью.
Исполнилось грозное предупреждение Джохара Дудаева и, вступив в противоречие с главным принципом любого объединения народов — принципа уважения права народа на жизнь — ООН подорвал фундамент, на котором был построен.
Сегодня каждый житель земли видит всю фальш Высшего Международного Арбитра и его прямое соучастие в убийстве невинного народа. А раз так, неважно, когда расплата за такое нарушение — красная карточка — будет поднята: достаточно того, что Божье терпение переполнено и вот-вот лопнет…
В этой обстановке, только чудо может спасти этот мир.
И это чудо может сотворить Грузия…
Если сумеет очнуться, высвободившись от наложенных на неё пут безумия глобальной религиозной войны, бодро разжигаемой всеми сейчас главными державами мира.
Если Древняя Колхида, словно седая мать, вспомнит пору своей молодости и вновь — как когда-то — заговорит со своим затравленным кистинским сыном на родном языке тепла и любви.
Если поборит в себе отвращение и прижмет к иссохшей своей груди эту косматую,- в крови, пыли и репьях — голову, напоминающую теперь, скорее волка, нежели человека.
Если не побоится принять на себя боль своего первенца, давным-давно отчужденного от неё — унесенного злыми стихиями восточного суховея и северных буранов.
Мне прислали этот ролик по whatsApp вечером и я потерял сон: всю ночь я слушал эту беседу и читал комментарии…
Сам живя в Париже, я — как мне казалось — не должен был удивляться ничему… И я — не столько удивлен, сколько озадачен, расстроен и ввергнут в грустные размышления.
Чеченская диаспора в Европе похожа на айсберг, попавший в теплое течение и уносимый им к экватору.
И, подобно тающему айсбергу, мы проходим через все этапы исчезновения в культуре, расстворяющей нас в себе своим ненавязчивым теплом.
Тот же гуманизм, открывший нам двери и приютивший нас 15-20 лет назад, теперь ассимилирует нас.
И дети, видевшие войну и насилие, пережившие — часто — шок потери родителя (как в случае с Магамедом) или их расставание, оказываются готовыми к ассимиляции. Возмужавшие в Европе — в совершенно противоположной всему «чеченскому» атмосфере, — они всё чаще не понимают смысла в следовании правилам Нохчалла — «чеченскости»…
Но что меня тронуло более всего в этой беседы пастыря с прозелитом из чеченцев, это — не Вера (в конце концов Вера есть предмет глубоко личный и интимный для каждого), а морально-этическая сторона вопроса религии, в качестве Системы.
Дело в том, что религия для чеченца — намного больше, чем религия.
Потому, что формирование современной чеченской нации проходило в непосредственной кузнице перманентных войн.
Войн чрезвычайно тяжелых, с беспощадными и сильными завоевателями, не раз ставивших народ на грань выживания.
В такой ненормальной обстановке — где насильственная смерть стала обыденной и осязаемой, словно воздух, — только вера в высшую справедливость способна спасти гуманистические начала в обществе, без которых любая человеческая общность вырождается в дикарей.
В нашем случае (на рубеже 17-го и 18-го веков) ислам победил не случайно.
Историкам хорошо известно христианское прошлое горной Ичкерии, как и традиционное язычество долин и предгорий.
В процессе выхода Чечни из-под шока тимерлановского геноцида (только 10 % народа выжило, взобравшись к ледникам) и начала — почти мирной — реконкисты северных долин, происходило проникновение в народ христианства и ислама.
И, всё же, к началу русской экспансии на Кавказе, чеченцы подошли мультирелигиозным обществом, где не преобладала ни одна из религий.
И исламизация чеченцев, завершившаяся вступлением в ислам галгаевцев во второй половине 19-го века, было косвенно делом рук России.
Колониальный натиск России, с его отчуждением у чеченцев плодородных долин и предгорий, с заложением на завоеванных землях казачьих станиц и фортов, поставил чеченцев перед дилеммой.
В данной обстановке — без союзников, без тыла и экономической базы — чеченцам пришлось генерировать энергию в себе самих.
Сплочение народа в единый механизм стало острой необходимостью.
Языческие верования с пантеоном различных божеств не годились изначально.
Христианство, закрепившееся в горах стараниями грузинских проповедников, могло стать доминантной силой, но не стало ею по двум причинам: грузинские князья сами вели политику на сближение с Россией, надеясь с её помощью остановить ползучее завоевание своей страны мусульманской Турцией.
Вторая причина: крест мало годился для мобилизации против завоевателя, выступающего под таким же символом.
В результате произошел синтез между язычеством и исламом, а христианство было изгнано в сторону Грузии. Почти до середины 19-го века в чеченском народе шел межконфессиональный конфликт, пока — уже при Имамате — последние чеченские христиане «Лам-Керсты» не были вытеснены в Грузию…
Русско-Чеченская война, занявшая большую часть 19-го века (известная в российской историографии как «Большая Кавказская Война») стала наковальней на которой окончательно сформировался чеченский национальный характер : мусульманин-мистик, соблюдающий доисламские традиции (адат).
В условиях отсутсвия классов и социальной иерархии, у чеченцев только религия исполняла функции регулирующие внутренние и внешние отношения…
Когда пришли большевики, они вынуждены были включить в РСФСР мусульманскую Чечню с её шариатом, пантеоном святых, суфийскими тарикатскими орденами и т.д..
Шок тотальной депортации 1944-1957 гг., когда народ оказался обезглавленным (в 1937-1938 гг. советская власть уничтожила до 12 000 улемов, ученых, писателей, учителей, партаппаратчиков) привел почти к анархии. Речь — о появлении, за время выживания в Средней Азии, множества новых сект и почти удвоении чеченских тейпов…
В этот же период родилась и чеченская советская интеллигенция.
Термин «чеченец» оставался синонимом «врага государства», поэтому единственным путем чеченцу к успеху в советской системе было обрусение.
Таким образом, к началу 1990-х годов в чеченском народе появилась значительная общность (не менее 20 % от общего населения), проживающая в городах с доминирующим русским населением (Грозный, Аргун, Гудермес) и подвергнувшаяся обрусению…
Когда чеченцы объявили независимость, когда обрушилась советская система и началась экономическая блокада со стороны России, эти люди потянулись — часто вместе со своими русскими начальниками/коллегами/соседями — в Москву и в другие города России.
Из этих же людей Россия сколачивала первую про-российскую оппозицию (Хасбулатов, Автурханов, Гантемиров, Завгаев…).
Во время первой войны и до второй, это были, в основном, представители данной группы, кто сумел выехать за границу…
Что касается тех, кто жил на чеченских окраинах Грозного, даже если родители соблюдали адаты, дети их — выросшие вместе с русскими ровесниками — оказывались более готовыми к «дечеченизации», нежели их сельские сородичи.
У непосвященного читателя может родиться вопрос: «а что такого специального есть в чеченскости?»/»что такого в том, что кто-то выйдет из «чеченскости»?»
Дело, как раз, в том и состоит, что в силу всех перчисленных причин, невозможно чеченцу/чеченке оставаться в лоне своей нации, если он оставил путь дедов — ислам суфистского толка.
Ведь именно по той причине чеченский народ отверг, фактически «выплунув» ваххабизм, который был проглочен под гипнозом военных подвигов Джамаата-Хаттаба-Басаева…
И вот я смотрю на этого симпатичного человека, вежливо, но твердо критикующего своего отца за его жесткость и автократизм.
Слушаю ребенка, не получившего материнского тепла, страдавшего от отцовской бесчувственности, от холодности мачехи… задыхавшегося от диктата общественного мнения.
И мне жаль этого человека, потерявшегося в этом большой мире соблазнов и легких решений; не понимает он (так же как и его собеседник-пастор), что не религию Ислам от отвергнул, а свою национальную принадлежность!
Нохчи хила халаду («быть чеченцем — тяжело!») — гласит старая чеченская поговорка, и я думаю, что она восходит ко временам домусульманским и дохристианским…
Когда какой-либо народ оказывается в невыгодной историческо-политической позиции, происходит неизбежное брожение и отчаявшиеся толпы начинают покидать свой народ, словно тонущий корабль.
Несомненно, часть из них уплывает, утирая слезы горечи, потому что в их каютах — вода до потолка; часть из них уходит, надеясь вернуться научившись ремонту карабелей…
Но, на корабле всегда остаются те, кто откачивает воду, тушит пожар, сшивает разорванные паруса, заделывает пробоины, перевязывает раненных, добывает рыбу для оставшейся команды, следит за форватером… и только наличие вот этих людей держит корабль, получивший пробоину, на плаву.
Отчаянная решимость этой остающейся на тонущем корабле части команды дают смысл всем, кто уплыл и вернется, возможно, с помощью.
А этот человек, боюсь, не принадлежит ни к первой, ни ко второй, ни к третьей группе — пусть он и симпатичен мне своей наивностью и самоотверженной смелостью.
Он — тот, кто подплыл на подобравшем его судне и зовет брошенную им команду оставить родной чеченский корабль тонуть и перебраться на борт добротного и большого корабля.
Бывший Магамед, бывший чеченец не понимает, что означает «родной корабль» — для него, теперь, любой хороший корабль, уверенно идущий по волнам — «свой».
У этого человека, силой обстоятельств оказавшегося вне «чеченскости» — ясный взгляд, открытое лицо, широкая белоснежная улыбка… он ухожен, отлично причесан, речь его уверенна и убедительна — по всему видно, что человек этот живет, теперь, легко.
Только он — не мой герой.
И при всем участии к обстоятельствам его жизни, он не вызывает у меня уважения.
Можно уважать юнгу, посвятившего себя — перед скучающей публикой на спасшем его лайнере — обличению «плохих нравов» команды, которую он бросил на судне, терпящем бедствие??
Мой герой — тот, кто предпочел остаться на своем тонущем корабле.
Мой герой — тот, кто видя всю безнадежность ситуации, положил свою жизнь на тяжелый и неблагодарный труд по откачке воды из трюмов.
Тот, кто выбрал «тяжелую жизнь чеченца» — вот мой герой.
И для меня нет разницы в мотивах такого его выбора: попасть к гуриям, получить земную славу, впечатлить любимую девушку, доставить радость отцу/матери, поступить назло врагу.
Любой мотив хорош — тот который заставляет чеченца смотреть в лицо слепой стихии глазами волка, а не спасенной овцы издалека…
«Чеченцы верят в свою великую будущность… в свою миссию от Бога…» — так писал царский академик и генарал Н. Ф. Дубровин.
В отличии от наших завоевателей, я знаю больше о природе силы, которая двигает чеченским народом, заставляя его вновь и вновь восставать из пепла и идти в бой за высшие идеалы.
Здесь, в Европе, мне четко открылся один факт: Бог привел чеченцев сюда, чтобы напомнить окончательно запутавшимся в «правах и свободах» народам о главном.
Речь — об отваге, взаимопомощи, мужестве, семейных ценностях, искренности в Вере: обо всем, что, когда-то, через сложные исторические процессы, сделало Европу боцманом человечества и привело её к Демократии…
Да «Чеченцы верят в свою великую будущность и миссию от Бога» и только благодаря этой Вере 200 тысяч чеченцев приковали к себе внимание полумиллиардной Европы.
Остальное нам откроет время… если мы удержим свой корабль на плаву в течении ближайших 20 лет.
Дай Бог — Магамеду Таймасханову из Бельгии и всем, покинувшим этот корабль в беде — вернуться с инструментами, материалами, с ремонтными командами, оригинальными решениями, а не с приговором чеченскому кораблю и его сражающейся с океаном команде.
Когда мир замер в ужасе от убийства 79 людей в Норвегии — ровно 9 лет назад, чеченцы были известны в Европе еще менее, чем сегодня.
Прошло несколько недель после террористического акта, и всплыли имена трех подростков-чеченцев, которые проявили себя настоящими героями в этой трагедии.
Трое парней 16, 17 и 18 лет не были знакомы ранее, и узнали друг о друге только на острове Утоеа, где был расположен лагерь отдыха Лейбористской Партии для молодежи.
И тем не менее, это обстоятельство не помешало подросткам организоваться в отряд Сопротивления, как только на остров высадился террорист и начал убивать всех подряд…
Сначала трое мальчишек вооружились камнями и попытались нейтрализовать стрелка. Один из них, даже, попал камнем в голову убийце (о чем сам Брейвик рассказал в суде).
Когда этот план не дал результатов, чеченцы решили направить свои усилия на спасение метавшихся в панике и нещадно ресстреливаемых маньяком подростков.
Чеченцы нашли потайную пещеру и спрятали там 23 человека, сами встав на охрану…
Примечателен и показателен следующий эпизод: один из 3 чеченских подростков — Мовсар Джамаев — позвонил своему отцу и регулярно получал от него инструкции как действовать против террориста.
Выжившие норвежцы сообщили об этом прибывшей в конце трагедии полиции и Мовсар, арестованный в качестве подозреваемого, провел 17 часов под постоянными допросами. У него отняли телефон, изолировали от всех и его родители уже решили что их сын погиб… Осознав свою ошибку, его отпустили почти через сутки.
Не правда ли — символично?
Европейцы не могут понять одну вещь о чеченцах: они учат своих детей не склонять головы перед злом, а противодейсвовать ему всеми силами… Это — культура средневоековой Европы, которая исчезла вместе с эпохой модернизма. Так вот, в чеченских эмигрантах Европейцы имеют уникальную возможность видеть живых Д’Артанья, Атоса, Монте-Кристо…
Сражаться со злом, не взирая на безнадежность ситуации и чудовищную разницу в силах — именно это поведение проходит лейтмотивом во всей истории чеченского народа.
Именно этот характер заставил миллионную нацию чеченцев принять бой крупнейшей империи мира — России.
Именно поэтому чеченцы оказались в Европе…
Именно это качество заставляет чеченцев идти на выручку попавшим в беду: будь то старик в горящей квартире в Монтро-Фот-Йон или страдающие от диктата международной наркомафии жители французского Лазурного Берега.
200 тысяч чеченцев оказались в Европе не в поисках работы или социальных пособий.
Мы пришли сюда, когда нашу страну оккупировала путинская Россия, уничтожив 20 % нашего народа.
Мы — политические беженцы; люди, ищущие спокойный уголок на этой планете, место, где нам дадут реализовать свой потенциал и воспитать достойных и благодарных граждан.
15 июля 2009 была похищена неизвестными возле своего грозненского дома чеченская правозащитница Наталья Эстемирова, журналист, сотрудница представительства Правозащитного центра «Мемориал» в Грозном. Через несколько часов её тело с пулевыми ранениями нашли в соседней Ингушетии.
Наталья Эстемирова входила в Комиссию по условиям содержания в местах лишения свободы и вела борьбу с фальсификацией уголовных дел, посещая следственные изоляторы, активно боролась с практикой пыток, вела расследования похищений и внесудебных казней.
Одно из последних сообщений Натальи Эстемировой было о том, что кадыровцы в селе Ахкинчу-Борзой похитили людей, а потом одного из них публично посреди села расстреляли. В частности, это сообщение и вызвало сильный гнев наверху, в руководстве Чеченской республики и лично у Рамзана Кадырова
ЛЮДИ, УБИВШИЕ НАТАЛЬЮ, ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕНЫ.
Широко известно, что Рамзан Кадыров не только сделал невозможной работу правозащитников в Республике, но и лично угрожал Эстемировой, когда выгонял её с поста руководителя Общественного совета Грозного.
Вдова. У погибшей осталась 15-летняя дочь Лана Сайдаминовна Эстемирова (род. 1994). 3 августа 2009 года правозащитниками центра «Мемориал» был организован сбор пожертвований в её пользу, так как она осталась круглой сиротой[38]. Затем Лана уехала на учебу в Великобританию. Там она закончила Лондонскую школу экономики и политики. Ее специальность — международные отношения. Она вышла замуж и живет в Великобритании. В настоящее время (2019 г.) Лана пишет книгу воспоминаний о жизни с матерью.
Ахмед Гисаев в статье «Ахмед Гисаев: Эстемирова вызывала раздражение власти», опубликованной на сайте «Кавказский узел» 15 июля 2014 года. Бывший сотрудник ПЦ «Мемориал» в Грозном, сотрудник Норвежского Хельсинкского Комитета юрист и правозащитник Ахмед Гисаев в годовщину убийства Натальи
Ахмед Гисаев в статье «Ахмед Гисаев: Эстемирова вызывала раздражение власти», опубликованной на сайте «Кавказский узел» 15 июля 2014 года.
Бывший сотрудник ПЦ «Мемориал» в Грозном, сотрудник Норвежского Хельсинкского Комитета юрист и правозащитник Ахмед Гисаев в годовщину убийства Натальи Эстемировой специально для «Кавказского узла» поделился воспоминаниями о совместной работе с Наташей, рассказал о том, что ее правозащитная деятельность вызывала раздражение власти, связанное с неспособностью подавить сопротивление в Чечне. По мнению А.Гисаева это убийство не может быть расследовано в рамках российской правоохранительной системы: «Правозащитники и независимые журналисты в современной России являются лицами, чья деятельность вызывает ненависть, упреки и раздражение у власти при их жизни, они не имеют право, на естественную смерть, справедливое правосудие».
Июльским утром, 15 числа 2009 года похитили и убили правозащитницу и мою коллегу Наташу Эстемирову. Тот день не предвещал ничего плохого. Мы все, коллектив ПЦ «Мемориал» ждали ее на работе. Это был обычный рабочий день, волнительный и наполненный привычной неопределенностью того, что нас ждет впереди. Откуда и какое государственное ведомство выскажет нам угрозы? Кто и откуда обзовет нас «шпионами Запада»? Однако, смело можно сказать, что похищения и убийства правозащитника никто не ожидал.
Я знаю, мы все знаем, что много написано о том, что и это очередное убийство активистки не расследуется. Я полагаю, что оно даже не может быть расследовано в рамках российской правоохранительной системы, как и не может быть вынесено в этом деле справедливого судебного решения в рамках российского правосудия. Вы спросите почему? – Да потому что, не может убийца сам себя разоблачать. Также как, и не может вынести против себя правовое судебное решение. Человеку свойственно верить в хорошее, на мой взгляд, это очень хорошо. Однако, иллюзорное восприятие, худший проводник в будущее. Люди далекие от правозащитной тематики, вопросов отстаивания свободы слова могут и не знать, что убийства правозащитников и независимых журналистов давно стали визитной карточкой Ельцинско-Путинского правления и их неосталинской политики.
Целенаправленные убийства активистов начались далеко до второй войны в Чечне. Согласно докладу “Частичное правосудие: исследование смертей журналистов в России, 1993-2009”, опубликованному Международной федерацией журналистов Фондом защиты гласности и Центром экстремальной журналистики, в Чечне с 1993-2009 гг. погибло 36 журналистов. В первую военную кампанию эти убийства происходили преимущественно в зонах боевых действии, где для государства легко было обосновать их гибель и придать сами факты забвению. Соблюдая географию своих преступлений против активистов, власти выдерживали своеобразную «этику» своих жертвоприношений. Этим власть имела намерение не допустить выхода «вредной информации» из «зоны наведения конституционного порядка» с одной стороны, и показать всем, что писать о ее преступлениях не есть хорошо, с другой. Предавать гласности информацию, значит подпортить и так, памятую о расстреле «Белого Дома», «демократическую» репутацию Кремля.
Я слышал многократно, что войну с народом нельзя выиграть. Я знаю, что народ нельзя победить. Об этой истине читают лекции в военных академиях. Я полагаю, что именно это явилось катализатором эволюции возрастающего негативного отношения к независимым журналистам и правозащитникам. Раздражение власти, связанное с неспособностью подавить сопротивление в Чечне, дополненное критикой нарушений прав людей на международном уровне, явились факторами жестоких действии против активистов. Разумеется, никто из российских политиков не желал, чтобы в кулуарах Европейских и других международных институтов, продолжали нескончаемо критиковать их грубые нарушения прав жителей Чеченской Республики. Дополнительное раздражение, даже бешенство российских властей, обуславливалось тем, что вопреки утверждениям высшего российского руководства и ими сформированными, по сути, карательно-управленческими органами на местах, война не только продолжалась в Чечне, но и, по запланированной еще в 2002-2005 гг. схеме «лесных» сопротивленцев, распространилась на территории соседних регионов России. Тем самым вырисовалось четкое очертание всекавказского сопротивления. Такой поворот событий лишал инициативы российскую власть, что могло привести к потере всякого контроля не только в Чечне, но и в соседних регионах. Все эти обстоятельства требовали экстраординарных решений от руководства России, способного решить окончательно вопрос так, чтобы гражданскому обществу в России, независимым журналистам и правозащитникам было понятно, где проходит черта между дозволенной и запрещенной деятельностью. Эта черта очень чётко была очерчена в 2006 году в центре Москвы убийством в собственном подъезде Анны Политковской и, особенно, последовавшим цинизмом в расследовании этого убийства, начатым властями, и информационными вбросами, доходящими до откровенных оскорблений убитой.
Власть демонстрирует серьезность своих намерений тем, что за точку зрения, расходящуюся с официальной, она будет карать даже за пределами Чечни или Кавказа, и даже после самой смерти оппонента. Затем 19 января 2009 году последовали убийства Стаса Маркелова и Анастасии Бубуровой. Я хорошо помню заплаканные глаза Наташи Эстемировой в день его убийства и фразу: «и Стаса они убили…». Тяжелый климат в Грозненском офисе Правозащитного Центра «Мемориал». Шок. Наташа поехала в Москву, чтобы участвовать в похоронах убитых.
Вообще, правозащитники и независимые журналисты в современной России являются лицами, чья деятельность вызывает ненависть, упреки и раздражение у власти при их жизни, они не имеют право на естественную смерть, справедливое правосудие и даже память о них подвергается оскорблениям.
После возвращения из Москвы Наташа, на мой взгляд, начала понимать, что российская власть весьма серьезно взялась за любого рода активность по освещению ситуации в области прав людей. Изо дня в день, мы наблюдали претензии власти, недовольной нашей деятельностью. С разных властных уровней раздавались голоса власть имущих, что, якобы, наша деятельность это прямая шпионская работа на Запад. Суть претензии сводилась к тому, что из Чечни должны идти только хорошие новости, которых с каждым днем становилось всё меньше. Похищения, пытки и внесудебные казни – нарушения фундаментальных прав людей объяснялись властью необходимостью борьбы с «террористами». Хотя сами методы, применяемые властью, как правило, были направлены на убийства и устрашение именно гражданского населения Чечни и Севера Кавказского региона. Мы часто выезжали вместе с Наташей в населенные пункты, где власти совершали свои преступления против жителей Чечни. В 2008-2009 гг. начались поджоги жителей домов со стороны сотрудников МВД России по ЧР. Мы фиксировали информацию, на основании которой составлялись доклады. Далее с отменой, так называемого КТО (режима контртеррористической операции), с новой силой начались грубые попрания прав людей. В Ахкинчу-Борзое, в самом центре этого населенного пункта, власти устроили публичную казнь невинного человека, Ризвана Альбекова, а его сына увезли в неизвестном направлении. В городе Грозный была сначала покалечена, потом доставлена для лечения, а затем увезена и убита Мадина Юсупова. Вина последней сводилась к тому, что она вышла замуж не за лояльного к российской власти молодого человека. После ее убийства, сотрудники МВД РФ по ЧР вручили ими же избитым родителям тело девушки, которое запретили осматривать, при этом сожгли их дом в городе Аргун. В тоже самое время, мы обнаружили похищенного Апти Зайналова в больнице села Ачхой-Мартан. Его доставили в больницу для лечения ранений, полученных в ходе его похищения и в результате последующих пыток. Он находился под охраной сотрудников МВД. Наши попытки освободить его, посредством обращения в российские правоохранительные органы, в прокуратуру, привели к тому, что он был вывезен из этой больницы людьми в военной форме, и впоследствии исчез. О его судьбе до сих пор ничего неизвестно. А после личного обращения к межрайонному прокурору Ачхой-Мартана, Юрию Потанину, Наташа Эстемирова сама была похищена и убита…
В этой невыносимой обстановке Наташа повела себя мужественно. Она не обладала никаким компромиссом по отношению к деспотизму, не признавала право сильного и не мирилась с угнетением слабого. В ней сводились лучшие качества человека с одной стороны, и редкостное дополнение ревностного защитника прав людей с другой. Она любила помогать людям. Радовалась их счастью. Сострадала их несчастью.
«Попробуйте ответить на вопрос – Вы же журналист — почему генпрокуратура России обратилась к «грузинским коллегам» только летом 2002 года? Почему не раньше? Да потому, что летом 2002 года Крымшамхалов и Батчаев стали давать мне показания. Вот тут-то генпрокуратура России засуетилась – очень не выгодны были ФСБ эти показания».
Юрий Фельштинский (адресовано Юлии Латыниной)
Юсуф Крымшамхалов — один из двоих приговоренных к пожизненному заключению по делу № 103. Это огромное дело охватывает несколько событий сентября 1999 года, по мнению следователей, взаимосвязанных: взрывы двух домов в Москве и одного в Волгодонске и минирование еще одного дома в Москве. Возможно, в это же дело включен и взрыв военного общежития в Буйнакске.
Московскую часть этих событий нельзя считать расследованной до сих пор. Не найден ни один из четверых обвиняемых по этому эпизоду, чьи фотографии и имена выставлены на сайте ФСБ, не говоря уже о то и дело фигурирующих в документах следствия и суда «неустановленных лицах».
Волгодонский же взрыв полностью расследован. Дело в отношении двух задержанных — Юсуфа Крымшамхалова и Адама Деккушева — выделено в отдельное производство. В нем остаются некоторые неясные моменты, которые в принципе могут дать совсем другую версию событий, но та версия, по которой осуждены на пожизненное заключение Крымшамхалов и Деккушев, выглядит очень убедительной. Третий участник минирования – Тимур Батчаев, убит в 2002 году – тогда же, когда был захвачен Крымшамхалов. Обстоятельства убийства пяти молодых людей, ехавших в старом «Опеле» из Панкисского ущелья Грузии в Азербайджан, остаются крайне непонятными, но это тема для отдельного разбора. Заметим лишь, что из множества фигурантов дела, погибших, по сообщениям ФСБ, в последующие годы в различных «боестолкновениях», Тимур Батчаев – единственный, чье тело опознано и захоронено.
Крымшамхалов при захвате не был даже ранен, хотя руководители силовых ведомств России и Грузии рапортовали о том, что «террористы» взорвали на себе пояса шахидов. Однако на кадрах российского ТВ отчетливо видны целые, неразорванные тела жертв «спецоперации». А на другой фотографии, сделанной чекистами во время допроса в Лефортове, мы видим лишь большую ссадину на носу Крымшамхалова – опять-таки явно не от взрыва смертельного пояса.
Его защитник, адвокат Арифулов, объясняет: при захвате с Юсуфом Крымшамхаловым жестко обошлись грузинские спецназовцы, к российским же силовикам ни у Юсуфа, ни у его адвоката претензий нет.
Однако у нас большие сомнения по поводу заявлений Арифулова и Крымшамхалова. Оба они прекрасно осведомлены, что российские спецслужбы были главными участниками операции 6 декабря 2002 года по захвату и расстрелу группы карачаевцев и местных кистинцев, в то время как грузинские выполняли вспомогательную роль. Понятно и другое, что находясь в Лефортовской тюрьме, ни защитник, ни обвиняемый не могут высказаться иначе.
О своих ранениях, полученных задолго до ареста, сам Крымшамхалов на допросе рассказал так: «В Сержень-Юрте при обстреле лагеря я получил сквозное осколочное ранение мягких тканей верхней трети левого плеча, а затем в Панкисском ущелье Грузии в ноябре 2002 года при неосторожном обращении с автоматом получил сквозное ранение левой стопы. <…> Хочу отметить, что данные ранения были мной получены вне боестолкновения с федеральными войсками».
В акте психиатрической экспертизы обвиняемого описана одна из этих ран: «Следы входного и выходного отверстия на своде и внутренней боковой поверхности левой стопы». Действительно похоже на «самострел», но только при условии, что Юсуф – левша. Этого мы не знаем: на других лефортовских снимках он пишет правой рукой, но это ничего не значит…
Если же просмотреть прессу за ноябрь и декабрь 2002 года, хотя бы только официальные сообщения грузинских властей, можно прийти к уверенному выводу: за месяц до ареста Крымшамхалову довелось участвовать в другой перестрелке. «Неосторожное обращение с автоматом» выглядит большой натяжкой в ситуации, когда один человек был убит, а другой освобожден из заложников.
Три версии освобождения Питера Шоу
Вечером 6 ноября 2002 года британский банкир Питер Шоу оказался на свободе. Именно оказался: если это была, как утверждали представители Министерства Государственной Безопасности Грузии, спецоперация по его освобождению, то крайне странная.
«Спустя несколько часов после своего освобождения, – писала тбилисский корреспондент тогда еще существовавшей московской газеты «Время «МН» Ирина Джорбенадзе, – Шоу вылетел в Лондон и стал раздавать журналистам сенсационные интервью. Суть их в следующем: он пробыл в заточении 141 день, почти все время его держали в яме, на цепи. Четыре раза он пытался бежать. Не получив выкупа в 2 млн долл., похитители вывезли его на расстрел, но что-то не поделили между собой. В результате перестрелки один бандит погиб, трое разбежались. Сам он отсиделся в кустах, потом добрался до шоссе и шел 5 км до светофора. Там встретил грузинских военных, которые отвезли его в свою штаб-квартиру, куда за ним и приехало начальство МВД и МГБ. Он сомневается, что местом заточения было Панкисское ущелье, — вероятно, его держали неподалеку от Тбилиси».
Другое свидетельство – самого Юсуфа Крымшамхалова. Мы получили его, разумеется, не из камеры смертников. В материалах уголовного дела никаких упоминаний о Шоу мы также не обнаружили, а свое ранение Юсуф списал, как мы видели, на «неосторожное обращение». Конечно, надо учитывать, что протокол допроса пишет не обвиняемый, а следователь. Но вот рассказ Крымшамхалова, полученный по другому каналу: его передал наш друг, которого мы назовем здесь Кистинец, и который получил эти сведения от своих друзей в Панкиси.
«Сами карачаевцы понимали, – пишет Кистинец, – в какую тяжелую ситуацию они попали, и всеми силами пытались вырваться из заколдованного панкисского круга.
Группа Крымшамхалова 6 ноября 2002 года послала на встречу с сотрудниками грузинского МГБ, поджидавшими в джипе у села Кварильсцхали, посредника по кличке Ташкента, который должен был подать знак, если все нормально. Но, как позже рассказывал сам Крымшамхалов, которому удалось приблизиться к джипу, через открытую дверь машины вместе с Зурабом Отиашвили (его подозревают в соучастии убийства итальянского журналиста из «Радио Радикале» Антонио Руссо – М. Т.) он увидел Иракли Аласания — заместителя главы МГБ Грузии, и давно разыскиваемого английского бизнесмена Питера Шоу. Почувствовав неладное, Ташкента стал подавать знаки и резко рванул назад, а вслед ему раздались выстрелы из пистолетов и автоматов.
Организованная сотрудниками засада стала преследовать группу карачаевцев, которые отреагировали плотным ответным огнем, после чего преследование прекратилось. В перестрелке получил легкое ранение в ногу Крымшамхалов, а Мекудишвили по кличке Ташкента был убит сотрудниками МГБ».
Третий взгляд на события того вечера – рассказы родных и друзей убитого Ташкента – Мераба Мекудишвили.
«Вечером того дня, когда Шоу был освобожден, Зураб Отиашвили, руководитель Департамента Безопасности в районе Ахмета (пограничный район Грузии, в который входит Панкисское ущелье. – М. Т.), обратился к Мекудишвили и попросил у него помощи в транспортировке трех человек. Люди говорят, что Ташкента сопровождал его невооруженный. Как выяснилось позже, их вездеход не смог продолжить движение из-за отсутствия дороги, и они в сопровождении трех человек в масках оставили вездеход местным жителям до возвращения. Несколько часов спустя Мераб Мекудишвили был убит, а Питер Шоу освобожден.
– Кто были трое в масках?
– Никто не знает. Возможно, чеченцы, возможно, агенты или сотрудники безопасности. Между прочим, мы выяснили, что Иракли Аласания, заместитель главы МГБ Грузии, и Отиашвили поддерживали интенсивные отношения с Мекудишвили.
Труп был сдвинут на несколько метров. Как говорят родственники, Мераб Мекудишвили вышел из дома безоружным, хотя у него был пистолет ТТ. Подозрительно, что полиция обнаружила другое оружие на месте убийства». (Интервью Джемала Гогитидзе, члена Парламента и лидера одной из партий, газете «Georgian Times». 17.11.2002)
«Его супруга уверяет, что он (Ташкента – М. Т.) имел тесные контакты с высокопоставленными сотрудниками МГБ; один из них звонил Мерабу за три часа до освобождения Шоу – просил подъехать в ущелье, якобы по делу. Мекудишвили был популярной фигурой в среде чеченцев Панкисского ущелья, и силовики часто пользовались его услугами на переговорах и допросах чеченцев. Он вышел из дома без оружия, с мобильным телефоном. Но рядом с убитым было найдено оружие; телефон же, по которому можно было вычислить его собеседников, исчез. По словам супруги убитого, другой высокопоставленный чиновник МГБ незадолго до этого просил спрятать в доме четырех человек, но Мекудишвили отказался». (Из статьи Ирины Джорбенадзе)
Итак, картина более чем противоречивая. Спецоперация или побег? В эпизоде участвует масса народу, в то же время Питер Шоу видел всего четырех «бандитов». Далее мы построим версию событий, не противоречащую всем этим показаниям, хотя и противоречащую бравурным рапортам грузинских чекистов: в версию «Питер Шоу освобожден в результате спецоперации» не вписывается ни одно из этих свидетельств, если только не понимать эти слова в чисто издевательском смысле. Конечно, она тоже имеет право на существование наравне с нашей, как возможны и другие версии.
Реконструкция
Достоверно о событиях 6 ноября 2002 года известны только две вещи: Шоу освобожден, Ташкента убит. Оба эти события произошли в одном месте: Шоу видел, как кого-то убивают, именно в это время. Рассказ Крымшамхалова это подтверждает. Назовем это место пунктом N. Построим картину событий максимально простым способом, постепенно привлекая нужное из цитат.
Предположим сперва самое простое: что в пункте N не было никаких карачаевцев и засады, были только Питер Шоу, Ташкента и еще три «бандита». Оказавшийся после этого на свободе Шоу явился к совершенно случайным людям, никто за ним не гнался. Значит, либо «бандиты» отпустили его со словами: «Иди куда глаза глядят, выйдешь к людям – скажешь, что мы разбежались». Либо «бандитам» было не до него.
Заложника в глухом месте легче пристрелить, чем осложнять себе жизнь возможными последствиями. Если бы была цель потом обвинить кого-то (например, чеченцев) в похищении, то безлюдное, неопределенное место для этого не годилось бы. Значит, «бандиты» действительно «разбежались».
От кого? Друг от друга или гонясь друг за другом? Вместе приехали, потом что-то «не поделили», но застрелили при этом не заложника, а одного из своих, потом устроили салочки, позабыв о заложнике? Конечно, такой сюжет тоже можно вообразить, но оставляем его для коммерческих авторов, поскольку критерию простоты он не отвечает.
Итак, почти достоверным нам представляется, что в пункте N были люди, которых Шоу не видел, и что «бандиты» не разбежались, а убежали (уехали) в погоне за кем-то.
Поскольку других персонажей на роль преследуемых никто не предлагает, рассмотрим тех, кого представил осужденный впоследствии карачаевец. В материалах уголовного дела — допросах самого Крымшамхалова, показаниях его знакомых — он предстает человеком очень серьезным, и мы не поверим, что ранение по неосторожности он мог развить в столь красочную историю. Тем менее ее стал бы придумывать от его имени кто-то другой: Юсуф жив и даже вправе подать на публикаторов иск за клевету. Но если эти доводы, на мой взгляд — очень сильные, читателя не устраивают, то дальше читать не стоит.
Если же рассказу Крымшамхалова верить, то в точке N в этот вечер сошлись по меньшей мере три группы: карачаевцы и Ташкента; Шоу и высокие чины грузинской госбезопасности; засада.
Питер Шоу говорит только о четверых. Один из них, Ташкента, погиб на его глазах. Раз Крымшамхалов сумел разглядеть в машине Шоу, то Шоу его тем более должен был заметить. Оставшиеся два «бандита», таким образом, — это сидевшие в машине с Шоу замминистра и главный чекист района…
Тело было сдвинуто на несколько метров, утверждают родственники покойного. Зачем? Самое простое объяснение — чтобы не мешало. Ташкента шел от одной машины к другой, значит, находился между ними, значит, сдвинули его те, кто гнался за другими. Вряд ли замминистра и районный начальник сами вели стрельбу «из пистолетов и автоматов», скорее у сидевших в засаде был приказ в отношении противной стороны: будут уходить — огонь на поражение. Ташкента оказался на линии огня. Другие версии типа «он слишком много знал» — гораздо сложнее: у участников инцидента не было времени обсуждать, кто сколько знает – Ташкента как посредник между двумя группами все равно должен был рано или поздно увидеть всех участников встречи. Так что будем считать, что он погиб случайно, «под горячую руку», и не даст нам ключей к другим загадкам.
Займемся его высокими друзьями. Возникает сомнение: мог ли Крымшамхалов узнать в лицо заместителя Министра Госбезопасности Аласанию, начальника районного управления Отиашвили и английского банкира Шоу? Тем более что уже были некие показания Крымшамхалова, на мой взгляд, высосанные из пальца, — о его знакомстве с московским бандитом Лазовским. В заявлении, подписанном Юсуфом и Тимуром Батчаевым и датированном августом того же 2002 года, говорилось:
«Как руководителей среднего звена (в операции по взрывам домов. — М.Т.) мы знаем только двоих: 1) подполковник, татарин по национальности, кличка (псевдоним) Абубакар; 2) полковник, русский по национальности, псевдоним Абдулгафур. Мы предполагаем, что Абдулгафур и известный сотрудник российских спецслужб Макс Лазовский — это одно и то же лицо».
Думаю, что обещанные за это заявление деньги на спасение подвигли Крымшамхалова на самооговор: из всего известного следует, что он не знал над собой никаких руководителей, кроме Деккушева. Но заявление писалось с заранее заданным содержанием, а рассказ о перестрелке происходил спонтанно, без всякой видимой цели, тем более что рассказчик оставался в пределах досягаемости тех, кого он обвиняет в тяжком преступлении — удержании заложника. Непонятно, кому можно было бы продать этот рассказ. Он до сих пор не был опубликован.
Знать же в лицо замминистра и тем более своего ближайшего противника — Отиашвили — беглецы, скрывавшиеся в Панкиси, могли из передач грузинского телевидения. Портрет похищенного британца в Грузии тоже широко распространялся. Итак, мы считаем изложенную информацию достаточной для предъявления Отиашвили обвинения в соучастии в похищении человека и для рассмотрения этого обвинения судом (не российским, разумеется). Очень вероятным нам кажется и соучастие министра Хабурдзании и его заместителя Аласании.
Сотрудники
Предыдущая часть статьи была уже написана и даже нашла своего читателя. На наше счастье, этот читатель заинтересовался ею, и любезно сделал для нас перевод с грузинского языка еще одного свидетельства. Поэтому взгляд на события с четвертой стороны стоит особняком от первых трех. На мой взгляд, он этого заслуживает. Версия, которую дал в интервью грузинской газете «Квирис палитра» за 18-24 ноября 2002 года помощник начальника Ахметского регионального управления безопасности Зураб Отиашвили, — самая загадочная. Мало того, что ее труднее всего совместить с остальными свидетельствами. Она удивительна и сама по себе.
Отиашвили сообщает, что Ташкента (он называет Мекудишвили только так) был его другом, но не был его агентом. «Насколько я знаю, — говорит Отиашвили, — Питер Шоу показал на допросе, что он сидел в яме и что сверху до него доносился поросячий визг». «Как известно, у Мекудишвили была свиноферма…» — подхватывает журналистка, но Отиашвили обрывает тему: «Его ничего не связывало с Питером Шоу».
Гибель Ташкенты в устах грузинского чекиста выглядит так: «6 ноября у меня был с ним телефонный разговор. <…> Я его попросил оказать помощь нескольким чеченцам, которые хотели вернуться на родину. <…> Ташкента согласился, что он привезет из Панкисского ущелья в Ахмету четырех чеченцев, которые утеряли документы, удостоверяющие личность, и разместит их у себя дома на несколько дней».
Офицер госбезопасности не уточняет, как именно он собирался помочь рассеянным чеченцам: восстановить документы или вернуть на родину без оных? Вспомним, что тремя месяцами раньше некие люди из Панкисского ущелья получили большие деньги за написание некоего заявления. Не объясняет он также, почему чеченцы не могут явиться в райцентр в нормальное время, а должны несколько дней услаждать свои мусульманские души поросячьим визгом в маленькой чужой деревне Матани. Настолько маленькой и заброшенной, что самому Ташкенте было трудно до нее добраться:
«Вечером он привез чеченцев на своей машине в деревню Кварильсцхали. Оставив машину у кого-то из своих близких, он попытался лесной тропинкой пешком провести своих пассажиров до деревни Матани. Примерно в 9 часов он с пассажирами случайно наткнулся на группу из шести человек, полностью одетых в черную одежду». В ноябре в девять вечера в горном лесу — глухая ночь, пояснил мне переводчик. И попутно удивился: как можно было в этих условиях различить людей в черном, да еще и пересчитать их?
«Остановив своих спутников, он смело подошел к вооруженной группе и крикнул: «Не стреляйте, я сотрудник!». Это понятно – оружие блестело при свете луны. Простые крестьяне не ходят ночью по лесу с оружием. Если это правонарушители, то не стоит признаваться, что ты сотрудник, тем более что ты всего лишь сотрудник собственной свинофермы. У бедного Ташкенты, видимо, были основания полагать, что ночью по лесам бродят сотрудники более солидных организаций.
«Один из сопровождавших Ташкенту услышал в ответ реплику одного из людей в черном на грузинском языке: «Ну и что же, мы тоже сотрудники», после чего отвечавший несколько раз выстрелил. Видимо, похитители сочли, что люди, сопровождавшие Ташкенту, тоже сотрудники, и, не желая обострять ситуацию, они разбежались».
Истолкуем сомнение в пользу обвиняемых: будем считать, что под последним «тоже» Отиашвили имеет в виду «как и Ташкента», а не «как и они сами».
Не дожидаясь вопроса журналистки, откуда ему все это известно, Зураб Отиашвили объясняет: «Я разыскал одного из тех, кто в тот день находился с Ташкентой». То есть с одним из рассеянных чеченцев Отиашвили снова встретился. Будем надеяться, что новая попытка восстановления документов обойдется без трупов. Еще хуже получается, если пытаешься совместить версию чекиста с другими свидетельствами.
Питер Шоу: один бандит был убит, трое разбежались. Но ведь только группа его похитителей, согласно Отиашвили, состояла из пяти человек. Плюс по меньшей мере один вышедший навстречу.
Родственники Ташкенты: труп был сдвинут на несколько метров. Кому это могло понадобиться, если дело происходило ночью на непроезжей лесной тропе? «Чеченцы» подумали, что человек еще жив, и понесли его неизвестно куда? Легче было попытаться оказать помощь на месте…
Версия одного из «чеченцев» (карачаевца Крымшамхалова) совпадает с версией чекиста только в одном: что Ташкента первым приблизился к встречной группе. И из всех версий версия чекиста, на мой взгляд, меньше всего похожа на правду…
Сорванный спектакль
Чего же все-таки хотели господа чекисты? Ответим сначала на более легкий вопрос: что для них было желательным?
Привлечем сюда еще одну версию – тогдашнего министра госбезопасности Грузии Валерия Хабурдзании. В декабре 2002 года, рассказывая журналистам об уничтожении группы, из которой в живых остался только Крымшамхалов, министр подчеркнул, что «бандгруппа, члены которой — карачаевцы по национальности, пыталась уйти через границу в Россию, захватив заложника». Лучше бы министр не намекал на подобный сценарий… «Хабурдзания не исключил также, – пишет News.ru 17.12.2002, – что члены бандгруппы имеют отношение к похищению британского бизнесмена Питера Шоу, который в течение четырех месяцев удерживался в Панкисском ущелье и был освобожден в результате спецоперации МГБ Грузии. В ходе спецоперации был ликвидирован один из похитителей, предположительно чеченец по национальности».
Зураб Отиашвили опубликовал свою версию через две недели после гибели Ташкенты, его начальник – через месяц. Воистину правая рука не знает, что делает левая, и что сама она делала месяц назад. Сразу после освобождения Шоу, Хабурдзания на пресс-конференции «подтвердил факт гибели одного из участников многонациональной группы похитителей. Им оказался бывший грузинский полицейский Мераб Мекудишвили по кличке Ташкента. По словам Хабурдзании, некоторое время назад Ташкента был уволен из полиции за употребление наркотиков». И вот Ташкента превратился в чеченца, что министру, видимо, и требовалось доказать…
Зато мы имеем дополнительный довод в пользу того, что в лесу под Матани были обстреляны именно карачаевцы, а убитый грузинским спецназом оказался бывший грузинский полицейский — Ташкента.
Ровно через месяц после провальной спецоперации грузинских спецслужб, произошла вторая, еще более провальная, но на этот раз – совместно с российскими спецслужбами. Ночью 6 декабря 2002 года, наступил конец приключениям группы карачаевцев, для которой силовой министр Грузии «не исключил» причастность к похищению Шоу. Вся группа была расстреляна в упор при попытке выехать в Азербайджан.
Нам удалось заполучить более чем интересные подробности совместной «спецоперации» грузинских и российских спецслужб, а вернее бессудной казни, в результате которой в упор были расстреляны пятеро молодых людей и один, Крымшамхалов, арестован. Эти подробности стали известны в результате того, что на протяжении всего пути водитель старого «Опеля» Алекси Кавтарашвили, видимо опасаясь провокации, держал на прямой мобильной связи знакомую сотрудницу из миссии ООН в Грузии. Она по национальности грузинка. Рядом с водителем находился его двоюродный брат Эльдар Маргошвили – сотрудник Внутренних Войск Грузии.
Трагические события, случившиеся ночь с 6 по 7 декабря в Лагодехском районе Грузии, на перевале у села Байсубани, развивались следующим образом… Автомашина «Опель», в которой ехали шестеро молодых людей, практически по безлюдной трассе, внезапно совершила аварию, вернее столкновение совершила встречная автомашина (вроде бы «Нива»). Когда Алекси Кавтарашвили выскочил из машины, чтобы разобраться с нарушителем, и вслед за ним стали выходить остальные, внезапно над их головами со всех сторон раздались автоматные очереди. Это была засада, организованная работниками МГБ Грузии, совместно со спецслужбами России.
Вслед за выстрелами в воздух последовала команда всем лечь на землю и выбросить оружие. Пистолет «Стечкин» оказался лишь у одного из карачаевцев, который тот положил на землю. Так называемые пояса смертников, о которых сообщали российские и грузинские спецслужбы, и растиражировали СМИ, у убитых не оказалось.
Когда все вышедшие из автомашины легли на землю, окружавшие их сотрудники в масках приблизились к ним. Внимательно осматривая лежавших ничком на земле молодых людей, сотрудники российских спецслужб стали хладнокровно их расстреливать. Причем стреляли несколько раз и только в тело. Для нас остается загадкой – почему выстрелы производились в тело, и при этом не было контрольных выстрелов в голову?
Объяснение этой странности может быть таким… Как позже писали практически все СМИ – «террористы» взорвали пояса смертников. Коль скоро это так, то головы «смертников» должны остаться в целости, а пострадать только тела. Возможно для того, чтобы поддержать эту версию, сотрудники спецслужб всаживали пули только в тела. Для поддержания рабочей версии автомашина «террористов» была также расстреляна. О том, что спецслужбы расстреливали лежащих на земле людей, говорит тот факт, что вся одежда их с лицевой стороны была в грязи.
В живых спецслужбы оставили только лишь Крымшамхалова, которого увезли с собой. Странным кажется тот факт, что спецслужбы среди прочих расстреляли и Тимура Батчаева, в то время как и Крымшамхалов, он подозревался в причастности к взрывам домов в России. Объяснение этому факту может быть простым… Как рассказывал Кистинец, при выезде из Панкисского ущелья, все карачаевцы сбрили бороды и стали малоузнаваемы, к тому же Батчаев располнел, и возможно, его в темноте не распознали.
Если трупы местных кистинцев были переданы родственникам практически сразу, то трупы карачаевцев были переданы для захоронения в мечеть села Дуиси только спустя несколько дней. Причем совершенно непонятно, для чего над трупами убитых карачаевцев производились эксперименты по изъятию внутренних органов и мозга посредством трепанации черепов. Единственное объяснение этому – спецслужбы изъяли внутренние органы для того, чтобы скрыть следы своих преступлений, то есть, чтобы никто, в случае вскрытия, не обнаружил автоматных и пистолетных пуль. Изъятие мозга из черепов убитых остается загадкой.
Кистинец прислал также фото, сделанное в мечети села Дуиси, на котором изображены убитые карачаевцы. Слева направо: Тимур Батчаев, Рашид Хубиев, Тагир Беджиев. Двое убитых кистинцев Алекси Кавтарашвили и Эльдар Маргошвили, как говорилось ранее, похоронены родственниками сразу же после получения трупов.
О том, что это была операция, разработанная совместно с ФСБ России подтвердили многие СМИ Грузии и России. Причем и те, и другие лгали напропалую, и везде в этой лжи фигурировали неизменные атрибуты террористов – пояса шахидов, в то время как факты, приведенные этими же СМИ, опровергали подобные утверждения. Вот, например, ложь руководителя пресс-службы министерства госбезопасности Грузии Ники Лалиашвили: «Трое из ликвидированных боевиков — Тагир Бежиев, Тимур Батчаев и Рашид Хубиев — сами взорвали себя после того, как их положение стало безвыходным. (Тбилиси. ИНТЕРФАКС 07.12.2002)
Единственный оставшийся в живых — Крымшамхалов — помещен навечно в страшную Соликамскую тюрьму. Возможно, его пощадили только для того, чтобы он рассказал следствию и Басманному суду всю «нужную» правду о произошедших 6 ноября и 6 декабря 2002 года событиях. Наверное не надо объяснять, как спецслужбы могут выбивать правду-матку.
Устраивает министра ГБ Хабурдзанию такая судьба всей группы? Более чем. Министр лишь выполнил обещания, данные тогдашним президентом Эдуардом Шеварднадзе своему северному коллеге.
Еще летом того же 2002 года в ответ на российские обвинения, будто Грузия терпит присутствие в Панкиси международных террористов, Шеварднадзе ответил делом — правда, несколько неожиданным для России: призвал в Грузию американских военных инструкторов. Раз террористы международные — то пусть ими занимаются главные борцы с Бен Ладеном. После недолгих тренировок грузинские армия и полиция обрушились на Панкиси с такой силой, что прятаться были вынуждены не только обвиняемые в терроризме, но и бывшие бойцы Чеченского Сопротивления. Именно в это время к нашим карачаевцам пришел человек с предложением за большие деньги дать письменные показания против ФСБ. Деньги (как, по сведениям адвоката Арифулова, рассказал на допросах Крымшамхалов), были получены. Так что ночной поход из Панкиси в глухую грузинскую деревню предлагаю считать доказанным фактом. Только не чеченцев, а карачаевцев, числившихся в международном розыске. Это косвенно подтверждает и министр.
Шли ли они, «захватив заложника»? Это не вписывается ни в одно из свидетельств, кроме версии министра МГБ Грузии. Даже почти бессодержательные показания ничего не понимавшего банкира этому противоречат: ни у чеченцев, ни у карачаевцев поросята не водятся. Да и где беглецы рассчитывали держать заложника, тем более как волочь его в Россию? Следовательно, Шоу шел (или ехал) через лес не в той группе, которую вел Ташкента, будь то законопослушные чеченцы или прячущиеся карачаевцы. А в другой группе – встречной.
Таким образом, в лесу встретились две группы, в одной из которых был Ташкента, в другой — заложник Питер Шоу.
На кого в этот момент работал Ташкента? Он был другом высокопоставленного офицера госбезопасности – по словам самого этого офицера. Зураб Отиашвили не отрекается от Ташкенты даже тогда, когда тот все равно мертв, а его вдова выдвигает против Отиашвили тяжкие обвинения.
Ташкента вел свою группу к себе домой (раз уж это признаёт сам Отиашвили). На их пути не было мировых столиц – они шли прямо в деревню Матани. Группа, ведшая заложника, по всем версиям (кроме министерской), шла навстречу. Из Матани. Ташкента действовал по заданию Отиашвили. Зураб Отиашвили не мог не знать, каких «чеченцев» он подсовывает другу: Юсуфа Крымшамхалова принять за чеченца очень трудно, а после июльского ареста Деккушева местонахождение Юсуфа было известно: Деккушев не раз говорит об этом на допросах. Местный офицер безопасности это знать был обязан.
Что Отиашвили любит больше – деньги или родину? И, следовательно, что он готовил карачаевцам – побег с фальшивыми документами или ловушку?
Будем к нему гуманны и выберем второе. Почему же он в этом не признаётся? Благое, казалось бы, дело. Единственная видимая причина (хотя, конечно, могут быть и невидимые) – участие в комбинации заложника.
Что делал Шоу в деревне Матани? Даже если считать, что в яме он сидел под совершенно другим свинарником. Кто осмелился хоть на минуту привести его в эту деревню, под самый нос к известному другу госбезопасности? Про самого Ташкенту Отиашвили говорит: «Он был на редкость смелым парнем. Нельзя было человека с его возможностями оставлять без дела». Значит, кто-то из его соседей оказался еще отчаяннее? Деревня Матани — родина героев и авантюристов? Прячут всех подряд — террористов и заложников? В это придется поверить: иначе жена Ташкенты проговорилась бы. Она ведь утверждает, что Отиашвили уговаривал Мераба забрать Шоу из его, Отиашвили, дома в свой, но не говорит, что Мераба заставили это сделать.
Итак, Питер Шоу был задействован в операции с ведома Зураба Отиашвили. Это самая вероятная причина, по которой Отиашвили отвергает само существование операции, хотя о ней говорит министр. Это подтверждается тем, что его собственное ночное мероприятие по восстановлению утерянных документов счастливо совпадает с освобождением знаменитого заложника. Это подтверждается и словами вдовы Мераба: зачем ей признавать, что друг мужа — настолько грязная личность, когда сам Отиашвили превозносит покойного друга до небес?
Но что задумывали господа чекисты? Какую судьбу они готовили участникам ночного лесного саммита?
Совместить на безлюдной дороге разыскиваемого заложника и разыскиваемых же террористов имеет смысл только для одного: объявить последних похитителями первого. Другие журналисты намекали, что готовилось «шоу для Шоу». Перестрелять карачаевцев, а Шоу предложить опознать их как своих похитителей? Но он мог отказаться их «узнавать» (но мог узнать, наоборот, Отиашвили). Следовательно, гораздо вероятнее, что заложник должен был погибнуть.
Погибнуть он должен был от оружия карачаевцев или оружия, на котором имелись бы отпечатки их пальцев. То и другое вряд ли можно было получить от карачаевцев живых. Не для того же свели Шоу и карачаевцев в таком глухом месте, чтобы на суде обе стороны заявили, что первый раз друг друга видят, а британец еще и про поросят рассказывал. Впрочем, его могли и пощадить. Щадить же людей, числящихся в розыске, и за которых (мертвых, разумеется) платят хорошие деньги, у МГБ Грузии, и тем более у ФСБ РФ, никакого резона не было. Что через месяц и подтвердилось.
Просмотрев статью назад, читатель убедится, что к столь мрачному предположению нас привели не рассказы осужденного, которому, конечно, мало кто склонен верить, а несомненные факты публикаций (в том числе заявление Крымшамхалова и Батчаева, увидевшее свет через день после ареста первого и гибели последнего) и самые правдоподобные объяснения, которые мы даем странным словам самих грузинских чекистов.
Рассказ Крымшамхалова, переданный Кистинцем, всего лишь дает одну из возможных картин происшествия; он дает более правдоподобное, на мой взгляд, объяснение причины гибели Ташкенты. Был ли сам Отиашвили рядом с Шоу в этот момент – не имеет решающего значения для его обвинения в организации кровавой комбинации с заложником. Присутствие замминистра Аласании мог бы подтвердить только Питер Шоу: остальные свидетели недоступны.
«Я считаю, что Ташкента должен быть представлен к награде», – говорит Отиашвили в том же интервью. «Если бы не Ташкента, – пишет интервьюер в предисловии, – Питер Шоу до сих пор сидел бы в яме». От себя поправим: не сидел бы, а лежал…
Не уверены насчет награды, но думаю, что Ташкента — Мераб Мекудишвили — действительно помог спасти британца. Не потому, что смело противодействовал планам своих кураторов-чекистов, а потому, что не знал этих планов и не сумел в них вписаться. Оказался более нормальным человеком, чем от него ожидали.
Как сообщило информационное агентство ПРИМА, 2003-09-22, грузинские власти, пытаясь очистить честь полицейского мундира, нашли-таки одного из обвиняемых в похищении Питера Шоу, когда тот оказался уже в Москве. В этой связи мы полагаем, что вряд ли российская сторона попытается экстрадировать в Грузию криминального авторитета Шоту Чичиашвили. Для этого у российских властей есть довольно-таки веские основания – ведь не станет ФСБ выдавать Грузии своего агента, исправно выполнявшего задания Лубянки в течении продолжительного времени, к тому же сотрудника, который в процессе следствия может выдать практически всю российскую агентуру в Грузии.
В декабре 2004 года Британская вещательная корпорация ВВС сообщила, что грузинские власти приглашают Питера Шоу для опознания неких подозреваемых в его похищении. Нам представляется маловероятным приезд бизнесмена в криминальную столицу Грузии – верить грузинским властям, однажды совершим преступление, тем самым испытывая судьбу второй раз, явно не в правилах цивилизованного европейца.
Послесловие
Исполняется пять лет со дня убийства пятерых ни в чем не виновных молодых людей – карачаевцев и кистинцев. Это групповое убийство было преподнесено российским и грузинским руководством как успешная операция спецслужб двух стран в рамках антитеррористической борьбы. Но то, что эти спецоперации на самом деле были ничем иным как преступлением спецслужб двух стран, которые никто не расследовал и за которые никто не понес ответственности, рассказывается в данной статье Марка Уленша и Майрбека Тарамова. Просим читателей не путаться в датах двух спецопераций: — 6 ноября и 6 декабря 2002 года.
Марк Уленш, Майрбек Тарамов 13.11.07, из книги «Вся власть ФСБ!»
Послесловие 2
Прошло 18 лет со дня того жуткого преступления. Сегодня у родственни5к4ов, близких, друзей невинного погибших появилась возможность для торжества справедливости, передав это дело в Европейский Суд по Правам Человека. Появилась также возможность освобождения через ЕСПЧ из самой жуткой Соликамской тюрьмы невиновного человека Юсуфа Крымшамхалова, отсиживающий пожизненный срок. К тому же живы и здоровы многие свидетели тех совместных преступлений российских и грузинских властей. Конечно же было лучше призвать к ответственности виновных во время время президентства Михеила Саакашвили, но тем не менее и сегодня не поздно начать процесс.
Нефть — нейтральна, пока покоится у себя в толще земли на километровой глубине.
Нефть — полезна, когда её достают из её родных глубин и используют чтобы было тепло или быстро.
Но, когда нефть достают на поверхность и потом выливают — она становится смертельным кошмаром для флоры и фауны.
В российской Сибири вылито в реку 20 000 тонн нефти…
И никто из ответственных лиц не наказан и не будет наказан.
Почему?
Да потому что виновных — нет…
То есть, виновные есть, но их слишком много, а на самой вершине этой вертикали, состоящей из легионов всевозможных чиновников, депутатов, министров и директоров — сидит один тщедушный старикан со злым одутловатым лицом и глазами мертвой плотвы.
Он был таким же уродцем — только лет на 20 моложе — когда Россия призвала воеводою этого отставного подполковника КГБ для одной грязной работенки.
В ту годину Россия стояла на грани потери колоний.
Нужно было срочно положить конец свободе одного горного народа — бывшей колонии, который заражал другие завоеванные народы бунтарским духом и явной успешностью своей независимой экономики.
Не тратя время на хитроумные планы, воевода прибег к старому испытанному временем кегебешному методу: «отрава».
Сначала, он отравил мозги россиян, взорвав четыре дома со спящими в них людьми и заразив их бациллой всепоглощающей ненависти к горцам.
Затем, он отравил мозги жертвы, пустив в дело подслащенные золотом террабайты лжи, заставив политические партии той горной страны возненавидеть друг друга больше, чем нависшего над ними векового врага…
После того, как ваш воевода растоптал свободу горцев, перебив — одну за другой — все их разрозненные партии, вы благословили его на княжение над вами.
Только отравитель он и в хоромах вельможных — всего лишь отравитель и умеет только лгать и убивать.
Вот и покатились по вашей России-матушке волны отравы и смертей: «Курск», «Норд-Ост», «Беслан»…
Вас травили газом и подрывали в городах, топили под плотинами, жгли в школах, кинотеатрах и дискотеках.
Со временем ваш князь-отравитель преуспел настолько, что вы пошли войною на уже единоверных южан и единокровных восточных братьев.
Еще пару лет и — в ваших отравленных мозгах уже не возникало возражений когда, по велению князя, вы пошли убивать и умирать за «Русский Мир» на Ближний Восток и в Африку…
Каждая из этих волн безумия уносила часть ваших свобод, но вы не роптали: ведь эта отрава и кровь нужны были во имя величия России — чтобы все вас боялись и уважали!
А вчера он провозгласил себя вашим пожизненным монархом…
Большинство из вас не отдали за уже поднадоевшего и состарившегося отравителя голос? Не беда! — подсевшие за 20 лет на его отраву ваши соседи сделали это и за себя и за вас — ведь им обещали премию за эту подтасовку!
Привыкший к молчанию жертвы подполковник-убийца попробовал себя в Лондоне и Берлине — но это только отдалило от вас Европу и свело на нет торговлю с нею!
Затем, взбешенный такой несправедливостью, верховный отравитель России попытался ограбить арабов, но те спрятались в своих дворцах, крепко заперев двери.
В результате — ваша нефть стала дешевле воды.
Никто её у вас не покупает, хранилища переполнены, а останавливать добычу нельзя — месторождения придут в негодность.
Вот и приходится выливать её в природу, убивая всё живое и обрекая вас на отравленный воздух на ближайшие сто лет.
Что же остается, теперь, диктатору-неудачнику? Правильно: обрушить свое негодование на собственную челядь!
Оттуда и указ о мобилизации, и провозглашение себя «Августом», и закрытие ваших последних свобод.
А коронавирус — только в помощь вождю.
Теперь у вас остается только одна свобода — какой смертью вам умирать: во имя диктатора-отравителя или изгоняя его.
Второе было бы предпочтительней ибо это дало бы надежду хотя бы вашим детям.
Только ваши отравленные мозги вряд ли выберут это: платят-то за первое…
***
Письмена — самое удивительное человеческое изобретение ибо только в чтении про старину находит возмущенная душа успокоение.
И невозможно измыслить на свете зла, которое бы небеса эти уже не видели…
Сегодня по России потекли реки с кровавыми водами.
Какую из иных бед египетских ждать несчастным подданным фараона-богоборца?
И только ли фараоновым рабам расплачиваться?
Старый приятель Зияуддин, некогда простой надтеречненский парнишка, ставший с годами преуспевающим бизнесменом в Средней Азии, перебрался с богатством в Пятигорск. Звонит.
— Я уже три месяца тут, как же так, кто только не пристает с просьбами, а ты даже носа не казал, хоть бы поздоровался, зашел. Приходи на чай!
Офис Зияуддина наверху, внизу — кафе, автомойка, авторемонтная мастерская, еще что-то. В кабинете гости — полковник ФСБ Микаил Чербижев, один местный бизнесмен от туризма и какой-то незнакомый худощавый высокий русский. На столе чайные приборы. Хозяин готовит чай и разливает по пиалам.
— Прекрати за нами ухаживать, Зияуддин!
— Ты что, это же «да хун пао», 250 тыщ баксов за килограмм, я с двумя баулами вдоль китайской границы бегал, чтобы проскочить, еле пронес!
Чай отменный. Перемещаемся вниз, в биллиардную комнату. Играем. Очередной шар загнан в лузу.
— Ну, Чабаев, даешь! – кричит турбизнесмен.
И тут замечаю, что за мной пристально наблюдает тот самый худощавый русский из компании. Подходит вплотную, и на ухо:
— Вы и вправду Чабаев? Лёма? Давайте, в сторонку отойдем, у меня есть интересный для Вас документ.
Садимся в сторонке.
— Я Александр, из «глубокого бурения»…
— Тоже из конторы Микаила, ФСБ?
— Нет, мы глубже копаем, главное разведуправление.
Александр, отныне был вынужден знать его ближе — Александр Береза. Полковник ГРУ, потомственный чекист, сын ставропольского нквдешника, возглавляет группы по ликвидации. Достает из черной кожанной сумки потертый список. Фамилии чеченских ичкерийских политиков и активистов разных мастей. Напротив каждого имени «плюс» или «минус».
— Все, кто с «плюсом» — их уже убрали, с «минусом» — их еще ищем. Вот и Ваша фамилия – пока «минус»!
Я заражаюсь смехом:
— Каждый день раза по три-четыре в Вашем телевизоре, и не могли до сих пор найти?
— Представьте, что да. Вот, когда надо было, искали по Чечне, и не знали, что живете в полукилометре от нас. Но мы Вас уже не ищем, список у меня просто старый…
Вот так пришлось познакомиться и с другом Микаила Чербижева. Оба перидически то от себя, то от своих коллег, как правило, полковников, звали «посидеть». Местом посиделок, как правило, оказывалось пятигорское кафе «Лакия». Мы долго гадали, так и не поняли, что это означает, почему «Лакия»…
Меня на добровольно-принудительных посиделках от ФСБ и ГРУ постоянно, но разные офицеры в штатском, не скажу допрашивали — спрашивали, где на момент нашей встречи базируется Гелаев или Басаев, Масхадов или Авдорханов… Интерес к встречам отпадал у гру-шников и эфэсбе-шников не сразу.
— Да-ну, не может быть, пресс-секретарь то у одного, то у другого, шеф телевидения, радио, ну и что, что давно в Чечне не был, ты все равно не можешь не знать!..
Так обычно звучало разочарование от бесед при галстуках, при честном народе, в вечно набитом людьми кафе «Лакия» у полковников. Допрашиваемый – собкор ОРТ, допрашивающие – чекисты, в чьих послужных списках много-много жизней.
«Ночь не спал, ездили в Назрань брать одного. Суку застрелить пришлось в машине. У Моздока закопали» — стандартный сказ Александра Березы.
Спрашивать подробности у «друга», вызывающего посидеть в очередной раз, принято не было. Но нет-нет, задавать вопросы иногда удавалось.
— Александр, к тебе ездят главы сельских администраций из Чечни, они все докладывают и докладывают обо всем, вы копите досье, вам разрешает это Путин?
— Нет, при чем же Путин, он — временный, ГРУ – навсегда. Копим материалы, пригодятся.
Александр Береза – один из главных ГРУ-шных заправил в тылу Чечни по состоянию на начало 2000-х и до самого моего бегства в 2008-м из России. Реально копал очень глубоко.
Воскресенье, звонит с утра.
— В Чечню еду, тебе интересно будет. Поедешь со мной? Одному скучно.
— Давай, поеду.
Едем. За станицей Курской, недалеко от чеченской границы, крупнейший блок-пост. «Под козырек» становятся менты, проезжаем безостановочно.
Пять минут до Чечни. Александр прижимает нашу «приору» к обочине, останавливает, выходит. Я вслед. Багажник на треть набит автомобильными номерами всех республик и краев, и даже Абхазии с Южной Осетией. Полковник выбирает номера региона, спереди и сзади машины легким движением снимает «26-й» и меняет на «95-й».
Уже Чечня. От станицы Ищерской сворачиваем на мост через реку, впереди виднеется Знаменское. Береза неожиданно для меня, не доезжая до села, сворачивает вправо, в кустарник вдоль Терека. Уходя с папкой под мышкой, говорит:
— Пожалуйста, не выходи, тебя слишком хорошо тут знают, посиди, я поговорю, приду скоро.
Думаю, приехал черт знает куда, ушел в пустырь, зачем непонятно. Я ослушался где-то на 10-й минуте ожидания, выхожу из машины, иду ближе к кустам и вижу белую «жугули». Парень лет 30 с чем-то пишет бумагу, возле него Александр. Успокоившись, возвращаюсь на свое сиденье.
— Чмо болотное! Нашел на знаменском базаре три фальшивые 1000-ные купюры, тоже мне тему нашел! Им платят по полной, а они – «вот, начальник, подделки». Тоже мне «стукач» называется!
Едем дальше в Бено-Юрт, это от знаменского перекрестка –налево. Опять берег Терека, пустырь, полковник снова уходит в кусты. Минут через сколько-то и я по следу. Вижу «Ниву», пишут бумагу.
Вернувшись, Береза садится за руль, молча заводит машину, едет, звонит и разговаривает с Москвой.
— Да, Товарищ Генерал, у 051-го ничё особенного, купюры фальшивые на базаре нашел. А вот 029-й … надо среагировать, от Панкиси в сторону Галашек идет группа, с ними ПЗРК, ведет их Ахмед Безглазый из Аргуна… Хорошо. Посылаете? Я на связи.
Дальше «мы» приняли рапорты в разных расщелинах Терского хребта у калаусского и горагорского агентов. Потом были Серноводск, Самашки…
Узнал от Александра, что осведомители отъезжают от своих сел, ожидают его в пустырях соседних населенных пунктов – чтобы вдруг невзначай не встретить знакомых односельчан.
Итак, за день встречено 11 стукачей. По состоянию на 2000 — энный год в Чечне стучал каждый куст.
Посвящаю всем, кто прошел через ад депортации, тем, кто выжил, и кто остался на чужбине на кладбищах, стертых сегодня с лица земли. Мы помним, скорбим, но не плачем.
История выселения чеченцев и ингушей — это трагедия народов, шагнувших в ад и назло насильникам не только выживших, но и окрепших духовно и морально. О депортации написаны тысячи статей, изданы десятки книг, но остается ощущение недосказанности. Чем больше читаешь, тем больше вопросов. Нет работ о психологической травме, которую пережил каждый из сосланных и народ в целом, о труде и мужестве чеченцев и ингушей, обреченных на борьбу за выживание в системе, объявившей их своими врагами, нет анализа вреда, нанесенного всему населению страны в результате директивного насилия, нарушившего нормальное развитие межэтнических отношений. В ожидании ответов мне остается лишь предать гласности факты, породившие вопросы и проблемы, осложняющие жизнь этих народов сегодня.
В чеченском и ингушском обществе о периоде выселения знают практически все: и те, кто был депортирован, то есть старшее поколение, и те, кто родился всего лишь несколько лет назад. В каждой семье бережно хранят память о годах, проведенных в изгнании, о том, как люди выживали и боролись за право вернуться на свою историческую родину. Дети с пеленок осваивали уроки выселения. Вспоминая обрушившиеся на них невзгоды, родители неустанно учат своих детей стойкости.
После так называемой реабилитации, точнее, условной попытки скрыть государственное преступление и вернуть народам отнятую родину на исходе пятидесятых начал действовать негласный запрет писать и говорить о содеянном властью. Избегали даже упоминания наказанных народов, администрация старалась, как могла, чинить препятствия их возвращению домой, возврату или материальной компенсации отнятого при насильственной депортации народов Северного Кавказа — с гор в пустынные степи Средней Азии, калмыков — из южных степей в сибирскую тундру. Так, хотя в 1957-58 годы началось возвращение репрессированных чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев домой, процесс этот не вполне завершен по сей день. Политическая государственность, отнятая у них в 1943-44 годах, была якобы восстановлена, но практически лишь на бумаге. Клевета, которой советская власть порочила чеченцев, ингушей и их соседей на Северном Кавказе, не смыта, тяготеет над ними, висит до сих пор.
Только при объявленной М.Горбачевым перестройке и гласности, благодаря его попытке вернуть власть Советам депутатов трудящихся согласно еще декларациям Октябрьской революции 1917 года, в стране впервые открыто заговорили о тотальной депортации народов. На Первом съезде Совета народных депутатов СССР по настойчивому требованию троих депутатов — чеченца С.Э.Авторханова, ингуша Х.А. Фаргиева и калмыка Д.Н. Кугультинова — 14 ноября 1989 года была принята Декларация «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав». Это осуждение государственного насилия против собственных граждан вернуло нам веру в справедливость. Мы, наказанные ни за что, считали, что отношение к нам изменится. Однако…
СССР распался. 26 апреля 1991 года Председатель Верховного Совета Российской Федерации Б.Н.Ельцин подписал Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», который впоследствии так и остался на бумаге.
В 1993 году вышло в свет первое документальное исследование национальных репрессий в СССР в трех томах «Так это было». Карачаевка Светлана Алиева, лично пережившая все тяготы наказанных народов, впервые дала слово самим пострадавшим и составила из их рассказов и свидетельств объективную картину этой истории с 1919-го до 1953 года, дополнив ее заключительным разделом о положении репрессированных народов с 1957-го до 1992 года. В заключительном слове выражена надежда на обещанные перемены. Казалось, правда наконец высказана, все тайны раскрыты, пробита брешь в железобетонной стене умолчания и неправедного осуждения, пришла пора выправлять ошибки, восстанавливать справедливость.
С 1993 года представители сосланных народов начали подробнее рассказывать о пережитом. Во всем мире их правда была услышана, но в Кремле ее не пожелали знать, она оказалась ненужной, мешала им решать высокие государственные задачи. Восстанавливать былое равновесие Кремлю не хотелось. И не хочется. Вслед за книгами о том, как это было на деле, появились псевдонаучные исторические труды, доказывающие правомерность тотального осуждения целых народов, призванные провоцировать, насаждать ненависть к ним у всего населения страны.
Держу в руках толстую, добротно изданную книгу «Кавказ: народы в эшелонах» (М., 1998 г.). Авторы Н.Ф. Бугай и А.М.Гунов утверждают законность этнических репрессий в целом, высылки чеченцев и ингушей в частности. Ссылаясь на немногочисленные выпады одиночек, не принимающих советской власти, они выдают их за всенародное сотрудничество с гитлеровцами. Тот факт, что фронт остановился, не доходя до границ Чечни и Ингушетии, в районе города Малгобек, тогда населенном русскими, во внимание не принимается. Абсолютное большинство чеченцев и ингушей не могло не только повально сотрудничать с фашистами, но даже в глаза их не видело.
Лишь год назад на встрече с участниками форума «Россия на рубеже веков: надежды и реалии» впервые в российской истории прозвучало: «Не многие знают, что примерно одна треть защитников Брестской крепости состояла из чеченцев… ». А ведь поставлены и широко разрекламированы два художественных фильма о героическом сопротивлении гарнизона Брестской крепости в самом начале Великой Отечественной войны. С.Смирнов написал отмеченную Государственной премией книгу «Брестская крепость». Но ни в этой книге, ни в этих фильмах даже не упомянуто ни одно имя чеченцев и ингушей, стоявших насмерть при защите Крепости. А их там было свыше 250 офицеров и солдат (Х.Ошаев, «Брест — орешек огненный». Грозный, 1990 г.).
Никто даже не знает, что чеченцы и ингуши не способны в силу своих национальных традиций, характера и воспитания предать, стерпеть поражение. Они предпочитают смерть такому позору. Тысячи чеченцев и ингушей положили свою жизнь в борьбе с фашистами и в СССР, и далеко за рубежом. Многие погибли как герои, в их честь в годы войны писались стихи, выпускались почтовые марки. К примеру, на счету чеченца Ханпаши Нурадилова было 920 уничтоженных фашистов, 7 захваченных пулеметов противника, 12 лично взятых в плен захватчиков (З.Шахбиев, Судьба чечено-ингушского народа. М., 1996). Он погиб, защищая Сталинград. Чеченец Мовлади Висаитов был одним из первых, кто прорвался к Эльбе, и за этот подвиг американское правительство наградило его орденом Легион Чести (М.Гешаев, Чеченский след на российском снегу. М., 2003). Командор Андре (Алавди Устарханов) воевал во французском Сопротивлении, а Магомед Юсупов в итальянском — в рядах 51-й ударной бригады имени Артуро Капетини (Ю.Айдаев, Чеченцы: история и современность. М., 1996).
В северных районах Италии также прославился в рядах Сопротивления чеченец Ибрагим Чуликов, а потомки знаменитого чеченца Чермоева принимали участие во французском сопротивлении.
Но про всех них никто не должен был знать в Советском Союзе. Они воевали, а их семьи увезли в скотских вагонах в Голодную степь Казахстана, в Сибирь, потом чеченцев и ингушей стали снимать и с фронта, отправляли в трудармию, где условия существования были пострашнее, чем в ГУЛАГе. И кто найдет ответ на вопрос — за что, почему они никак не могут быть признаны идеологией государства, объявлявшего чеченцев и ингушей «врагами» собственной страны. Даже сегодня простому русскому обывателю странно слышать, что чеченцы умирали на полях Отечественной войны.
Депортация стала своего рода вайнахским Холокостом. Считается неэтичным сравнивать ее с трагедией евреев в годы Второй мировой, однако сегодня мы вправе говорить, что для столь малочисленных народов, как чеченцы и ингуши, депортация обернулась физическим уничтожением более трети населения. А возвращение, начавшись в 1957-м, не только продолжается до сих пор, но и сопровождается физическими потерями среди чеченцев и ингушей, не говоря о беспрерывной моральной травле.
Почему оно так затянулось? В 1957 году до родины добралось около 140 тысяч чеченцев и ингушей, треть от выживших. И сразу же места их исторического проживания стали зоной запрета. Им закрыли доступ во все прежние чеченские селения Дагестана (бывший Ауховский район), почти во всю горную часть Чечни и Ингушетии, особенно районы, граничившие с Владикавказом. Люди, истосковавшиеся в изгнании, стремились как можно скорее вернуться домой. Но правительство оказалось не готовым к тому, что чеченцы и ингуши самостоятельно двинулись обратно на родину, не дожидаясь поэтапной отправки. Дома их никто не ждал. Местная власть рассчитывала, что процесс возвращения будет не столь стремительным. И привычно вооружилась запретами, принялась изобретать всяческие препятствия.
После депортации на освободившиеся места хлынули переселенцы из центральной России и восточной Украины. Они охотно переезжали в благоустроенные дома и на щедрые земли Северного Кавказа из своих сгоревших деревень и малых городов, разоренных войной. За 13-14 лет они обжились и не были настроены добровольно отдать дома и участки бывшим хозяевам. Они сами были такими же переселенцами, как изгнанные с родины чеченцы и ингуши, но тем, в отличие от них, некуда было идти. В редких случаях чеченцам и ингушам удавалось просто выкупить свои же собственные дома. Многие месяцы чеченские семьи жили прямо у их ворот, соорудив шалаши или палатки из брезента. Местная власть по приказу сверху запрещала семьям приезжих покидать дома чеченцев и ингушей, грозя в противном случае отказом помочь в устройстве на новом месте. Она пыталась закрепить русских переселенцев, заставить осесть на Кавказе, чтобы разбавить коренное население. Однако эта затея партийных и государственных органов республики полностью провалилась, так как уже к началу 70-х годов XX века в чеченских селах человеку другой национальности было неуютно. Правда, изредка встречались учителя, которые, связав свою судьбу с чеченцами или ингушами, все же там приживались.
Но так было не везде: чеченцы и ингуши с уважением вспоминают евреев, андийцев и хевсуров (жители высокогорной части Грузии), которые не только сохранили их дома в первозданном виде, но и не тронули практически ничего из домашней утвари: сберегли все таким, каким оно было в момент депортации в феврале 1944 года.
Таким образом, массовый приезд сосланных привел к болезненным столкновениям в Чечено-Ингушетии. Первый общественный взрыв такого рода – это русский бунт в Грозном против возвращения чеченцев. Немногочисленные общины армян и евреев в нем не участвовали. Любой бытовой скандал подавался как межэтнический. Толпа выкрикивала лозунги: «Чеченцы, вон из Грозного!», «Пусть к нам приедет Хрущев, мы с ним поговорим!», «Да здравствует Грозненская область!» « Заселить Грозненскую область новыми мигрантами из России! » и так далее. Бунт был подавлен только к ночи 27 августа 1958 года, когда в город ввели войска, которые разогнали и арестовали зачинщиков массовых беспорядков. Это неприязненное, чтобы не сказать агрессивное отношение к чеченцам и ингушам многие русские переселенцы (речь не идет о коренных русских и местных казаках, которые так и не покинули территорию Чечено-Ингушетии) сохраняли десятилетиями. Но и чеченцы не могли забыть, как их встретили, как русские требовали не возвращать депортированных на родную землю, не восстанавливать автономию чеченцев и ингушей (О.Матвеев, Русский бунт. «Независимая Газета » от 30 августа 2000 года).
Данная проблема вкупе с многочисленными кадровыми и культурными ущемлениями чеченцев ощущалась на протяжении почти всего периода существования Чечено-Ингушской АССР, то есть до середины 80-х годов XX века. Только с приходом М.С.Горбачева, с объявлением перестройки власти стали обращать некоторое внимание на мнения и нужды аборигенного населения республики.
Новый межэтнический конфликт возник тогда же и в Дагестане. Одними из первых новые удары почувствовали на себе, возвращаясь из депортации, чеченцы-ауховцы или аккинцы, оказавшиеся на территории Дагестана в период образования этой республики в 1922 году — тогда без каких-либо объяснений в ее состав была включена область, населенная исключительно чеченцами. Им запретили заново занимать свои горные села и предложили расселиться вокруг города Хасавюрт. Чеченцы-аккинцы обнаружили, что их дома заселены лакцами (это одна из народностей Дагестана), которых так же без их воли и согласия переселили из высокогорной части Дагестана на земли, где до депортации проживали чеченцы. Это на долгое время породило один из самых взрывоопасных межэтнических конфликтов в Дагестане, продолжающийся до сих пор.
Чревата кризисом была и проблема запрета ингушам заселять собственные дома в испокон веку обжитых ими родовых селах, закрепленных официально за республикой Северная Осетия, куда были уже переселены жители из Южной Осетии, входящей в состав Грузинской ССР. В 1973 году ингуши собрались в Грозном на митинг протеста. Ингушский народ показал, что не намерен отказываться от своих прав на проживание в местах, где исторически сложился сам ингушский этнос – районы Дарьяла, Джейраха и правобережной части Владикавказа. Особенность региона заключается в том, что ингуши, проживавшие здесь в соседстве с осетинами, считали себя родоначальниками ингушского этноса в отличие от ингушей восточной части республики, соседствующей с чеченцами. Здесь — во Владикавказе формировалась ингушская национальная элита, как культурная, так и политическая.
А предыстория этого митинга такова. В начале 1972 года ингушская интеллигенция отправила письмо на имя Генерального Секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Письмо подписали Джабраил Картоев, Идрис Базоркин, Султан Плиев, Ахмеа Газдиева и Ахмед Куштов. Стоит отметить, что по тем временам это было очень смелое решение. Подписантов объявили врагами партии и государства, травили в газетах, грозили увольнением с работы. Но они продолжали слать в Москву письма. Наконец, 8 декабря их приняли в Кремле и дали знать, что не намерены рассматривать ингушский вопрос, так как они считают, что это не мнение народа, а всего лишь маленькой группы. В ответ 16 января 1973 года на центральной площади Грозного (столицы Чечено-Ингушетии) состоялся спонтанный общенациональный митинг ингушского народа. Начавшийся в 10 часов утра, митинг беспрерывно продолжался до 4 утра 19 января 1973 года. Вывешенные лозунги декларировали единство с партией и Советским руководством. Трибуна была обтянута транспарантами «Пусть восторжествует справедливость!», «Да здравствует Красная Ингушетия — авангард становления Советской власти на Северном Кавказе», были портреты Ленина, Орджоникидзе, Кирова, членов политбюро того времени и т.п (С.Маматиев, Это было 26 лет назад. Газета « Сердало » 26 марта 1999 года).
В повестке дня был один вопрос – либо передать Пригородный район ЧИАССР, либо отменить ограничения на свободное поселение ингушей в этом районе. Несмотря на высокую организованность и мирный характер, митинг был жестоко подавлен. Когда стало понятно, что ингуши не намерены расходиться и на них не в силах повлиять партийные и советские руководители из числа их соплеменников, было принято решение разогнать его силой. Что и было сделано рано утром 19 января 1973 года. В ход были пущены дубинки и водометы. Обмороженных и раненых людей арестовывали, требовали признания, что к протесту их подстрекали антигосударственные элементы. Многие партийные и советские работники районного звена были смещены со своих должностей и заменены русскими кадрами. Кое-кто из организаторов митинга получил тюремные сроки. Январские события 1973 года в Грозном подлили масло в огонь. Для всех стало очевидным, что незачем ждать решения вопроса: власти намерены пустить все на самотек, как будто ничего и не произошло с землями ингушей. Очередной пленум Чечено-Ингушского обкома КПСС (его первым секретарем был С. С. Апряткин) квалифицировал январский митинг как националистическое выступление, «подрыв дружбы народов». Это кровоточащая рана, нанесенная ингушам, стала своего рода символом борьбы ингушского народа за право жить на своих землях.
Запрет на проживание в горной части республики. Следующей «территориальной» проблемой стал запрет вернувшимся заселять высокогорные села Чечни — Чеберлоевский, Шаройский, Итум-Калинский и ингушский Джейрахский район. Все эти десятки сел и сотни хуторов остались незаселенными. А ведь это были районы, снабжавшие почти половину Чечни — мясом, молоком, шерстью, маслом, медом и так далее. Высокогорные земли были записаны за совхозами, которые сами, по сути, находились в равнинной части, и здесь выгуливали свой скот летом. Территориально это почти четверть всей Чечни. Запрещая чеченцам заселять горные районы, власть пыталась обезопасить себя, боясь неподконтрольности населения в трудно доступных высокогорных пунктах. Сегодня в Казахстане и в Кыргызстане чеченская диаспора, так и не вернувшаяся на родину после разрешения в 1957 году, представлена выходцами из горной Чечни и Ингушетии, преимущественно из Чеберлоевского, Шаройского, Галанчожского и Итум-Калинского районов и Джейраха. Запрет вернуться в родные села вынудил их остаться в Казахстане и в Кыргызстане.
Горная часть Ингушетии (Джейрах), отрезанная от равнины и труднодоступная со стороны Чечни и равнинной Ингушетии, также оказалось вне закона. Здесь ни одно село практически не было заселено после депортации. Джейрах стал своего рода ингушским анклавом, так как проезд туда был возможен только через территорию Северной Осетии. Это делало его небезопасным для тех, кто хотел бы заново обжить свои селения.
Дискриминационная политика в регионе.
Несмотря на формальную реабилитацию, в самой республике и вне ее чеченцы и ингуши всегда рассматривались как народы, политически неблагонадежные по отношению к России. Чеченский и ингушский языки были также отодвинуты на задний план, об их преподавании в грозненских школах даже речи не было. А в районах и сельских местностях они чаще всего преподавались как факультативный предмет. На своем языке чеченцы и ингуши не могли общаться даже в общественных местах и тем более в государственных учреждениях. Такой формы целенаправленного вытеснения местного языка не было в других республиках Российской Федерации. Так, в школах Дагестана не только преподавались языки коренных народов, но и обучение в начальных классах шло на этих языках.
Духовное возрождение репрессированных народов требовало активности всего общества. Для чеченцев и ингушей первоочередной задачей стало получение высшего образования. В семьях возник настоящий культ учености, и неудивительно, что уже с 60-х годов XX века численность чеченских и ингушских студентов увеличивалась непрестанно. В 70-х она практически уравнялась с численностью русскоязычными, а уже в 80-х годах стало очевидным, что чеченцев и ингушей в вузах страны стало еще заметно больше. Появились академик Р.Хасбулатов в области экономики и политики, академик С.Хаджиев в области химии и нефти, профессор М.Исраилов в области ядерной физики, профессор Х. Салаватов в области медицины, великий танцор М.Эсамбаев в области культуры, Абузар Айдамиров и Раиса Ахматова в области литературы, а сколько еще художников, поэтов, артистов!
Особого разговора заслуживают история религиозности чеченцев и ингушей, а также ее специфика.
Территориальные проблемы бесспорно являются основным камнем преткновения в долгом трудном возвращении репрессированных народов, а чеченцев и ингушей в особенности. Для каждого депортированного в одночасье этноса родная земля является источником не только жизни, но и исторической памятью. Для сельского жителя, который веками воевал за клочок своей земли, запрет проживать на ней определял выбор его позиции по отношению к власти, она же совершенно не понимала, почему чеченцы и ингуши так остро на это реагируют. Незнание психологии горца, пренебрежение его интересами, стремление поставить его на одну доску со среднерусским обывателем приводили к агрессивным реакциям со стороны чеченцев и ингушей.
Советская власть, и как ее преемница — российская, оказалась не готова к многочисленным проблемам, возникшим при восстановлении Чечено-Ингушской АССР. Так или иначе, в различных вариантах такого же рода проблемы возникли и продолжают существовать в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Попытки заигрывать с национальной верхушкой только приводят к замораживанию конфликта, не способствуя его разрешению. Надо понять, что современные события в Чечне и Ингушетии – следствие этого, но отнюдь не причина.
