Эту статью я написал для «Boston Globe». Не знаю, опубликовали ее тогда или нет. Спрошу как-нибудь у Дэвид Филипов (David Filipov). Статья о лицемерии западной политики, которое в то время еще ретушировалась разными правильными и обнадеживающими нас словами. Скоро, похоже, и они не понадобятся. Политику будут делать кореша и бизнес-партнеры с пещерными взглядами на мир и свободы людей…
«Если Путин жертва, то я тогда кто?..
Театральная площадь у жителей Грозного до войны была излюбленным местом вечерних прогулок. Сейчас они не рискуют появляться здесь даже днем.
Аллеи, ведущие к площади, перекрыты блокпостами российской армии, а в развалинах зданий, которые некогда окружали ее, теперь устроены снайперские гнезда.
И все же 17 сентября на площади стали собираться люди. В одиночку и пешком пробирались они к центру города, обходя ощетинившиеся автоматами и пулеметами посты, оставляя в стороне улицы и переулки, патрулируемые сотрудниками специальных отрядов милиции.
На площади развернули захваченные из дома транспаранты с наспех сделанными надписями: “Америка, мы с тобой”; “Мы тоже жертвы террора”; “Америка – Чечня – террор”…
Вскоре российские солдаты блокировали митингующих. Дубинками и выстрелами в воздух они оттеснили их к развалинам зданий и, разорвав в клочья транспаранты, велели убраться “по-хорошему”.
Офицер, командовавший “операцией”, по-русски просто объяснил свои действия: “Не х… вам тут стоять. Америка теперь на нашей стороне”…
Малика Эльбиева не была на митинге. О том, что в Грозном готовится акция солидарности с жертвами террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, знали лишь активисты чеченских общественных организаций.
Но боль и страдания американцев этой женщине понятны и ближе, чем руководителям многих стран, в силу своего высокого положения имевших возможность высказать стандартные в таких случаях слова сочувствия.
У нее было четыре взрослых сына: Мухамед-Али, Магомед-Салех, Магомед и Хас-Магомед.
Старшему из них ко времени смерти исполнилось 28 лет, младшему — всего 20.
Первым был убит Магомед.
8 августа прошлого года российские военнослужащие увезли его из дома во время очередной зачистки села Гехи.
Как рассказывает Малика, ее сын в тот день болел, лежал в постели. Сопровождавшая военных молодая медсестра, осмотрела его и заявила: “Ничего страшного, и не таких больных излечивали”…
Спустя неделю труп Магомеда Эльбиева местные жители обнаружили на окраине села в захоронении, в котором были найдены останки еще нескольких человек.
В конце июня уже этого года, ночью, из окна своей комнаты Малика увидела, что российские военнослужащие в масках выводят из летнего домика в глубине двора младшего ее сына.
Она выскочили на крыльцо и стала кричать. Но военнослужащие, угрожая оружием, завели ее в дом и заперли в отдаленной комнате.
Когда она выбралась оттуда, военные уже покинули двор.
С собой они забрали Хас-Магомеда, Мухамеда-Али и Магомеда-Салеха.
В то же утро Малика Эльбиева выехала в город Урус-Мартан и поставила в известность о происшествии руководителей пророссийской администрации района, прокуратуры и милиции.
Однако к тому времени обезображенные пытками тела трех братьев Эльбиевых уже были обнаружены на сельском кладбище.
Похоронив их, Малика сначала покинула республику, спасая, как ей тогда казалось, свою дочь и пятого, несовершеннолетнего сына.
Но потом решила вернуться домой, и инициировать рассмотрение дела по убийству своих детей в правоохранительных органах Чечни.
Она все еще верит, что виновные в этом понесут заслуженное наказание.
Другая жительница села Гехи, напротив, потеряла всякую надежду добиться справедливости.
Аминат Мусаева летом прошлого года лишилась сразу двух своих сыновей, Али и Умара. Ей известны имена и звания российских милиционеров, которые увезли их из дома, фамилии тех, кому они затем были переданы, кто их избивал и, возможно, потом убил.
Она сумела достать видеокассету, показанную по телеканалу НТВ, на которой генерал Михаил Лабунец, указывая на Али Мусаева, лежащего на земле, говорит, что это труп “известного полевого командира”.
Более того, ей удалось опознать на территории военной комендатуры Урус-Мартановского района автомобиль, принадлежащий ее семье.
На нем милиционеры увезли одного из ее сыновей.
Второй же был посажен в бронетранспортер, номер которого также известен.
Несмотря на все это, единственным вразумительным ответом на свои многочисленные обращения в правоохранительные органы республики и России она считает слова прокурора Урус-Мартановского района Чечни Леонида Илюшенко.
В середине мая во время очередного посещения прокуратуры он отозвал ее в сторону и сказал следующее: “Зачем ты ходишь сюда? Не понимаешь разве, что мы всего лишь ширма, за которой вас разрешено отстреливать”…
При помощи активистов правозащитной организации “Хьюман Райтс Вотч”
Аминат Мусаева оформила жалобу в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Однако ее рассмотрение из-за бюрократических препон, главная из которых – необходимость пройти все национальные средства правовой защиты, что в сегодняшней Чечне себе трудно представить, неоправданно затягивается.
Малику Эльбиеву и Аминат Мусаеву объединяет не только то, что они живут в одном селе. В задержании и последующем убийстве их сыновей личное участие принимал военный комендант Урус-Мартановского района Гейдар Гаджиев.
Тогда он был полковником, сейчас за особые заслуги перед российским государством произведен уже в генерал-майоры.
11 октября Гейдар Гаджиев в очередной раз отличился. Во время зачистки в соседнем с Гехами селе Алхазурово он избил двух женщин, осмелившихся заступиться за своих мужей.
Одна из них — Раиса Мурцалиева – была на 4 месяце беременности. В результате удара, нанесенного комендантом в живот, она лишилась ребенка и очутилась в отделении реанимации районной больницы…
Малика Эльбиева, скорее всего, поехала на митинг, если бы узнала вовремя, где и когда он проводится. Она считает, что женщины Чечни, которым пришлось пережить своих детей, просто обязаны выразить сочувствие жертвам террора в далекой Америке.
Но понять, почему Джордж Буш называет своим другом и союзником президента России, она все равно не может.
— Путин, выходит, жертва. А я же тогда кто?.. – разводит она руками.
Малика не политик, она – всего лишь мать, а значит, у нее есть право и на такие вопросы.