Навального я увидел впервые на каком-то митинге объединенной оппозиции кажется в начале 2008 года. Тогда он перебежал из «Яблока» на «Русские марши». На меня он произвел крайне отталкивающее впечатление, мелкого и карикатурного демагога: он постоянно пересыпал речь, к месту а в основном не к месту, выражением «р-р-русские люди». Лейтмотив был в том, что либералам не надо бояться национализма, что национализм это круто и надо его совмещать с либерализмом и пр.
Время тогда было такое, что идея «чистого» либерализма обанкротилась и, после 90-х, вызывала у масс только рвотный рефлекс, а другие страны и в особенности Украина показали, какие чудеса может творить национализм. Появился запрос на «демократический национализм». К сожалению, национализм при этом понимался (по крайней мере людьми типа Навального) в форме либеральной карикатуры на него: как смесь бытовой ксенофобии, шовинизма и демагогии. Это еще приобретало то удобство бани или нудистского пляжа, что теперь можно было ничего не стесняться и выставлять напоказ все, что в рукопожатном обществе было принято скрывать — выставлять напоказ и бравировать, вплоть до тостов «за Холокост».
Навальный видимо надеялся стать центром сборки, вокруг которого объединятся либералы и националисты, но в результате оказался в печальном положении птицы, которая от ворон отстала, а к павам не пристала: либералов от его риторики тошнило, ветераны национализма его презирали. По сути дела пришлось переквалифицироваться из политика в блогеры.
В 10 году он видимо достаточно случайно нашел свою фирменную тему — антикоррупционные расследования (Транснефть), 11 году он, со своей репутацией крутого антикоррупционера, стал центральной фигурой проекта, раздувавшегося окружением Медведева — проекта создания антипутинского большинства в Думе, которое по плану должен был возглавить Медведев. Его плюс был в том, что, как оказалось, он прекрасно умеет говорить с креативным классом на его языке — а креативный класс, в нулевые вполне удовлетворенный экономическим подъемом и достатоно равнодушный к политике, проснулся как раз после кризиса 08 года и в преддверии грядущих выборов.
В декабре 11 года он производил уже на меня впечатление настоящего революционного лидера, который один изо всей этой компании, составлявшей сцену белоленточных митингов, реально готов бороться за власть и вести за собой массы. В этом смысле очень характерно видео с Чистых прудов (5 декабря), когда он подбивал толпу прорвать милицейский кордон и возмущался ее пассивностью (бараны блядь!). Тогда он угодил на сутки, и человек, сидевший с ним в спецприемнике, говорил, что при известии о переносе митинга с Площади Революции на Болото Навальный в буквальном смысле слова схватился за голову.
Однако, выйдя с суток после первой Болотной, он обнаружил, что поезд уже мчится в совершенно другом направлении, стрелки были переведены за вискариком Веником, Пархоменко и Рыжковым (при благословении Немцова) и ничего не вернешь, остается либо постараться устроиться в салон-вагоне этого поезда, либо в отчаянии махать на него кулачками как Лимонов. Он стал играть по тем правилам, которые были заданы за вискариком. «Оккупай» в мае 12 года организовал в конце концов он.
В 13 году он согласился на предложение поучаствовать в спецоперации по легитимизации власти Собянина, надеясь сорвать свой профит. В результате в общем обе стороны остались с определенным выигрышем, хотя и не по максимуму: чекисты надеялись на позорный разгром белоленточного кандидата на относительно честных выборах, Навальный — на второй тур, так или иначе вышло вин-вин.
Дальнейшая его деятельность имеет, как это ясно всякому, обширную закулисную сторону, но здесь можно только строить догадки, которые я, однако, строить не буду ввиду полной недоказуемости и непроверяемости.
Понятно, что Навальный был совместим с сурковской управляемой демократией — и даже был частью ее системы — но оказался несовместим с выкристаллизовавшимся Рейхом. Что же мы имеем на данный момент?
Путин видит в Навальном главную угрозу для себя, и, на мой взгляд, не без основания. Связи Навального с российской элитой и Западом, его личные лидерские качества и то что он единственный из «лидеров оппозиции» знает слова, которыми можно обращаться к широкой публике (за пределами своей обычной паствы) — все это делает Навального, в сущности, единственным реальным противником Путина за пределами оголтело-черносотенного лагеря. Украинцев, разумеется, прежде всего волнует в нем «бутербродная» тема. Удивляться что Навальный говорит так не приходится: он и не может говорить иначе, если ставит себе целью поддерживать и наращивать популярность политика, а не гордиться чистотой риз. Как политик он связан с западной глобальной элитой, Крым не является для него приоритетом, и в том сугубо гипотетическом случае, если он станет президентом России он откажется от него при условии, если такой отказ принесет ему более ощутимые (с точки зрения его приоритетов) выгоды. В любом случае на данном этапе, когда ближайшей целью является сокрушение путинской системы (а там по обстоятельствам) — Навальный играет очень важную роль.