(С комментариями Эльдара Зейналова – Директора Правозащитного Центра Азербайджана)
Весной 2004 года в Баку вышло первое издание книги «Преступления века России в Чечне». Издание данной книги было сопряжено с определенными трудностями. Книга вышла полулегально. На обложке книги были изменены место и название издательства, а ряд русских сотрудников типографии в целях конспирации отправлены в краткосрочный отпуск. Эти меры были предприняты во избежание скандала в отношениях между Азербайджаном и Россией.
Был также неприятный нюанс в моих взаимоотношениях с Правозащитным Центром «Мемориал», с которым я решил разделить авторство книги. Соавторство было сделано для того, чтобы отдать дань уважения Правозащитному Центру, так как большинство задокументированных материалов книги были представлены именно сотрудниками «Мемориала». Причем, даже по прошествии многих лет, я не могу с точностью указать всех этих авторов. Однако, повторяю, Олег Орлов – председатель ПЦ «Мемориал» публично отказался от соавторства книги.
Указанные в книге материалы о геноциде в Чечне были переданы мне осенью 2000 года для их публикации в газете «Кавказский Вестник», где я был главным редактором. В этих материалах фигурировали безымянные сотрудники ПЦ Мемориал. Однако позже выяснилось, что многие материалы были задокументированы ныне покойными Натальей Эстемировой, Асет Мажаевой (Гехаевой), а также другими сотрудниками Мемориала, которые до сих пор остаются безымянными.
Довольно странно повела себя руководитель Назрановского отделения ПЦ Мемориал Элиза Мусаева, которая затеяла со мной полемику, которую «замял» Олег Орлов – руководитель «Мемориала». Эта полемика описана в книге.
Моё объяснение возникшей полемики следующее… Переданные мне материалы могли оказаться для российского руководства своего рода бомбой, которая могла дать мощный информационный резонанс. Этот резонанс мог принести российским преступникам массу неприятностей. Ведь еще до начала Второй Чеченской компании премьером Путиным, который позже стал президентом России, были предприняты беспрецедентные меры по информационной изоляции Чеченской Республики. При таком раскладе становится очевидной опасность, грозившая «Мемориалу» и ее сотрудникам. Ведь в то время у Путина и ФСБ были развязаны руки, и они жестоко расправлялись с любыми оппонентами. Вспомните «теплую кампашку» Путина, Буша-младшего, Блэра и ряда других западных политиков, которые объявили войну «международному терроризму», а по сути дела всему мусульманскому миру, на основании которого Путин беззастенчиво и массово уничтожал чеченский народ.
Мое мнение таково, что, как бы там ни было, «Мемориал» должен был кричать о проблеме народоубийства в Чечне, так как эта правозащитная организация взяла на себя ответственность за защиту уничтожаемых и преследуемых людей, и не только в Чечне. А международное сообщество, напротив здравому смыслу, всецело доверившись бывшему подполковнику КГБ -ФСБ Путину, повело себя из ряда вон отвратительно, назвав происходящий в Чечне геноцид «Внутренним делом России». Однако благодаря честным, мужественным журналистам и независимым СМИ, как российским, так и зарубежным, прежде всего Анне Политковской, Андрею Бабицкому и другим, чеченскую проблему не удалось замолчать, как того добивался международный террорист Владимир Путин.
И тут возникает целый ряд вопросов… Ну, ладно, политика, как мы знаем, — грязное дело. Ну а для чего существуют различные международные институты, суды, ООН, наконец? Ведь именно они объявили права человека приоритетными. Если был создан Военный Трибунал по бывшей Югославии, то почему не был создан аналогичный Трибунал по России? А по причине того, что Россия не ратифицировала пункты Международного Уголовного Суда, то и здесь российские преступники оказались вне его юрисдикции. Круг замкнулся?
Оставался лишь Европейский Суд по Правам Человека – ЕСПЧ. Рассмотрим вкратце его деятельность в отношении пострадавших чеченцев. В этом контексте интересны рассуждения на «Эхо Москвы» (ведущий журналист А. Воробьев) 17 июня 2004 года юриста Правозащитного Центра «Мемориал» Кирилла Коротеева, занимающегося «чеченскими делами». Пользуясь случаем, я выражаю признательность этому порядочному адвокату, который потратил немало усилий для защиты своих подопечных из числа чеченцев. Причем должен подчеркнуть – он, не боясь никого и ничего, предельно откровенен в своем интервью, как мне кажется. Здесь речь как раз и пойдет о тех 6 чеченских делах, о которых в полемике со мной упоминала Элиза Мусаева.
(За комментариями будем обращаться к директору Правозащитного Центра Азербайджана Эльдару Зейналову, который имеет доступ в Европейские структуры).
«К. КОРОТЕЕВ — Жалобы поданы, вот эти 6 жалоб, они касаются трех эпизодов начала так называемой второй чеченской войны. Это массовое убийство жителей в Старопромысловском районе города Грозного. Это 19, 20, 21 января 2000 года. Это бомбардировка колонны беженцев у села Шаами-Юрт 29 октября 1999 года. И это также бомбардировка села Катыр-Юрт 4-5 февраля 2000 года. В этих делах заявители считают, что, убив их родственников и причинив самим заявителям тяжелые физические и нравственные страдания, РФ нарушила статьи 2-ю, 3-ю Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это права на жизнь и запрет пыток и жестокого и унижающего обращения».
Не будем приводить подробности этих дел, но обратим внимание читателей на замечание Коротеева в адрес тех, кто подаёт иски за убитых и замученных родственников. Обычно, перед подачей иска в ЕСПЧ, сначала дела должны, якобы, рассматриваться российскими судебными инстанциями, но, как говорит Коротеев: «…само состояние вооруженного конфликта может освобождать заявителей от обязанности исчерпать средства внутренней защиты. В любом случае у заявителей не было эффективных средств внутренней защиты. В принципе нет. В 2000 году не было».
И тут возникает вопрос, который мы адресуем Эльдару Зейналову: – А после 2000 года, в нынешнее время, есть ли у заявителей эффективные средства внутренней защиты? Как мне кажется, таких средств и поныне нет, и при путинском режиме быть не может. Значит ли это, что заявители и ныне могут напрямую обращаться в ЕСПЧ?
Эльдар Зейналов:
«В условиях начатой в конце 1999 года войны никаких средств правовой защиты у чеченского населения не было в принципе. Хотя Россия, безусловно, несла ответственность за бомбардировки гражданского населения, на территории Чечни российские суды и российское право не действовали.
Сейчас в Чечне они вроде бы формально существуют, но от этого не являются эффективными. Гарантирующие права и свободы положения Российской Конституции вроде бы на эту особую территорию и не распространяются. Здесь можно быть убитым за свои статьи, «не ту» одежду или сексуальную ориентацию, могут устроить среди бела дня погром в офисе у правозащитников. Чеченские «правоохранители» чувствуют себя свободно даже за пределами Чечни. В таких условиях само обращение в суд по чувствительной для властей проблеме может плохо кончиться».
Привожу очень интересные нюансы Конвенции по Правам Человека, о которых здесь рассуждают:
«К. КОРОТЕЕВ — Дело в том, что по конвенции, это логика конвенции, конвенция допускает иногда убийство. Чего она никогда не допускает, это пытки. То есть в конвенции в части 2-й статьи 2-й предусмотрено несколько случаев, в которых убийство, даже без решения суда, будет правомерным.
А. ВОРОБЬЕВ — Какие это случаи?
К. КОРОТЕЕВ — При задержании лица при его побеге…»
Обана!!! Вот это да! Судя по заключению этого пункта Конвенции, российские военные и спецслужбы справедливо убивали чеченцев, которые путем бегства пытались спасти свои жизни, в том числе от российских самолетов, вертолетов?! Вот это новость!
Эльдар Зейналов:
«Кирилл прав. Практически все статьи, гарантирующие права и свободы, кроме 3-й (недопущение пыток), имеют оговорки, позволяющие отступить от правила из соображений морали, общественного порядка, национальной безопасности и т.п. Оговорки есть даже в статье о рабстве.
Но он имел в виду вполне конкретные случаи, четко описанные в статье, которые просто не стал детализировать. Например, допускается убийство человека во исполнение вынесенного судом и вступившего в силу смертного приговора; защита людей от преступников; подавление законным образом мятежа на улицах или бунта в тюрьме; в случае вооруженного сопротивления при аресте.
Закономерным считается и применение оружия против лица, заключенного под стражу на законных основаниях, пытающегося сбежать из тюрьмы или при транспортировке. И то, например, против несовершеннолетних и женщин оружие в таких случаях не применяют.
К случаю бомбардировки рыночной площади или расстрела гражданских лиц в гуманитарном коридоре все эти исключения, разумеется, не применимы».
Немного подытожим… Итак, на июнь 2004 года, на время этого интервью, всего в ЕСПЧ подано всего лишь 6 дел, чему я был крайне удивлен этой. Почему так мало? Оказывается, как следует из интервью Коротеева, одной из главных причин этой малочисленности является преследование заявителей со стороны… ЧЕЧЕНСКИХ ВЛАСТЕЙ!
«К. КОРОТЕЕВ — Не знаю, на меня лично, на суд российское правительство никакого давления не оказывает, ибо не может. В настоящее время, к сожалению, в Чечне существует серьезная проблема с тем, что давление оказывается на самих заявителей.
А. ВОРОБЬЕВ — А эти заявители живут в Чечне сейчас?
К. КОРОТЕЕВ — Некоторые из них живут там, некоторые не в Чечне. Но это не единственные наши заявители. Но, действительно, в определенных случаях на заявителей оказывается давление там непосредственно.
А. ВОРОБЬЕВ — В какой форме?
К. КОРОТЕЕВ — В форме того, что… Самое откровенное — это было убийство Зуры Битиевой в мае прошлого года. Она подала жалобу в Европейский суд на основании того, что ее пытали в Чернокозово. В других случаях это, как правило, давление с помощью силовых органов и угроз!»
Йа Аллах! Как же может быть такое?! Ведь нынешние власти в Чечне чуть ли не клянутся, что они самые что ни на есть народные власти, что они защищают чеченский народ. А на самом деле оказывается, что марионеточные силовики преследуют чеченцев, добивающихся справедливости. Из чего следует единственно верный вывод – нынешняя власть в Чечне самая антинародная!
«К. КОРОТЕЕВ — …настроения их (заявителей – МТ) я вам могу описать, на самом деле, потому что я со многими, не только с этими шестью, но и с другими заявителями общался. Главное их стремление при подаче жалобы в Европейский суд по правам человека — добиться справедливости, то есть, чтобы какое-то авторитетное учреждение в этом мире сказало, что их права нарушены, что их родственники были лишены жизни неправомерно, что неправомерно было разрушено их имущество, что они сами неправомерно подвергались жестокому обращению».
Однако в мире не нашлось ни одного такого правового учреждения – значит, в мире нет справедливости по отношению к чеченцам!
Эльдар Зейналов:
«В России, как и во всем мире, существуют законы по защите участников уголовного процесса. Те же оговорки к статье 6 (право на справедливый суд) позволяют закрыть суд для случайной публики, чтобы не было покушения на жизнь и здоровье потерпевших и свидетелей. Теоретически можно предположить, что беженец из Швеции приедет в Грозный под охраной, выступит на суде, задаст вопросы и т.д. Но где гарантия, что он не будет арестован, потому что некто вспомнит, что видел именно его в лесу или с оружием в руках или просто ворующим овец?
Вариант ведения дела через адвоката вряд ли будет эффективным, потому что и адвокат тоже простой смертный, и не гарантирован от неприятностей.
Правда, нынешнее развитие телекоммуникаций предлагает личное, но дистанционное участие в суде, когда участник процесса следит за его ходом по видеосвязи. Разумеется, остаются некоторые детали вроде надежной идентификации человека перед камерой, качества изображения и т.п. Но все они решаемы, и дистанционные допросы сейчас уже начинают практиковаться».
О компенсациях…
«К. КОРОТЕЕВ — В разных случаях это требование (компенсаций – МТ) варьируется от 10 до 30 тысяч евро за моральный ущерб. Для сравнения: по России вообще очень небольшие суммы присуждаются, самая большая была 5 тысяч евро Калашникову, по турецким делам сейчас присуждается 40-60 тысяч евро за моральный ущерб. Я думаю, что, на самом деле, поскольку правительство уже возразило против этих сумм, сказав, что они необоснованные и чрезмерно завышенные, суд, скорее всего, присудит еще меньше, чем они просят».
Итак, получается, судя по минимальным компенсациям, чеченцы – самый ущемленный народ, в отношении которого творится невообразимая несправедливость.
Поинтересуемся у Эльдара Зейналова
– А каковы размеры компенсаций американцам, европейцам, в случае убийства их родственников?
Э. Зейналов:
«Считается, что компенсация, выплачиваемая ЕСПЧ – это всего лишь часть компенсации, остальную часть которой должен определить местный суд при исполнении решения Евросуда. Какая именно часть, оставляется на усмотрение местных властей. Но замечено, что если власти сами ничего не доплачивают к указанной компенсации, то ее размер начинает расти от дела к делу. Так что сейчас компенсации выше, чем были во время процитированного интервью.
Например, в 2005 г. компенсация за убийства гражданских лиц в «Гуманитарном коридоре» в 1999 г. (Исаева, Юсупова, Базаева) составила от 15 до 25 тыс. евро. За похищение и убийство двух ингушей в Грозном в 1999 г. (Хашиев и Акаева) – 15 и 20 тысяч.
Позже, когда Евросуд понял, что дополнительных компенсаций чеченцы от российского суда не получат, сумма выросла. Например, недавно родственники чеченок Абубакаровой и Мидалишовой, погибших в автомашине, которую намеренно переехал на трассе российский БМП, получили по 60 тыс. евро и стоимость автомашины. Куштова и другие за похищенного и убитого в Чечне родственника получили 65 тыс. В то же время смерть от болезни в российской тюрьме оценивается ниже – в 24 тыс. (дело Ибрагимова, дело Каимовой и других).
За пределами же Чечни размер компенсаций вообще падает. Например, родственники погибших в Беслане получили от 5 до 20 тыс. (не от российского, а от Европейского Суда!). Идея, что российские суды со временем будут платить достойную компенсацию, в целом не оправдалась, и сейчас, похоже, обернулась тем, что некоторые решения вообще выполнять не хотят.
Здесь надо учитывать, что размер компенсаций, и не только за убийство, привязан не только к виду нарушения, но и к размеру дохода в стране-ответчике. За одну и ту же сумму в какой-то стране люди работают целый день, а в другой стране это всего лишь стоимость чашки кофе.
Например, в Турции недавно родственники погибшего в перестрелке с полицией Перинчека получили 50 тыс. евро. Родственники убитого полицией беженца Инджина в Турции получили 20 тыс. евро. Эти компенсации примерно соответствуют получаемым сейчас в Чечне.
А вот в деле Нашири, которого держали в секретной тюрьме ЦРУ и не убили, а просто выдали в США, где его могут казнить по приговору суда, размер компенсации от Румынии составил 100 тыс. евро. В Швеции, принявший там христианство иранец за попытку депортировать его в Иран, что угрожало ему убийством, получил 34 тыс. евро. Турок Исендж ввиду самоубийства сына во французской тюрьме получил от Франции 20 тыс. евро.
Но, как правило, в Европе дела по статье 2 качественно отличаются от того, что мы наблюдаем в Чечне. В Европе, в общем случае, нет того правового нигилизма, когда арестованный при множестве свидетелей человек может исчезнуть, или случай смерти при конфликте с полицией не расследуется».
Далее…
«К. КОРОТЕЕВ — Европейский суд — это не международный уголовный суд, это не уголовный трибунал, он не может привлечь к ответственности конкретных лиц, виновных в том, что заявители и их родственники пострадали.
А. ВОРОБЬЕВ – То есть, он может обязать страну каким-то образом восстановить в правах людей, права которых были нарушены (извините за тавтологию).
К. КОРОТЕЕВ – Да».
Странное заключение Коротеева, по крайней мере для меня:
Эльдар, что-то непонятно, каким образом ЕСПЧ может обязать страну – Россию, восстановить права людей, например чеченцев? Растолкуй!
Э. Зейналов:
«Ничего странного. Если Международный Трибунал устанавливает виновность конкретного человека, то Европейский Суд подтверждает или отвергает виновность государства в целом. А уж как это государство «переварит» этот вывод и кого персонально накажет, остается на совести правительства.
Как можно заставить страну выполнить решение? Дело в том, что Россия взяла на себя определенные обязательства, признавая юрисдикцию ЕСПЧ. В частности, если Евросуд признает нарушение в каком-то деле, то решения российских судов отменяются, и дело рассматривается заново, уже с учетом преюдиции, то есть установленное Страсбургом нарушение признается и не оспаривается. Кроме того, в большинстве таких случаев приходится выплачивать денежные компенсации жертвам.
Судьи, которые выносят неправомерные решения, попадают в ситуацию, когда их решения отменяются, т.е. страдает их репутация. Если дело не было заказным, и имела место личная инициатива, то она оказывается наказуемой.
Если накапливается много однотипных дел, то Евросуд решает их в упрощенном порядке, опираясь на шаблонные «пилотные» дела. И заявители уже не ждут решений по 10 лет. Упрощается и коммуникация по новым делам: рассматривается уже их отличие от пилотных дел, и если особых отличий нет, то переписка заканчивается, и дело поступает в Комитет или Палату ЕСПЧ.
Если имеет место массовое невыполнение решений по каким-то типам дел, то Комитет Министров может порекомендовать наиболее подходящие меры по исправлению ситуации, и будет возвращаться к этой теме раз за разом, пока проблема не будет решена.
Правда, следует отметить, что в последние годы в Совете Европы наметилась сильная оппозиция стран-нарушительниц Европейской Конвенции, в основном, из числа стран бывшего соцлагеря. Эмоциональным фоном для борьбы с Евросудом является обвинение его в «двойных стандартах», в использовании решений ЕСПЧ «для политического давления». В правовом плане, ставится вопрос о конфликте между международным правом и национальным конституционным. Как поступить, если решения ЕСПЧ, по мнению правительства, будут противоречить конституции и национальным интересам страны-участника? Россия через свой Конституционный суд подсказывает, что такие решения не должны выполняться.
На крайний случай, если дойдет до раскола, и пророссийские страны СНГ выйдут из СЕ, готов и запасной, альтернативный вариант – Минская конвенция СНГ по правам человека и основным свободам и, как механизм ее исполнения (альтернативный Евросуду) – Комиссия по правам человека СНГ. Конвенция открыта для присоединения, и к ней могут присоединиться монголы, китайцы, сирийцы или африканцы».
Есть еще один интересный аспект в этом деле… В начале мая 2000 года в интервью «Интерфаксу» вице-президент Парламентской Ассамблеи Совета Европы, глава делегации Эстонии в ПАСЕ Кристина Оюланд, заявила о возможности подачи на Россию в Европейский Суд по правам человека за преступления в Чечне. Она сказала, что подать в суд на Россию могут любые Европейские государства. Вспомним – какое государство подало в суд на Россию за преступления в Чечне? Ответ – НИКАКОЕ!
Сохраняется надежда чеченцев в сложившейся ситуации, что дело поданное Правительством ЧРИ по инициативе Сайд-Эмина Ибрагимова все-таки будет рассмотрено Международным Трибуналом в Гааге.
Майрбек Тарамов 2018-06-03