Нуридовой Айзе посвящаю…
Депортация «успешно» шла к своему логическому завершению. Тысячи эшелонов увозили на вечную ссылку вайнахов в далекие и суровые края Сибири и Казахстана.
История, о которой сейчас пойдет повествование, произошла на одной из многочисленных безымянных станций, где поезд с «врагами народа» остановился на короткую стоянку. Конвоиры открыли вагоны, и на перрон, глубоко вдыхая холодный февральский воздух, выходили обитатели теплушек в поисках воды и хоть какого-то пропитания.
История, о которой сейчас пойдет повествование, произошла на одной из многочисленных безымянных станций, где поезд с «врагами народа» остановился на короткую стоянку. Конвоиры открыли вагоны, и на перрон, глубоко вдыхая холодный февральский воздух, выходили обитатели теплушек в поисках воды и хоть какого-то пропитания.
Несколько мужчин, ведомые комендантом поезда,стали выносить тела умерших из вагонов и складывать их в конце перрона. Следом за ними, плача и причитая, шли несколько женщин. Озлобленные конвоиры то и дело злорадствовали над траурным процессом: в адрес «предателей» и «врагов народа» пускали едкие и грубые комментарии. Невольными свидетелями хамоватого поведения оказались молодые люди, которые вышли из вагонов на перрон и вели невеселый разговор. Один молодой человек, находившийся среди них, решительно было двинулся к содатам, дабы заткнуть обидчиков, но был остановлен товарищами постарше. Внезапно в его голове возникла одна, полусумасшедшая мысль, вызвавшая у него презрительную усмешку. С вызовом окинув взглядом надзирателей, он громко крикнул сотоварищам по несчастью «Д1а тоха т1араш!» — и неожиданно… пустился в круг с лезгинкой. Вмиг каменные и суровые лица товарищей посветлели, и они, будто сговорившись, образовали круг и громкими в такт, хлопками и возгласами «Орцтох!» поддержали парня, танцевавшего будто в последний раз в жизни. Находившиеся в вагонах было подумали о массовом помешательстве, так как нарастающие звуки искрометного ловзара искажали трагическую реальность. Из вагонов стали выходить удивленные соплеменники, женщины,оплакивающие своих родителей, мужей и детей перестали причитать, а опешившие солдаты словно под гипнозом, не предпринимая никаких действий, смотрели на неистовый древний танец.
Тем временем молодой чеченец, под громкий аккомпанемент хлопков вихрем, подобно орлу, взлетая ввысь и камнем падая на дно ущелья. И в самом зените этого невероятного действа, ободряемый земляками, он, словно воин-берсерк в пике своей лезгинки выдал коронные движения, называемые «бохьбохар».
…Когда поезд тронулся, конвоиры, покуривая цигарки, вглядываясь в проплывающие мимо бескрайние снежные степи, обсуждали увиденное. Сетуя и недоумевая, они не понимали, почему эти дикие горцы, вместо того чтобы смиренно ехать к местам своей вечной ссылки, ведут себя так, будто отправляются в увеселительную поездку. Искренне веря в то, что чеченцы наказаны за предательство, они так и не поняли, что стали свидетелями истинных причин депортации вайнахов: непокорности, свободолюбия и силы духа, который невозможно сломить.
Тем временем молодой чеченец, под громкий аккомпанемент хлопков вихрем, подобно орлу, взлетая ввысь и камнем падая на дно ущелья. И в самом зените этого невероятного действа, ободряемый земляками, он, словно воин-берсерк в пике своей лезгинки выдал коронные движения, называемые «бохьбохар».
…Когда поезд тронулся, конвоиры, покуривая цигарки, вглядываясь в проплывающие мимо бескрайние снежные степи, обсуждали увиденное. Сетуя и недоумевая, они не понимали, почему эти дикие горцы, вместо того чтобы смиренно ехать к местам своей вечной ссылки, ведут себя так, будто отправляются в увеселительную поездку. Искренне веря в то, что чеченцы наказаны за предательство, они так и не поняли, что стали свидетелями истинных причин депортации вайнахов: непокорности, свободолюбия и силы духа, который невозможно сломить.
Магомед Ульбиев