Хасан Исраилов со своими единомышленниками. ФОТО: Jaanus Piirsalu
В Чечне до сих пор рассказывают невероятные истории о последнем абреке Хасухе Магомадове, который был убит лишь после того, как в течение 37 лет сумел скрываться от советских властей.
К тому времени Магомадову уже исполнился 71 год, по некоторым данным, ему было 69. Интересно совпадение с историей последнего в Эстонии лесного брата Аугуста Саббе, которого КГБ поймал только в 1978 году, когда тому тоже было 69 лет.
«В народе Хасуха был настоящей легендой, но никто не знал его в лицо, — сказал Postimees писатель и исследователь абреков Усман Юсупов. – Кагэбэшники, конечно, знали. Но поскольку в газетах, в заметках о розыске его фото не публиковали, то он мог, по сути, открыто перемещаться по Грозному. Его считали народным героем».
«Абрек» у чеченцев означает примерно то же, что у нас «лесной брат».
В Чечне распространена история, как после четверти века жизни в лесах и горах Хасуха решил поправить здоровье, лег под чужим именем в больницу Грозного и никто его там не узнал. Уходя, он еще написал: «Спасибо за замечательное медицинское обслуживание. Хасуха».
Узнав об этом, местное руководство КГД было в полном недоумении и отправило в горы новую группу из пяти-шести человек, чтобы выследить Хасуху, но безрезультатно.
Если в Эстонии первые упоминания о лесных браться уходят корнями в 19 век, когда так называли преимущественно хуторян, прятавшихся от государственных властей (например, от долгосрочной воинской службы) или владельцев мыз, то у чеченцев абреки существовали на протяжении столетий. Понятие исходит из ислама и времен до Российской Империи, когда чеченцы жили по своим обычным законам, по адату.
Слово «абрек» изначально имело негативное значение: так называли тех, кого чеченское общество изгоняло за тяжкие преступления. У чеченцев до сих пор сохранилось много старых поговорок на эту тему, как, например: у абрека нет своего аула.
Но после того как Российская Империя захватила Северный Кавказ (Кавказская война шла в Чечне в 1818-1859 годах), сразу нашлись чеченцы, которые восстали против этого. В середине 19 века они придали этому слову новое, теперь уже положительное значение. Абреками начали называть тех, кто добровольно ударился в бега, чтобы бороться сначала с царской Россией, а позже — уже с несправедливостью советской власти.
В 1930-х годах, когда в Чечне начали более масштабно протестовать против советской власти, была сформирована широкая традиция абреков уже в этом положительном значении. Бежавших от несправедливости Советов в горы абреков уже были сотни, и они начали собираться в отряды. «Особенно яростно они выступали против жестокой коллективизации», — сказал Саид Хадашев, который также долгое время изучал тему местных абреков.
Большая волна абреков поднялась во времена депортации чеченцев, которую НКВД чрезвычайно жестоко провел в феврале-марте 1944 года. По мнению Сталина и Берии, чеченцы сотрудничали с немцами, и в отместку они приказали депортировать всех чеченцев и представителей братского им народа – ингушей – в Центральную Азию. Под надзором вооруженных людей в поезда было погружено полмиллиона чеченцев и ингушей, но, предположительно, несколько сотен мужчин и женщин сумели сбежать в горы, где и стали абреками.
«Поскольку весь народ был депортирован, то о них не осталось и народной памяти. Мы узнали о них случайно, преимущественно, из сохранившихся справок НКВД, — сказал Усман Юсупов. – Мы не знаем, как они вообще выжили, поскольку среди местных им помочь было некому. Ясно, что без нападений на органы власти они бы не справились. По некоторым данным можно утверждать, что они жили в военных башнях в непроходимых местах. Они явно жили группами, поскольку так было легче».
Частично абреки были пойманы, отправлены в тюрьмы или убиты, часть из них выманили с гор обещаниями, что им позволят соединиться со своими депортированными семьями. Для этого из Средней Азии на место привезли чеченских религиозных деятелей, которых НКВД отправил на переговоры с абреками. После обещаний авторитетных людей почти все абреки в итоге спустились с гор, среди них были и те, кто боролся с советской властью до депортации – так называемые, идейные абреки.
«О них известно, что после встречи с приехавшими из Казахстана религиозными деятелями и одним очень уважаемым среди них стариком, получив от них личные обещания и гарантии, абреки вместе с оружием сдались. Они сами приехали на своих лошадях в Грозный, где им разрешили сесть в поезд. А после этого их никто больше не видел», — рассказал Юсупов.
«Коротко: советская власть сделала то, что делала всегда», — добавил Хадашев.
Но некоторые абреки были амнистированы, а были, по словам историков, и такие, кто воспользовался неразберихой, которая возникла при возвращении чеченцев домой в 1957 году, уже после смерти Сталина. Они просто влились в новую жизнь, словно и не уходили никуда. Именно возвращение депортированных окончательно разрушило традиции абреков. С середины 1950-х годов абреки в Чечне вымерли. И в Эстонии к этому времени прекратилась активная деятельность лесных братьев.
Но, как и в Эстонии, в Чечне сохранились отдельные люди, которые жили в лесу. Хасуха Магомадов не верил обещаниям НКВД и не хотел иметь ничего общего с советскими властями и после возвращения своего народа домой.
Но, в отличие от, например, прятавшегося Аугуста Саббе, Хасуха устроил в Чечне настоящую охоту на работников НКВД и КГБ. «Тогда перед зданием КГБ в Грозном стояла доска с именами и фотографиями погибших, и все они были убиты Хасухой. Это была своего рода доска почета Хасухи», — сказал Юсупов, по данным которого, Магомадов убил как минимум 30 работников спецслужб.
Конечно, НКВД и КГБ не жалело сил на поимку Хасухи. «Для его поимки организовывали экспедиции», — написали в одной из лучших книг, рассказывающей об абреках «Абреки» ее авторы Хасо Хангашвили и Давид Панкели.
«В высоких горах и в лесах его следы искали отряды из пяти-шести человек. К нему подсылали провокаторов, организовывали засады, членов семьи, с которыми он общался, принуждали к предательству, но волк-одиночка постоянно избегал опасности и обводил вокруг пальца известных на весь мир своим коварством и вероломством кагэбэшников», — говорится в книге.
О Хасухе известно, что чем дальше, тем меньше он общался с местными жителями, также он все больше опасался предательства. «У Хасухи была молодая жена, которая вышла за него замуж в 19 лет. Именно эта женщина — предположительно — рассказала кагэбэшникам, что не может жить с ним в горах, поскольку он ест сырое мясо и разводит огонь всего раз в неделю, так как боится, что могут заметить дым», — рассказал Саид Хадашев.
Если последнего эстонского лесного брата убил подосланный к нему агент КГБ, то Хасуху убили на кладбище, куда он, будучи старым человеком, отправился умирать.
Прежде всего, он написал своему брату, с которым еще как-то общался, чтобы тот пришел похоронить его на семейном кладбище. Каким-то образом Хасуха понял, что на кладбище его ждет засада, и, собрав последние силы, пошел на кладбище соседней деревни, где начал копать себе могилу. Но местные жители узнали его.
«Местный активист-комсомолец сообщил об этом в милицию, и КГБ, конечно, тут же рванул туда, — рассказал Юсупов о последних моментах жизни Хасухи. – Хасуха пытался убежать через ущелье, из которого еще в течение какого-то времени отстреливался, и никто не решался к нему приблизиться. В итоге старика все же застрелили, но судьбе было угодно, чтобы перед этим свою пулю от Хасухи получил и тот активист, который сообщил о нем в милицию».
Дети гор жили в берлогах
Командиром самого известного отряда чеченских лесных братьев, боровшихся с советской властью, был Хасан Исраилов, под руководством которого в течение всей Второй Мировой войны в горных районах Чечни длилось восстание.
По сути, восстание заключалось в нападениях, продолжавшихся четыре года (1941-1944) на государственные учреждения и их работников. Все завершилось в декабре 1944 года убийством Исраилова. Заслуживает внимания то, что отряд Исраилова продолжил активную борьбу с советской властью и после депортации чеченцев в Среднюю Азию в феврале-марте 1944 года.
Известно, что Исраилов вдохновился для своего сопротивления борьбой финнов во время Зимней войны. «Смелые финны сейчас говорят, что большая рабовладельческая империя оказалась бессильной перед маленьким, но свободолюбивым народом. На Кавказе можно найти другую Финляндию, и нашему примеру следуют другие народы», — писал Исраилов в январе 1940 года перед тем, как стать абреком, в ответ на предложение тогдашних партийных руководителей Чечни вступить в партию.
Исраилова в Чечне до сих пор считают одним из символов борьбы против советской власти. Postimees посчастливилось встретиться в Горозном с его внучкой Сатситой Исраиловой.
«Когда была депортация, мой отец девятилетним сбежал из деревни к своему отцу в горы, где остался жить в дедушкином отряде, — рассказала Исраилова. – Мой отец был у своего отца, когда его в конце того же года убили во время молитвы».
18-летним, после смерти Сталина, отец Сатситы сдался вместе с другими абреками и ему разрешили жить в Чечне на границе с Грузией в Панкисском ущелье.
«Мой отец рассказывал маме, что грузины очень им помогали. Они много охотились. Самыми главными вещами для них были спички и соль. Они даже возделывали свои картофельные поля. Жили в берлогах, в которых и зимовали. Какие-то подземные бункеры им не нужно было строить», — рассказала Исраилова.
Отца Сатситы убили выстрелом в спину в 1965 году, когда ему был 31 год. «Отец всегда знал, что его убьют молодым: за его отца. К нам домой постоянно приходили кагэбэшники, но отец не хотел никак сотрудничать с КГБ, — говорит Исраилова. – После убийства постоянно проводили обыски, у нас забрали даже все фотографии отца. После мы смогли найти у родственников какие-то фото».
Сатсита в детстве должна была скрывать, что она внучка одного из самых известных абреков. «Родственники, например, добровольно брали фамилии своих жен, чтобы не было проблем. Они никогда не говорят и о Хасане, — вспоминает Сатсита. – Только наш отец сохранил фамилию. После его смерти мама постоянно говорила нам: не говорите о своем отце. В школе я, конечно, не говорила, что я внучка Хасана. Поначалу и я не знала о нем особо, узнавать начала только тогда, когда стала большой».
«Помню, как учитель истории сказал мне, что я внучка предателя. Но он и так говорил нам, что все чеченцы – бандиты и вместо депортации нас нужно было расстрелять». – добавила Сатсита.
Российский журналист, социолог, общественный деятель и блогер Игорь Яковенко известен в своей стране и зарубежом, как настоящий мэтр несистемной оппозиции, независимой журналистики и либеральной мысли России.
Всю свою известную жизнь — неизменный символ неподкупности и нон-конформизма, Яковенко легко прощался с дюжинами высоких постов и кресел, сулящих блестящую карьеру, таких как гендиректор Союза Журналистов, Депутат Госдумы, Главный Редактор целого ряда изданий…
Всегда верный идеалам беспристрастности, Яковенко ведет честный и неангажированный разговор о самом важном, о самом больном и о самом неотложном в стране, изнывающей в лапах неосталинского автократического режима Путина. И, в этом качестве, Яковенко не оставляет камня на камне от лживых нагромождений кремлевской машины пропаганды.
Яковенко является со-учредителем «республиканской Партии» и социологической службы «Мониторинг», автором и руковдителем проекта «Общественное Телевидение», ведет рубрику «Медиафрения», печатается в топовых оппозиционных ресурсах, таких как «kasparov.ru»,»Ежедневнй Журнал», «7 Days»… Короче — если есть в России анти-путин, анти-диктатор, анти-тоталитарист, либерал, демократ, правозащитник и просто честный человек то это — в первую очередь — Игорь Яковенко.
Вот и в этом видеообращении «Медитация-28», Яковенко бичует сумасбродства российской власти, пиная её парламент и диктатора и в хвост, и в гриву. Первую — за принятое решенеие о «законности» нападения на Афганистан и «победе», а второго — за то, что превратившись в диктатора, перекрыл себе все пути отступления.
ПОЗОР И НЕ ПОЗОР
Автор, осуждая афганскую войну, указывает на её исключительную «позорность» для россиян, с которой вряд ли сравнится, по его словам, ни украинская, ни сирийская войны Путина. Нападение России на Ичкерию в 1994-1996 гг., провалившееся с треском и закончившееся официальной капитуляцией России, задокументированной в Межгосударственном Чеченско-Русском Договоре о Мире от 1997 года Игорь Яковенко позором своей страны, по-видимому, не считает.
Развивая свою мысль о праве народов на самостоятельность-одиночество и пригвоздив родину за то что суется со своим уставом в чужие монастыри, Яковенко, вновь, перечисляет все современные войны, что вел русский народ… и снова изящно перескакивает от войны против Афганистана к войне против Грузии и далее по списку, снова «позабыв» обе русско-чеченские войны, имевшие место после Афганистана и занявшие 15 лет новейшей российской истории…
Уже который год мы наблюдаем беспрецедентный феномен в среде русских «борцов за правду»: они все — вдруг и скопом — забыли про чеченские войны, убившие и покалечившие больше россиян, чем все четыре войны новой и новейшей российской истории: Афганская, Грузинская, Украинская и Сирийская — вместе взятые.
То есть, все противники Путина и поборники демократии -хулители «позора» агрессивных войн, когда их родина несла иным народам свой «устав» на штыках — могут гневно порицать Путина, перечисляя преступления последнего против русского народа и против полудюжины других народов на которых Россия нападала и продолжает нападать… они перечислят всё, но неизменно «забудут» про русско-чеченские войны!
И сколько бы ни бились чеченские блогеры в эмиграции, тыча им в глаза этот факт, игнорирование это продолжается.
СБОЙ У ХОРОШИХ ПАРНЕЙ
Я, тоже, тратил драгоценные ночи, составляя статьи, комментарии и обращения к российским оппозиционерам на эту тему. Результат — более чем скромный: только Скобов, Ихлов, Самодуров и Кирпичев (не самые знаковые фамилии, правда?) стали иногда упоминать Чечню в своих статьях, перечисляя преступления путинской России…
Налицо — явный системный сбой, случившийся в головах тысяч сторонников демократической и европейской России, то есть — «хороших парней», целенаправленно навязывающихся Западу в качестве альтернативы Путину в России будущего …
Однако, сейчас, перед фактом сотен прецедентов, я начинаю осознавать тщетность тех своих потуг.
Вглядываясь в контуры причин подобной массовой амнезии у российских борцов с путинизмом, я начинаю выстраивать картину произошедшего массового сбоя.
И картина эта меня огорчает…
Эта картина мне не дает покоя…
Она преследует меня круглые сутки, являясь в кошмарных снах и выкидывая меня в ночную реальность Парижа в холодном поту, ослепшего и оглохшего от прожекторов и скрежета новейших — невиданных ранее — адских летающих машин. Это — русские машины человекоубийства, в охоте за жизнями моих детей и еще не родившихся внуков, вспарывающие и выжигающие чеченскую землю так глубоко, как ермоловым с трошинами и не снилось…
ЛИБЕРАЛЫ В ПРОБКОВЫХ ШЛЕМАХ
Игорь Яковенко, «Ичкерии нет, есть Чечня и она часть России, хотим мы этого или нет!» — так вы ответили на мой вопрос в вильнюсском ресторане во время той первой и последней нашей встречи. И только угроза Скобова прервать встречу остановила мой к вам горький упрек.
Так вот, я выскажу его сейчас и пусть вам будет стыдно.
Вы, Каспаров, Ходорковский, Навальный… тысячи ваших соратников по анти-путинской каолиции… все вы, невзлюбившие лидера в последние годы — вы одобряете уничтожение путиным Ичкерии!
Причина проста: убив мою страну, Путин сохранил вашу Империю. Ту самую которую — Единой и Неделимой — вы хотели бы реформировать, европеизировать, модернизировать… всё — кроме деколонизировать.
Все вы всё еще едины с ним в одном девизе:»Мочить в Сортире!»
Вы — сторонники «Чечни в составе России» — такие же, по-сути, имперцы, что и путинская клика, только — опаснее его. Ибо, если вор и кровавый убийца Путин ведет эту Обитель Зла к своей логической гибели, вы задумали реформировать эту Нежить.
Вам — новым Декабристам — кажется важным сохранить её в этом веке и протащить в век новый — империю, всегда готовую положить в сырую землю миллионы детей, женщин, мужчин, только ради своего преступного существования.
Деколонизация — избавление от старых форм доминирования — есть инструмент, позволивший бывшим метрополиям идти в ногу со временем и сохранить свои народы, отказавшись от завоевательных войн.
Нужно быть или круглым дураком или имперским шовинистом до мозга костей, чтобы отвергать необходимость деколонизации России! В 21-ом веке вы нацепили на головы пробковые шлемы века 19-го и вещаете европейцам о Правах и Свободах!
Поэтому — адъё мусъю Яковенко, Каспаров, Ходорковский, Навальный и компания! Не ходите, пожалуйста, к Сентинельцам, а то заразите этих честных людоедов и чистых детей природы — бациллой имперства головного мозга!
А мы, отныне, будем разговаривать только с теми русскими, кто — за безоговорочную деколонизацию этой Нежити и кто за Русскую Республику (или конфедерацию русских республик) в исторических границах.
Отныне Чеченцы Европы — я и мои соратники — переходят в «антикошмарный» режим.
Смерть московской империи! Свободу Ичкерии! Свободу Русской Республике!
Чеченцы вынуждены были умирать, ибо в сложившейся ситуации они не могли по-другому сохранить свои достоинство и честь. Таким страшным способом они Дали возможность своим детям и потомкам с гордостью произносить слово «ЧЕЧЕНЕЦ». Никому не позволено называть народ «бандитом».
Самый последний негодяй имеет право на защиту от предъявленного ему обвинения (статьи 7, 10, 11 «Всеобщей декларации прав человека»). Даже в самых отсталых туземных племенах Африки существуют определенные правила, традиции и процедура, по которым обвиняемый подвергается соответствующему наказанию.
Но это не распространялось на чеченских пленных, как военных из Чеченской армии или народного ополчения, так и заложников из числа мирного населения. Политические руководители России позволили своим солдатам поступать с ними так, как захочется. А Ельцин лишь подчеркивал, что он в курсе всего, что происходит в Чечне, и, мол, без его ведома там вообще ничего не происходит.
С чеченцами, поэтому и поступали так, как позволяло садистское воспитание предназначенных для таких целей особых отрядов Вооружённых сил России. С пленными и заложниками можно было делать все что угодно: издеваться, пытать, отрезать уши, нос, другие части тела, сбрасывать живых с вертолётов, стрелять в затылок, перерезать горло, сажать на электрический стул, а когда скучно, то просто упражняться в стрельбе по «бегущей живой мишени».
Опасный бандит, прежде чем он будет наказан, имеет право на адвокатскую защиту и судебное разбирательство, на котором ему предоставляется возможность опровергнуть предъявленное обвинение. Чеченцам отказано во всем. Они не защищены ни Международным правом, ни законодательством Российской Федерации. Жить по законам собственной страны, чеченцам также отказано. Плененный чеченец даже не объявляется в качестве пленного только потому, что Чечня и ее народ не признаны в качестве воюющей стороны, ибо в этом случае они превращаются в субъект Международного права, хотя и не в качестве суверенного государства. Тогда чеченцы имели бы возможность отстаивать свои национальные интересы перед Международным судом и перед другими международными политическими организациями. За чеченцев-узников российских концлагерей никто в мире не заступается. Многие тысячи уже бесследно исчезли. За зверства над ними никто не несёт ни политической, ни юридической ответственности. Такая дикость стала нормой в этой войне. «Я был во многих горячих точках земли, — сказал по этому поводу чиновник американского государственного департамента. — Но я нигде не встречал такого разгула безнаказанных убийств и лжи, как в Чечне», (см. статью «Судьба американца на Кавказе» в «Московских новостях», №11 от 17 — 24 марта 1996 г., стр. 😎Газета приводит там же и признание без вести пропавшего в Чечне представителя фонда Сороса Фреда Кюни, который побывал за четверть века на 30 войнах, но не видел такого кошмара.
«Это самое страшное из мест, где я бывал, — писал Кюни. -Здесь нет вообще никаких правил. Идёт тотальная война: все против всех. Сараево по сравнению с ней — воскресная прогулка. По ужасу, террору и непредсказуемости войну в Чечне не с чем сравнить». О чудовищной ситуации, где царствуют безответственность и безнаказанность, пишет в книге «Война в Чечне. Международный трибунал» (М., 1995) на стр.16 и представитель «Human Rights Watch/Helsinki А. Петров:»…невозможно примириться с тем, что, скажем, в Ростовской области и Ставропольском крае людей судят за обычное преступление, а в двухстах километрах к югу убийство десятков тысяч людей — намеренное убийство — преступлением не является».
Истребление людей по национальному признаку, а также создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное их уничтожение (реализованное против чеченцев в чрезмерно очевидной степени), в Международном праве считается тягчайшим преступлением против человечества и называется геноцидом. В том, что над чеченским народом осуществлен геноцид, признался в январе 1994 г. и сам Президент России Б. Ельцин. Обвинил он в этом, правда, не себя и даже не Грачева или Степашина, а… Д. Дудаева (?!) За то, что тот организовал сопротивление.
Чеченский народ только за последние полтора столетия уже четырежды подвергся жесточайшему геноциду со стороны русских, и четырежды мировое сообщество (не говоря уж о русской интеллигенции) лишило чеченцев какого-либо, даже морального, права на свободу и существование.
Аморальность и варварство со стороны русских заключаются в том, что их потенциал по численности, по территории и экономическим ресурсам в сотни, а то и в тысячи раз превышал чеченский. И каждый раз стремление, во что бы то ни стало аннексировать у чеченцев чеченскую землю, сметало всякие рамки добропорядочности и национальной гордости русского народа. Ибо при таком соотношении противоборствующих сторон война очень сильного с заведомо уступающим ему по силе противником объективно переходит в геноцид по отношению ко второму.
К первой войне, перешедшей в геноцид русских над чеченцами, следует отнести более чем полувековое противоборство и XIX веке, завершившееся уничтожением государственности Чечни и Дагестана.
Ко второму периоду ожесточенного противостояния следует отнести первые два десятилетия XX века, завершившиеся, как и в XIX веке, почти полным истощением жизненных ресурсов чеченского народа и уничтожением в мае 1919 года Союзной Горской Республики — молодого независимого государства горцев Северного Кавказа, признанного рядом европейских стран (в том числе Германией и Турцией).
Третьему геноциду 1944 г. предшествовал период борьбы чеченцев за независимость с конца 20-х до начала 40-х годов. Этот период, как известно, завершился тотальной депортацией чеченцев (совместно с ингушами) в северо-восточные регионы СССР.
Четвертый период начинается политической борьбой чеченцев в конце 80-х годов. 27.11.90 г., единственным юридически правомочным органом — Верховным Советом Чечено-Ингушской Республики провозглашается государственная независимость. И, начиная с этой даты, противоборство между Грозным и Москвой переходит в этап межгосударственного противостояния. С 26.11.94 г. политическое противоборство переходит в открытую войну с самыми жестокими и бесчеловечными формами насилия.
Чеченскому народу, судя по замыслам Кремля, была уготована катастрофическая судьба. Ничем другим невозможно объяснить, с какой целью российской армии вменялось в обязанность «уничтожать все, что шевелится», не разбирая, где «хорошие», а где «плохие». Подготовку к вторжению в Чечню российские власти осуществляли заблаговременно, в соответствии с разработанным планом. Это доказывается очень многими фактами, в том числе и опубликованными в открытой печати. Веские аргументы приводит в своих исследованиях, например, петербургский критик Михаил Золотоносов, включая его статью «Неожиданная катастрофа или плановое вторжение? Новому поколению выбирают Чечню’ (газета «Невское время», 28.01.95 г.). В ней автор утверждает, что в целях подготовки к агрессии против Чечни весной 1994 г. был заметно увеличен план призыва в российскую армию. Людей, которые были призваны, «военкоматы отлавливали с помощью ОМОНа, проявляя неизвестные прежде рвение и жестокость (студентов уводили, чуть ли не из аудитории).
Все только удивлялись: почему растет план призыва одновременно с все более миролюбивыми заявлениями руководства страны; к какой войне Россия готовится? Теперь кое-что прояснилось, именно весеннему призыву 1994 года суждено было стать «пушечным мясом» в уже тогда намеченной чеченской войне. Видимо, тридцатипроцентное увеличение количества призывников весной 1994 г. имело своим тайным обоснованием наличие планов военной кампании. И такое увеличение плана призыва коснулось всей России. Не случайно министр обороны Грачев весной пытался объяснить цели увеличения — ОТ НЕГО ЭТО ПОТРЕБОВАЛИ — поддержанием обороноспособности страны».
Весной 1994 г. неожиданно для всех назначается новый министр по делам национальностей России Н. Егоров — специалист по этническим чисткам и известный «казаковед».
В аналитической статье Золотоносова хорошо описаны и та тревожная весна, и игнорирование властями законодательства, и отрицательное отношение общественности к политике Кремля: «Войну люди рассматривают как преступление, на которое солдат толкает группа, временно захватившая власть в России», а сама преступная группа, развязавшая войну, смотрит на нее как на преступление, следы которого надо по возможности скрывать…
Но особо выразительно ситуацию характеризует подписка о неразглашении, которую вынуждают делать некоторых солдат. Сама «Подписка» имеет следующий текст: «Я… обязуюсь не разглашать особой важности, совершенно секретные и секретные сведения, которые мне будут доверены или станут, известны по службе. Я также обязуюсь беспрекословно и точно выполнять относящиеся ко мне требования приказов, инструкций, положений по обеспечению сохранения государственной и военной тайны и режима секретности. Мне объявлено об ограничении выезда за границу, а также о запрещении посещать посольства, миссии, консульства… а также вступать… в контакты с иностранцами без разрешения на то командования части (штаба, учреждения), где я служу (работаю)… Об ответственности за разглашение сведений… я предупрежден».
Далее политолог говорит: «Конечно, армия имеет право на секреты, это очевидно. Но вопросы, тем не менее, возникают. Почему подписку взяли у солдат именно перед отправкой в Чечню? Что должны были увидеть солдаты при штурме? Может быть, готовилось использование не конвенциональных средств ведения войны? Или все-таки главный страх армейское руководство испытывает перед журналистами — то есть перед ПРАВДОЙ об армии, о войне в Чечне?… В армии уже хорошо ощущают преступный характер всей этой операции, не поддержанной ни общественным мнением, ни средствами массовой информации, ни Думой, ни Советом Федерации… Генералы наши… опасность для себя ощущают хорошо. Чтобы у солдат, которых готовят для штурма, брали такие подписки о неразглашении неизвестно чего, пуще всего боясь журналистов и суда, — такого еще не было».
Затем М. Золотоносов подводит нас к вопросу: «А может быть, спецподразделения приготовлены для депортации чеченцев? Власти решительно отвергли эти слухи. Но есть два документа за подписью В. Черномырдина». Это, во-первых, Распоряжение правительства № 1887-р от 1.12.94 г. и Постановление правительства № 1360 от 9.12.94 г. (Справедливости и точности ради следует отметить, что принятию этих документов предшествовал секретный и антиконституционный Указ № 2137с Президента России Б. Ельцина, который и послужил основанием для военной агрессии в Чечню). Во втором документе пункт 24 предписывает Федеральной миграционной службе «обеспечить при реализации Федеральной миграционной программы первоочередное финансирование мероприятий по комплексному расселению беженцев и вынужденных переселенцев Чеченской Республики». А в соответствии с п.2 «Плана мероприятий по обеспечению эвакуации населения Чеченской Республики», прилагаемого к Распоряжению № 1887-р, оставшихся в живых после уничтожения Чечни надлежало депортировать в русские области: Астраханскую, Волгоградскую, Оренбургскую, Саратовскую и Ульяновскую, т. е. рассредоточить на большой территории, очевидно, с целью ускоренной ассимиляции.
Этот документ вообще вызывает ассоциации со сталинской депортацией: «В целях организованного проведения мероприятий по оказанию необходимой гуманитарной помощи мирному населению Чеченской Республики, нуждающемуся в эвакуации, создать оперативную группу под руководством министра… С.К. Шойгу. Включить в состав оперативной группы заместителей руководителей Минобороны России, МВД России, ФСК России, МПС России, Минтранса России…»
О том, как это злодеяние пытались воплощать, красноречиво свидетельствует следующий документ:
«Сов. секретно.
ПРИКАЗ
Министра Обороны Российской Федерации и Руководителя Группы по разоружению и ликвидации вооружённых формирований на территории Чеченской Республики.
Тт. Егорову Н.Д., Ерину В.Ф., Степашину С.В.
На основании секретного Указа Президента РФ «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» ведётся подготовка по вводу в Чеченскую Республику одной дивизии Внутренних Войск и двух дивизий Министерства Обороны…
В связи с ожидающимся массовым, но неорганизованным сопротивлением принято решение воспользоваться этим обстоятельством и осуществить массовую депортацию местного населения под видом его организованного вывода из зоны боевых действий в другие районы Российской Федерации, которые будут определены особо.
(здесь и далее выделено мною — Л.У.)
Внешнеполитическое и информационное обеспечение указанных мероприятий должно проводиться только как гуманитарная акция во имя спасения мирного населения Чеченской Республики от злодеяний дудаевских бандитов…
Для организованного проведения комплексных мероприятий как гуманитарной акции создать координационный орган из представителей Министерства Обороны, Министерства Внутренних Дел, Министерства по Делам национальностей и Региональной политике, Федеральной службы контрразведки и Министерства по Чрезвычайным Ситуациям…
Всю практическую работу по депортации населения должно проводить Министерство по Чрезвычайным Ситуациям…
Министр Обороны Российской Федерации и Руководитель Группы генерал армии ГРАЧЁВ П.С.»(Приводится из книги И. Бунина «Хроника Чеченской бойни и шесть дней в Будённовске», изд. «Облик «, Санкт-Петербург, 1995 год, стр. 96 — 97).
Отличие от депортации 1944 года должно было заключаться в следующем.
Тогда в короткий срок, просто и открыто, без всякой демагогии о правах человека, русским удалось изгнать всё безоружное Чеченское население. А теперь в России «демократия». Поэтому решили предварительно разбомбить чеченские города и сёла, чтобы всё осуществлялось «добровольно», как бы с заботой о правах человека. А если лишить жилищ, то люди и впрямь сами могут попроситься в эвакуацию. Забегая вперед, скажем, что с этой частью операции, т. е. с уничтожением жилого фонда чеченского народа, президент России Б. Ельцин справился просто великолепно!
Теперь обратим внимание на датирование правительственных документов: 1.12.94 г. и 9,12.94 г. В эти дни никто, даже в самых кошмарных сновидениях, не мог себе представить, что провалившийся штурм российских войск 26.11.94 г. может иметь столь драматическое продолжение в виде жестокой и кровопролитной войны. Дико даже было предположить, что уже буквально через месяц исчезнет с лица Земли почти полумиллионная столица Чеченской Республики. А вместе с ней, в результате беспрецедентных в человеческой истории ракетно-бомбовых ударов, начнут исчезать и недоступные для боевой техники высокогорные чеченские селения.
Теперь понятно, почему российские войска 11.12.94 г. вероломно начали свою варварскую интервенцию, тогда как 12.12.94 г. должны были начаться политические переговоры, а предъявленный чеченскому народу срок ультиматума истекал аж только 15.12.94 г.
Понятен теперь и истинный смысл самого ультиматума. «Сдача оружия» в предъявленной формулировке была унизительной для чеченцев. Это требование изначально было нереализуемым даже теоретически. Собственно говоря, было очевидно, что возврат оружия никого и не интересовал. Одним словом, судя по всем этим документам, ни политическое урегулирование российско-чеченских отношений, ни даже удовлетворение каких-либо предъявленных чеченцам ультимативных требований Правительством Российской Федерации не предусматривалось вообще.
Есть много и других фактов, подтверждающих сатанинские затеи Ельцина. Спустя несколько дней после начала агрессии министр иностранных дел А. Козырев на встрече с представителями российских регионов надменно заявил, что, мол, Россия сейчас переживает последние дни сепаратизма. В тот момент он, видимо, был уверен, что операция увенчается «успехом» в считанные дни. «Окончательное решение чеченской проблемы» Козыреву и другим соавторам новой акции чеченского геноцида виделось только в окончательной ликвидации Чечни как потенциального государства. И вообще, было весьма странно наблюдать, как министр иностранных дел России на протяжении первых двух недель «полицейской акции» выступал в роли ее главного идеолога.
Непосредственный ход военных действий уже не оставил никаких сомнений в истинных замыслах российского правительства. В газете «Известия» от 19.01.95 г. помещена публикация под названием «Партизанская война в Чечне…» Статья достаточно жестко и правдиво освещает преступные действия русской армии. В конце статьи вопрос:
«Зачем столь методично и упорно бьют по действительно мирным селам российские самолеты, сказать трудно. В самом деле, принимают их за военные базы, за место жительства боевиков? Не верится». Ответ на этот вопрос давно уже для всех очевиден.
27.12.94 г. Федеральная миграционная служба (ФМС) Российской Федерации распространила для всех своих региональных служб следующий приказ: «В связи с событиями в Чеченской Республике граждан чеченской национальности, прибывающих в регионы Российской Федерации, не регистрировать в качестве вынужденных переселенцев, а брать на учет…» Формулировку «брать на учет» можно увязать только с правительственным распоряжением № 1887-р, с «Планом по обеспечению эвакуации». В самом деле, нельзя же так сразу, заблаговременно, до полного завершения «операции» объявить, что Чечня «очищается » от чеченцев, остатки же сатанинской «зачистки” (самый популярный термин русских бандгрупп в Чечне) подлежат резервации на бескрайних северо-восточных просторах «во имя укрепления российского федерализма». Газета «Московские новости» обратилась за разъяснением текста приказа непосредственно к руководителю ФМС РФ Т. Регент. На что она смогла лишь ответить: «…что это решение зависело не от нее» («Московские новости», № 7 от 29 января — 5 февраля 1995 г., статья «Чеченцев беженцами не считать».)
Есть в статье и комментарий председателя Комитета «Гражданское содействие» С. Ганнушкиной: «Телеграмма, делящая бежавших из-под бомб жителей Грозного на «своих» и «чужих», по сути, ставит беженцев-чеченцев вне закона. Беженец без статуса полностью списывается со счетов государства. Он не может оформить никаких документов (а у скольких они остались под руинами), получить временное жилье, ему не полагается ни бесплатного питания, ни даже того единственного пособия в двадцать тысяч рублей (менее 4 долларов — Л.У.), которое сегодня выдается ФМС. Само собой, он не может надеяться на получение прописки и постоянной работы. Он не имеет никаких прав, и за него никто не отвечает».
Чтобы окончательно развеять всякие сомнения тех, кто еще полагает приводимые аргументы неубедительными, а тенденции расизма в лице «демократа» Ельцина невозможными, обратимся еще к одному документу, родившемуся уже спустя два месяца после начала войны. Речь идет о директивном письме Секретаря Совета безопасности Российской Федерации О. Лобова № А21-32с от 31.01.95 г.), подписанном Президентом Российской Федерации Б. Ельциным, которое, как его резюмирует газета «Известия» (16.02.95 г, «предписывает всем структурам, занятым в ликвидации последствий чеченского конфликта, отдавать во всех случаях приоритет русскому населению Чечни. И при распределении гуманитарной помощи, и при распределении должностей в восстанавливаемых местных администрациях». В этой директиве уже просматривается не только депортация чеченцев, но и новая колонизация территории Чечни (которой, вероятно, было уготовано переименование) русскими переселенцами.
Все преступления России против Бога и народов, как в прошлом, так и в новой истории, пока еще не осуждены мировым сообществом. И только это обстоятельство позволяет российскому правительству, и сейчас продолжать свои преступления против человечества.
Преступления подобного рода традиционно маскируются в туманные формулировки. В этой войне она звучит как «разоружение бандформирований». Вы видели где-нибудь в мире бандформирования численностью в десятки тысяч человек? А можно ли вообще представить таких «бандитов», которые вместо того, чтобы грабить банки и магазины, стоят насмерть, защищая развалины своего разрушенного города?
Русские генералы в Чечне не воюют с бандами. Как раз наоборот, бандиты являются их союзниками. Об этом, к примеру, красноречиво свидетельствуют «Новая ежедневная газета» (№8, 29 февраля — 6 марта 1996 г.) и «Московские новости»(№10, 10—17 марта 1996 г.). Сообщается, что главком русских оккупационных войск в Чечне генерал Тихомиров регулярно посещает село Толстой-Юрт, где встречается с известным бандитом Лабазановым (Руслан Лабазанов находился в заключении ещё во времена СССР. В 1991 году был завербован российскими спецслужбами и внедрён в службу охраны Президента Чечни. После разоблачения бежал и приступил к активной террористической деятельности на территории Чечни. За ним десятки убийств. Являлся, как пишет «НЕГ», «грозой железных дорог». Перед началом войны стал полковником Федеральной службы безопасности России). Цель российских войск, как предполагает «Новая ежедневная газета», — организация «параллельной Чечни-лабазановской». Иначе говоря, во взаимодействии российских спецслужб и бандитских группировок с целью обеспечить террор над чеченским населением в случае вывода оккупационных войск из Чечни.
А до этого русские генералы занимаются разорением чеченских сёл и истреблением гражданского населения. О том, как это осуществляет Тихомиров, написано в «Лос-Анджелес тайме» за 13 марта 1996 года:
«…Всех, без исключения, русских генералов, которые находятся в Чечне, без малейшего колебания можно назвать трусами и подлецами. Трусами, потому что их «храбрости» хватает только на войну против безоружных граждан, против женщин и детей, против стариков и инвалидов. Открытых боёв с солдатами Чеченской армии они всячески избегают.
Они даже не воюют. Трусы и подлецы не умеют воевать. Способны же они только убивать. Убивать из страха, убивать подло. Издали — артиллерией, сверху — авиацией».
Природу людей, способных на подобные зверства, очень хорошо описал академик Д. С. Лихачёв: «Она — в ничтожестве человека, который хочет доказать, что он не ничтожество. Он почувствовал власть, он всесилен: скажу «встать»— встанет, скажу «лечь»— ляжет». («Московские новости», №38 от 18.09.1988 г., стр. 13.)
В чём заключены секреты побед чеченских солдат? Только в том, что в Чечне они так и не встретили русскую армию. А вместо этого была банда мародёров, подлецов и трусов.
Разве настоящий офицер, настоящий генерал поедет участвовать в столь преступной и позорной войне? Они и не поехали. Если бы долг чести, достоинство истинного офицера не вынудили отказаться от участия в войне таких генералов, как Лебедь, Воробьёв, Громов и ещё многих других, то воюющим чеченцам пришлось бы очень плохо. Настоящие генералы не занимались бы грабежами и не истребляли бы мирное население, а воевали бы с Вооружёнными Силами Чечни. И они не уничтожали бы города и сёла. Для того, чтобы выиграть войну, этого делать не надо, это доказали американцы, когда блестяще провели операцию «Буря в пустыне». Это доказали даже чеченцы, когда 6 марта 1996 года провели войсковую операцию в Грозном и в считанные часы, не уничтожая ни одного здания, освободили свою столицу от мародёрствующих банд. Правда, в отличие от американцев, у чеченцев не было достойного противника.
Политика Ельцина против Чечни — это самый обыкновенный, самый беспардонный, самый грязный вид государственного терроризма. Были и до России, да и сейчас ещё есть государства, которые осуществляют политику террора против гражданского населения. Но обыкновенно это облекалось в какую-то юридическую, конституционную форму, обеспечивалось какой-то общественной поддержкой. А Ельцин не объявил ни войны Чечне как иностранному государству, ни ввёл даже режима Чрезвычайного положения, как для части России. В российском обществе даже нет сторонников этой войны. То, что делает он, это хуже чем терроризм. Это государственный бандитизм. А беспардонная и бесцеремонная лживость Ельцина заключается в том, что он нагло, не «моргнув глазом», пытается обвинить свою жертву в том, чем занимается сам. Опять же и здесь, казалось бы, Ельцин не первый. Но другие наклеивали ярлык террористов на свои жертвы не столь бесцеремонно, не столь цинично.
Обычно после расправы с ними. Ельцин же беспощадно истребляет людей, разоряет их жилища, и при этом их же называет террористами!!! Война продемонстрировала и истинное назначение различных спецслужб России. Даже»легендарная «Альфа» является, по сути дела, не антитеррористическим подразделением, а классическим инструментом международного терроризма в карательной системе террористического государства», — пишет Игорь Бунич в книге «Хроника чеченской бойни и шесть дней в Будённовске» (изд. «Облик», Санкт — Петербург, 1995 год, стр. 191).
Надо подчеркнуть, что политическое руководство России никогда бы не решилось сегодня на столь открытые военные преступления, не заручись оно заблаговременной поддержкой других держав, и в первую очередь поддержкой Президента США Б. Клинтона. Поддержка была очевидной, но, видимо, «с одним условием, нарушить которое Кремль так и не решился, — допуск в зону военных действий мировых средств массовой информации. В результате чего массовое убийство чеченцев превратилось в шоу для всего человечества и наглядным пособием для западных экспертов по российскому вооружению.
Поддержка преступных замыслов Ельцина обозначилась незамедлительно, сразу же после начала войны. По сути, столь откровенная поддержка Западом геноцида против чеченцев означает не что иное, как признание войны со стороны России в качестве справедливой. Если же быть более точным, то солидарность между мировыми державами в предоставлении России права на убийство угнетенных людей означает принуждение малых народов к покорности перед более могущественными во имя взаимного благополучия последних. Судьба же малочисленных народов их не интересует. Главное — это спокойствие и контроль. Права человека в современном мире распространяются на слабого только в зависимости от политической воли сильных мира сего. Более того, как бы это цинично ни звучало, именно демагогия о защите прав человека сегодня стала самым модным поводом силового решения политических вопросов.
То, что российские власти имели заблаговременную поддержку со стороны администрации США, окончательно подтвердилось во время январской встречи в Женеве между А. Козыревым и У. Кристофером. Напомним, что до этой встречи американские власти под нажимом общественности вынуждены были осудить военные действия России, вплоть до «крайней озабоченности». Всем казалось, что под нажимом США война вот-вот прекратится. Но с Кристофером буквально за два дня произошла неожиданная метаморфоза, и он, по сути, своей поддержкой дал новый «заряд бодрости» военным преступникам. Вот один из комментариев по этому поводу политического обозревателя РИА «Новости» Владимира Симонова в статье «Экстрасенс ли Андрей Козырев?» («Литературная газета», № 4 от 25.01.95 г.):
«Можно заподозрить, что наш министр Андрей Козырев даст фору по части парапсихологии Кашпировскому и Чумаку вместе взятым. Двух дней в Женеве в обществе Уоррена Кристофера оказалось для него достаточно, чтобы чуть ли не повернуть вспять поток мыслей госсекретаря США насчет Чечни. В самом деле, отправляясь на встречу с Козыревым, американец угрюмо предупреждал, что чеченская война расстреливает саму репутацию России. Территориальная целостность целостностью, но он, Кристофер, скажет русскому коллеге в самых малоприятных выражениях: такие вещи надо делать с большой заботой о правах человека.
Но после Женевы все вроде бы как-то рассосалось. Кристофер с добрым, просветленным лицом назвал последние инициативы Кремля в Чечне «отражением тщательно обдуманной российской политики».
Российские спецслужбы на протяжении трех лет осуществляли политику террора на территории Чечни. Разжигали клеветническую истерию против её народа. Потом, когда решили, что «аргументов» достаточно, объявили чеченский народ «бандформированиями» и перешли к реализации преступных замыслов во имя… «защиты прав человека».
Подброшенный перед войной тезис о «чеченских бандформированиях» был опровергнут чуть позже самими зачинателями войны. Действительно, невозможно же бесконечно дурачить мир сказками, что Российские Вооруженные силы на протяжении месяцев не способны расправиться с «кучкой бандитов», да и позорно это как-то звучит для самой России. Посему вместо этого уже в январе 1995 г. заявили, что России противостоит Чеченская регулярная армия. Например, по словам тогдашнего спикера российской Госдумы И. Рыбкина, масштабные разрушения и большое количество жертв объясняются тем, что Дудаев за годы своего правления создал профессиональную армию, способную воевать «даже с каким-нибудь среднеевропейским государством» (газета «Невское время» от 4.02.95 г.).
Несмотря на то, что уже давно были исчерпаны более или менее приемлемые оправдательные аргументы в стремлении и далее оставаться слепыми и глухими, США и другие державы все же не решились на политическую поддержку Чечни. Этого не произошло даже после того, как Россия перешла к открытому применению оружия массового поражения против гражданского населения, чего, например, не было ни во Вьетнаме, ни в Афганистане, ни на Балканской войне. Но народы большинства европейских стран, в отличие от своих правительств, оказали чеченцам моральную поддержку в их справедливой борьбе за государственную независимость.
Солидарность глав западных держав не осталась незамеченной в Москве. Андрей Козырев 26.01.95 г., выступая в Государственной Думе перед Комитетом по Международным делам, тепло поблагодарил сообщество западных стран, которое, «несмотря на эмоциональные телерепортажи и требования общественности, с пониманием отнеслось к предпринятой вооруженной акции и не ввело никаких санкций, которое ее поняло и даже в чем-то поддержало». В нарушении прав человека А. Козырев осудил не Вооруженные силы России, а Д. Дудаева, организовавшего сопротивление (!!!). Ранее, как известно, Б. Ельцин обвинил чеченцев в самогеноциде, а в декабре 1994 года пресс-центр Российского Правительства был еще более оригинален, обвинив Чеченские Вооруженные силы в преднамеренной имитации бомбежек Грозного.
Циничная ложь и варварское насилие привели к гибели десятков тысяч людей и сотням тысяч беженцев, к уничтожению чеченских городов и селений. На оккупированных российскими войсками территориях уничтожается все, что имеет хоть какое-то отношение к чеченцам.
Уничтожены расположенные высоко в горах многие древние памятники чеченской архитектуры, сожжены национальная библиотека и исторический архив. Только заранее спланированной политикой геноцида можно объяснить подобное варварство. Тем более, что это происходит во второй раз в течение последнего полувека. В первый раз подобная дикость имела место в феврале 1944 года, когда после вероломной депортации народа трое суток на центральной площади г. Грозного горели чеченские книги и старинные манускрипты, а специальные зондеркоманды НКВД, под видом «борьбы с бандитизмом», высоко в горах взрывали древние произведения национальной архитектуры.
В начальной стадии войны, когда Москва еще надеялась сломить непокорный ей народ, истребление чеченцев, как «хороших», так и “плохих” , осуществлялось настолько откровенно, что соответствующее заявление вынуждена была сделать даже сформированная Россией чеченская «оппозиция». Вот что по этому поводу писала газета «Московский комсомолец» 7.02.95 г.: «В чеченском селе Знаменское пресс-секретарь Временного совета Руслан Мартагов подвел черту всей демагогии Бориса Ельцина и его сподвижников. Г-н Мартагов сказал, что бесчинства и жестокости российской армии вынуждают чеченское население защищаться с оружием в руках. Таким образом, в этом «субъекте РФ» не осталось «хороших чеченцев», которых наши солдаты защищали бы от бандформирований. Наши Вооруженные Силы отныне вполне официально воюют с целым народом,.. наши солдаты убивают сегодня без приказа, без закона, без Конституции. Наши войска в Чечне превратились в одно громадное незаконное вооруженное формирование. А противодействуют им — с точки зрения Конституции России — банды. Но, кроме нашего Основного Закона, существует еще международная правовая норма, закрепленная, к примеру, в конституциях Америки и Германии: если правительство систематически подавляет основные права человека, народ имеет право на восстание».
Моральную ответственность за преступления России против Чечни разделяют, по мнению профессора Принстонского университета Стивена Куэна, и Соединенные Штаты. 8.02.95 г. через р/с «Свобода» американский политолог заявил: «С самого начала администрация Клинтона не просто поддержала президента Ельцина. Она завязала с ним иные, совершенно неверные отношения. Белый Дом как бы стал партнером Ельцина в его внутренней политике, и, следовательно, американская администрация косвенно делит с ним ответственность за нарушения, которые она как партнер не хочет замечать. А тем временем Ельцин нарушает Конституцию России, то, распуская парламент и пуская на него танки в октябре 93-го, то, развязывая войну против Чечни. Так что и мы несем косвенную ответственность за то, что сделало российское правительство в Чечне».
Еще более резко о позиции, занятой Западом по отношению к этой войне, о ее недальновидности высказался в эксклюзивном интервью «Московским новостям» (№ 11 от 12 — 19 февраля 1995г.) знаменитый политолог Збигнев Бжезинский: «Я считаю, что Запад, включая Соединенные Штаты, должен единогласно осудить эту политику. Только выступив с таким осуждением. Запад сумеет, и поддержать демократические силы в России, и установить международный стандарт поведения, под которым должна подписаться подлинно демократическая Россия. Расплывчатость в позиции Запада лишь укрепляет наихудшие элементы в нынешнем российском правительстве и может рассматриваться, как оправдание не только продолжения насилия в Чечне, но даже повторения таких же действий где-либо еще…. Война, которую ведет российская армия против народа Чечни, наносит ущерб самой России. Во-первых, она подрывает проводящиеся в ней демократические преобразования. Во-вторых, ослабляет российскую экономику и ставит под угрозу западную помощь России. В-третьих, наносит удар по доброму имени России во внешнем мире. Наиболее неприятный аспект российской политики в отношении Чечни — ее отличительно советский стиль. Это очернение противостоящей стороны, клевета на нее, лживость официальных сообщений, наконец, безудержная жестокость, совершенно игнорирующая права человека… Повторяю, что необходимо очень решительно осудить то, что происходит в Чечне, и сократить претенциозные дружеские проявления между западными лидерами и их российскими коллегами (особенно теми, кто несет ответственность за жестокость в Чечне). Это укрепит те силы в России, которые хотят, чтобы ее воспринимали, как подлинно демократическую страну».
Это же мнение 3. Бжезинский развивает и в газете «Вашингтон Пост», в статье «Сообщники преступления Б. Ельцина в Вашингтоне», обвиняя американские власти в том, что они встали на сторону угнетателей, вместо того, чтобы поддержать чеченцев, стремящихся к независимости. Политолог заключает, что такая позиция «администрации США позорит Америку «.
Не только война, но и политика клеветы превратила современность в сущий ад для чеченцев. А ведь мы можем говорить об этой политике только в прошедшем и настоящем времени. В будущем времени, как предсказывает это даже член Президентского Совета России Эмиль Паин, клевета на чеченский народ (да и не только на чеченский) только усилится: «Но как только пушки умолкают и начинается подсчет жертв, возникает необходимость психологического самооправдания: либо нужно признать, что «наши» были неправы, либо — что «чужие» были очень плохими. Второе обычно более приемлемо для массового сознания, поэтому именно после боев «за освобождение Чечни» можно ожидать вспышки античеченских настроений с последующим их переносом на других «чужих» (газета «Известия», январь 1995 г., статья «После чеченской войны»).
Одно из направлений пропагандистского обеспечения — обработка русских беженцев из Чечни. Вот одно из сообщений об этом : «Как стало известно нашему комитету, в лагерях временного размещения сотрудники ФСК проводят с русскими беженцами «беседы» (подчас отнюдь не добровольные), в ходе которых предлагают подписать бумагу, где говорится, что люди бежали не от бомб российской авиации, а от режима Дудаева» (Светлана Ганнушкина, сопредседатель Комитета помощи беженцам «Гражданское содействие», в статье «Беженцами не считать никого» в еженедельнике «Московские новости», № 11 от 12—19 февраля 1995 г.).
Результаты подобной обработки рассчитаны в первую очередь на тех, кто интересуется правозащитными вопросами. Вот, например, 28 — 30 января 1995 г. в Чечне побывала делегация ОБСЕ во главе с Иштваном Дьярмоти. За три дня пребывания комиссия так и «не смогла «побывать на чеченской стороне. Вообще не понятно, зачем она тогда приезжала? Представительную делегацию из авторитетной международной организации «водили» российские власти, «ничего не скрывая». Вместо того, чтобы всецело удостовериться в реальности происходящего на глазах у всего мирового сообщества, европейские дипломаты знакомились с тем, что происходило в Чечне до войны. В результате недельной миссии делегация сделала вывод, что «нарушались права человека, как до того, так и сейчас «.
Никто не собирается гуманизировать трёхгодовой предвоенный период пребывания Д. Дудаева во главе Чеченского государства. И чеченцам, как никому другому, хорошо известно, сколько испытаний выпало на долю народа во время длительной блокады и очернительства со стороны России, когда разгул преступности и не прекращавшийся терроризм почитателей Кремля принимали все более организованный и систематизированный характер.
Но если солидная комиссия, прибыв в район гуманитарной катастрофы, вместо того, чтобы «уличить преступников на месте преступления», предпочитает заняться исследованием исторических причин, приведших к войне, то надо и подходить к этому не избирательно, в угоду кому-то, а комплексно, с учетом трагического сосуществования всех людей этого региона. Например, вспомнить о всех предыдущих военных преступлениях России в Чечне, которые имеют самое непосредственное отношение к сегодняшней войне. Или поинтересоваться, почему именно чеченцы и ингуши являются объектами «фильтрации» в концентрационных лагерях? Конечно, можно игнорировать историю «нарушений прав человека». Но и в этом случае нужно изучать все происходящее всесторонне и объективно, если, разумеется, проблемы существования чеченского народа вообще являются предметом международного интереса. И. Дьярмоти почему-то большую часть времени провел в Москве. Вот бы и поинтересовался у чеченцев и правозащитников, как относятся власти столицы к людям с Кавказа. А в концентрационном лагере, где содержатся чеченцы и ингуши, И. Дьярмоти ничего не увидел. Вся общественность содрогалась от издевательств и пыток, чинимых русскими над узниками, а венгерский дипломат заявил:
«Фактов, что Россия проводит пытки, обнаружено не было, хотя следы насилия были». Вообще непонятно, зачем необходимо было посещать «фильтрационный пункт». Чтобы сказать только это? Неужели комиссия и в самом деле полагала, что пытки над заключенными будут проводиться прямо на глазах у дипломатов. Кстати, концлагерь рассчитан на «фильтрацию» только гражданского населения. А чеченские военнопленные, как правило — раненые, до «фильтропунктов» вообще не доходят. Их убивают до того. Во всяком случае, следов пребывания хотя бы одного из них в русских госпиталях так и не было обнаружено. А Европейская делегация не выявила не только «фактов пыток», но и даже плохого обращения. Зато оказалось, что заключенные обеспечены трехразовым питанием! Это заявление из уст тех, от кого так ждали помощи, звучало для чеченцев, пожалуй, наиболее издевательски. Если комиссия ОБСЕ считала главной задачей прикрыть геноцид над чеченским народом, то она свою миссию исполнила на 100%. Во всяком случае, ожесточенность в истреблении чеченцев после отъезда европейской делегации только усилилась. Но зато такие «гуманные» выводы успокоили официальные власти стран ОБСЕ. Говоря о венгерских дипломатах, нельзя умолчать и о преступной роли ещё другого члена миссии ОБСЕ — Шандора Мессароша. Во время разбирательств неправительственного Международного Трибунала в Праге 24 — 26 мая 1996 г. были представлены убедительные свидетельские показания о том, что этот «дипломат» поставлял русским разведывательную информацию и способствовал истреблению доверчивых чеченцев.
Тем временем приняли организованный характер и случаи массовых грабежей со стороны российских «освободителей». «Московские новости» (№ 11 от 12 —19 февраля 1995 г., статья «Фильтрационный ГУЛАГ») пишут о «беспределе мародерства…: представляющиеся сотрудниками ФСК на постах выгребают из карманов проезжающих чеченцев все подчистую «. Здесь же сообщается, как за освобождение из концлагеря молодого парня «истязатели потребовали от его родителей 20 млн. рублей (4 тыс. долларов США — Л. У.). Те продали жилье, наскребли требуемую сумму, но было уже поздно…».
Грабительство, похоже, стало главной целью войсковых операций в Чеченской Республике. Выяснилось, что у русских генералов очень маленькая зарплата — 700 тыс. рублей в месяц, и поэтому «чеченцы должны их понять». Многие войсковые подразделения МВД без награбленного просто отказывались покидать Чечню. Очень часто, как сообщали корреспонденты радио «Свобода», дело доходило даже до вооруженных «разборок» между российскими военными за сферы мародерства.
Если перед войсками Министерства обороны России была поставлена задача по освобождению Чечни от чеченцев, то внутренние войска, как оказалось, должны были освободить чеченцев от их собственности и личного имущества. Именно эти две «освободительные» программы реализовываются в Чечне русскими бандформированиями.
Б. Ельцин, большой друг Б. Клинтона и Г. Коля, в который раз повторял, что он в курсе всего, что происходит, и без его ведома в Чечне, мол, не делается ничего.
Развивая уже высказанную С. Куэном и 3. Бжезинским мысль, следует подчеркнуть, что в решающей степени военным преступлениям Ельцина способствовала и слепая поддержка любых его действий со стороны лидеров Запада. Но «… американская ставка на Ельцина, как на демократа и реформатора, оказалась фальшивой, а потому и битой. История дважды давала возможность Ельцину доказать, что он враг большевизма, тоталитаризма и социализма и стоит на позициях демократической альтернативы для России, — писал ещё перед войной известный западный советолог А. Авторханов. — Первый раз это было во время августовского путча 1991 года, когда он мог бы объявить КПСС преступной организацией со дня её прихода к власти в октябре 1917 года. Ельцин ограничился только роспуском кучки своих личных врагов: ЦК КПСС и его политбюро. Второй — это было в октябре 1993 года, когда коммунистический Верховный Совет России поднял вооружённый путч против президента и правительства. Даже тогда Ельцин не объявил
коммунистическую партию, стоящую за Верховным Советом, преступной и заговорщицкой организацией и не запретил её. Больше коммунистическая партия во главе с Зюгановым и фашистская партия во главе с Жириновским были допущены к участию в выборах в новый парламент …На всех уровнях образовалось единовластие коммунистов, лояльных к президенту Ельцину». (Из статьи «Ельцин планирует третью империю», «Панорама», 15 — 22 ноября 1994 года).
А развязав кровавую колониальную войну против Чечни, Ельцин в третий раз доказал, что его истинные политические убеждения не имеют ничего общего с демократией и правом.
Глядя из Чечни, нельзя избавиться от впечатления, что мир находится в руках небольшой группы «эгоистичных монстров» (именно таким термином характеризовал поведение господствующих государств один из выдающихся политиков мира Шарль де Голь), которым никто не вправе воспрепятствовать делать все, что им заблагорассудится. Ни ООН, ни ОБСЕ, ни ЕС, ни НАТО, ни Международное право не может их остановить. Но если все другие монстры организовали свою деятельность так, что их народы заняты, сыты и довольны, то их российский коллега пока работать не хочет, а предпочитает грабить природные богатства и угнетаемые им народы. Чечня для российского монстра словно плодоносящее дерево из его вотчины, которое он вправе, по мере созревания плодов, полностью оборвать.
Монстры условились об общих правилах игры, об официальных формулировках, о невмешательстве в дела друг друга и, даже, о взаимопомощи в политической, гуманитарной и экономической областях. Мировые державы обсуждают, как и насколько помочь России, но они абсолютно не затрагивают ни политические проблемы истребляемых людей, ни вопросы их материальной поддержки. Накладываются ограничения даже на доставку жертвам гуманитарной помощи. Её принуждают передавать российским властям, от которых чеченцам, к примеру, вообще ничего не доставалось. Смешно было бы иное и предположить.
Народ доведен до отчаяния. Что же ему делать? Кто на это ответит? И кто за это ответит.
Митинг на площади имени Шейха Мансура 22 августа 1991 года решил, что Джохар Дудаев должен выступить по телевидению.
Группа участников (человек сто) направились к телецентру. Через некоторое время прибежал гонец с сообщением, что у телецентра идёт драка с милицией, требуется помощь. Этого было достаточно.
Несколько сот человек устремились на помощь товарищам. Когда я прибыл туда, телевидение было в руках повстанцев. Милиция не знала, что делать. Там же крутились люди из ВС и Совмина. Они попросили успокоить людей.
Я предъявил наши требования: немедленно представить Дудаеву возможность выступить по телевидению, сместить с поста председателя Гостелерадио Мареченкова и так далее.
Руководители ЧИР, в частности, Г. Эльмурзаев, пытались внести некоторые коррективы в наши требования: пусть вместе с Джохаром выступят и представители ВС ЧИР. Но это был вчерашний день. Сегодня мы не могли пойти на такие уступки.
Я категорически отверг такую возможность, сказав, что Джохар выступит один и столько, сколько ему нужно будет, и непременно сегодня. В это время, оказывается, персонал телевидения был распущен через чёрный ход.
Нас хотели поставить перед фактом, что, мол, некому обеспечить телеэфир. Но не все работники выполнили это предательское указание. Несколько человек остались на рабочих местах. Они-то и предупредили нас о подвохе.
Руководство не осмелилось долго испытывать терпение народа. Необходимые специалисты были вызваны и телеэфир состоялся с 20 часов до 21 часа 05 минут. Народ увидел своего лидера воочию и принял его.
Выступление Дудаева было одним из основных событий в обеспечении победы над местным ГКЧП.
Для народа это выступление было своего рода реваншем за коварство, проявленное в отношении Дудаева в мае, на сессии Верховного Совета: тогда, по требованию пикитирующих здание Дома политпроса, где проходила сессия, он был вызван на заседание с обещанием предоставить слово для выступления, но слово так и предоставлено не было.
В тот день впервые члены ВДП расчистили Дудаеву путь к месту заседания ВС, прорвав два милицейских заслона: машина подъехала к самой лестнице здания. Под гимн Чеченской Республики генерал вошёл в зал заседания. Но тогда власть ВС республики была ещё крепка.
И когда председательствующий Завгаев поставил вопрос о предоставлении слова председателю ОКЧН (сделано это было специально), сессия отклонила предложение. Дудаев покинул зал.
На второй день он нашел в себе силы духа, чтобы придти к тому же Завгаеву с предложением назначить президентские выборы в ЧИР, где Исполком ОКЧН приложит максимум усилий, чтобы избрали президентом именно Докку Гапуровича.
Таким образом, он намеревался сделать реальный шаг к реализации Декларации о государственном суверенитете ЧИР.
По замыслу, избрание президента ЧИР должно было означать выход республики из состава России и образование независимого государства.
Но Завгаев оказался неспособным осмыслить ситуацию. Видимо, он уже считал, что Декларация о суверенитете останется бумажкой и не собирался вытаскивать её из-под сукна.
Более того, через несколько дней, выступая в университете, он исказил суть предложения Дудаева, пытаясь изобразить дело таким образом, будто генерал, как он выразился, выгнанный из армии, хотел добиться у него поста министра обороны ЧИР.
Между 1932 та 1933 годами тысячи голодающих украинцев смогли спастись от Голодомора. Часть из них нашла приют в Чечне.
Только один аул смог принять около полутысячи украинских семей. Многие украинские дети-сироты были спасены и воспитаны. Однако этот факт до сих пор остается малоизвестным за пределами Чечни.
Люба была ребенком, когда ее семья, спасаясь от Голодомора, сбежала из Украины. Она и ее родители успели уехать до того, как территория нашей страны была заблокирована со всех сторон в январе 1933-го, когда голод стал повсеместным и беспросветным.
В то время, как многие беглецы от голодной смерти пытались добраться до Румынии или Польши, ее семья решила идти в Чечню, чьи жители часто давали пищу и приют изможденным от голода украинцам. Слухи об этом ходили в Украине.
Однако Любины родители умерли еще во время путешествия. Маленькую девочку забрали в чеченский приют, где она быстро научилась местному языку и обычаям. В конце концов, она провела всю свою жизнь среди людей, которые спасли ее от голода. Однако этот эпизод, как и многие подобные, остается практически не задокументированным.
Люба уже умерла, но и через 80 лет после Голодомора память о ней в Чечне осталась.
Школьная учительница Амина знала Любу лично. Рассказывает, что сначала женщина поселилась в поселке Белгатов. Вспоминает, что украинка очень любила своего мужа-чеченца. У них было двое детей, которые умерли еще маленькими.
Новая трагедия настигла чеченцев в 1994-м, когда Россия начала свою первую войну против сепаратистов, обстреливая без разбора целые города и села.
«Она жила в бедности после того, как умер ее муж во время русско-чеченской войны. Люди приносили ей пищу и помогали, как могли. Имам ей помогал. Когда я приехала к родителям в село, то пригласила ее поехать жить со мной в город. Я сказала, что она будет иметь пищу, одежду и жить у меня дома. Но она отказалась, сказала, что будет оставаться в селе, где похоронены ее муж и дети, чтобы ухаживать за их могилами. И она там остались до своей смерти», − вспоминает Амина.
Несмотря на нехватку архивных материалов, в Чечне можно получить немало свидетельств того, как украинцы находили там спасение. Пенсионер Хода Якиаев рассказывал, что во время Голодомора его аул принял не менее 100 украинских семей. Он отмечал, что его дядя, который потом возглавлял село, часто вспоминал о них.
«Когда они приехали, обессиленные голодом, он принял их у себя, − говорил пенсионер. − Тогда в чеченском ауле было 500 украинских семей, каждая пятая чеченская семья приютила у себя украинцев. Они поддерживали их до 1938 года. Некоторые украинские дети стали сиротами, их родители умерли от голода».
Сегодня в ауле осталось очень мало украинцев. Многие вернулись на родину, когда Голодомор закончился, или позже, когда в Чечне началась война.
Якиаев также рассказывал, что некоторые из этих украинских детей поехали вместе со своими приемными семьями в изгнание после того, как Сталин приказал депортировать чеченцев в 1944-м. И хотя некоторые вернулись, многие умерли еще во время той изнурительной поездки в Центральную Азию и Сибирь или в первые годы депортации.
Якиаев рассказывал, что те, кто остался, пытался сохранить дома депортированных.
«Украинцы отплатили добром за добро. Они ухаживали за пустыми зданиями и имуществом, оставленным чеченцами, заботились об их скоте. Они сделали все, что могли, чтобы сохранить их дома и защитить их от мародерства», − рассказывает пенсионер.
После распада Советского Союза исследователи собрали тысячи свидетельств очевидцев Голодомора. Но и поныне мало кто за пределами Чечни знает о той роли, которую чеченцы сыграли в деле спасения украинцев от Голодомора.
Исследователь Голодомора Василий Марочко отмечает, что не известно ни одного источника, содержащего данные по украинцам, которые нашли спасение в Чечне.
Чеченский историк Вахит Акаев предполагает, что семейные фотографии и другие потенциальные доказательства этих событий, вероятно, исчезли во время депортации чеченцев и двух Чеченских войн.
«Разворачивались новые события; новые, даже страшнее трагедии затмили предыдущие. Вот почему эта тема никогда не исследовалась «, − считает он.
Чеченцы, однако, не забыли детей Голодомора. Исполнитель фолк-музыки Имам Алимсултанов посвятил им песню под названием «Украина, спасибо тебе». Самого исполнителя уже нет в живых, его убили в Одессе в 1996-м, как говорят в Чечне, «на заказ ФСБ».
Но его патриотические песни до сих пор популярны среди чеченцев. Алимсултанов поет о том, как судьба соединила в 1930-х два народа.
«Пожалуйста, не сообщайте моей фамилии. Даже муж не знает, что я подала этот иск, он бы рассердился. Врачи говорят: надо отключиться, постарайтесь не вспоминать, иначе сойдете с ума. Но я ведь уже отключалась. Да все мы в Грозном жили как без сознания, посторонними свидетелями своей жизни. Это, наверное, защитная реакция организма – мозг и душа просто не вмещали всех ужасов. А теперь они столпились в памяти и требуют ответа: зачем эта война? Почему нас, беззащитных мирных граждан стали уничтожать как тараканов? За что?! За что?!
Я подала иск президенту о возмещении морального вреда вовсе не потому, что надеялась получить за свои страдания 50 миллионов (рублей – ред.). Мой иск, если хотите, был криком души, которую опустошили, и я не могу так жить – без души. Никакими деньгами то, что с нами сделали (и продолжают делать!), конечно, не возместить. Но я хочу, чтобы это чудовищное преступление хотя бы признали.
… Как можно такое забыть? Убитые валялись во всех дворах, на всех улицах. Чья-то нога в валенке, изуродованный человеческий торс, обглоданные собаками трупы… А этот солдат, вдавленный в асфальт гусеницами танка… Пришлось буквально соскребать его с асфальта, чтобы похоронить. Мать так и не узнает, где лежит ее сын. Зарезали четверых наших соседей – всю семью, мы хоронили их в сквере, где уже было 40 могил. Андрей сколотил четыре гроба. Мы спешили, потому что по улицам в январе ездила машина, похожая на самосвал, подбирала убитых и сваливала их в ров на кладбище. А сколько погибших так и осталось под развалинами!
Не понимаю, не могу смириться, хочу услышать хоть какие-то оправдания. Ну, зачем нам так нагло врали? Через несколько дней после ввода войск, когда уже бомбили все жилые кварталы центра, удалось поймать передачу ОРТ (на 9-ом этаже у соседей телевизор еще работал), и мы услышали, как Ельцин спокойно говорит, что мирному населению ничто не угрожает, точечными ударами будут уничтожены только стратегические объекты… Как раз в тот день погибли трое наших знакомых, а всего мы потеряли в войну 17 друзей. И неизвестно, что еще будет…
В январе одна парализованная старушка не смогла спуститься в подвал, но настояла, чтобы во время бомбежки ее дочь ушла. И вот представьте себе состояние дочери, которая сидит в подвале, слышит, как на дом падает бомба, знает, что весь дом горит и ее мать там сейчас превращается в пепел, а она бессильна что-то предпринять. Эта молодая женщина сошла потом с ума. Много их было на улицах Грозного, обезумевших женщин с растрепанными волосами. Когда бомбят, нужно бежать, прятаться, а они медленно бредут в никуда.
Когда разбомбили мясокомбинат, и вдруг оказалось, что в голодном городе сохранились огромные запасы мяса, я видела, как одна женщина тащит на спине целую тушу коровы. Разве могла бы она в нормальном состоянии поднять такой груз? Разбомбили хладокомбинат, там оказались запасы импортного мороженого, в красивых упаковках, в Грозном такого раньше не видели, и вот это мороженое тащили грудами, а оно на ходу таяло… Разбомбили склад тканей, люди бросились растаскивать рулоны. Одну несчастную, нагруженную этими рулонами, подстрелил снайпер. Она только успела сказать: «Ключи в кармане, в квартире заперты двое детей. Спасите их…»
Жить в том аду и оставаться нормальным человеком просто невозможно. Вообще чувствовать себя человеком невозможно. Людей превратили в биологическую массу, над которой производится эксперимент на выживание. До сих пор производится! В Грозном у меня осталась единственная сестра. Она знает, как скитаемся мы здесь, в России, и не хочет уезжать из своего полуразрушенного дома. «Тут у меня хоть крыша есть, а там я буду совсем бомжем. Убьют, так убьют». Многие говорят: «Лучше б нас уж всех разом смели, чем так долго мучиться».
Ну, как может наше правительство, президент заживо хоронить этих заложников? Неужели до сих пор непонятно, что русские в Чечне обречены или на смерть, или на рабство? Лебедь давно говорил, что всех желающих выехать из Чечни надо немедленно забрать. Теперь Лебедь об этом почему-то молчит. Ему объяснили, наверное, что негде расселить тысячи людей. Что значит – негде? Когда шла война с фашистами, эвакуировали эшелонами сотни тысяч и никто не оставался без крова. Сейчас мы сами убегаем от войны, кто как может, а потом в России нужно снова выдерживать бои за то, что тебе вроде бы положено по закону. На каждом углу шлагбаум…
Друг Андрея Иса переселил нас в свой частный дом на окраине. Там, ближе к земле, было не так страшно. Там был подвал, но мы за день уставали так, что во время налетов не было сил спуститься в подвал. (…)
В доме Исы сохранилась бочка с огуречным рассолом и запасы муки. На этом рассоле мы пекли лепешки и носили в нашу девятиэтажку. Самым страшным был даже не голод, а жажда. Во всем городе не было воды! Люди пили из луж, сливали синеватую жидкость из квартирных радиаторов даже свою мочу пили. Трехлетняя девочка, которой дали попить мочи, сказала матери: «Я хочу много- много такой вкусной воды…»
… Из Грозного мы решили выбираться, когда уже не было никаких сил, меня буквально шатало из стороны в сторону. Я не помню, как нас останавливали, обыскивали. Ехали молча, не было уже ни слов, ни слез. Успели заехать на кладбище, мне очень хотелось взять горстку земли с могилы матери. На подъеме к Горагорску Андрей включил приемник, и вдруг – музыка! Веселая, ликующая музыка. А мы грязные, черные. На машине копоть буквально в палец толщиной. Оглянулись назад – весь Грозный в дыму. И тут я мгновенно поняла, что в другой жизни, в которую мы едем, нам будет еще тяжелей, чем в грозненском аду. В мирной России мы будем совсем чужими, прокаженными. И тут со мной началась странная истерика, вырвались из груди какие-то птичьи вскрики, я задыхалась…
Эта подлая война никогда не кончится, если не будет покаяния. Может быть, я слишком наивна, но мне кажется, в Грозном надо воздвигнуть огромный черный обелиск – памятник погибшим с той и с другой стороны. Знаете, недавно я ехала в метро и увидела чеченку с тремя детьми, они сидели напряженные, будто ждали удара. Я подошла и спросила: «Вы из Грозного?» Мать сначала вздрогнула, потом мы разговорились, и такая волна светлой энергии хлынула…
… В суде у меня спросили: «Почему Вы предъявили иск именно президенту?» Я только смогла ответить: «А кому же?» Не только ж за себя я этот моральный иск предъявляю. Сколько тысяч погибших! А сколько таких как я – с разбомбленными душами… Когда же опомнится наш президент?! Судьи ушли на совещание, а потом вернулись не втроем, а вдвоем. Может быть, я ослышалась, но мне показалось, они сказали, что третья судья не захотела подписывать определение об отказе в рассмотрении моего иска. Если это правда, значит, я не напрасно хожу по судам. Если хоть один судья понял, что нельзя больше над нами так издеваться, значит, я все-таки выиграла иск».
«Литературная газета» 14.08.1996. Беженка из Чечни, русская по национальности Тамара Порываева. (Печатается с сокращениями – ред.)
Необычность рассказа этой женщины не в ужасах, пережитых ею и ее семьей, – есть рассказы не менее страшные. Не в том, что она подала судебный иск президенту о возмещении морального ущерба, – подобные иски подавались сотнями. При рассмотрении в Мосгорсуде этой частной жалобы случилось ЧП: три женщины – судья и народные заседатели, сидя в своих торжественных креслах с высокими спинками, долго, не перебивая, слушали рассказ Тамары о пережитом в Чечне и открыто, не стесняясь, плакали…
А потом в своем решении, как и все остальные суды и судьи РФ, сталкивающиеся с подобными исками, признали его незаконным и отказали в рассмотрении: «В соответствии со ст.91 Конституции РФ Президент РФ обладает неприкосновенностью…»
Аманчи ГУНАШЕВ,
«Ичкерия: месть истории», отрывок из книги
У СТАРОГО РУССКОГО ПОМЕЩИКА ТРОЕКУРОВА БЫЛА ЛЮБИМАЯ ЗАБАВА., КОТОРОЙ ОН ПРЕДОВАЛСЯ РАЗВЛЕКАЯ СВОИХ ГОСТЕЙ.
В ПОМЕСТЬЕ ГДЕ ОН ПРОЖИВАЛ, В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ СОДЕРЖАЛСЯ на цепи МЕДВЕДЬ, КОГДА ОБОЖРАВШИЕСЯ ГОСТИ НАЧИНАЛИ ПРОСИТЬ РАЗВЛЕЧЕНИЙ, ТО ТРОЕКУРОВ РАСПОРЯЖАЛСЯ ВКАТИТЬ В ПОМЕЩЕНИЕ К МЕДВЕДЮ ДУБОВУЮ БОЧКУ СПЛОШЬ УТЫКАННУЮ ЗАТОЧЕННЫМИ ГВОЗДЯМИ. ЗВЕРЬ С ОПАСКОЙ ПОДХОДИЛ К ПРЕДМЕТУ, ОБНЮХИВАЛ И ОСТОРОЖНО ТРОГАЛ ЛАПОЙ… УКОЛОВШИСЬ ОН ОТТАЛКИВАЛ ЕГО С СИЛОЙ ,ОДНАКО РАНИЛСЯ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ… что приводило его в дикую ярость И В КОНЦЕ КОНЦОВ ВЕСЬ ИЗРАНЕННЫЙ И ОКРАВАВЛЕННЫЙ ЗВЕРЬ ПОГИБАЛ ПОД ДРУЖНЫЙ СМЕХ ТРОЕКУРОВСКИХ ГОСТЕЙ…
ДУБРОВСКИЙ А.С ПУШКИН
То утро с самого начала было хмурым, и если логическим продолжением текста в описании погоды в любом другом произведении, подошло бы слово типа моросило, то здесь смело можно сказать бомбило.
Три тысячи самолето-вылетов в день, как радостно объявила диктор кремлевского телевидения, делали свою страшную работу. Бомбили и днём и ночью беспрерывно благо у противной стороны ни то чтобы средств ПВО, но даже ни одной завалященькой зенитки не было. Удивляло другое- как они находили цели для непрерывного бомбометания- над городом висел непрницаемый смог от горевших пожаров. Нередко прилетали из- за тысячи километров ракеты и тогда страшный шум похожий на обвал заглушал все другие звуки. Не прерываясь ни на секунду долбила дальняя артеллерия, с разных сторон доносилась, то увядая, то усиливаясь автоматная трескотня, в ночь разрывы слышались до самого утра строго с секундным интервалом.
Отупевшие от постоянного грохота и потерявшее надежду найти хоть какую-то логику в этой войне горожане, прятались в подвалах. Свои, чужие, раненые, мертвые, живые похожие на призраки люди, смрад от горящей техники и солдатских тел и слякоть черной зимы, таким, 1994-ый от рождества Христова декабрь входил в летопись чеченского народа, позже народ его назовет-черным…
История, которую я собираюсь рассказать, началась в пригороде Грозного- точнее в его северозападной части, хотя кому интересны такие мелочи, ведь любой перенесший блокаду вправе спросить, а что, в других частях Грозного разве было по другому ?
Русские войска, отвоевывая у чеченских ополченцев улицу за улицей, а точнее- развалины за развалинами, потихоньку втягивались в город. Население оказавшееся на пути армии сразу отфильтровывалось, молодых и здоровых чеченцев забирали в концлагеря где половину тут же расстреливали, а других, путем нечеловеческих пыток и издевательств приводили в состояние негодное никуда. Шел очередной геноцид чеченского народа.
Бета чеченец. Ему чуть больше пятидесяти, Бета рано поседел. Но еще очень даже неплохо выглядит, немного выше среднего роста, мужественное лицо с аккуратно подстриженными усами, серые глаза, худощавый, можно даже сказать в некотором роде злегантный.
Его жена Барет среднего роста, немного полноватая кареглазая шатенка, типичная чеченка с грустными выразительными глазами.
Они не уехали с города, как поступила благоразумная часть их друзей и соседей, не потому, что не боялись, а из-за старшего сына – Паши, который работал в районной больничке хирургом. Он наотрез отказался ехать куда либо, коротко объяснив, что долг врача обязывает его находиться здесь. Семья давно уже, втянувшись, выполняла этот долг вместе с ним, предоставив свой дом для его друзей и коллег, где им можно было бы хоть часок отдохнуть, перекусить… больничка была на следующей улице.
Улица, на которой жил Бета, была необыкновенно длинной и хорошо просматривалась из конца в конец, но в то утро мгла от пожарищ и мелкий похожий на туман дождь, затрудняли видимость, Бета несколько раз выходивший на улицу и старавшийся рассмотреть что-же там происходит, мог только догадываться по доносившему из темени реву моторов, одиночным выстрелам и женским крикам. Начинался грабеж. Русские солдаты выносили из чеченских домов все что им нравилось, ковры, видеотехнику, мебель.
У людей отбирали драгоценности, деньги, с оказывавшими сопротивление особо не церемонились, тут же ставили к стенке.
Злоба накопленная русским народом за годы советской власти на весь мир, наконец нашла выход.
Барет в очередной раз затащила Бету, который от сознания своего безсилья метался по двору как раненый зверь. В доме спал сын Паша, после трех суток беспрерывного дежурства, его почти насильно притащили под утро. Младшего сына Беты- Хамзата увезла к себе сестра в Надтеречное, там пока не было войны..
Ради Аллаха не ходи, кричала Барет- метавшаяся от спящего сына к мужу, тебя сейчас пристрелят, чем ты им поможешь…
Между тем, крики и выстрелы становились все ближе и ближе…. Барет словно что-то предчувствовала, она сидела на стульчике напротив кровати где спал её первенец и безотрывно смотрела на спавшего крепким сном Пашу, ее губы непрерывно шевелились, она шептала молитвы доставшиеся ей от своей бабушки; «Великий боже спаси нас от христианской беды, не оставь о Аллах нас без своей помощи, спаси и сохрани нас о великий боже, ведь мы твои несчастные рабы, только ты можешь спасти нас, только к тебе наши молитвы о боже». Бета зашел в комнату и сел. Барет взглянула на него и спросила одними глазами- где они? Бета глухо произнес «подходят», Барет еще горячее защептала свои молитвы…
У ворот грозно заурчал бтр, раздались крики, солдаская ругань, команды…
Бета кинув взгляд на спящего вышел на встречу беде, которая входила в масках во двор…
Солдат было четверо, старшой с наушниками на голове остановился у ворот пропуская вереницу в грязных камуфляжных комбинизонах вперед и уже сразу от ворот заорал «Обыскать! Стреляющее, режущее, колющее, зеленое, блестящее, изъять, сопротивляющихся расстрелять», он изо всех сил старался сделать вид что не замечает Бету который вышел навстречу ему. Бета попытался переломить ситуацию, «Товарищ офицер, здесь нет боевиков и оружия тоже нет», стараясь как можно мягче, сказал он глядя в сторону где должны были находится глаза старшого, «А это мы сами определим, встаньте в сторону, документики я попрошу»! Бета вынул из кармана заранее заготовленные паспорта и протянул военному. Еще не глядя на документы, но видя что их несколько, военный не прерывая отдачу приказов солдатам, в этом же ключе прокричал, а вернее пропел гнусавым ноющим голосом «Не вижу народ, где народ, всем п а с т роится во дворе» Бета еще всего до конца не понимал. А скорее всего, его мозг, сама психология школьного учителя, по сути дела, советского человека, отказывалась понимать саму эту ситуацию в которой всё, до самой маленькой мелочи, вопило о нелогичности, несправедливости, тупой нелепости происходящего, что порождало в физичеком смысле состояние какой то ирреальности… На порог вышла Барет лицо у неё было серым, она старалась, изобразить на лице что- то похожее на улыбку, непослушные губы пытались донести до военного, о том что её сын врач и что он только что с дежурства, прилег отдохнуть. Но её испуг, который она так и не смогла спрятать, только поддал куражу военному. Не меняя высокого противного тона, он продолжал вышагивать по двору как аист, монотонно повторяя, «Не вижу народ, где заявленный народ» при этом он картинно поднимал паспорта вверх.
«Командир в чем дело» вдруг раздался голос Паши, он стоял в проеме двери сзади своей матери, щурясь от утреннего света и одетый в свою хирургическую голубоватую пижаму и панталоны. Военный продолжая ходить, играл свою роль идиота. «Вышли на середину двора, я сказал, п а с троились!! Кто ещё в доме?! Опять никому не обращаясь.
Но Бета все уже понял, этот человек нес страшное горе в его дом.
Его психика не принимащая насилия ни вкаком виде будь то словами будь то действием, дрожала как перетянутая и готовая вот- вот лопнуть струна. Но что же делать, броситься на него… чтобы не видеть что в дальнейшем будет, или подождать пока… рука атоматически обшарила карман… Барет словно прочитала его мысли. Она сбежала к нему, её руки била крупная дрожь, устремленные на него широко раскрытые глаза умоляли его, стараясь передать невозможное, «Да умри у тебя мать Бета если не перетерпишь, ради Аллаха не убивай нас»!! Горячим шепотом прокричала она, её материнское сердце уже подсказывало ей страшную беду и она собрав последние силы старалась отвести её, взять в свои руки ситуацию. Убитый происходящим с ней Бета опустил голову. Паша испуганный состоянием матери сбежал по ступенькам к ним и полуобнимая обоих, старался привести в чувство, «Что вы, Что вы, нечего же не случилось, что с вами !?» Тем временем солдаты обыскав дом начали по одному выходить из дому, военный- встав в центре двора, как то по куринному — наклоня голову смотрел то в паспорта то на Бетину семью словно сличая фото на документах с лицами стоящими перед ним. Из дому выскочил ещё один солдат, «Больше никого» В это время в наушниках старшого что то начинает шипеть и военный загугнил в ответ.. «Слушаю, так точно, все впорядке, нет вопросов» Затем резко повернувшись к Бете, «Где остальные, мужчина, я не понял»!? «Какие остальные» искренне удивился Бета.. «Ты мне мазги не пудрь…» Грязно выругался военный, не смотря на то что рядом стояла Барет. Такого оскорбления Бете еще никто и никогда не наносил. Он поднял голову и в упор посмотрел на маску, как человек он для него кончился, перед ним стояло нечто такое, что вообще не имело право называться человеком, пройдет еще доля секунды, как он определится в выборе наказания, и ничто это чучело не спасет. В эту долю секунды Паша стал между ними, «Дада не опозорь нас,» твердо выговорил он глядя прямо отцу в глаза, ты что не видишь что они нас провоцируют, это не люди, успокойся ради Аллаха. Все это он говорит по чеченски. Потом повернувшись к военному, «Командир, никого здесь кроме моих родителей нет, ты же сам видишь, не обижай стариков!»
Но маска, все уже и сама поняла, он стал продвигаться к выходу из двора и как бы сам про себя гундося, «А у нас другие сведения, и планы у нас другие, Грицюк »! Кричит он, и у ворот навстречу ему выскакивает автоматчик, «Молодого наверх» Автоматчик тут же обогнув его выпускает в грудь, стоящего перед Бетой, Паше- короткую очередь.
C тех пор прошли месяцы. Жизнь Барет и Беты разделилась, как это часто бывает, на до и после этого страшного события. Барет почти не выходила из дому, младшего сына сестра устроила у себя в селе в школу, а Бета, после поминовения и соблюдения всех положенных по такому случаю обрядов, почти не бывал дома.
Бета очень изменился, если раньше ему никогда не давали его возраст, то теперь эти оценки нередко даже зашкаливали. Длинными бессоными ночами, Бета вырезал целые штабы русских войск, добирался до генералов, политиков. До тех кто, по его мнению, затеял эту войну. Возможно на этом пути Бета преуспел бы как никто другой, он хорошо знал эту армию, за три долгих года срочной он успел её изучить от и до, незря был лучшим старшиной округа…и теперь столкнувшийся через столько лет с ней, но уже совсем в другой ипостаси он видел что она ничуть не изменилась, это был все тот же дурдом.
Русская армия- очень часто старшинами, командирами взводов бывали чеченцы, за ними шли украинцы и уж потом другие… Почему же так получается, думал Бета, армия вроде русская- в полку было немало русских ребят физически намного крепче Беты и с классами было у них все в порядке… Но из чеченцев командиры все таки получались лучше и лишь через много много лет понял Бета, почему же русские солдаты тянулись все таки к ним- чеченцы сержанты бывали куда справедливее нежели чем любой другой. Всегда униженный и забитый русский парень всей душой тянулся к ребятам, которые если они были физически сильны никогда не кичились этим, а если были слабы не сгинали голову ни перед кем, в мирное время заботились о солдате, и вбою не прятались за их спины. Говорят Маршал Шапошников сказал, «Какая же русская армия без чеченского сержанта..»
Сегодня эта армия, разорила его Родину, расстреляла ни в чем не повинных парней и с ненасытностью чудовища продолжала сеять горе. О многом передумал Бета и не находил ответа на вопросы которые поставила перед ним жизнь, боль за собственного сына давно трансформировалась в нем в боль за судьбу своего народа, таких как он оказалось сотни тысяч и причина оказалась проста до прозаичности- французский философ был прав: у нации два пути, жить или воровством или производством- на чечню напали воры.
Разговаривал мало, его всегда напряженый взгляд говорил о постояной работе мысли, но мысли далекой от темы предложенной ему собеседником. Его, в выбеленном солнцем плаще из авиазента и старой смушковой шапке, в любую погоду и любое время суток можно было видеть в самых различных районах разоренного войной города, а чаще всего беседующего с военными, то с солдатами, то с контрактниками.. Бета искал убийцу своего сына.
Буквально по песчиночке отфильтровывалось всё что было связано с тем днём и часом, трудились помогая ему в этом, сотни его родственников и друзей. Многое увидел и услышал Бета за это время, наряду с различными сведениями могущими пролить свет на это дело, поступали различные предложения, однажды подарили двух пленных и Бета поехал за ними аж в Ножай-юрт. На окраине маленького хуторка, одним краем примыкающего к лесу, в доме местного колхозника ему вручили двух страшно исхудалых солдатиков. Вас что не кормили?- спросил Бета, но хозяин дома рассмеявшись прервал его, «Они только второй день здесь, сказал он, такими достались, сейчас они еще не голодные, а когда их только привели так они мне говорят дяденька прежде чем убить нас накормите хоть раз досыта». Кто вам сказал что чеченцы убивают пленных, вас хоть кто нибудь бил…» Спросил их Бета. Солдатики молчали… «Что ж это вы сюда воевать приехали?!» Как можно мягче опять спросил он, «Д а мы даже не знали что нас сюда везут, неожидано пробасил один из солдатиков, у мамки денег не было, чтобы откосить ну и…, они оба сидели на струганной лавке и напоминали Бете двух воробышков, только, только вылетевших из гнезда, да оно так скорее всего и было… никто всерьёз не воспринял что на них ему обменяют контрактника, да и хлопотное дело это было, обмен- таких пленных было тысячи… Откормил Бета этих двоих и через две недели отвез к двум приехавшим в приграничную станицу Троицкую одуревшим мамкам, с которыми списался.
Поиски старшого были долгими, все осложняло не столько то, что все маскировались: офицеры под другими фамилиями, воинские части под другими номерами, плюс постоянная ротация частей,- политическая верхушка делала все, чтобы скрыть военные преступления.
Но как говорится в чеченской пословице, кто от души плачет у того вместо слёз кровь течет. Обменял Бета фамилию и место призыва этого человека на последнее золото в семье, обручальные кольца и старинную цепочку из чистого золота. Не попомогли убийцам и заляпанные грязью номера и маски на лицах. Не пропали Бетины труды зря, выстаивания в дождь и снег целыми днями на блопостах и около КПП воинских частей, все это наконец дало результат.
Офицер от которого потянулась первая ниточка, был примерно одного возраста с Бетой, когда они разговорились, оказалось, что они в одном полку служили, только Бета в том далеком году закончил службу, а тот только призвался. Бывший однополчанин сказал пристально глядя ему в глаза,- Не знаю зачем и кого ты ищешь, но думаю ты законный мужик, и по мелочам колотиться не будешь. На въездном посту в Ханкалу через день дежурит Сенька Гольдин -контрактник, подойди и скажи от майора Рымаря мол я, скажи что со мной служил, я здесь многих сослуживцев встречал из ваших, дай ему на лапу, без взгрева он все равно ничего не скажет, извини старик.
Гольдин появился на посту через неделю, на пару с каким то молодым якутом, Бета подошел к нему, поздоровался и хотел было изложить просьбу, но Сенька поднял на Бету выцветшие от беспробудного пьянства глаза и прохрипел разя перегаром, «Рымаря знаю, но без лекарства я тебя батя все равно не услышу, подлечить требуется, сгоняй привези кило потом и побазарим». Бета привез требуемый килограмм- две бутылки столичной, и от себя, для пользы дела, банку с рассолом. Инициатива Беты не пропала даром, отметив что с самого начала Бета ему понравился, он завел его внутрь блок поста и после первого стакана внимательно выслушал Бету, через несколько времени, после мучительного раздумья просипел, «Знаю старик кого ты ищешь..» и замолчал. Бета протянул Сеньке золото, тот взял и тут же вытащив паяльник и маленький тигелек расплавил золото и сделав из него подобие пуговицы остудив положил в карман. Бета стоял и молча наблюдал за ним. Покончив с этим, Гольдин все так же деловито разлил остатки водки в две эмалированные кружки и протянул Бете, «Ну давай старик»- Бета не мог отказаться, в эту минуту он не отказался бы и от цианистого калия, предложи ему его Сенька. Он медленно, абсолютно не чувствуя ни вкуса ни запаха вылил в себя содержимое кружки. «Значит так старик», просипел Сенька, бригада эта из столицы призывалась, Софринские они- старшой там был Головня Дима, но их сейчас здесь нет, большего здесь тебе никто не скажет, а будешь искать пропадешь, давай старик» и он подтолкнул Бету к выходу.
Ночь. Свет от керасиновой лампы тускло освещает небольшую комнату. Бета вытащил откуда то из-за книжной полки завёрнутый в холстину какой-то длинный увессистый предмет и начал его медленно разворачивать. По стене пошли причудливые тени от его движений. Барет тихо сидит на краю кровати положив руки на колени и не отрывно наблюдает за ним. Бета отложил в сторону тряпицу, на руках у него остался их фамильный кинжал в обыкновенной из чёрной воловьей кожи ножнах, он немного помедля взялся за его рукоять сделанной из белой и уже успевшей пожелтеть кости, украшенной шишкообразными выпуклыми звёздочками из чернённого серебра и медленно потянул, блеснула сталь старинного клинка с золотой арабской вязью которую подчёркивал длинный глубокий кровосток.
«И как ты хочешь его провезти?» спрашивает Барет. Бета молчит, наряженно думая о чем то своем. Нижняя губа его выдалась вперёд, лицо приобрело грозное и надменное выражение. Барет не дождавшись ответа на свой вопрос продолжает, «И зачем его туда брать с собой, как-будто там этого железа мало, мало ли что на дороге случится…?» «Надо Барет, надо, русские любят кинжалы, и сюда они едут за этим, горы, кинжалы, горцы…» При последних словах его лицо приобретает хищное жестокое выражение. Стены комнаты уставлены сплошь полками из книг, на столе стоит бронзовый Дон Кихот опёршись на длинное копьё, на стене небольшие портреты: Хемингуэй, Джек Лондон, Абузар Айдамиров.
— «Ты кому-нибудь сказал, чтоб пришли проводить на вокзал?»
— «Нет, я лучше поеду до Нальчика на такси, а там поезд Нальчик-Москва… Всё меньше проблем….»
— «Парня будить?»
-«Нет! ещё время есть пусть спит.»
Бета укладывает кинжал на дно небольшого чемоданчика. Барет встаёт «Я даже не знаю что Мозе положить, черемши свежей ещё нет, я прошлогодней три баночки положила, Коля мясо сушённое очень любит, немного положила, а детям я даже не знаю, мальчики уже совсем взрослые, наверное отвыкли от нас… »
-«Аджику положила?»
-«Алееелай, хорошо что ты напомнил, а я то думаю, старая дура, что я забываю, что я забываю. Памяти совсем не стало.»
Барет идёт, и вскоре возвращается с банкой аджики, заварачивает её в старые газеты и укладывает в уже стоящую у порога приготовленную авоську.
Бета садится на край кровати, некоторое время сидит опустив голову на стул, Барет присаживается тихонько рядом. Сидят молча. Затем Бета начинает говорить — «Слушай Барет что я скажу, время такое сейчас что сегодня мы есть, а завтра… все может быть по другому.. поэтому я хочу тебе сейчас сказать то что на моем сердце. Мы с тобой прожили почти тридцать лет, в моей жизни не было ни одного мгновения, чтоб я пожалел о том что тебя выбрал в свои подруги, я очень благодарен тебе за всё, пусть бог будет доволен тобой. Я знаю, что тебе не всегда было легко со мной, если что, прости меня за всё». Барет со слезами прижимается к мужу гладит его по небритой щеке, и шечет свозь слёзы, — «Пусть тебя Бог простит, как я прощаю Бета. Не думай обо мне я была самой счастливой из женщин на этой земле, моим мужем был настоящий мужчина, И на этом и на завтрашнем судном дне пусть бог будет доволен тобой!!»
Они ещё какое-то время сидели полуобнявшись в сумерках, затем Бета осторожно встал и сказал Барет, — «Пора, давай буди». Барет идёт в детскую, а Бета одевает на себя плащ-пальто, на голову мягкую шляпу, берёт маленький чемоданчик и ставит его у двери рядом с приготовленной авоськой. В дверях появляется Барет с пятнадцатилетним Хамзатом, Мальчик для своих лет выглядит взрослым, он почтительно поздоровался с отцом и остановился рядом с матерью. Бета оглядел с суровой нежностью сына. Что ему сказать, да и как сказать эти, может быть, последние слова, и что вложить в них такое, чтоб они помогли ему прожить без отца, да и есть ли такие слова!?
«Хамзат» — голос Беты неожиданно хрипнет, он откашливается и затем положив руку на плечо сыну говорит глядя ему прямо в глаза,- «Хамзат- Быть может мы никогда больше не увидимся, во всём слушайся свою мать и никогда не забывай что ты чеченец».
Мальчик опускает голову, «Хорошо дада».
«Марш 1ойла» Бета оттолкнул ладонью плечо мальчика и резко повернувшись пошёл к выходу.
Поезд
До Нальчика Бета добрался без проблем. Всё получилось так, как он и расчитал. Долго стоять на вокзале не пришлось и билет в кассе и поезд на пероне и нужный вагон все было удачным. Вскоре расположившись в уютном купе спального вагона он переоделся в спортивный костюм стального цвета, заказал себе у проводницы чай и достав из чемоданчика томик Довлатова углубился в чтение. Попутчиками Беты были пожилая пара и молодой мужчина лет тридцати пяти, у пожилой пары в соседнем купе ехали друзья и они целый день проводили с ними, приходя лишь спать, а мужчина после безуспешных попыток завязать знакомство и настроить Бету на выпивку, ушёл послоняться по составу, но и там не найдя друзей по интересам, ввалился опять в купе и начал активно скучать. Бета демонстративно не отрывался от книги. Через некоторое время Бета несколько отстранившись от книги мельком взглянул на попутчика, и внутренне усмехнулся своим мыслям, и тут же, видимо какая-то еле заметная мимика отразилась на его лице, дав повод попутчику вновь вступить в диалог, «Что, интересно пишет?» — спросил он показывая глазами на книгу, и сразу не ожидая ответа, — «Кто это?» Бета, с еле заметной иронией в голосе, ответил – «Да уж, наблюдательный был мужик».
Попутчик, видимо не терявший надежду пробить своего несловоохотливого собеседника, жаждал затеять хоть какой-то диалог, не смотря на явное принебрежение им Бетой. При всей своей легковесности, он сумел заметить на лице Беты некую игру чувств и порою грубо, но достаточно активно старался завязать беседу.
«И что же Вас так тронуло?» — продолжая улыбаться спросил он. Не считая даже нужным скрывать, что он наблюдал за ним. Бета оторвался от книги, молча, несколько секунд посмотрел на него, словно размышляя, как ему с ним поступить. Затем с еле уловимой снисходительностью учителя сказал, — «Это-Довлатов». Мужчина изобразил живой интерес, — «Местный» и не дожидаясь ответа «И про что там?»
— Да это Вам не интересно будет, нечто автобиографическое, вот например, «Дед мой был грузином, превосходно писал и читал на армянском, турецком, персидском, но когда пришли русские его записали неграмотным… дед не знал русского языка» Попутчик внезапно пальцем поднимает обложку книги в руках Беты и восклицает, — «А внук стал грамотным человеком… прогресс всё-таки!» Бета смотрит на него с печальной улыбкой, — «Да и грузинский народ стал из безписьменного народа, народом с письменностью».
Улыбка сошла с его лица и оно стало в мгновение из доброго необыкновенно притягательного, жёстким и непроницаемым. На мужчину такая резкая метаморфоза подействовала как холодный душ. Он так и не понял почему этот краткий экскурс в историю грузинской письменности так неумолимо развеял его мечту о диалоге с этим человеком.
Москва
Бета шёл и ехал по Москве в одно и тоже время узнавая и неузнавая город, не то что бы он уж очень изменился, но это была уже не та Москва в которой он бывал раньше, то на курсах повышения квалификации, то ещё по каким то надобностям. Теперь это был чужой город. Наверное это ощущение и наложило на его движение некую неуклюжесть.Он и со стороны теперь производил впечталение чужака. Когда он сошёл в Черёмушках, то по началу растерялся от обилия пёстрых ларьков, палаток и всё никак не мог сориентироваться. Вдруг кто-то тронул его за рукав, от неожиданости он резко обернулся, перед ним стояла девочка лет восьми- девяти, со школьным рюкзаком за плечами. На лице его отразилась целлая гамма чувств. Девочка участливо спросила глядя ему прямо в глаза, — «Дядя, вы что потерялись да?!»
Бета пришёл в себя через несколько секунд. Напряжение которое росло в нём с той самой минуты как он сошёл с поезда, лопнуло с треском струны, он машинально протянул руку и потрепав девчушку по зардевшей щёчке, улыбнулся ей грустной улыбкой, — «Нет девочка» и быстро, скорее от смущения нежели чем от надобности зашагал в сторону знакомой многоэтажки.
Найти дом в котором жили Мозя и Николай несоставило Бете особого труда, ещё до приезда сюда он мысленно десятки раз представлял себе это место, район- то он знал хорошо и вскоре уже подходил к зданию в котором жили его старые друзья. Подходя к подъезду, он чисто интуитивно незаметно оглянулся, не идёт ли кто за ним. Убедившись что ни чей интерес не вызвал, быстро вошёл в подъезд. Лифт, надушенный спецефическим для этой части России запахом, поднял его на нужный этаж быстрее чем он успел ознакомиться с автографами начинающих писателей этого дома. Лестничная площадка была округлая как в старинных домах, четыре двери в овальной стене и каждая казалось, демонстрировала достаток своего владельца. Бета сразу направился к первой слева двери скромно обитой чёрным дермантином. На ней, чуть повыше глазка белела в аккуратной стеклянной рамочке табличка с надписью
«Марков Н. П.». Бета уверенно нажал на пуговку звонка.
В Москве
Звонок. У дверей стоит лицо кавказской национальности с не большим чемоданчиком.
Из квартиры выглядывает типичный москвич Коля. Ооо! Бета- заходи( Заходя вслед за ним незаметно окидывает взглядом лестничную площадку) Мозя!! У нас гости! Ставь сюда, давай пальто, шапку. В прихожую выходят Мозя жена Николая и двое его сыновей,Павел лет 22 с боксерской грушей в руке и Максим лет 25 с газетами в руке.
Мозя- Господи Бетик!- Мозя обнимает Бету и начинает плакать, Павел и Максим смущенно обнимают Бету он треплет Павла за щеку, хлопает старшего по плечу, разглядывая их.
Чувствуется Бета сам растрогался, нагнул голову, чтобы не выдать своих слез. Москвичи всей гурьбой ведут гостя в гостиную.
Николай- ты почему без Барет она здорова хоть?!
— Максим, Дядя Бета почему не предупредили, вы сегодня приехали?!
Павел-а Hamzat не приехал с вами , Дядя Бета!?
Все прошли в гостиную,посадив Бету на диван, вся семья Николая садится вокруг него. По одним взглядам можно понять что здесь встретились действительно дорогие друг-другу люди. Мозя с Николаем да и дети не скрывая жадно рассматривают Бету.
Бета! Мозю душат слезы, «Мы до сих пор не можем в себя придти… это ужасно»!!!
Николай всматривается в своего гостя, замечая, и сплошь белую не по годам голову и внезапно постаревшего своего друга, затем под тяжестью нахлынувших чувств, резко поднимается и обнимает Бету, пряча голову у него за плечами, прости нас Бета…
Бета растроган, Мозя плачет навзрыд, ребята стоят опустив головы.
Успокоившись- Николай достает платок и сморкается, губы у него опухли как у обиженного ребенка.
Мозя успокоившись спрашивает сквозь всхлипы- Бетик как же это все произошло!?
— Как во сне Мозя, как во сне. В тот день мы с Барет были дома, Паша спал, он только в девять утра пришел, был в ночную, он же в девятой городской хирургом… Слышу у ворот остановилась бэ тэ эр, мы уже на звук определяем любую военую технику. Да, значит у ворот остановился Бэтэр, зашли солдаты грязные как черти, в масках старший скомандовал всех мужчин сюда! Я ему говорю сын у меня хирург спит после дежурства в городской больнице, а второй в школе.
А он не слушает.. -Во двор я сказал всех мужчин! Разбуди его кричу я Барет, а он уже и сам вышел, с удостоверением в руках и спрашивает так дружелюбно.. В чем дело командир, а солдаты зашли в дом убедившись , что там никого нет- вышли, тогда этот старший спрашивает меня у тебя два сына говоришь? Я говорю да, а он мне, хватит вам и одного и идет к воротам, я не понял, думаю он хочет забрать Пашу и бросился к нему, а он кивнул солдату, что стоял во дворе с автоматом наперевес, тот даже не задумываясь ни на секунду, дал очередь прямо Паше в грудь, а этот старший как ни в чем ни бывало поворачивается ко мне и говорит, соседи у тебя хорошие, их благодари за это и ушли. Бросились мы к Паше, но он уже не дышал…
Мозя… оцепенев … ужас, ужас, плачет в голос, Паша, ой Пашенька, и зачем я тебе имя дала!?
Бета оправивишись, бодрым голосом говорит, оо! Нам еще повезло, у нас -то одного только убили и то прямо во дворе, хоть есть кого похоронить, а что делать людям которые пятерых потеряли, ты помнишь Коля, Салтаевых, мы с тобой еще отопление ему делать помогали… мальчики у него были подряд пять пацанов и одна девочка..?
Коля—конечно помню Салах их отец вином нас еще угощал из изабелы, так они же еще совсем пацаны…
Бета—да младшему было 15 старшему 23 теперь их нет.. в один день все полегли..
Настя ..ужас ужас!
Павел—Хаважка Салтаев. Со мной учился..
Бета— Хаважи это старший или второй из них?
Максим—второй, старший Селим, между ними и года не было, они были очень похожи их учителя еще путали..
Бета—Эх Мозя , что говорить, знаешь сколько людей не может найти своих детей, налетят в масках, номера машин залеплены грязью, схватят, и всё, ни адреса ни ребенка.
Если повезет, за большие деньги скажут где труп, а он там без сердца, без глаз, с переломаными руками… так что нам с твоей подругой еще здорово повезло.
Мозя.. бедная , бедная Барет! Господи за что же нам такое!? Ни одно поколение не может на этой земле счастливо прожить и умереть спокойно! Прадеда, раскулачили в сибирь сослали, деда в 37 растреляли, папа весь израненый пришел с войны, так и не пожил, помучавшись умер! Думали хоть мы как-то доживем, вырастим детей, хоть что то для них сделаем, только жить начали, вылезли с нищеты.. и опять в яму! Какое то проклятие над страной висит.
Бета- Коля как у тебя со здоровым образом жизни..?
Коля—в смысле?
Бета-Курить не бросил?
Коля.. ааа, да нет, но не так как прежде, но бывает дымлю.
-А ты то что, ты же вроде бросил..еще тогда..?
Бета.. да ты знаешь начали выпускать такие хорошие сигареты,( улыбается), что я не удержался и закурил. Чеченцы говорят у настоящего мужчины всегда над головой должен виться дымок или от горящего пороха или от трубки..
……………………….
Бета и Николай сидят в гостиной, заглядывает Мозя
Мозя –Коля подойди к телефону..
Коля—Кто там
Мозя – С работы..
Николай переговорив с минуту возвращается, Бета извини меня, пожалуйста, я ненадолго отлучусь, что то там требует моего присутствия, ума не приложу, что за спешка такая!
Бета—какие нибудь неприятности!!?
Николай одеваясь, да вроде нет.. Ну не волнуйся, здесь все нормально, Мозя, угощай гостя, Максим развлеките Бету, Павел поставь хороший фильм, ну давайте..
В комнате Павел, Мозя и Бета.
.Павел –дядя Бета вы фильм будете смотреть?
Ну давай на твой выбор
Мозя, Бетик, что бы ты с удовольствием покушал, как твоей душе угодить…?
Ой да Мозя, ты же знаешь я с удовольствием ем то что ты делаешь? Сделай что нибудь по старинке ничего осбенного не надо, не люблю новшеств в пище.
Хорошо, Бета отдыхай. Когда через минуту Максим заглянул в гостиную Бета уже спал, Максим тихонько выключил телевизор и накрыл Бету одеялом.
Вечером Мозя накрыла шикарный стол, переливающийся дымчатым хрусталем. Бета оглядывая всю эту роскошь виновато крутил головой, поймав взгляд -довольной его оценкой Мози- он поднял обе руки, как бы призывая в свидетели бога. Все сели за стол и только приступили к еде, как по телевидению стали передовать пограмму вести, вся семья как один поворачиваются к Бете, Бета смущенно улыбнувшись, спрашивает. Вы еще слушаете их?!. Павел с радостью бежит и выключает ящик. Все облегченно вздыхают и улыбаясь поднимают рюмки.
После ужина, Бета и Николай перешли на застекленную террасу и расположились в уютных креслах, Мозя подала им чай, сладкое. Будет что нужно скажете, мы здесь, сказала она и мягко улыбнувшись, прикрыла за собой дверь. Выход на терраску был из её спальни и она прикорнула тут же на краю двуспальной кровати в пол уха слушая тихий разговор мужчин.
Мозя родилась и выросла в Грозном мать ее была из терских казачек, с детства она дружила с чеченками и на удивление окружающих быстро выучила чеченский язык и уже вскоре почти все кто её незнал ранее, принимали её за чеченку, а в семье Беты- в которой были её две самые лучшие подруги близняшки Тоита и Сацита сёстры Беты, она и вовсю была как родной.
Тревожно на сердце у Мози, какое то необъяснимое чувство гложет её с того самого момента как Бета появился в её доме и даже не потому что в Москве сейчас истерия по поводу чеченцев, нет, здесь что -то другое. Мозя вдруг вздрагивает и приподнявшись вслушивается в разговор мужчин, потом словно зверь который не хочет выдать себя прижимается к подушке, но все её внимание теперь там на балконе…
Бета с Николаем дружат уже тридцать с лишком лет но в последние годы много произошло такого, которое меняет не только людей, многое изменилось за две войны..
Бета с удовольствием наливает и пьет смакуя чай, «Хороший чай, я в последнее время страшно пристрастился к чаю» говорит он.
-А я с удовольствием поел бы сискал, тьу берам и запил бы калмыцким чаем с перцем солью и маслом- сказал Николай. Бета тихо рассмеялся, ты так это сказал, что и мне захотелось.
-Нет проблем, все это завтра же Мозя к обеду сделает, все компоненты имеются.
Бета -серьёзно что ли?
-Николай-серьезней не бывает, ты что думаешь мы с переездом перестали быть кавказцами?
-Бета, нет не думаю Николай, если бы так думал, к вам не приехал бы минуя всех родственников.. зря что ли наши деды отвечали на вопрос, кто тебе дороже друг или брат, пока брат мне не станет другом, друг будет дороже.
Николай молча достает бутылку коньяка и разлив в чашки с чаем поднимает, Помнишь, как говорил Мадок Татаев, если ни сейчас пусть никогда не будет, Бета рассмеявшись поднял чашку.
Колян! Так Николая называл только Бета, и это обращение вернуло друзей опять в то время и место где начиналась их дружба…
Подружились они в университете на втором курсе, однажды во время перерыва между лекциями к Бете подошел ладный паренек примерно одних с ним лет,
— Ты Бета, спросил он,
— Я, ответил Бета,
— Можно с тобой поговорить?
— А что случилось?
— Они отошли к огромным окнам в вестибюле и Николай, а это был он, волнуясь и краснея рассказал Бете романтическую историю, оказывается, он давно и небезуспешно ухаживал за Мозей, но теперь у него, нежданно негадано, появился соперник чеченец- тоже студент, дело дошло до драки и бой должен был состояться сегодня в парке Чехова. Надо сказать, что Бета пользовался непререкаемым авторитетом не только у студентов но и преподавателей университета и поэтому его не очень удивило то что к нему подошёл этот паренек, скорее другое..
Ошеломил Бету, неожидано открывшийся Мозин роман, он с нескрываемым любопытством разглядывал Мозиного избраника. Ну тихоня, ну Мозя! Но ничего не сказав вслух только спросил, «Ну, а от меня какой ты помощи ждёшь? Ты же один на один идёшь? Возьми хороший кинжал и иди, если у тебя нету я тебе дам.
Бета, конечно хохмил, но пойди догадайся что у него на сердце, а на сердце у Беты была ревность, не та ревность что бывает у влюбленных, а ревность брата. Бета очень был привязан к Мозе с детства и никогда не делал различия между ней и своими сестрами, и вот теперь этот русский паренек заявил на неё свои права.
Николай растеряно посмотрел на Бету, какой кинжал, о чем этот студент говорит -на дворе двадцатый век!! Но не посмел ничего сказать, уж очень Мозя уважительно относилась к этому парню, он мне как родной говорила она, и я для них не чужая, знала бы Мозя как она была недалека от правды. «Но мы не говорили про кинжалы», заметил Николай, стараясь как можно уважительней. Но Бету уже понесло, «Хм, не говорили, это драка парень, а в драке всяко бывает, так что готовь кинжал, ну если нету, так хоть месарь какой нибудь, это уж надежней, и постарайся убить, а то если ранишь, тебя в тюрьму, а девка ему достанется, правильно я говорю»? Бета изо всех сил удерживал себя, чтобы не рассмеяться, но рассмейся он сейчас это было бы глупо и нетактично, человек к тебе со своей бедой, а ты со своими шутками… и что совсем уж не безразлично Бете, должен же он знать, кто ухаживает за Мозей, настоящий парень или слизняк какой нибудь? И поэтому Бета играл свою роль до конца. Он взял побледневшего Николая за руку и повел вдоль коридора, Николай шел нахмурившись и о чем то напряженно думал, Ну так как, спросил Бета, стараясь не смотреть ему в глаза, времени у нас с тобой в обрез, принести тебе кинжал? Николай посмотрел на Бету глазами жертвенного ягненка и пожав плечами сказал, «Давай если ты так считаешь». «Значит жди меня ровно без пяти четыре на мосту за военкоматом».Сказал Бета, и оставив, враз осунувшегося Николая, Бета исчез в толпе студентов.
Ровно без пяти четыре, к мосту через Сунжу подошел Бета, здесь уже, опершись на перила и глядя в реку стоял Николай, Бета долго стоял в стороне, настраиваясь на серьезный лад, затем подошел к нему и изучающе глядя прямо в глаза строго спросил, «Готов» Николай обречнно кивнул головой. Бета протянул ему огромную дубину, «На держи»! Николай оторопел. « Кинжала не было, пришлось эту штуку взять» невозмутимо сказал Бета. Николай расстерянно посмотрел на Бету, но тот не глядя ему в глаза проговорил, значит так, ты стоишь здесь, а я сейчас пойду к ним, когда я тебя позову только тогда иди понял?! И Бета ушел. Николай остался стоять дубиной в руке на мосту. Через минут тридцать там на него «наткнулись» Мозя,Тоита и Сацита, еще через минуту подошел и Бета…
Бета оказывается не терял времени, раставшись с Николаем после беседы в Университете, он тут же найдя свою сестру узнал у неё, кто же на самом деле избраник Мози, а остальное , как говорится, было делом техники. Найдя соперника Николая, Бета строго предупредил его, объяснив ему, что за девушку отвечает он, и что никакого соперничества, а тем более драки он не потерпит, что у Мози с Николаем все уже давно обговорено.
Вернувшись на мост к Николаю, который стоял с этой дурацкой дубиной в окружении девушек не зная как им объяснить почему он стоит на мосту с этим оружием, он, что называется , отвел на нем душу, как признавались потом девушки, никогда, ни до ни после, они так не смеялись как в тот вечер.
Николай оказался не только смелым парнем, но и понимающим юмор человеком, именно это последнее обстоятельство и оказалось самым важным в их дальнейших отношениях. Не зря в народе считают неполноценным человека не понимающего шуток.
Бета понизил голос, и сказал глядя прямо глаза Николаю, Колян, а я нашел того кто Пашу нашего расстрелял… Николай поперхнулся и с глотнув прошептал..- да ты что, где!! Бета взглянул на неплотно прикрытую дверь, да! Сосед твой, неподалеку отсюда…
-Ты что видел его?
-Нет, но адресок верные люди дали, уже с месяц его наблюдают, контрактник.
— Николай медленно откинулся в кресле, и что ты думаешь делать?
-Я?! Бета недоумённо смотрит на Николая… что я могу сделать здесь, это дружок твоя территория…
-Мы можем в суде доказать его вину Бета? Спрашивает Николай, сам отлично понимая глупость сказанного.
-«Ты это сказал чтоб что-нибудь сказать» обиделся Бета.
-«Извини Бета, я просто навскидку подумал, что там было бы проще с ним…»
-«Как говорил мой дядя и дурак знает что в воскресенье праздник». Нет, Колян, его я сам буду судить.. сказал Бета и с такой жадностью затянулся, что пол сигареты сразу, превратилась в тлеющий уголек, а из глаз потянуло таким холодом, что показалось уютная терраска вмиг раскрыла все свои окна….
Мужчины проговорили до утра, не сомкнула глаз и Настя…
Утром Бета встал рано позавтракал вместе с всеми.. Николай о чем то наряженно думал, Бета же наоборот, был весел, все время шутил. Первым ушёл Павел, за ним чуть погодя вышли и Николай с Максимом, Николай уходя обнадежил Бету, ну давай старик пока ты прочитаешь московскую прессу я вернусь, не скучай… Бета молча поднял руку.
Кто хорошо знал Мозю, тот с первого взгляда определил бы, что она, как говорится не в своей тарелке, она молча прибрала за столом и теперь, стараясь не шуметь мыла посуду, Бета удобно разлегшись на кожаном диване в гостиной читал газету.
Закончив с посудой и вытерев руки Мозя сняла передник и села на маленький стульчик стоявший здесь же на кухне. С Мозей что-то происходило, некоторое время она сидела тихо, уставившись в одну точку и напряженно о чем то думала, затем тихо застонала обхватив голову руками…
Бета развернул страницу и и сев на ковер перед диваном, он так любил сидеть, приготовился было читать, как вдруг в проеме двери появилась Мозя, от одного её вида у Беты остановилось сердце, он не узнал ёё, перед ним была не приветливая всегда спокойная Мозя, а какая-то совсем другая женщина, она стояла в дверях, нервно теребя платье на груди, смертельно бледная и что то шепчущая
Бета вскочил со своего места и бросился к ней, что случилось Мозя!!! Что случилось?!! Послушай меня Бета выпалила она с такой необыкновенной горячностью, что Бета поначалу теряется,
—что случилось Нася, что ты мне хочешь сказать, говори же!!!
В это время открыв своим ключом дверь в квартиру вошёл Павел, но услышав крик Беты замер на месте…Ни Бета ни Мозя не услышали его..
Не перебивай меня Бета ради бога, а то я совсем задохнусь и так у меня сердце вот здесь ( она подносит руку к горлу)-
Бета-дорогой, я всю жизнь жила в тревоге, всегда за все боялась, ты же знаешь у меня не было ни братьев ни сестер, и никого на всем белом свете не было кому за меня заступится кроме мамы и вас. Вокруг меня жили чеченцы, я выросла с чеченскими девочками, говорила на чеченском, меня все поначалу считали чеченкой и удивлялись когда узнавали что я русская..но прожили мы жизнь как родные, я знаю, что ты меня очень уважаешь и любишь как родную сестру, видит бог, что я всегда любила вас как родных и была всегда искренна в своих чувствах, но сейчас другое, я чувствую какую то отчужденность, какой то холодок,…. Нет.. нет.. Постой Бета, ты вправе относится к русским по другому, и потому я не могу попросить тебя о чем то, не сказав тебе одну очень важную вещь…
. Ты же знаешь мама умерла полтора года назад здесь, у вас тогда еще полным ходом шла война- вот что она перед смертью мне рассказала. За год до выселения чеченцев в Казахстан, она вышла замуж за Амерханова Ибрагима, брата твоего отца, за месяц и одиннадцать дней до вашего выселения родилась я, мама была очень слаба после родов, Ибрагим- мой отец, отвез ее в Червленную домой- мама же казачка была, а сам поехал в горы к родителям. Состоялось выселение, Ибрагима убили во время высылки за сопротивление властям, он рвался к жене и своей дочери, мама об этом узнала много позже, целых два года она думала что он тоже в Казахстане… Имя оказывается мне отец дал -Муаза, а наши переделали Мозя, русские не любят себя утруждать..
В 46-ом мама вышла замуж за Петра Терентьича он только с фронта пришел, царство ему небесное, которого я считала за своего отца..он умер когда мне было 10 лет, ровно за год перед вашим переселением из Казахстана, не суждено мне было видать вырасти с отцовской лаской. Вот так Бета, прожили мы жизнь и не знали что мы и взаправду родные. Бета обливаясь слезами вскрикнул,- Хайт маржа дуьне яаъ са ийша!!!- и обнял Мозю…Когда они немного успокоились, Мозя глотая слёзы вновь заговорила.
Послушай Бета, если я сейчас не скажу, я этого никогда не скажу… Бетик родной у тебя страшное горе, убит твой первенец, эта весть, поверь, сожгла меня изнутри, ты же знаешь как мы его любили, я же ему имя дала, и теперь я знаю зачем ты приехал. И у тебя есть право заставить Николая сделать все что угодно, и он сделает все что ты скажешь. Русскому человеку наверное невозможно тебя просить тебя о чем либо, но я! Я твоя сестра по крови, я умоляю тебя, не разрушай моего счастья- не вовлекай мужчин этого дома в свои страшные игры, уезжай пожалуйста и прости меня, я прошу тебя мой брат, и Мозя горько плача, упав на пол обняла колени Беты.
Бета- потрясенный до основания всем услышаным, наконец приходит в себя.
— Э хэ хэй, ель яла хьо, да разве ты чеченка, разве стоит так сильно просить о таких мелочах брата. Да никогда в жизни не скажу более слова об этом в этом доме., А ну- ка встань, а ну -ка утри слезы, ты же Амерханова, ты же праввнучка Нажу Памятоевского!! Где твоя гордость, твои деды и прадеды были настоящими мужчинами- воинами. Бета поднял Мозю с пола и обняв посадил рядом с собой на диван.
Мозя- сквозь слезы- я не воин Бетик, я мать, я женщина, а к Амерхановской гордости еще не привыкла, прошу тебя пока Коли нет, уходи.
Бета- конечно –конечно Мозя, он встает и зайдя в свою комнату быстро одевшись выходит, Настя тут-же выносит его чемоданчик, сдергивает плащ с вешалки..
Бета уже у дверей, ну ладно прощай, Николаю скажи что мои родственники звонили и срочно попросили приехать и ещё скажи.. что всё отменяется.. он поймёт. Нежно по чеченски обнимает её и выходит из квартиры.
Только сейчас, очутившись на улице и отойдя от Мозиного дома на порядочное растояние понял Бета всю нелепость своего положения.
Нужно было срочно менять весь, так удачно складывавшийся до сих пор план. О том что он получит со стороны Николая хоть какую то помошь не приходилось и думать, Мозя выбила его из колеи.
Бета шел по тротуару совсем не замечая никого. Идти сейчас к кому -то наобум не имело смысла да и было небезопасно, он мучительно выуживал из памяти всех с кем когда либо он знался в Москве, но никого кому он мог бы довериться не находил. Оставалось одно, поехать домой и построить другой план. При одной только мысли, что месть- которая казалось бы должна вот вот осуществится откладывается на неопределенное время, Бета почувствовал почти физическую боль.
Бета уже дошёл до станции метро, оставалось перейти дорогу, он стоял и невидящим взглядом смотрел на весь этот человеческий муравейник сновавший вокруг него.
Дядя Бета! Позвал его вдруг чей то знакомый голос. Бета обернулся, неподалеку открыв дверь шестисотого мерседеса стоял Максим. Бета еще соображал как ему поступить, когда Максим подошел к нему и взяв его под руку негромко сказал, пойдемте со мной дядя Бета, вы мне очень нужны.
В машине за рулем сидел молодой человек примерно одних лет с Максимом, Максим коротко представил ему Бету, Лёня- это мой родной дядя Бета, дядя Бета это мой друг Лёня, мы с ним не расставались последние четыре года. Бета после слов Максима, это мой родной дядя Бета, взглянул на Максима и достал сигарету…
Максим с Леонидом привезли Бету на роскошно обставленную квартиру, Леонид уехал, а Максим с Бетой остались и проговорили до позднего вечера.
Оказывается, Павел заскочивший домой за какой то надобностью, слышал весь разговор Мози с Бетой, выскочив незаметно чуть раньше чем вышел Бета, он позвонил Максиму и рассказал ему всё что слышал, Максим еле успел перехватить Бету и вот они сидели друг против друга.
— Согласитесь дядя Бета , что после всего услышанного ваш отъезд будет выглядеть более чем странным?
— Наоборот, Максим не уговаривай меня, я дал Мозе слово, лучше пойди на вокзал и купи мне билет, чтоб я там не терся.
— Дядя Бета, вы помните деда Цику…
— Помню
— Паша же нас всегда брал с собой когда ездил в Вярди на голубое озеро, меня Павлика, Хамзата, так там мы всегда, почти до утра сидели на бурках вокруг костра и слушали Цикины рассказы, песни под дечиг пандур…
— Никто нас не отталкивал, никто нас никогда не попрекнул что мы русские..
— Максим, что ты говоришь, кто тебя отталкивает, ты мой племяник.. но здесь Максим есть …и Бета ищет и не находит что сказать..
— Дядя Бета дай пожалуйста я доскажу…
— Говори, говори пожалуйста
— Так вот, я запомнил одну легенду старинную…
— Я слушаю тебя Максим
— Однажды в лесу случился сильный пожар и все звери убежали из лесу только один волк остался… когда пожар закончился все звери вернулись они нашли волка страшно израненым и еле живым и тогда звери спросили его почему же ты не убежал вместе со всеми…
— У Максима на глазах показались слезы он не мог говорить дальше… Бета сидел и молча глядел в сторону окна высоко подняв красивую голову на мощной щее и был похож на волка на эмблеме Чечении.
— Максим пересилил себя и закончил… куда я убегу.. сказал .. волк, ведь эта моя Родина!
— Дядя Бета в моих жилах тоже течет чеченская кровь дай мне возможность когда мы вернемся достойно посмотреть волку в глаза..
— Бета и Максим вскочили одновременно, Бета не мог сдержать нахлынуших чувств.. он спрятал голову на плече племяника и долго не отпускал его из своих обьятий.
Не выходя из квартиры Бета прожил в ней ещё дня два, Максим и Леонид появлялись поочередно каждый раз принося Бете свежие продукты, газеты. Мозе, как они условились с Максимом, Бета позвонил в тот же день и сказал что уезжает в Нальчик, там побудет у друзей недельку и за тем поедет домой, по плану Дяди и племяника этого времени должно было хватить.
Всю свою жизнь Бета страшился долга, точнее, всего того, что хоть как то ущемляло его независимость, достоинство — ставило в зависимость от людей. В народе это положение именовалось коротко «Несал». Каждый воспитаный в традициях чеченец, придерживается этого правила-стараясь больше отдать чем получить от соплеменика. И вот ситуация, как говорится, обязательно случается то, чего больше всего боишься. Вовлечени ребят, у которых жизнь только начинается, в дело мести, не входило в планы Беты, плюс ко всему потрясение которое он испытал в доме Николая, выбило его из коллеи…Бета беспрестано курил, прикуривая одну от другой, то ворочался на мягкой софе, то вскакивал и принимался ходить бесшумными шагами по комнатам, ничего не видя, весь сосредоточившись в себе. Жизнь, безусловно, самый гениальный выдумщик!
На второй день затворничества Бета решился. План возник стихийно. Билеты уже лежали уже в кармане. По плану Максима, Бета, после выполнения задуманного должен был сесть в тот же вечер на поезд Баку-Москва. Но Бета решил опередить события. Адрес контрактника, ситуацию вокруг его дома Бета знал наизусть, и казалось, мог с закрытыми глазами пройдя через всю Москву, точно подойти к его подъезду. Разведка Беты была надёжной, сапожник- имевший неподалёку свою мастерскую, не то армянин, не то айсор, за чисто символическую плату докладывал о каждом шаге Бетиного кровника.
В Москве стояла черная зима, дождь в перемешку со снегом, сырой ветер значительно уменьшали желающих прогуляться. Бета, подождав пока не начало смеркаться, приладил кинжал, оделся и надвинув на глаза фетровую шляпу-делавшую его удивительно похожим на знаменитого американского актёра, вышел на улицу.
Перламутровый жигулёнок, забрызганный слякотью до мест очищаемых «дворником», лихо тормознул ещё до того, как он примеривался поднять руку, когда он пригнулся к опустившему окну, из нутри автомобиля раздался изумлённый женский голос, О! Куда красавец едем-то. Бета, вопреки ожиданию, женщины, сел на заднее сидение и сухо бросил фразу с адресом. «Бомбила», была разговорчивая бабенка, она беспрестано зыркала восторженными глазами, выискивая его в зеркале заднего вида, стараясь просчитать понравившегося клиента. Ну вы прямо Джеймс Бонд! –тараторила она, но суровый взгляд Беты несколько поубавил её игривость, и она немного стушевалась. Но сдаваться не желала. Вы что это такой печальный и строгий, у вас всё нормально?! Бета поймал её взгляд и кивнув ей головой уставился в окно.
Водила женщина машину мастерски, словно нож в масло, врезаясь в плотные потоки, она моментально встраивалась в образовавшуюся брешь, так же молниеносно покидала строй, и, вела машину, как иной раз казалось Бете, руководствуясь скорее чутьём нежели зрением. Бешено работающие дворники не успевали обеспечивать видимость при такой быстрой езде. Расчитываясь, видя что Бета не торгуется, всё ещё заинтригованная, предложила, стараясь заглянуть в глаза,- хотите, могу подождать.. Бета поблагодарил. Он специально остановил машину подальше от места куда ехал, адресс имеющийся у него был как маленькая карта двухверстовка, с подробным указанием всего находящегося кругом. За то время которое он попал ему в руки, он изучил его наизусть, приведись идти сюда с закрытыми глазами, казалось ему, пришёл бы точно без ошибки. Зыркая глазами из под шляпы, он не торопливо шёл по тротуару. Бета не чувствовал ни пронизыващий февральский ветер, ни мокрый снег бивший в лицо… Все мысли и чувства были обострены до предела, часто рот сводила усмешка, похожая скорее на судорогу.. Ну вот театр проснулся, в голове Беты, начались опять прения… Голоса начали спорить: «Учитель пред именем твоим, позволь смиренно преклонить колени», ха-ха-ха! Учитель-с дедовским кинжалом за пазухой крадущийся на убийство. А что вы предлагаете!? А у тебя есть выход!? На этой земле есть суд?! Назовите, найдите, ну хоть одно разумное оправдание! Хоть масенькую твердь, чтоб можно было опереться.. Хоть что то, чтоб остудить взбунтовавшийся разум?! Нет этих оправданий! Нет! Мы тоже не дураки! Вас остановит только смерть, только неотвратимая чеченская месть и нет в мире другой силы! От нас вы не спрячетесь на этом шарике. Везде найдём, месть за несправедливость, месть за зверинную, непонятную людям злобу, за каждое слово, за каждую слезинку, за каждый стон…
«Пастроились, не вижу народ, а у нас другие планы…» -начинал петь гнусавый голос.. Теперь у нас тоже свои планы.. Тогда будем, поступать кто как может.. Рубану, между глаз.. нет! Сначала в живот, сначала проткну и остальное всажу медленно, по самую ручку, когда он дойдёт до конца, проверну его, и посмотрю в его свинячьи глазки.. А потом в гнусавый рот, весь чтоб сзади вышел..
Перед глазами встала картина того утра, да с такой неумолимой чёткостью, что Бета, вздрогнул и остановился. Он весь пылал жаром, тело было необыкновенно лёгким и упругим, рука сквозь прорезь в кармане мёртво лежала на рукояти кинжала. Таак. Если этот театр не остановить, я опозорюсь. Он машинально схватил рукой снег налепившийся на куст и обтёр им горящее лицо.. Вот он, водочный магазин на углу дома, небольшой полисадник перед окнами тянущийся по периметру. Часть полисадника со стороны магазина вытоптана и заставлена пустой тарой, ближе к нужному подъезду торчат два дерева неизвестной национальности. Бета прошёл мимо, в глубь двора, оглядывая мельком всё, и заскочил в подъезд, уже стоящего прямо перед ним дома, у входа стояла молодая пара. Бета взбежал, на второй этаж, остановился и прислушался, молодые говорили о своём. Стараясь ступать неслышно, он медленно воднялся на третий, и опустившийся на корточки, начал разглядывать в зарешоченное пол -окна межэтажья двор. Видно было не всё, но именно та часть где находился подъезд контрактника видна очень даже хорошо.. Сидеть так было сложно, мешал кинжал, пришлось растегнуть плащ высвободить клинок. Каждый шорох, заставлял вздрагивать, если пойдут сверху, пойду навстречу, если снизу, придётся выйти, другого выхода нет..И мелькать здесь тоже нельзя… Бета вытащив кольцо двухметрового махерового кашне прячет в нём лицо, словно репетируя. Миллион раз предлагали родственники поручить молодёжи… Но Бета был неумолим. Нет, твердил он, сам разберусь. «Разведка» доносила, что Головня живёт в Софрино, здесь куда приехал теперь Бета, в первом подъезде, на первом этаже вот этого дома, у слепой или полуслепой тети по отцу, беспробудно пьёт, ранее работал в милиции, уволен за пьянку. На чеченскую сам напросился, после трёх месяцев получил форонтовые, с тех пор в запое.. Часто не бывает дома; или в каталажке или ночует у своих собутыльников. Состояние Беты требовала немедленного действия, мысль работала с чёткостью часового механизма. Ждать не имело смысла, да и было опасно, заподозрив что либо, жильцы могли вызвать милицию.. Надо было действовать. Осторожной свинье груши не достались-говорят чеченцы. Да что мне осторожничать, в любую минуту, могут остановить и спросить документы, а далее, пройдёмте…! Да что мне ждать, и кого, я пришёл за своим! И этого у меня не отберёт никто! Бета просчитал растояние от подъезда до шоссе.. Машин валом.. через полминутки меня уже здесь не будет.. Да так он и будет! А если его друзья там? Никого в живых не оставлю! Его друзья это то же самое что и он, чем больше тем лучше, эх было бы их там человек десять.. Давис, давис,-(ах, если бы, если бы. чеч.) -шептал он. Во рту стало солоно, сам того не замечая, Бета прокусил губу. Вперёд! Бета, стремительно словно боясь что передумает, бесшумно скользнул вниз, обогнув стоявших у порога молодых, с видом торопящегося по неотложным делам человека, быстрыми шагами пересёк двор и нырнул в подъезд. При входе справа вниз идут ступени в подвал огороженный решётчатой дверью, на Бету пахнуло плесенью и сыростью, свет был только на третьем этаже. На ошупь Бета поднялся через три четыре ступени на площадку, и сразу, не раздумывая подошёл к двери, рука искавшая кнопку звонка тронула дверь, которая легко отворилась, Бета замешкался всего лишь на секунду, в следующее мгновенье он ткнул лицо в кольцо кашне и сунув руку за отворот плаща шагнул в проём.
В прихожке было тепло и темно, свет лился из комнаты что находилась справа в глубине коридора. Бета вытащил кинжал и держал его опущенным слегка приподняв остриё.. Спиной ощупал дверь, она подалась, так же тихо щелкнула..
Из комнаты раздался старушечий голос: Головёшкин ты!? Сердце Беты билось так как будто внутри него бил в огромный барабан дуф-дуф-дуф. Значит его нет, он должен придти. Она одна, чёрт!! Чеченский Герман получается, глаза привыкают, слева в стене, как в стариных домах, ниша для гардероба на вешалке какая то одежда. Ты что не заходишь?!- медленно держась за стену в прихожую выходит сухонькая старая женщина, она держится прямо. Бета скользнул в нишу и затаил дыхание. Старуха трогая стену приближалась. Немного не доходя до Беты она останавливается, словно столкнулась с чем то непонятным и опустила голову, словно не решаясь себе признаться, что испугалась. Несколько времени она стоит как бы в раздумье, затем медленно поворачивается обратно к своей комнате, и на пороге обернувшись, « Нет ты не Головёшкин, а ты кто!? Не дождавшись ответа она оборачивается и с растерянной улыбкой говорит, « А ты не из его друзей…у него таких… в друзьях нет! И не вор ты! Нет!» Дух от тебя не воровской…. давно я таких людей не встречала! Дед был такой у Головёшкина, да не головёшкин, а Голованов, голова значит. Хозяин был во всём, крепок был, с самим Саввой Морозовым ручкался, да не нужен оказался новой власти застрелили… и отец был в породу, Голованов! Умный был чересчур, и такие оказывается не нужны, в лагерях убили. Не нужны России хозяева да умные, не нужны, всех свели под корень! Остались, эти.. сказала старуха презрительно, и сделала жест рукой.. головёшкины! Я так и сказала ему, не смей носить эту фамилию, не стоишь ты её, ты не Голованов, а головёшкин!- на удобрение только и годная головёшка-говёшка! Гитлера на вас нет, всю бы мразь в ров да трактором…Закончив тираду, она осторожно переступила порог и ушла в глубь комнаты. Бета вышел из своего укрытия, совершено свободно, без внутреннего напряжения дошёл до её двери, старуха сидела на диване распустив тоненькую седую прядь. Из глубины комнаты она, как бы почувствовала взгляд Беты, и оттуда посмотрела на него немигающими слепыми глазами. Бета, стараясь не задеть что нибудь, осторожно ступая вышел на улицу.
МЕСТЬ
Утро с самого начала было хмурым. Бета встал на утреннюю молитву и долго почти до рассвета сидел согнувшись в молитве, моля бога об удаче. Когда уже рассвело он достал свой чемоданчик, поставив на стол раскрыл его, кинжал лежал на самом донышке наискосок как раз упираясь в углы, вытащив его из чемоданчика Бета кладет его на стол затем идет в переднюю и приносит плащ –пальто в котором и устраивает своего стального друга на специально приделанных лямках. Одев плащ Бета делает несколько быстрых движений садится, встает и остается доволен.
Раздается зуммер телефона, Бета вздрагивает и быстро хватает трубку, но ничего в него не говорит, так тоже договорено, в трубке раздается голос, «Опять автоответчик »
Это сигнал для Беты, положив трубку Бета быстро начинает собираться, он сюда больше не придет.. Одевшись он подхватил чемодан в руку и пошел к выходу, но вернулся присел на секунду, прошептал молитву и снова встав пошел к двери…
Максим был в машине один, молча кивнув ему и не переставая шептать молитвы устроился на заднем сидении
Прежде чем тронуться, Максим поворачивается к Бете, Дядя Бета, как вас называют ваши племяники, что-то похожее на улыбку трогает губы Беты- Ваша!
— Ваша, Леонид тоже поедет с нами
— Не думаю что это хорошая идея
— Он надежный парень Ваша!
— Тебе лучше знать, но я не стал бы его вмешивать
— Ваша он в курсе всего с самого начала…
— Максим ему это не нужно, свое дерьмо лучше самим стирать… поверь мне
— Ваша, он тоже не хочет быть в дерьме…
— Бета удивленно смотрит племянику в затылок
Леонид ждал их на остановке тролейбуса одетый как человек едущий в лес на прогулку. Он уважительно поздоровался с Бетой и толкнул друга в плечо -поехали…
Ехать пришлось недолго, когда вырвались на автостраду Максим стал было набирать скорость , но Леонид, высматривавший куда им свернуть, попросил не гнать, а наоборот снизить скорость, это где то здесь- сказал он, и тут же показал движением руки на незаметный съезд в лес, почти необозначенный никакими знаками, грунтовая склизкая дорога привела их вскоре к полуразрушенному зданию поросшему бурьяном,
— ставь сюда- показал Леонид на маленькую залысину в мокром леске напротив здания, Максим резко завернул и сразу нажал на тормоз, машину немного пронесло юзом вперед и она стала совсем незаметной с дороги.
Максим, а вслед за ним Бета вышли из машины, слушай меня Максим сказал Бета, чтобы здесь не случилось, пусть Леонид сидит в машине ты меня понял!
— Понял Ваша, идем, они вошли в здание через огромную прореху в стене, вероянтно это был раньше какой-то цех, пол здания был завален строительным мусором, было сыро, гулял сквозняк. Они обошли все вокруг, ничего подозрительного не найдя вернулись в машину, «Все чисто» сказал Максим, Леонид кивнул головой и взглянул на часы, сейчас должен подъехать. Леонид достал пистолет и протянул его Максиму, затем полез в другой карман достал другой- друзья одновременно передернули затворы.
— Бета, молча наблюдавший за этими приготовлениями, тихо но очень убедительно сказал, «Ни один из вас не тронет его, он мой и только мой, уберите подальше оружие, вы меня поняли!
— Друзья кивнули
— Максим протянул Бете свой пистолет
— Не надо.. у меня есть оружие
— Максим удивленно смотрит на него.
— Леонид опускает стекло и в этот момент слышится шум мотора, по дороге с которой только что они с свернули проскочил как сумашедший милицейский уазик, у Беты все внутри оборвалось, не за себя- о себе он уже давно не думал, а за эих ребят которых он втравил в это дело.
— Между тем ребята вели себя более чем спокойно, Леонид повел головой и будничным тоном сказал, «Как часы» Максим посмотрел на посеревшего Бету и сказал, -Ваша, ты пока не выходи, я скажу тебе когда нужно будет. Он чуть сутулившись засунув руки в карман направился к канарейке и тут же ему навстречу с водительского сидения выпрыгнул в милицейском бушлате молодой человек он деловито подошел к Максиму и протянув руку спросил, ну что, все тип топ, Максим кивнув головой протянул ему пачку денег, мент кивая в такт счету головой, быстро пересчитал деньги и удовлетворенно хмыкнув, весело спросил, -«Ну что, выпускать тигра»!? Максим сунув руки в карман, — Давай!
— Но мент истолковал это движение по своему..
— Мужики, только заключительную часть своих разборок после моего уезда договорились!?
— Максим кивнул головой.
— Ну и отличненько.. Он подошел к задней дверце УАЗА и резко открыв её проорал, Ну ты! Голота! Давай мурло вываливай отсюда, харэ спать.. он одной рукой протянул внутрь автомобиля и вывалил на землю какого -то бомжа в военых камуфляжных штанах, тот опершись руками на сырой гравий с трудом встал и стал поеживаясь озираться,
— — Командир куда ты меня привез бля, прогугнил он, да не буду я работать …
— — Ну ты это теперь им расскажи, теперь у тебя новое начальство- сказал мент с грохотом закрывая дверцу канарейки…
— -Ну бывайте не скучайте. Будут бабки высылайте весело прокричал он садясь в машину, УАЗ сделал вокруг них круг и умчался оставив после себя чад дыма. Максим повернулся и пошёл к мерседесу. Навстречу ему уже шёл Бета…Максим остановился, как завороженный, мимо него прошла Немезида…
— Сядь и не выходи из машины- сказал он и прошёл мимо Максима, его немигающий взгляд был устремлен мимо него, на стоящего сзади контрактника … Бета узнал его сразу и узнал бы его среди миллиона одинаковых, узнал бы безошибочно. Он сунул руку за пазуху нащупал рукоять кинжала и крепко сжал её, но затем заставив себя успокоиться, пошарил в кармане вытащил сигарету, все также не спуская с контрктника ледяных глаз он прикурил на ходу и лишь на секунду замедливши подошёл нему. Лицо контрактника поначалу оживилось увидев новое лицо, но взглянув на Бету он через секунду уже начал приобретать осмысленное выражение… Ты, ты, он беспомощно оглянулся вокруг и вдруг все понял…
— -Я, знал что ты меня найдёшь, и снова, -я знал что ты меня найдёшь, а Грицька то нет!!! Его баба по пьяни за то что заначил гроши, по горлу розочкой…Я же с ним поспорил ещё на литр, что ты нас найдёшь, вот падла… он оборачивается словно ища своего проспорившего компаньона, но стоящий Бета возвращает его к действительности
— — Ну- ка вспомни что ты там плел про хороших соседей- совсем даже не страшно спросил он
— Бомж изобразив страшную работу мысли, но затем искренне удивившись, развел руками,- какие соседи, да у тебя вообще не было соседей…!
— Но ты же сказал когда уходил- благодарите соседей
— Бомж снова задумался и снова ему удалось выковырять что-то из ускользающего сознания …Да, сказал он, и даже с оттенком какой то гордости, а это мы должны были говорить всем, у нас такая установка была…
.. он снова усиленно думает, а потом сам испугавшись своих мыслей хочет сделать шаг назад, но трусливо отказывется от этого намерения, и искательно глядя ему в глаза жалостливо спрашивает, ты меня хочешь убить да!?
— Бета стоит как обуглившийся, не таким он себе представлял это день, не таким представлялся ему его враг, вдруг в его памяти встал образ его сына да с такой болючей ясностью как будто бы посмотрел в глаза солнцу.
— Бета на миг поднял к глазам руку, затем опустив её посмотрел перед собой, брезгливо поморщившись отступил на шаг, от контрактника прет таким отвратительным духом давно немытого тела и таким перегаром, что рядом стоять становится физически невозможным. Бета отступает на шаг и еще раз оглядывает своего врага, давно небритая щетина, спутанные волосы и тоскливый как у больной собаки безумный взгляд, он мелко мелко дрожит, камуфляжные штаны около колена начали темнеть и вот уже около грязного ботинка начала образовываться лужа….
— Бета отпустил рукоять кинжала, вытащил руку из-за пазухи, и медленно, смотря себе под ноги, так смотрят когда боятся наступить на нечистоту, повернулся, и пошёл к машине. В машине он наткнулся на недоуменый взгляд Максима и Леонида,
Поехали- сказал он голосом не терпящим возражения. Мерседес вырулил на трассу и помчался к городу размахивая в воздухе огромным стеклоочистителем.
У СТАРОГО РУССКОГО ПОМЕЩИКА ТРОЕКУРОВА БЫЛА ЛЮБИМАЯ ЗАБАВА., КОТОРОЙ ОН ПРЕДОВАЛСЯ РАЗВЛЕКАЯ СВОИХ ГОСТЕЙ.
В ПОМЕСТЬЕ ГДЕ ОН ПРОЖИВАЛ, В ЗАКРЫТОМ ПОМЕЩЕНИИ СОДЕРЖАЛСЯ на цепи МЕДВЕДЬ, КОГДА ОБОЖРАВШИЕСЯ ГОСТИ НАЧИНАЛИ ПРОСИТЬ РАЗВЛЕЧЕНИЙ, ТО ТРОЕКУРОВ РАСПОРЯЖАЛСЯ ВКАТИТЬ В ПОМЕЩЕНИЕ К МЕДВЕДЮ ДУБОВУЮ БОЧКУ СПЛОШЬ УТЫКАННУЮ ЗАТОЧЕННЫМИ ГВОЗДЯМИ. ЗВЕРЬ С ОПАСКОЙ ПОДХОДИЛ К ПРЕДМЕТУ, ОБНЮХИВАЛ И ОСТОРОЖНО ТРОГАЛ ЛАПОЙ… УКОЛОВШИСЬ ОН ОТТАЛКИВАЛ ЕГО С СИЛОЙ ,ОДНАКО РАНИЛСЯ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ… что приводило его в дикую ярость И В КОНЦЕ КОНЦОВ ВЕСЬ ИЗРАНЕННЫЙ И ОКРАВАВЛЕННЫЙ ЗВЕРЬ ПОГИБАЛ ПОД ДРУЖНЫЙ СМЕХ ТРОЕКУРОВСКИХ ГОСТЕЙ…
Владимир Павлович Эфроимсон, род. 21 ноября 1908 года. Генетик, доктор биологических наук.
…»До тех пор, пока страной правит номенклатурная шпана, охраняемая политической полицией, называемой КГБ, пока на наших глазах в тюрьмы и лагеря бросают людей за то, что они осмелились сказать слово правды, за то, что они осмелились сохранить хоть малые крохи достоинства, до тех пор, пока не будут названы поименно виновники этого страха, – вы не можете, вы не должны спать спокойно…»
По инициативе ряда московских ученых, в декабре 1985 г. в Центральном лектории Всесоюзного общества «Знание» в Политехническом музее происходила демонстрация и обсуждение фильма «Звезда Вавилова».
После демонстрации фильма в полностью заполненном публикой зале происходило обсуждение, в котором приняли участие видные ученые, сидевшие за длинным столом на сцене Политехнического музея.
После выступления всех ораторов на сцену выбежал известный генетик Владимир Павлович Эфроимсон. В.П. Эфроимсон был одним из самых смелых борцов с лысенковской лженаукой. За борьбу с Лысенко Эфроимсон был в 1949 г. вторично арестован и находился в тюрьме вплоть до 1955 г.
Во время своего выступления Владимир Павлович был очень взволнован и буквально прокричал свою речь в микрофон. Эта речь была записана на диктофон. Вот ее полный текст.
«Я пришел сюда, чтобы сказать правду. Мы посмотрели этот фильм … Я не обвиняю ни авторов фильма, ни тех, кто говорил сейчас передо мной …
Но этот фильм – неправда. Вернее – еще хуже. Это – полуправда. В фильме не сказано самого главного. Не сказано, что Вавилов не трагический случай в нашей истории. Вавилов – это одна из многих десятков миллионов жертв самой подлой, самой бессовестной, самой жестокой системы. Системы, которая уничтожила, по самым мягким подсчетам, пятьдесят, а скорее – семьдесят миллионов ни в чем не повинных людей. И система эта – сталинизм. Система эта – социализм. Социализм, который безраздельно властвовал в нашей стране, и который и по сей день не обвинен в своих преступлениях. Я готов доказать вам, что цифры, которые я называю сейчас, могут быть только заниженными.
Я не обвиняю авторов фильма в том, что они не смогли сказать правду о гибели Вавилова. Они скромно сказали – «погиб в Саратовской тюрьме»… Он не погиб. Он – сдох! Сдох как собака. Сдох он от пеллагры – это такая болезнь, которая вызывается абсолютным, запредельным истощением. Именно от этой болезни издыхают бездом ные собаки…
Так вот: великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик Николай Иванович Вавилов сдох как собака в Саратовской тюрьме…И надо, чтобы все, кто собрался здесь, знали и помнили это… Но и это еще не все, что я хочу вам сказать…
Главное. Я – старый человек. Я перенес два инфаркта. Я более двадцати лет провел в лагерях, ссылке, на фронте. Я, может быть, завтра умру. Умру – и кроме меня вам, может быть, никто и никогда не скажет правды.
А правда заключается в том, что вряд ли среди вас, сидящих в этом зале, найдется двое, трое людей, которые, оказавшись в застенках КГБ, подвергнувшись тем бесчеловечным и диким издевательствам, которым подвергались миллионы наших соотечественников, и продолжают подвергаться по сей день лучшие люди нашей страны, – вряд ли найдется среди вас хоть два человека, которые не сломались бы, не отказались бы от любых своих мыслей, не отреклись бы от любых своих убеждений…
Страх, который сковал людей, – это страх не выдуманный. Это реальный страх реальной опасности…И вы должны это понимать.
До тех пор, пока страной правит номенклатурная шпана, охраняемая политической полицией, называемой КГБ, пока на наших глазах в тюрьмы и лагеря бросают людей за то, что они осмелились сказать слово правды, за то, что они осмелились сохранить хоть малые крохи достоинства, до тех пор, пока не будут названы поименно виновники этого страха, – вы не можете, вы не должны спать спокойно. Над каждым из вас и над вашими детьми висит этот страх.
И не говорите мне, что вы не боитесь…Даже я боюсь сейчас, хотя – моя жизнь прожита. И боюсь я не смерти, а физической боли, физических мучений…
Палачи, которые правили нашей страной, – не наказаны. И до тех пор, пока за собачью смерть Вавилова, за собачью смерть миллионов узников, за собачью смерть миллионов умерших от голода крестьян, сотен тысяч военнопленных, пока за эти смерти не упал ни один волос с головы ни одного из палачей – никто из нас не застрахован от повторения пройденного…
Пока на смену партократии у руководства государства не встанут люди, отвечающие за каждый свой поступок, за каждое свое слово – наша страна будет страной рабов, страной, представляющей чудовищный урок всему миру…
Я призываю вас – помните о том, что я сказал вам сегодня. Помните! Помните!»
Владимир Павлович Эфроимсон.
Декабрь, 1985.
Москва.
Политехнический музей.
20 ноября исполняется 20 лет со дня убийства Галины Старовойтовой, ученого-этнолога, известного политического деятеля, председателя партии «Демократическая Россия». Она была застрелена 20 ноября 1998 года на пороге своей квартиры в Санкт-Петербурге. Ее помощник Руслан Линьков тогда был серьезно ранен.
Один из исполнителей преступления, член «тамбовской» преступной группировки Виталий Акиншин был приговорен к 23 с половиной годам колонии строгого режима, бывший прапорщик ГРУ Юрий Колчин, который, по версии следствия, был организатором убийства, получил 20 лет, заказчик преступления не установлен и не найден до сих пор. Но сегодня, когда с момента убийства Галины Старовойтовой прошло 20 лет, Радио Свобода вместе с ее сестрой Ольгой Старовойтовой, естественно, вспоминает не только ее гибель, но прежде всего жизнь.
– Ольга Васильевна, вы родная сестра Галины Васильевны Старовойтовой, младше ее на два года, – наверное, вы запомнили свою сестру с очень ранних лет? Какое самое яркое и самое раннее воспоминание?
Я не хочу, чтобы из нее делали идеальную бронзовую фигуру – она была живой человек со своими недостатками и особенностями
– Конечно, все первые воспоминания связаны с ней. Вот одно из самых ярких – мы сидим за столом, Галя напротив, мама где-то рядом. Галя выставляет палец и кричит: «Лялька!» Я поворачиваюсь и получаю пальцем в глаз. Это было страшно, больно и как-то неожиданно. А она кричит: «Мама, мама, Лялька меня опять глазом по пальцу ударила!» Это сейчас смешно, а мне тогда было совсем не смешно, но самое обидное, что мама сказала: «Обе по углам!» Надоело ей все это. Я почему рассказываю этот эпизод – не потому, что девочка была злая, а потому что самый большой напряг в семье, когда дети однополые с небольшой разницей в возрасте, и потому что я не хочу, чтобы из нее делали идеальную бронзовую фигуру – она была живой человек со своими недостатками и особенностями.
Ольга Старовойтова
А дальше в школе тоже были какие-то постоянные досады – классический комплекс младшей сестры, ничего страшного, я давно все это пережила. Учительница говорит: ну вот, ты опять получила четверку, а Галя всегда получала пятерки! Вот так. Зато я была хорошей девочкой, а она вредной. Всякое было. Ну, у лидера, наверное, должны быть такие качества.
– Вот вы произнесли это слово «лидер» – а лидерские качества у Галины стали рано проявляться?
– Для меня – да, но я тут не могу быть объективной. А вот об одном важном событии в ее жизни стоит рассказать: в 16 лет она прошла через выборы – тайные, альтернативные – и победила. Многие люди моего поколения слышали про Фрунзенскую коммуну, а была еще Кировская коммуна – она была поменьше, просуществовала всего пару лет, в 90-е годы ее назвали демплатформой ВЛКСМ. Так вот, там были выборы председателя совета коммуны – и Галя их выиграла. Вот такой тип личности. Я думаю, Галя, скорее, в отца, но вообще-то у нас оба родителя были сильные.
Это по-нашему, по-старовойтовски, я им горжусь и хвастаюсь
Папа – из белорусского хутора, в шесть лет он пришел в соседнее село и сказал, что хочет в школу. Как он научился читать, никто не знает: в доме не было ни книг, ни газет, ни одной буквы. И вот он пришел к учителю, а тот спрашивает: что ты умеешь, Вася? А он отвечает: я умею все! Это по-нашему, по-старовойтовски, я им горжусь и хвастаюсь. Учитель проверил – Вася читал, считал, причем он ему задал что-то вроде – из 37 вычти 15, он моментально ответил. Вот что это – самородок? И какая-то пружина была внутри, стремление.
Да, папа еще спросил учителя: какие у вас классы есть? – Первый, второй и третий. – А какой выше? – Третий. – Я хочу в третий. Тогда учитель его решил срезать и срезал на часах – кто тогда в сельской Белоруссии имел представление о часах? И папа не знал, что в часе 60 минут, а не 100, сделал ошибку, и учитель говорит: знаешь, Вася, в третий не выйдет – давай во второй. Так что в 6 лет его взяли во второй класс – и пошло, и пошло. А потом он стал крупным ученым, спроектировал шасси лунохода, нашей гордости – планировалось, что луноход проработает полгода на Луне, а проработал целых два года, такой вот наш папочка!
– А вообще Галина Васильевна прислушивалась к родителям, они пользовались ее уважением?
Она была человеком с чувством собственного достоинства, причем чуть ли не с самого рождения
– Да, наверное, по сравнению с другими семьями. Но она всегда с родителями спорила, настаивала на своем. И еще – папа был руководителем крупного НИИ, сейчас он уже не крупный, это ВНИИ Трансмаш в Горелово, отпочковавшийся от Кировского завода. У нас в доме бывал Ворошилов – не Климент Ефремович, а Владимир Климентович, его приемный сын, они с отцом вместе работали. Он был охотник, добродушный мужик, и как-то он сказал что вроде того, что «женщина – друг человека». Галя громко положила вилку, встала и вышла. Мама за ней побежала: ты что, это неприлично! Она ей говорит: ты можешь это терпеть хоть всю жизнь, а я не буду – никогда. При этом она не была феминисткой, она была человеком с чувством собственного достоинства, причем чуть ли не с самого рождения. Я не знаю почему.
– А когда в ней проявилась тяга к политике, если не считать коммунарских дел?
– Тут, наверное, надо сказать о ее профессиональных качествах. Она два года проучилась в Военмехе и поняла, что это не то. В 1966 году открылся психологический факультет в университете, и она поступила, сдавала все экзамены снова. Конкурс был огромный, второе место после конкурса в театральный институт. Она закончила психфак и аспирантуру при Кунсткамере, там она потом отработала 23 года. Профессия у нее была этнопсихолог. Когда меняли перечень официально зарегистрированных специальностей, этнопсихологов оказалось всего три. И это в большой мере дало направление ее жизни – и как ученого-исследователя, и как политика.
Это было научное исследование, но оно все – вокруг политики, хотя в СССР политики, как и секса, не было
Она занималась правами национальных меньшинств, международными вопросами. Ее научный руководитель Кирилл Васильевич Чистов ободрял ее, говорил – все получится. Ее политическая активность началась с того, что она – не одна, а многие сотрудники обратились, видимо, в какой-то партийный орган с просьбой сделать на Большеохтинском кладбище мусульманский участок. Ведь мусульмане хоронят своих умерших иначе – там и ниша присутствует, и поза покойника другая, и вся процедура захоронения совершенно иная. И они добились этого участка. Как это расценивать – как общественную активность, политическую? Это все вместе – общественно-политическая активность.
– С вашей точки зрения, был какой-то момент перехода к политической деятельности или это произошло плавно?
– Пожалуй, был. У нее есть такая книга – «Этническая группа в современном городе» (1987), где она как социальный психолог анализирует, сравнивает – татары в Ленинграде и в Татарстане, эстонцы в Ленинграде и в Эстонии и т. д. На эту тему была и ее кандидатская диссертация. Это было научное исследование, но оно все – вокруг политики, хотя в СССР политики, как и секса, не было. Но эти исследования носили общественно значимый характер. И потом, в те же 80-е годы она как этнограф много раз ездила в экспедиции в Нагорный Карабах и Абхазию, она знала все это не из книжек. Там, например, изучали феномен долгожительства, у нее были специальные анкеты, и был советский штамп, что они там алкоголя не пьют, а воду пьют хорошую, и это отчасти верно, хотя чачу они там со старушками выпивали. И бабулечка сообщает, что ей 106 лет – а видно, что этого не может быть, да и у Гали была специально разработанная методика вычисления возраста – что человек помнит и т. д. И выяснилось, что бабуля прибавляет себе лет 15, а кто-то 10. Это ведь в европейской части у женщин принято скрывать свой возраст.
Первый президент Армении Левон Тер-Петросян, арабист, знаток древних языков, полиглот – он тоже с ней тогда подружился
И вроде бы это была научная работа, но все равно некий общественный оттенок у нее появился. Потому что в Карабахе ей рассказывали, как 5 мая 1921 года – скоро 100 лет – Сталин взял и подарил Карабах Азербайджану, хотя там было больше 90 процентов этнических армян, и там есть древние армянские храмы, и люди ей говорили об этом, и она все это впитывала. Там она подружилась с армянскими учеными-этнографами. Между прочим, первый президент Армении Левон Тер-Петросян, арабист, знаток древних языков, полиглот – он тоже с ней тогда подружился, то есть у нее завязались и дружеские, и исследовательские отношения.
– Они выросли потом во что-то большее?
– 1988 год, чудовищное, библейское землетрясения в Спитаке. А Галя в это время была со сломанной рукой, она шла в поликлинику, поскользнулась на ледяном крыльце, упала и сломала еще и ногу. И вот она в таком состоянии пишет письмо дорогим армянским друзьям, вместо рождественского поздравления – держитесь, армян опять стало меньше – погибли десятки тысяч человек. Туда прилетел Горбачев (президент СССР Михаил Горбачев. – РС), премьер Рыжков (глава правительства СССР Николай Рыжков. – РС) вместо трех дней пробыл там три месяца, следил за каждым грузовиком, Рыжкова они обожают. И приехал одиозный генерал Макашов, известный шовинист, и он арестовал комитет «Карабах».
Потом считалось, что комитет требовал отделения от Азербайджана и присоединения к любой другой советской республике, хоть к Якутии. У всех была свежа в памяти чудовищная история с турецким геноцидом армян, азербайджанцев они звали только турками – в общем, тут своя история и своя беда. И вот комитет «Карабах» арестован, и Галя в своем письме перечисляла, не называя фамилий: Вазген, Левон, Александр – все имена арестованных, со словами ободрения. И там это письмо стали распространять.
Она говорит родителям: конечно, победить я не смогу, но я просто не могу отказать, придется участвовать
И вот настало 26 марта 1988 года – первые выборы народных депутатов СССР. Какое было время – еще более глухое, чем сейчас, и сколько людей мы узнали, далеко не только Галину: Сахаров, Собчак, Афанасьев – духоподъемное было время. И вот ее выдвигают от одного из округов Еревана в народные депутаты СССР. Я не могу сказать, что она этого хотела – она удивилась, все ей стали говорить, что она с ума сошла. И тут она узнала, что жены, сестры членов комитета «Карабах» хотят быть ее доверенными лицами. Я помню, как она говорит родителям: конечно, победить я не смогу, но я просто не могу отказать, придется участвовать. Вперед. Она победила – за нее проголосовали 77,7 процента. Это и есть ее первый шаг в политику. И начался период, который она сама назвала «10 лет без права передышки» – подумать только, всего-то 10 лет. Народный депутат от Армении – 1989 год, народный депутат от РСФСР в 1990 году, депутат Госдумы от Петербурга в 1995-м, – рассказывает Ольга Старовойтова.
В программе Радио Свобода «После империи» от 23 мая 1994 года Галина Старовойтова сравнивает Карабах и Крым и предупреждает о том, что крымский вопрос надо немедленно решать, иначе он приведет к военному конфликту:
«На фоне напряженности и сверхмилитаризации полуострова не исключены, как это было когда-то и в Нагорном Карабахе, жертвы, случайные или спровоцированные. А после этого не исключены и какие-то государственные санкции и уже неостановимое и неизбежное сползание к войне. А дальше неизбежно вмешательство третьих и четвертых сил, которые будут поддерживать обе стороны. Россия не сможет остаться равнодушной к судьбе 70 процентов русского населения в Крыму, Украина не сможет остаться равнодушной, боюсь, что не сможет остаться равнодушной и Турция, тем более что проблема крымских татар существует и сохраняется.
Сейчас… время для запуска превентивной дипломатии, для интенсивного диалога со всеми участниками конфликта, возможно, под каким-то международным арбитражем. Пока что ничего такого не делается, есть силы, объективно заинтересованные в эскалации конфликта, … каждый день мы слышим о новом витке напряженности, а реакция российского президента и парламента, пожалуй, не очень адекватна. Этап пассивного ожидания закончился. Мы могли долго не замечать крымской проблемы, больше мы на это права не имеем. В международном праве есть противоречия в реализации права народов на самоопределение. С одной стороны, есть декларация о гражданских и политических правах, принятая ООН в 1966 году, и сам устав ООН, который признает право на самоопределение как неотъемлемое право любого национального меньшинства, любого народа определять свою судьбу и государственный статус. С другой стороны, есть заключительный акт, принятый в Хельсинки в 1975 году, который ставит нерушимость государственных границ фактически выше права на самоопределение.
В международной практике эта проблема не решена, хотя есть отдельные прецеденты, например, Эритрея, отделившаяся в прошлом году мирным путем референдума под эгидой ООН от Эфиопии, и некоторые другие прецеденты…. Развитие рыночной экономики неизбежно связано с развитием политической и экономической децентрализации регионов. В рамках этого процесса Крым тоже может получить более высокий уровень автономии, заключив двусторонние договоры с Россией и Украиной. Во всяком случае, мне кажется, что время невмешательства и ухода от этой проблемы для России прошло. Пора сформировать с обеих сторон две полномочные комиссии, которые бы вели непрерывный диалог, постоянные переговоры по всем спорным вопросам… Две или три политические силы должны вступить в диалог, это самое главное – пока идут переговоры, молчат пушки. Даже содержание переговоров может быть менее важным, чем процесс. Но не уход от проблемы. Надо оставить надежды на то, что она сама собой рассосется. Мы видим, как она каждый день нагнетается все больше».
Галина Старовойтова, декабрь 1992 года
– Можно даже не говорить, насколько пророческими и актуальными сегодня выглядят эти мысли Галины Старовойтовой. Ольга Васильевна, если вспоминать о ее значении, о том, что она сделала для России, как вы считаете, о чем надо говорить в первую очередь?
– Я считаю очень важным ее закон «О свободе совести и религиозных объединениях», закон «О занятости населения в Российской Федерации», законы «О реабилитации жертв политических репрессий», «О правах национально-культурных объединений», «Об альтернативной гражданской службе», «О воинской обязанности и военной службе», – Галина Васильевна занималась теми законопроектами, в которых она понимала. А когда думаешь, как сейчас у нас принимаются законы и потом поправки к ним – в целом кажется, что это некий разворот назад, от Европы, от свободы. У нее все было – вперед, к нормальной человеческой цивилизации, ничего радикального.
Самый знаменитый, резкий и спорный ее законопроект – «О люстрации». Сначала он был написан в 1992 году, после путча, потом переделан в 1997, но его никогда не включали даже в повестку дня. Мне привелось говорить в Праге с помощником Гавела (первый президент Чехии в 1993-2003 годах Вацлав Гавел. – РС), и он рассказывал, что Гавел был в восторге от этого законопроекта, который не был таким жестким, как в Чехии и в Прибалтике.
– Как сейчас обстоят дела с расследованием убийства Галины Старовойтовой?
Расследование убийства Галины Старовойтовой – второе в России по длительности. А первое – это расследование убийства Николая Второго
– Активные действия много раз приостанавливались, но расследование продолжается всегда. Продолжают искать второго стрелка – Олега Федосова, труп одного из членов банды, которого убили тогда же, потому что он мог проболтаться. Наконец, продолжают определять заказчика, что самое важное. Я была у следователя несколько дней назад, спрашивала: нет ли ощущения, что опять приостановят дело? Он говорит, нет. Кстати, с 2015 года оно ни разу не приостанавливалось. Потом он мне сказал, что расследование убийства Галины Старовойтовой – второе в России по длительности. А первое – это расследование убийства Николая Второго. Срока давности у этого дела нет, и еще очень важно, что за расследованием следит международное сообщество.
– Все эти годы появлялось много версий о главном заказчике преступления – вы верите в какую-то из них? Например, в то, что заказчик – Кумарин, бывший «ночной губернатор» Петербурга?
– Это предмет не веры, а, скорее, надежды. Я надеюсь, что заказчик будет назван. Что касается версии о Кумарине, то назвал его заказчиком Михаил Глущенко, который тоже числится в организаторах преступления, это следующая ступень после Колчина: у организаторов может быть хоть 10 ступеней, хоть 20. Мне пришлось читать много неприятных материалов, из которых я поняла, что Кумарин в это время был в Германии, он лишился руки, у него было что-то с печенью, и мне чисто психологически трудно представить, что ему в это время было дело до какой-то вредной тетки, которая что-то вещает в Думе. Возможно, что он был заинтересован в ее убийстве, она ведь выступала разоблачителем всех этих дел и «тамбовской группировки» тоже. Но чтобы ему самому эта идея пришла в голову – я не думаю.
– А у вас есть собственные версии – кто заказчик?
– Есть, но я искренне чту презумпцию невиновности. И потом у меня нет доказательств, это только наблюдения, ощущения, что это человек из такого-то круга. Конечно, и Кумарин мог быть оттуда, но что он был инициатором – с этим я не могу согласиться.
– А что касается причин убийства, вы когда-то говорили, что в принципе согласны с электоральной версией, что Галина Старовойтова встала на пути у «тамбовской группировки», рвавшейся во власть.
Изучая материалы дела, я поняла, что решение о ее убийстве было принято не позже, чем за полгода
– Это не совсем так, даже если бы она решила участвовать в выборах губернатора Петербурга, она бы их уже не выиграла – рейтинг ее не был таким высоким. Но тут есть еще один интересный сюжет – должны были состояться выборы губернатора Ленинградской области. Понятно, это такой серо-красный пояс, она бы там не прошла. Но кто туда только не стремился! Она как-то приехала в Выборг, там ее встретил Вадим Густов, они сфотографировались в обнимку, и вдруг какой-то журналист и спрашивает: Галина Васильевна, а может, вы будете баллотироваться в губернаторы Ленинградской области? Она говорит: нет, я вот Густова поддерживаю, а тот говорит: нет, это мы вас поддерживаем, – в общем, пошли слухи. А ведь тогда в Ленобласти экономический рост быть чуть ли не как в Китае – там и порт, и нефтяной терминал, и все эти европейские дела развивались, тогда это был растущий регион, и за него была серьезная борьба. Она не подавала туда документы, но это рассматривалось следствием как один из возможных мотивов убийства. А когда она была уже убита, но еще не похоронена, Геннадий Селезнев подал на нее в суд за статью в газете «Северная столица» «Новые русские коммунисты: союз серпа и доллара». То есть, к сожалению, заинтересованных лиц было много.
– А для вас это убийство было неожиданным или что-то носилось в воздухе?
– Для меня – совершенно неожиданным. Потом я же не все знаю, я тогда жила своей жизнью. Позже Людмила Нарусова говорила, что Галина ей рассказывала о каких-то угрозах – но говорила вроде как со смехом. Потом, уже через несколько лет, изучая материалы дела, я поняла, что решение о ее убийстве было принято не позже, чем за полгода. Следили за ней, деньги отмывали, хотя потом выяснилось, что деньги за убийство так и не были заплачены. Колчину, организатору, просто было приказано убить, безо всяких денег. В общем, я ничего такого не ожидала. Родители сразу передоверили мне статус потерпевшей. Первое время после убийства Гали мне очень помогал незабвенный Юрий Маркович Шмидт, замечательный адвокат, мы с ним ходили знакомиться с материалами дела, как на работу, теперь мне помогают его помощники, Борис Грузд и Леонид Сайкин. И отчасти мы с ними сегодня не даем закрыть это дело. Пять лет назад пошли упорные слухи, что его закроют, и представьте, я написала письмо Дмитрию Медведеву, и не знаю, что уж там сработало, но расследование продолжается.
– Ольга Васильевна, на вас ведь еще музей Галины Старовойтовой – что будет с ним, не вечно же вы будете о нем заботиться?
У Гали была роль первопроходца, она показала, чего может достичь человек исключительно благодаря своим способностям
– Это моя главная забота. Все эти годы музей тянула, в основном, Галина Георгиевна Маркелова, которая была ее помощницей. Этой осенью она умерла. Ей было 85 лет, и мы еще при ее жизни это обсуждали. Надо кого-то найти, надо искать деньги, чтобы людям что-то платить – мы же с ней все делали бесплатно. Да, нам помогают частные спонсоры, но этого мало, я все время думаю – кому этот музей передать, и вопрос этот непростой.
– 20 лет назад в политике было много ярких фигур, сегодня мы их не видим – как вы думаете почему?
– Они есть, просто мы их не замечаем. Тех, кого не застрелили, как Галю, как Бориса [Немцова]. Но они не востребованы сегодня, мы их мало видим и мало слышим. Когда об этом заходит разговор, я всегда вспоминаю какой-нибудь 1984 год, [Константина] Черненко – и что, людей не было в России? Объявили выборы в 1989 году – и скольких мы узнали, масса людей из провинции появилось. Они есть всегда, просто сейчас они не востребованы. А у Гали была роль первопроходца, она показала, чего может достичь человек исключительно благодаря своим способностям.
По словам Ольги Старовойтовой, Галину Старовойтову надо помнить как человека, влиявшего на российскую историю, и память о ней должна придавать людям мужества и энергии.
Times назвала мультфильм «Маша и Медведь» пропагандой Кремля.
Профессор Энтони Глис из Университета Букингема, эксперт по разведке, сказал: «Маша злющая и весьма противная, но и отважная. Она прыгает выше головы. Не будет преувеличением сказать, что она ведет себя по-путински». В одном из эпизодов девочка, одетая в фуражку советского пограничника, охраняет морковную грядку от «захватчиков».
В прошлом году газета «Helsingin Sanomat» Финляндии цитировала Прията Хобемаги, преподавателя в Школе связи Таллиннского университета. Там утверждалось, что Медведь символизирует Россию и призван заменить негативный имидж страны позитивным в детском сознании. Он описал серию как «красиво представленную» часть кампании влияния, которая была опасна для национальной безопасности Эстонии.
Аналогичные опасения были выражены в Литве. Обсуждался тот же эпизод с Машей в фуражке пограничника, когда она патрулировала медвежий сад и преследовала зайца, пытавшегося украсть морковь. Критики увидели в этом заявление России о защите своих границ.
Государственные СМИ России высмеивали озабоченность мультфильмом в странах Балтии как «патологическую» русофобию. «Анимаккорд», московская студия, которой принадлежит «Маша и Медведь», ответила, что это независимый проект, который никогда не получал государственного финансирования.
И начался вал насмешек над Times и русофобией. Между тем, я об этом время от времени пишу на протяжении последних лет восьми. Когда поставил дочке этот мультик, минуты через две выключил, обплевался, выкинул к чертям собачьим на самую дальнюю помойку и больше не вспоминал. Вот и умные люди из университетов Букингема и Таллина пришли к тому же самому выводу. Мультик — абсолютно ублюдочный. Девочка в какой-то полу-НКВДшной фуражке, борющаяся с врагами в серии «Граница на замке» (опять кругом враги, которые пытаются выпить нашу нефть-матушку), и медведь в ушанке — это надо быть совсем …банутым, чтобы такое говно вливать в детские головы. И то, что «Анимаккорд» делает это не на деньги Кремля, а по своему собственному желанию, лишь показывает, насколько они там все …банулись и не понимают этого.
Но суть даже не в фуражке и не в милитаризации детского сознания.
Суть в том, какую модель поведения этот мультик преподносит.
Включите «Машу и Медведь». Любую серию.
А затем включите любое ток-шоу Скабеевой.
Вы не найдете ни одного отличия в модели поведения.
Ни одного.
Истерика и вопли, вопли и истерика. Брызганье слюнями на повышенных тонах и ор, ор, ор. Абсолютная неспособность слушать собеседника, полное неуважение к собеседнику, крик как единственная модель общения, совершенно дубовая уверенность в собственной правоте, абсолютна неспособность слушать и слышать доводы.
Я этот мультик не могу смотреть чисто физически.
Потому что не вижу совершенно никакого отличия между полоумными бабками на пропутинских митингах и Машей. Даже не так. Смотрю этот мультик, и понимаю, что Маша именно такой бабкой и вырастет.
Это не детская модель поведения. Дети себя так не ведут. Это модель поведения Лидии Аркадьевны в стадии психоза, которая и навязывается детям.
А потом еще и фуражка НКВД.
Times, вы все правильно поняли. И вы, коллеги из Финляндии, Эстонии и Литвы. Это именно пропаганда. Пропаганда идиотии, истерики и агрессивного поведения.
И то, что в Мордоре начался вал насмешек и нивелирования смысла сказанного оскорблениями и переводом дискуссии все в ту же самую плоскость «ха-ха, посмотрите, какие они идиоты» — это еще один уровень этой пропаганды. Все ровно то же самое замыливание смысла сказанного истерикой.
Не показывайте детям это истеричное говно.
Показывайте детям нормальные мультики с нормальной моделью человеческого поведения, выраженной во взаимоуважении и способности к диалогу.
Посмотрите «Машу и Медведь», потом любой мультфильм Миядзяки — и вы увидите, насколько огромна разница в моделях поведения там и там.
В рамках проекта «Журналистика без посредников»
Приват-банк карта номер: 4149 6293 0056 6445
Яндекс-кошелек, номер 410 011 372 145 462.
В Сбербанке карта номер 4276 3800 8339 8359.
Либо просто кинуть на телефон
МТС: +7 915 237 41 78.
Мегафон: +7 926 558 57 89
Долларовая карта «Привата»: 4149 6293 0050 9742
Карта «Приват» для переводов в евро: 5363 5423 0740 4211
BENEFICIARY: BABCHENKO ARKADIY
ADDRESS: 52B, YEVHENA SVERSTYUKA, APT. 94
KIEV, 01001, UKRAINE
BANK OF BENEFICIARY: PRIVATBANK
SWIFT CODE: PBANUA2X
ACCOUNT: 4149629300509742
Для переводов из США:
INTERMEDIARY BANK:
JP MORGAN CHASE BANK
SWIFT: CHASUS33
ABA: 021000021
Спасибо.
В студенческие годы мне не раз посчастливилось услышать голос Абдурахмана Авторханова по радио Свобода, которое студенты слушали тайком даже друг от друга (доносительство было довольно обычным явлением среди наших студентов). Радио Свобода считалось вражеским рупором и потому те, кто осмеливался прослушивать, сильно рисковал. В основном, немедленным исключением из института. Но смельчаки среди студентов всегда находились. Радио Свобода всегда заглушалось, и настроиться на его частоты было нелегким занятием – различные помехи в виде постоянных резких шумов, сильного треска, свиста и прочего не позволяли нормально слушать, но в редкие моменты голос диктора прорывался и какая-то одна фраза могла сказать о многом. И однажды такая фраза из уст Абдурахмана Авторханова — «Ассалам алейкум, к1енти» — в начале радиопередачи прозвучала словно из далекого космоса. Германия, Мюнхен, радио Свобода и загадочный Абдурахман Авторханов, казалось, находятся на другой планете.
Прошли годы. Распался СССР и на его обломках были созданы новые государства. Чеченский народ, веками стремившийся к свободе, использовал свое право на государственность и в 1990-1991 г.г., опираясь на законы СССР, РСФСР и международное право, провозгласил независимость Чеченской Республики. В этот сложный для чеченцев период Абдурахман Авторханов душой и сердцем был со своим народом. Часто созванивался с Президентом Джохаром Дудаевым, давал советы и предостережения. Писал статьи для российской печати, в которых фактически обращался к российским властям не совершать ложных шагов в отношении чеченского народа. Например, в статье «Чечня, чеченцы и президент Ельцин», изданной в 1991 году в журнале «Новое время», А.Авторханов пишет: «Если российское правительство хочет решить чеченский вопрос мирным путем, то переговоры с чеченцами надо вести не с позиции силы и не на языке ультиматумов, которые на них никогда не производили впечатления. Лучше всего было бы, если бы сам Президент России Борис Ельцин нашел время выслушать их претензии и жалобы из уст доверенных представителей чеченского народа для мирного решения конфликта.»
По приглашению литовских парламентариев холодной осенью 1994 года я, сотрудник министерства иностранных дел ЧРИ, прибыла в Вильнюс, чтобы открыть чеченский информационный центр. Это был мой третий приезд в Литовскую Республику по служебным делам. В Чечении было напряженное положение из-за стягивания российских войск вокруг границ Республики. И я должна была спешить со своей миссией.
С первых же дней своего пребывания в Вильнюсе я запланировала поездку в Мюнхен, чтобы встретиться с Абдурахманом Авторхановым. В этом мне помогал наш представитель в Германии Абдулла Кадыров. 20 ноября 1994 г. в сопровождении члена Сейма Литвы Альгирдаса Эндрюкайтиса я вылетела в Германию. Альгирдас Эндрюкайтис был не только членом Сейма, но и председателем парламентской группы поддержки независимости ЧРИ, которая была организована в ноябре 1992 г.
Конечно, с тех пор прошло много лет и нелегко вспоминать все, что было, потому что последующие события в моей жизни и в судьбе моей страны и моего народа были настолько страшными и тяжелыми, что все предыдущее почти меркнет.
Мюнхен оказался не таким далеким и вполне понятным городом. Знала, что и знаменитое радио Свобода тоже находилось в Мюнхене. На следующий день сразу после 10 часов утра Абдулла Кадыров отвез нас к Абдурахману Авторханову в предместье Мюнхена, в маленький городок Ольхинг. Я очень волновалась перед встречей, мысленно представляла, как все произойдет, готовила какие-то вопросы. И наконец, мы заходим в тесный, темный коридорчик скромно меблированной небольшой квартиры и к нам вышел Он, Абдурахман Авторханов. Несколько секунд я не могла сказать слова, я с трудом сдерживала слезы. Передо мной стоял человек-легенда, которого много лет хотела увидеть, поговорить. Авторханов в своих Мемуарах пишет как будто обо мне: «Ореол славы какого-нибудь большого человека действует на нас как психологический гипноз на далеком расстоянии — чем дальше расстояние, чем недоступнее этот человек, тем блистательнее в наших глазах нимб, который окружает его воображаемый образ. Нет лучшего средства развенчать этот образ, чем непосредственное общение с ним. Поэтому-то пророков и не признавали в собственной стране.»
Абдурахман встретил нас с подкупающей простотой, но рассматривал пытливым взглядом живых темных глаз. Его жена, Людмила Петровна, высокая, статная женщина, была с нами любезна.
Абдулла оставил нас и уехал по своим делам, а мы пробыли в гостях у Авторхановых весь день.
Мне сразу же захотелось выразить ему свое восхищение его личностью и творчеством. Рассказала, как тайком, но восторженно о нем и о его творчестве высказывались мои педагоги в МГИМО. Когда я сказала, как я мечтала его увидеть, Абдурахман с мягкой улыбкой ответил: «О, это музейный интерес.»
Первый час разговора был несколько официальным и напряженным, но мне удалось перевести наш разговор в более теплое и открытое общение. Абдурахман оказался очень светлым, чистосердечным, дружелюбным и импульсивным собеседником безо всякого намека на манию величия. Сразу разговор зашел о событиях последних лет в Чечении, о независимости, высказал свое восхищение Президентом Джохаром Дудаевым. В связи с возможными провокациями со стороны России, Абдурахман сказал, что ничего нельзя исключать – Россия остается со своим тоталитарным, агрессивным багажом, усеченная, обиженная и злопамятная, она, возможно, захочет решить чеченский вопрос военными, полицейскими методами. По-другому они не умеют. Его слова – «Окраинные народы России свободно и без последствий могут освободиться из-под России лишь в том случае, когда сама Россия станет свободным, демократическим государством. А пока Россия способна лишь удерживать нерусские народы мертвой хваткой.»
Что касается других народов Северного Кавказа, Абдурахман считал, что самый лучший вариант для северокавказцев объединиться в будущем в общее конфедеративное государство, где не будут стоять территориальные претензии, заложенные политикой российских и советских властей. Для этого есть и исторические примеры общего прошлого. Только таким образом можно будет выжить малочисленным народам. Авторханов помнил, что 25-26 августа 1989 года в Сухуми состоялся первый съезд горских народов Кавказа, на котором присутствовал Зелимхан Яндарбиев со своими соратниками из организации «БАРТ». В Сухуми чеченцами впервые была выдвинута идея федеративной государственности народов Кавказа, которая была принята участниками съезда положительно. Авторханов признал, что на этом съезде чеченцы предстали грамотными политиками.
Абдурахман вставал из-за стола и, прохаживаясь по комнате, громким голосом рассказывал о себе. В этот день я услышала почти всю историю его жизни. Сейчас его биографию и его творчество можно найти в интернете, а тогда это звучало эксклюзивно. Рассказал, почему перешел линию фронта в 1942 году и ушел к немцам. Как было тяжело ему это сделать, потому что очень любил свою родину и свой народ. В далеком 1942 году Лаврентий Берия, глава НКВД СССР, поставил ему условие – или он едет в Чечению и ликвидирует Хасана Исраилова, который руководил вооруженной борьбой с советским режимом, или его самого ждет расстрел. Авторханов соглашается ехать в Чечению, там в горах он встречается с Хасаном Исраиловым, который был его другом. За ужином Абдурахман откровенно рассказывает Хасану о мотивах своего приезда, о том, что ему нужно спасать свою жизнь. В этот вечер Абдурахман вместе с Хасаном решают, что ему нужно уйти к немцам, поскольку иного пути Абдурахману не оставляют.
Тотальная депортация чеченского и ингушского народов стала для Авторханова большой личной трагедией. Он писал письма видным мировым политическим лидерам с просьбой содействовать возвращению на родину чеченцев и ингушей. Вместе со своим другом Салаудином Гугаевым, жившим в США, Авторханов в 1955 году написал обращение в ООН, накануне приезда на Генеральную Ассамблею ООН Н.Хрущева. В этом Обращении была подробно изложена суть жестоких сталинских акций, приводились факты, цифры, свидетельства очевидцев. Как известно, после возвращения Хрущева из США, режим для спецпереселенцев в СССР начал смягчаться, а через два года чеченцы и ингуши вернулись на родину.
Абдурахман рассказал, что в начале октября 1994 г., то есть за полтора месяца до моего и Альгирдаса Эндрюкайтиса приезда к Абдурахману, к нему приезжала делегация из Надтеречного района, члены которой фактически были в оппозиции к Джохару Дудаеву. Абдурахман не назвал имен, но впоследствие я узнала имя одного – Руслан Мадиев, который при министре Шамиле Бено был заместителем министра иностранных дел Чеченской Республики с 1991 по 1992 год. После их визита Авторханов написал письмо Президенту Д.Дудаеву. Привожу отрывок из этого письма от 8.10.1994 г.: «Глубокоуважаемый и дорогой мой президент Джохар Дудаев! Я в отчаянии. У меня было два удара и каждую минуту жду третьего. Смерть для меня явится избавлением не столько от мук физических, сколько от духовных. Меня доконают страдания за судьбу нашей многострадальной Родины. Я боюсь, что Чечня перестанет существовать как биологическая ячейка. Поэтому я решил обратиться в последний раз, попытаться заключить мир между Грозным и Надтеречным районом, из которого я происхожу. Только что меня посетила делегация моего района… Я внушил этой делегации свою строгую мысль — начать мирные переговоры с Президентом, выключив из Политической игры Хасбулатова и КГБ…»
Как мы знаем, так называемая оппозиция из Надтеречного района ответила на призыв Авторханова танковым броском на Грозный, 26 ноября 1994 года.
В тяжелейший период для чеченского народа великий Абдурахман Авторханов писал Президенту Джохару Дудаеву 1.01.1995 г.: «Дорогой Джохар! В этот судьбоносный час, когда речь идет о том, быть или не быть чеченскому народу на этой грешной земле, хочу, дорогой Джохар, обратиться к тебе с моим может быть последним прощальным словом: ты обессмертил имя чеченского народа, подняв перед всем миром знамя Свободы и Независимости твоих великих предшественников — шейха Мансура и имама Шамиля. В то время, когда пресловутые «отцы» великой западной демократии трусливо дрожат перед палачами из Кремля, считая новое народоубийство в Чечне внутренним делом Москвы, ты уже на деле доказал, что Запад дрожит перед колоссом на глиняных ногах…».
Абдурахман также рассказывал и о своей семье. С горечью сказал, что ему пришлось оставить жену и двух дочерей в Чечении в 1942 году. В Германии вновь женился, на украинке Людмиле и теперь у него есть сын Тамерлан, которым он очень гордился, и любимая дочь Зара. Жизнь в Германии не была для Абдурахмана безопасной. НКВД, а затем КГБ вели за ним постоянную охоту с целью ликвидации. Подсылали даже родственников, которых он близко подпускал, не ожидая предательства. Но Всевышний хранил его.
Трудно в данном коротком рассказе изложить все, что я услышала и о чем говорили. Мы провели прекрасный незабываемый день. Я наслаждалась речью Абдурахмана, говорил он так же отлично, как и писал. Несмотря на то, что он долгие годы прожил в Европе, он сохранил чеченский горячий темперамент и любовь к шуткам. По отечески частенько и игриво приобнимал меня и целовал в щеки, что меня сильно смущало. Заметил, что в его молодости не было таких образованных девушек, что общаясь со мной, ему еще сильнее хочется вернуться на родину. Его жена Людмила Петровна все время присутствовала в наших беседах, была внимательна и бережно относилась к Абдурахману.
Вечером прощаясь мы долго не могли разойтись. Абдурахман, несмотря на многочасовое и насыщенное общение, чувствовал себя бодро и все не хотел меня отпускать, держался за мои руки и просил вернуться. Я подумала, что мой визит ему не был в тягость, напротив, вернул немного ощущение Родины. Каким я почувствовала Абдурахмана — душой поэт, истинный гуманист, чувствительный, открытый, отзывчивый и ранимый.
В Мюнхене мы провели еще один день, посетив радиостанцию Свобода. Знаменитый Тенгиз Гудава повсюду сопровождал нас, посвящал нас в тонкости внутренней «кухни» радиостанции, знакомил с журналистами и сотрудниками разных редакций, а в конце предложил мне работать у них.
25 ноября вернулись в Вильнюс и на следующий день в Чечении началась война – штурм Грозного так называемой «оппозицией», ударной силой которой были российские танки и военные силы. Абдурахман Авторханов сразу же связался со мной по телефону, его голос дрожал, было видно, что он очень обеспокоен. Наша телефонная связь еще длилась почти до конца 1995 года. После возвращения из поездки в Чечению и освободившись из-под ареста в Дагестане в первой половине 1995 года сын Абдурахмана Тамерлан Кунта приехал в Литву поблагодарить меня за содействие в его освобождении из российской тюрьмы. В последующие годы Тамерлан постоянно участвовал в конференциях, проводимых по чеченским вопросам в Сейме Литвы. Он показал себя интеллигентным, образованным и информированным человеком, владеющим несколькими европейскими языками. Тамерлан высоко ценил своего отца и с большим уважением относился ко всему, что касалось Абдурахмана. Увы, после 1999 г. наше общение с Тамерланом прекратилось.
К сожалению, я не смогла больше посетить дорогого Абдурахмана Авторханова – истек срок действия моего советского паспорта, согласиться на российское гражданство я никоим образом не могла и пару лет жила в Литве в ожидании литовского документа.
24 апреля 1997 г. Абдурахман Авторханов ушел из жизни (Дала декъал войла иза), оставив после себя целую эпоху, в которой он занял выдающееся место. Борец с коммунистическим тоталитаризмом, главный враг советского режима А.Авторханов создал произведения, развенчивающие бесчеловечный коммунистический режим в СССР. Его блистательный ум, глубокие знания, незаурядная память, неординарный образ мышления, внутренняя сильная мотивация дали ему возможность занять высокое положение в Западном мире.
Профессор, доктор политических наук Абдурахман Авторханов — человек, оказавший огромное влияние на всю политологическую мысль ХХ века, прожил яркую жизнь – гениальный ученый, талантливый писатель, патриот, гуманист, борец за справедливость, человек необыкновенной силы духа и несгибаемой воли. Боль и переживания за свой народ Абдурахман Авторханов пронес через всю свою жизнь. А.Авторханов до конца своих дней был любящим и преданным сыном своей Родины.
Я счастлива, что мне судьба подарила возможность увидеть его, услышать его голос, говорить с ним, почувствовать насколько великим был и является наш соотечественник, человек наших кровей, нашего темперамента Абдурахман Авторханов, который также принадлежит всему миру.
(Работа, завоевавшая Первую премию на Литературном Конкурсе 2015 года)
Б1аьргаш шаьш шайх теша, лергаш нахах теша. (Глаза верят самим себе, уши — другим людям)
Поговорка
Сумерки. Гололед. Снега за окнами внедорожника уже почти не видно. Да его и днем-то не везде можно было разглядеть: потонул под разлитым мазутом. Черные озера на когда-то белых полях – мрачная картина. Такая же мрачная, как эти кустарные нефтяные заводики.
– Забылась. Как их называют по-русскому? – спросила Эми у Николая.
– Самовары. Сами варят, что могут. А что не могут, то жгут – лишь бы другим не досталось. Жалуются, что еды не хватает, а тут, считай, золото на помойку вышвыривают. Нормально, да? … Я закурю, не возражаете?
Поначалу она ожидала, что приставленный к ней сопровождающий начнет грубить или клеиться. Но Николай, он же старшина Рябов, был обходителен, вел себя по-джентельменски и даже оказался неплохим собеседником. Вроде бы, после школы он нигде и не учился, всю жизнь прослужил в армии, но мог в нескольких словах ухватить суть любой проблемы, говорил прямо, без выкрутасов. Эми это нравилось. И веселый его характер, и спортивные плечи, и короткая стрижка, и весь его регбистский облик нравился. И вообще, он ужасно напоминал Кевина, ее старшего брата. Брат – летчик вертолетно-спасательной службы – погиб при исполнении, в горах Британской Колумбии, когда Эми было 17.
– А сколько вам лет?
– 32. Старый?
– Нет, в самый то, – и они оба засмеялись.
Приближался гигантский факел – наверное, главная скважина в округе. «Нефтедоллары – на ветер» – хороший заголовок», – подумала Эми. – «Или нет: «Нефтяная гарь Чечни». В общем, надо будет подумать. В Ванкувере привыкли бережно относиться и к природным ресурсам, и к окружающей среде. Так что главреду такое понравится.
Вскоре Цоци-Юрт остался позади. Они выехали на главное шоссе, а оттуда Николай свернул на юг. Прямо на развилке их снова остановил патруль. Парень в камуфляже долго слепил ее фонарем, нервно листал ворох бумаг, врученный ему Николаем, и даже успел ткнуть ее в бок дулом автомата. Затем началась ставшая привычной викторина.
– Почему из Канады? – Потому что канадка.
– Тогда почему одета, как местная? – Чтобы внимания не завлекать.
– А почему по-русски говоришь? – Бабушка русская (это было враньем: бабушка родилась в Гданьске, русского не знала, и Эми его выучила в университете).
– А «Рейн сити хер альд» – это как понимать? – Левая газета. Поддерживаем российский политичный курс в мире.
«Странно», – думала Эми, – «столько разных патрульных, а вопросы всегда задают одни и те же. Но и это ладно – только зачем они все норовят ткнуть меня своим автоматом?».
Судя по всему, ответы не удовлетворили проверяющего. Николай отвел его в сторону, что-то доверительно объяснял. Потом они оба куда-то звонили. Потом Николай похлопал его по спине и прокричал Эми непонятную фразу:
– Таможня дает добро.
Включив зажигание, он сказал:
– Вот индюк. Всего тут без году неделя, а уже зоб раздувает. У меня нюх на таких, знаю, как их на место поставить. Но ничего: скоро доедем до места, у меня там знакомые ребята служат. Так что спокойно будет … Я, кстати, извиняюсь. Чисто из любопытства – вы ведь, не замужем, наверное?
Обычно она пресекала любые проявления флирта. Но сейчас совсем не возражала.
– Почему думаете?
– Хмм. Если бы у меня была жена или невеста, тем более – такая, я бы ее сюда не отпустил.
Эми улыбнулась: избитый приемчик, но ей почему-то было приятно.
***
Лагерь беженцев располагался в общежитии. Вроде бы, раньше тут жили рабочие цементного завода, а теперь – те, кто потерял дом в соседнем селе. Грязное месиво на полах, отбитая штукатурка на стенах, едкий вонючий запах. Слава Богу, хоть комнату дали отдельную. Правда, кроме двух двухъярусных полуразвалившихся кроватей другой мебели там не было.
– А умывальник и туалет – в конце коридора, – пояснил комендант, немолодой, хотя еще и не слишком старый человек с усталым лицом, – но на нашем этаже не работает. Надо на второй или третий. Вам сын покажет, Ваха. И если что – зовите сразу его или Умара. Это я.
Николай отправился к своим друзьям в военчасть, и Эми еще раз отметила его деликатность: ни на чай напрашиваться не стал, ни по рюмочке за мир между народами не полез предлагать, как те штабные нахалы в Ингушетии. «Приятный парень, маме бы он понравился: так на брата похож», – подумала она и тут же одернула себя:
– Но ты, дорогая, сюда не романы крутить приехала, а репортажи верстать. Так что поменьше глупостей.
***
Ночью выпал снег. Был он такой свежий и чистый, что Эми было жалко топтать его. У ворот, оживленно разговаривая и словно ожидая чего-то, толпились люди. На нее никто не обратил внимания. Она прошла вдоль ограды, вышла в какой-то переулок и вскоре оказалась у реки. Домов тут уже не было – только сараи да кучи мусора и щебня. На берегу красовалось раскидистое дерево. К нему были привязаны самодельные качели. На досточке, вцепившись в веревки и откинувшись назад так далеко, что черные волосы ее касались снега, сидела девочка. Рядом валялась розовая вязаная шапка с помпоном.
– Ты что делаешь? – удивилась Эми.
Девочка долго глядела на нее снизу вверх, потом выпрямилась:
– А ты так пробовала смотреть?
– Как?
– Ну, наоборот, чтобы все было перевернуто. Тогда и небо – другое. И лица – другие. Вот у тебя сейчас вместо рта – лоб, брови – внизу, а во лбу – рот. Смешно. Не пробовала?
Эми задумалась:
– Не вспомню. Нет, наверное.
Девочка встала с качелей:
– Я знаю, кто ты. Из-за тебя Абухановых выгнали.
– Как? Ты про о чем?
– Сказали: иностранка едет. Нужна комната отдельная. И – все. Вот в нашей комнате – шесть человек. Я, мама, папа, дедушка Умар, бабушка Айна, и брат Ваха. А сегодня гуманитарку привезут.
Девочка нахлобучила шапку на голову и, расшвыривая ногами снег, побежала к общежитию.
– Подожди, куда выгнали?
Но та уже не ответила.
***
– Да не берите вы в голову, – утешал Николай Эми. – Никто никого не выгонял. По правилам одна комната всегда остается в резерве: на экстренный случай. Если там кто-то и был, то, значит, комендант решил деньжат срубить по-тихому. Ушлый мужик. У меня нюх на таких. И сын у него мутный какой-то. Вроде, я его уже видел где-то… Но где? А девочка, скорее всего, перепутала. Или выдумала.
«Может, он и прав», – подумала Эми, – «в любом случае, завтра меня уже здесь не будет, так что комната освободится. А сегодня надо работать».
«Гуманитаркой» оказались несколько банок консервов: мясо, сгущенка и еще что-то.
– Считается, что вот этого нам должно хватить на три месяца, – пожаловалась понурого вида женщина. – Хорошо еще, во время зачистки деньги не нашли. Хоть что-то из еды купить можно.
– Но ведь зачистка делали, чтобы словить боевиков? – не поняла Эми.
– Ловили боевиков, а поймали меня с детьми, сестрой и родителями. Пока разбирались, дом снарядами повзрывало.
Умар водил ее по общежитию. Глядя на то, как эти измученные люди ютятся в своих клетушках, Эми искренне жалела их. Но то, что они рассказывали, вызывало у нее недоумение. Вот старик, который говорил, что русские солдаты продержали его в яме на морозе целую неделю. Вот мать, которая во время зачисток откупалась кольцами и серьгами: лишь бы не уводили ее дочку-школьницу. Вот муж и жена: федералы связали их сына, засунули в стог сена и подожгли. Все это не укладывалось в сознании и уж у главреда точно вызвало бы подозрение. Да, люди, сидевшие перед нею, прошли через ад. Но в этой ситуации многие склонны преувеличивать. От страха, от стресса.
– А еще от желания покрыть своих родственничков, которые к бородатым подались, – прокомментировал потом Николай. – У меня любимый герой – капитан Жиглов. Его Высоцкий играл – но вы не знаете, наверное. Так вот он говорил в кино: «Наказания без вины не бывает». Если кто-то и пострадал – значит, была причина. Так что все, что вы тут слышите, надо типа фильтровать, и не раз. Вы же видели наших солдат: люди как люди. Присягу Родине давали. Долг исполняют. А местные из нас зверей каких-то делают. Знаете, как нас тут называют? «Гаски хак» – «русские свиньи». Нормально, да? А мы за эту землю кровь проливаем. Спасаем ее от ваххабитов. Которые, между прочим, спят и видят, как бы и ваш Запад тоже изничтожить.
***
С интервью она закончила поздно вечером. Вымоталась. Хотела упасть на что-то мягкое, растянуться. Но лежать на грязном матрасе в общежитии не хотелось.
– А пойдемте в часть, с друзьями познакомлю? Это рядом, – предложил Николай. И она согласилась.
Она сидела в компании этих простых, светловолосых ребят и чувствовала себя весьма уютно. Пили чай и коньяк. Кто-то шутил, кто-то показывал фотки. Веснушчатый паренек пел под гитару, поясняя ей: «А сейчас Розенбаум», «а это «Наутилусы», «теперь «Любэ». Потом грянули хором. Правда, слова были странные: «Пусть хоть грузом «двести»//главное, что вместе//скоро все вместе поедем мы домой».
Ей казалось, что она вернулась в школьные годы, в скаутский лагерь в горах. Нет, прав Николай: эти люди – просто люди. Верно, конечно, что их в Чечню никто не звал, но ведь и они здесь не по своей воле оказались. А это значит, что… Эми так и не успела додумать, что именно это значит. Усталость и немного коньяка сделали свое дело, и она провалилась в сон.
Проснулась она оттого, что кто-то гладил ее по голове. Она сразу поняла: Николай. И еще она поняла, что все эти три дня ждала, чтобы эти сильные руки трогали, ласкали ее. Вот так… да, крепче, еще крепче. Она обхватила его за шею, впилась ему в губы. Все было так сладко и маняще… И все же в самый последний момент она оттолкнула его от себя.
– Ты чего? Испугалась? – спросил он.
– Извини. Я хочу… Но не хочу. Слишком быстро происходит. И выглядишь ты, как мой брат. Я такое не могу.
Даже в темноте она почувствовала, что он улыбнулся.
– Ладно, будем ждать. Какие наши годы!
Он мягко поцеловал ее и встал. Оказалось, что все это время они лежали на тюфяках и одеялах, довольно умело расстеленных на полу. «Надо же – целое ложе успел соорудить», – подумала она и опять уснула.
***
Когда она открыла глаза, в комнате никого не было. В доме тоже. Она вышла во двор военчасти. Умыла лицо снегом. Странно, где же все?
Она шла берегом реки к общежитию. Белел рассвет. Впереди уже проглядывалось вчерашнее могучее дерево. Как оно называется? Похоже на дуб. Может, и есть дуб… И тут она услышала крики и ругань. Кто-то яростно матерился по-русски. А потом раздался еще один крик – явно детский. Она побежала к дереву, а добежав – застыла.
Никаких качелей там уже не было. А на веревке был кто-то подвешен за руки. Кто-то очень маленький. По розовой шапке на голове, Эми поняла, кто. На земле, опершись спиной о ствол дерева, валялся мужчина. Рядом, покачиваясь, размахивал руками военный. Несмотря на холод, он был в одной тельняшке.
– Где сын? Куда сына спрятал, падла? – орал он.
Эми подошла ближе. Военный обернулся. В ужасе она узнала в нем Николая. Точнее, от того Николая, которого она знала, в нем почти ничего уже не было. Лицо стало другим – красным, злобным – и глаза почернели совсем, одни зрачки остались. Он посмотрел сквозь нее и двинулся к стволу. Ноги плохо слушались его. Только сейчас Эми увидела, что человек под деревом был Умар. Его губы, нос, лоб – все это превратилось в сплошную кровавую рану.
Николай приставил к горлу коменданта армейский нож:
– Где он?
– Не знаю, в город вчера уехал. Он ничего плохого не делал.
Николай ударил его кулаком в подбородок.
– Не делал? Да он со своими бандюгами ребят из нашей разведроты перерезал. Но только на нем тогда борода была! А я все равно его узнал, гада. У меня нюх на таких. Понял?
– Ваха никогда на войне не был. Вчера в город уехал. Делайте со мной, что хотите, только внучку отпустите.
Все это было похоже на сон. На дикий ночной кошмар. Не исключено, что это и был сон. Но времени разбираться не оставалось. Эми бросилась с девочке, попыталась отвязать веревку.
Николай подскочил к Эми, с ненавистью толкнул ее в снег:
– Пшла тсюда, бл-дь американская.
– Nick, why are you doing this? That’s not you, Nick 1, – повторяла она, но он не обращал на нее внимания. А вокруг стояли простые светловолосые парни, которые так душевно пели вчера.
– Старшина, – сказал один из них – тот самый, веснушчатый, что играл на гитаре. Правда, на гитаре он уже не играл, а курил, сплевывая на снег. – А, может, ты реально ошибся? Они тут все и так типа на одно лицо. А мы еще всю ночь бухали не по-детски.
– Ошибся, говоришь? А вот мы сейчас и проверим, – Николай подобрал какую-то палку с земли. Подошел к девочке. Накрутил веревку на палку, так что тело девочки еще выше поднялось над землей.
– Прикольные качельки, а? – хмыкнул он.
– Руки – больно, – заплакала та.
Николай резанул ножом по петлям ее куртки. Пуговицы слетели. Он приставил нож ей к животу.
– Дед, а давай посмотрим, чо у ней там внутри.
И тут какая-то сила подняла Эми с земли. Она кинулась на Николая. От неожиданности тот упал. Она хлестала его по опухшим щекам и в исступлении кричала:
– You’re a Nazi, you’re a goddamn freaking Nazi 2.
Поначалу Николай даже не пытался защититься. Но когда ее уже оттаскивали, резко взмахнул кулаком. По лицу ее что-то потекло. Ее замутило. Неожиданно для себя самой она вдруг бросила этим людям услышанные случайно слова: «Гаски хак». Она даже не имела это в виду: просто слишком уж ей было худо и обидно.
И тут в руке Николая сверкнуло лезвие и молнией вспыхнуло перед ее глазами. Она почему-то не почувствовала боли. Только во рту стало солоно, но сглотнуть было нельзя, потому что вместо горла там было теперь что-то большое, холодное и страшное.
Лежа спиной на снегу, Эми успела подумать: «А ведь девочка права. Если смотреть на мир, задрав голову, то он – совсем другой. И небо – вверх ногами. И это дерево. И эти странные люди… вместо рта – лоб. И восходящее солнце … Смешно. Все по-другому в этом перевернутом мире».
А потом солнце стало валиться обратно за горизонт – и исчезло. А с ним исчезло и все остальное.
Леонид Сторч, Таиланд.
2014-12-10
1 Что ты делаешь, Ник? Ты ведь не такой, Ник.
2 Фашист. Проклятый, фашистский урод.
Об авторе
Леонид Сторч: р. 1963, г. Санкт-Петербург. Закончил Восточный ф-т СПбГУ по специальности «китайская филология» и Юридический ф-т Флоридского Государственного Университета (США), где получил степень Juris Doctors. Автор ряда работ по китаистике и юриспруденции; преподаватель кафедры Культурологии в Университете Синакхаринвирот (Бангкок, Таиланд); постоянный блогер сайта «Эха Москвы», где он опубликовал более 150 статей; гражданин США; живет в Таиланде.
Литературные премии:
Русская премия: 2013, лонг-лист (повесть «Праздник»)
Литературная премия им. Марка Алданова: 2013
Лауреат журнала «Флорида» (категория: публицистика): 2001
Основные произведения:
«Деревянный саксофон: Повести и рассказы», изд-во «Геликон Плюс», 2009 (ISBN 978-5-93682-579-8)
«Расставания: Сборник стихов», изд-во «Поверенный», Рязань, 2008 (ISBN 978-593-550-245-5)
«Следы на воде» (Сб. стихов) (под псевдонимом «Леонид Ланский»), Изд-во «Восточная литература», Москва, 2004 (ISBN 5-02-018426-8)
«Вечер осенний» (повесть), «Новый журнал», No 273, декабрь 2013
Митинг на площади имени Шейха Мансура 22 августа 1991 года решил, что Джохар Дудаев должен выступить по телевидению.
«Пожалуйста, не сообщайте моей фамилии. Даже муж не знает, что я подала этот иск, он бы рассердился. Врачи говорят: надо отключиться, постарайтесь не вспоминать, иначе сойдете с ума. Но я ведь уже отключалась. Да все мы в Грозном жили как без сознания, посторонними свидетелями своей жизни. Это, наверное, защитная реакция организма – мозг и душа просто не вмещали всех ужасов. А теперь они столпились в памяти и требуют ответа: зачем эта война? Почему нас, беззащитных мирных граждан стали уничтожать как тараканов? За что?! За что?!
Times назвала мультфильм «Маша и Медведь» пропагандой Кремля.
(Работа, завоевавшая Первую премию на Литературном Конкурсе 2015 года)