В частности, Черкесов рассказывает, что осужденным не выдают еду, положенную им по закону. «Нам положено три раза в неделю яйца вареные давать — они нам по пять месяцев их не давали», — говорит он. То же самое — с овощами, которые заключенным должны выдаваться ежедневно по 240 граммов. «Через месяц будет год, как я здесь (в тюрьме города Минусинск, куда Черкесова перевели осенью 2017 года — прим.ред.) нахожусь, я их вообще не видел», — отметил Аслан. По его словам, в итоге эти продукты продаются заключенным через тюремный магазин.
Черкесов в очередной раз рассказывает о пытках, избиениях и доведении до самоубийства, практикующихся в красноярских исправительных учреждениях: «Здесь, в этом крае, идет полный беспредел, беззаконие, сотрудники ГУФСИН творят, что хотят, ссылаясь на то, что Москва им дает, как они выражаются, ‘зеленый свет'». По словам осужденного, о том, что всё это беззаконие санкционируется из Москвы, сотрудники заявляют «открыто, не стесняясь». «Они говорят: ‘Ну что, ребята, пишите в Москву, куда хотите обращайтесь. Москва перенаправит нам по подследственности, а мы здесь отпишемся’. Следственные органы, органы прокуратуры — вообще никак не реагируют. Здесь все друг друга покрывают», — уверен Черкесов.
Пытки проявляются даже в мелочах. Например, по словам Черкесова, заключенным могут включить телевизор, но пульта от этого телевизора у них нет, и тут же рядом ставят колонку, откуда играет громкая музыка, и так часами: «Сводят ребят с ума».
Заключенные, которые не сотрудничают с администрацией, не могут получить лечение: у самого Черкесова болят зубы, но ему не дают обезболивающих, говорят, что их нет, и закупить их через адвоката не разрешают. Лечение зубов в тюремной медчасти проводится «как в XVIII веке», также без применения обезболивания.
«У меня язва желудка, мне положена диета — я ее здесь вообще не получал. И лечение мне никакое не оказывают», — рассказывает Черкесов (к слову, как пояснила «Кавказ.Реалии» сестра Черкесова Анна, до того, как попасть за решетку, ее брат никогда не жаловался на желудок, язвы у него не было).
По мнению Черкесова, срок хранения видеозаписей с камер в колониях и тюрьмах должен быть увеличен. Сейчас он составляет 30 дней — и в случае жалоб все делается для того, чтоб проверяющие попали в исправительное учреждение только на 32-й или 35-й день, когда все записи уже якобы уничтожены.
Также, говорит Черкесов, видеорегистраторы, которые крепятся на грудь сотрудникам, должны передаваться им и сдаваться в опечатанном виде — чтобы они не могли включать и выключать их в нужный им момент. Помимо этого — видеорегистраторы должны быть антиударного воздействия. «Если запись неугодная, где пытки зафиксированы — они говорят: ‘Ой, регистратор уронили, запись стерлась'», — поясняет он.
Видеокамерами нужно оборудовать все «слепые зоны», уверен Черкесов, так как в этих местах заключенных бьют и пытают. При этом широкие полномочия передаются заключенным, которые сотрудничают с администрацией: так, в так называемых «боксиках» в оперативном штабе, где могут держать по шесть часов, «сотрудничающим» дают встречи с неугодными осужденными, и они «накидываются толпой, бьют их».
На самого Черкесова давление продолжается: безо всяких комиссий его отправляют в ШИЗО (штрафной изолятор), а также то и дело пытаются подсадить в камеры к заключенным, с которыми у него не сложились отношения, туда, где неизбежно будет конфликт. Это происходит, несмотря на яростное сопротивление даже не Черкесова, а самих этих заключенных. «Эти ребята — у меня к ним претензий нет, это всё происки, козни и игры сотрудников, они специально сталкивают нас лбами», — заявляет Черкесов.
Он просит о проведении масштабных проверок — причем, по его словам, это должны делать не местные, у которых «круговая порука». И речь идет не только об органах власти, прокуратуре, СКР: в общественную наблюдательную комиссию Красноярского края последнего созыва, которая начала работу в июле, вошли бывшие сотрудники ГУФСИН. «Как в ОНК, которая должна проводить надзор в пенитенциарной системе, входят бывшие сотрудники?!» — возмущается Черкесов.
«Здесь коррупция, беспредел, здесь людей умерщвляют, пытают, издеваются, это происходит массово, а родителей доводят до самоубийств», — рассказывает Черкесов.
Он вспоминает, как в прошлом году, когда была проведена фиктивная проверкапо его августовскому обращению, через два месяца в ЕПКТ (едином помещении камерного типа, на условия содержания в котором жаловался Аслан) «был умертвлен» его «самый дорогой и близкий друг и брат» Ислам Магомадов. «Сделали вид, что он повесился, он ни за что не мог бы повеситься!» — уверяет Черкесов, вновь подчеркивая, что и сам он не планирует кончать самоубийством.
Черкесов просит о срочной, экстренной проверке Совет по правам человека и других правозащитников — пока еще есть видеоподтверждения нарушениям, которые происходили с ним в конце сентября («Сразу же после опубликования этого обращения отправить запрос в тюрьму!»). Никому иному передавать эти жалобы не надо, так как в таком случае они спускаются из Москвы обратно в регион — и всё это не дает никакого эффекта, предупреждает он.
«Прошу вас создать здесь массовые проверки (по всем колониям Красноярского края — прим.ред.), гарантировать безопасность осужденным — и вы увидите, как массово они начнут говорить о том беспределе, что здесь творится. Если увидят, что отстраняют от занимаемых должностей начальство, проводятся проверки — массово начнут говорить, я думаю, даже нижние чины сотрудников, не то что заключенные», — полагает Черкесов.
https://www.kavkazr.com