Весь смысл длинного монолога сего сводится к одному:

«Я всё знала ещё с 1999-го (подрыв России Путиным и т.д.) и ни на минуту не верила власти. Я даже кое с кем делилась этими знаниями (есть свидетель)…

Однако все эти 23 года я делала карьеру в этой токсичной системе, строила семью, зарабатывала деньги, летала отдыхать по заграницам… в общем, вела себя почти так же как и тот который ничего не понимает и верит власти…

А почему я принимала российскую власть убийц и воров не пыталась ничего изменить?

А ФИГ ЕГО ЗНАЕТ!»

Этот образчик эквилибристики, при всей бессодержательности его текста, имеет одну ценность: он демонстрирует что наиболее чувствительные из медиа-визгунов Скотного Двора уже понимают что надвигается крах системы.

Они винят власти, но находят такие обороты, чтобы трансформировашие обычную банальную моль в Саурона скрепно-глубинные фашио-массы ублажить спасительной стратегемой: «мы с вами, просто, пытались выжить под властью этих уродов»…

Покаянием, тут и не пахнет.

Просто потому, что для такого действа необходима совесть.

А такой субстанции у правнуков шариковых-швондеров, попросту, не имеется.

Иначе, виниться они начали бы с Ичкерии (ради уничтожения которой и был приведёт к власти в Росси КГБ, и взорваны дома…). Из всей этой массы российских «журналистов-правдорубов-правозащитников-писателей» только светлой памяти Новодворская выказывала наличие этой совести и откровенно говорила о предстоящей неизбежности массового и безусловного покаяния перед чеченским народом.

За это её и убили.

Украинцам на заметку: вопрос «Чей Крым?» необходимо дополнять вторым: «Что есть Ичкерия?» — ибо сметливые мордоряне уже знают как отвечать на первый.

У них происходит короткое замыкание, как раз, на втором (опыт Арестовича над Латыниной — ярчайшая иллюстрация!).

В общем, дорогие вы наши «внезапно прсветленные» — ничего у вас не выйдет: люстрация вас не минет, извивайтесь вы хоть ужами, хоть угрями.

(A. D.)

***

«Ловушка здравого смысла

Я типичный, можно сказать, классический представитель «когорты здравого смысла». Не верю ни во что, что чересчур. Не предполагаю маловероятного. Рассчитываю на статистически среднее. Информированной более многих во времена СССР я была благодаря врождённым любознательности и любопытству. Но, например, в масштаб сталинских репрессий не верила. Кое-что знала и тогда – узнавала, потому что хотела узнать. Но даже в пять миллионов жертв (тогда ещё не в ходу были прехлёсты про 500 миллионов) не верила, потому что мой здравый смысл мне подсказывал: люди всегда преувеличивают.

Да, я ошибалась. Теперь я уже точно знаю, что жертв суммарно было сильно больше пяти миллионов. Даже если есть вопрос, как считать жертв, потому что некоторые твёрдо стоят на позициях «а вот это мы не считаем» …

С позиций своего здравого смысла я не верила Литвиненко. Сразу после его смерти прочла и прослушала всё, что нашлось, но подумала: он на своём «коньке», он хочет нас убедить, но явно и зря перегибает.

Нет, чтоб вы понимали: я видела Патрушева лично. Я сама про него сказала: исчадие ада! Я мужу тогда же говорила: посмотри в его глаза! Этот человек – тяжело психически больной! Он общается с потусторонними силами. Я видела его глаза в день «рязанского сахара» и сразу поняла: он врёт! По крайней мере там, в Рязани, взрыв дома точно готовила ФСБ. Даже если к предыдущим взрывам они – не при делах, неважно. Но готова я была поверить, что все взрывы домов – работа ФСБ? Увы. Нет.

Впервые увидев Путина, я сказала мужу и его друзьям: вы верите, что этот человек управляем? И тоже: посмотрите в его оловянные глаза! Мне в ответ посмеялись: у писателей богатое воображение, но ты, Марина, просто ничего не знаешь. Я понимала, что они очень сильно ошибаются. Но, думаете, я в тот же день решила, что нам конец? Нет, я верила в здравый смысл. Имея в виду бывшую конторскую «шестёрку» с оловянными глазами, в которых ничего человеческого не было, я поверила в его здравый смысл, в то, что не захочет он уничтожить свою страну, потому что – зачем же?

Небольшое лирическое отступление.

В десятом классе я сказала учительнице по истории и обществоведению: это не атеизм у наших людей, это – суеверия и примитивное язычество на почве религиозного невежества. Валентина Петровна Мирошниченко (дай ей бог здоровья сейчас!) была очень умным человеком. Она меня поняла. А дальше следовал другой мой вывод: этих людей, настроив против религии, избавили от «химеры совести». Тут, помнится, даже Валентина Петровна испугалась. Известной ассоциации. Но тоже поняла. Она вообще от всех этим отличалась – способностью понимать.

Когда Геббельс с Гитлером избавляли от «химеры совести» лишь первое поколение немцев, надо признать – это не успело укорениться. Уверовавшая в их идеологию молодёжь в основном погибла. Кто не погиб, потом годы возвращался к основам человеческого бытия. Я разговаривала как-то в Китсбюэле с очень пожилым немцем (да, он катался на лыжах!), воевавшим на восточном фронте. Он мне говорил: спасибо твоему покойному деду в том числе – поражение Германии помогло мне вернуться потом к Богу и в человеческий облик. Приблизительно передаю, мы говорили по-английски, на горе в кафе, я ничего не записывала.

Но ничто не помогло советским людям.

Они точно знали – не в одном, а в трёх-четырёх поколениях, что зло и беспредельный цинизм всегда торжествуют. Что совесть – предатель её носителя на пытки и смерть. Жертвы – их дедушки-бабушки, их родители – покрывались забвением. А палачи получали персональные пенсии, у них брали интервью известные журналисты. Вы меня после этого спросите, почему они такие? Мне жаль, но я не знаю, почему я сама такая.

Я не знаю, почему, искренне любя Валерию Ильиничну Новодворскую, защищая её от нападок пошляков, я считала её немножко городской сумасшедшей. Она ведь говорила о кровавом режиме до 2012 года, а у меня же – здравый смысл! И он мне подсказывал, что режим нисколько не кровавый. Так только – ненормальный и настроенный против людей. То есть, она, по-моему, перебарщивала, а я думала, что не надо. Что как-то «само рассосётся».

Клянусь, я искренне думала, что само рассосётся. Что они, эти конторские нравственные уроды – уходящий тренд, а мы тут с детьми разговариваем, и дети вырастут иными. Они суют нам палки в наши колёса «общественного прогресса», но ничего, мы и это перемелем. Я недооценивала силу системы.

Как и её инфернальность.

Вырастив при СССР людей без совести (которая есть «поповская выдумка»), конторская свора приловчилась эти беЗсовестные массы юзать в своих интересах. Заливая им в уши жгучий реваншизм. Дразня «международным унижением». Но главное: совесть давно молчала, убитая ещё в дедушках и бабушках, как опасный для жизни баг. А здравый смысл говорил: надо выжить! Он это говорит всегда.

Я, зная, не сомневаясь, что Путин – хладнокровный убийца, не верила Литвиненко. Не вполне верила, если точнее. Трудно объяснить себе самой, почему.

Где-то здесь ответ на вопрос, как мы оказались в том, что сейчас происходит с нами. Мы не могли поверить. Сами себе и в то, что страной управляют люди, начисто лишённые человеческих чувств и ограничителей. В то, что можно вот так начать убивать людей тысячами, спокойно и с ухмылками на лицах. Здравый смысл не позволял нам поверить в их инфернально-извращённую природу. А она именно такая. Это психофизическая природа маньяков — серийный убийц.

Они взрывали спящих соотечественников на Гурьянова и Каширке ради упрочения собственной власти. Они опробовали Полоний 210 на Щекочихине и убедились в отличном для себя результате: никто не смог определить причины очень странной, быстрой и мучительной смерти известного журналиста. Сколько раз и на ком они протестировали «Новичок», мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но все эти способы убийства, наряду с другими, ими применялись и применяются постоянно.

Мы сейчас должны принять во внимание слова Литвиненко и поверить ему: серийные убийцы захватили целое государство со всеми его ресурсами, международным статусом и ядерным потенциалом. С населением, в котором в нескольких поколениях тщательно вытравливалась совесть. Которое не верит ни в Бога, ни в дьявола и потому легко становится инструментом в руках абсолютного зла.

Я знаю, большинство из вас тоже не верит в реальность посмертного ада. Боюсь, именно поэтому мы все рискуем войти в его кошмарную Вечность при жизни.

И здравый смысл здесь никому не поможет, он есть инструмент прижизненной адаптации.

Adam Dervishev