Текст видеообращения, записанного во время свидания в ИК-10 Пермского края 18 июля
Вот перевели меня наконец, с пятой попытки, на режим «крытой тюрьмы». Сейчас дождусь апелляции. Где-то к концу году, к зиме, наверное, меня вывезут отсюда — сначала на СИЗО, в Пермь, а потом уже на саму «крытку». Событие очень мрачное — не то чтобы я сильно дорожил своей жизнью, но все-таки хотелось бы род смерти выбрать по собственному усмотрению. Я не уверен, что я выживу там, не уверен, что меня не замордуют.
Все «крытки» — это пыточные тюрьмы, как известно, где людей бьют, пытают и мучают. Тем более с такой статьей, как у меня, я подведомственен ФСБ. Именно ФСБ здесь, в пермском лагере номер 10, настаивала на том, чтобы меня прессовать, держать постоянно в закрытой камере, в полной изоляции, в жестких условиях. И, как я понял, именно ФСБ настаивала на переводе меня в крытую тюрьму — со своей территории, из Пермского края, меня убрать куда-нибудь в другое место, потому что пятая попытка все-таки о чем-то говорит. Один раз не удалось, другой раз не удалось, но они добились с пятого раза.
Это примечательное событие для нашего времени, потому что, я не хочу хвастаться, но как-никак я первый политзаключенный с времен очень отдаленных, с конца восьмидесятых, когда Горбачев выпустил политзеков советских времен, — вот именно с того времени никого из политзаключенных еще на крытую тюрьму не сажали. То есть мне предстоит пройти героическим путем, которым уже прошли до меня такие выдающиеся люди, как Сергей Иванович Григорьянц, как Кирилл Подрабинек, как Владимир Буковский, как Анатолий Марченко, который погиб, держа голодовку в чистопольской тюрьме в 86-м году. Это, может, и почетно — как на кресте, что называется, висеть. Но я, конечно, предпочел бы все равно без этого обойтись. Мне бы очень не хотелось туда попасть, но, видимо, придется…
Я думаю, что это событие не только для одного меня — это событие и для всего так называемого гражданского общества в России. Если предположить, конечно, что оно у нас есть, я в этом очень сильно сомневаюсь. Я думаю, что мой пример — это другим наука, что называется. Остальные пойдут за мной следом. Потому что, никого не хочу обвинять, но получается так, что защитой Стомахина так называемая правозащитная тусовка пренебрегла в значительной степени. Не такая уж и активная защита была. Александр Пинхосович Подрабинек еще в 2012 году писал, что «Стомахина защищали вяло, что объясняется характером его публицистики» (это еще о сроке с 2006 по 2011 годы). Я не знаю, понимают ли люди, которые не хотят защищать тех, чья публицистика им не нравится, понимают ли они, что после этого придут и за ними, обкатают на Стомахине, а потом возьмутся и за остальных… Я думаю, что это неизбежно. И, я думаю, что защищать Стомахина сейчас — в интересах всех, даже тех, кто далеко не разделяет мои взгляды и придерживается этих самых фундаментальных принципов ненасилия, «соблюдайте собственную Конституцию» и прочее, и прочее. Хотя больше всего к этому можно отнести известную фразу Крылова «а Васька слушает да ест».
Буду я жив, не буду — не знаю. Мне, в общем-то, нечего терять, я свое пожил. Но придут и за остальными. Я думаю, что нужна была бы какая-то огласка, какое-то внимание. Я прекрасно вижу, как, например, «Новая газета», которую я здесь читаю, она защищает всех кого угодно, она не то чтобы именно защищает, но пишет даже о Тесаке, о Горячеве, который был организатором убийства Маркелова и Бабуровой. Она активно освещает дело убийц Немцова. Она пишет обо всех. Огласка, как ни крути, это тоже защита, это тоже форма привлечения общественного внимания. Я не знаю, неужели этим господам, так называемым левым либералам из «Новой газеты» Тесак или Горячев ближе, чем я. Думаю, что я все-таки им больше единомышленник, чем Тесак. Тем не менее о нем они пишут, а обо мне они слова не промолвили. Единственное только, они не посмели вычеркнуть из интервью Горбаневской, когда она еще была жива, она меня упомянула один раз мимоходом — вот это они не вымарали. Слава богу, на это совести хватило — оставили мою фамилию. Большего я от них не видел, да и ни от кого…
«Мемориал» отказался вносить меня в список политзаключенных. Издал два персональных заявления, но в список так и не внес (Давидис обосновал это тем, что больше сочувствия к Стомахину это вызовет, но меньше к политзекам в целом). По-моему, это позорная и просто иезуитскаяя формула, и такой человек не может называться правозащитником — кто защищает только тех, кто ему нравится и кого не опасно и допустимо защищать.
Я думаю, что это событие для всех. И я прошу общественной поддержки и защиты. Иначе плохо будет всем, а не только мне. Придут и за вами, господа!
http://graniru.org/blogs/free/entries/262766.html