О СУДЕБНОМ РАЗБИРАТЕЛЬСТВЕ В ОТНОШЕНИИ ГОСПОДИНА АХМЕДА ЗАКАЕВА И НЕОБХОДИМОСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Предисловие

Затяжной характер двух российско-чеченских войн, приобретающий по мере их продолжения все признаки геноцида (убито более 220 тысяч человек) народа, требует постановки вопроса (неважно когда) об ответственности высших должностных лиц, чьи приказы и решения привели к таким трагическим действиям. Нести ответственность должны виновные с обеих стран.

В связи с этим я считаю принципиально важным судебный процесс в отношении одного из лидеров сопротивления Ахмеда Закаева, связанный с требованием России экстрадиции Закаева как гражданина России.

С точки зрения международного права для мотивированного ответа на вопрос: «Следует экстрадировать г-на Закаева или не следует?» необходимо первоначально установить реальное гражданство этого человека.

В данном конкретном случае невозможно обойтись чисто формальными признаками гражданства: местом рождения и проживания, кем и когда был выдан паспорт и т.п.

Исторически сложившаяся неопределенность в государственно-правовых взаимоотношениях России и Чечни требует детального рассмотрения всех аспектов этой проблемы.

На карту поставлена судьба не только Ахмеда Закаева, как отдельной личности, но и сотен тысяч его сограждан, не по своей воле вовлеченных в круговерть чеченской трагедии.

Убежден в том, что Высокий Суд, решая судьбу г-на Закаева, подойдет к проблеме именно с этих позиций.

В самом начале нового витка российско-чеченских трений, переросших, к сожалению, в жесточайшую войну, я был на посту Председателя парламента России. Другими словами, был не простым свидетелем, а одним из главных участников происходящих событий.

Именно в этом качестве я готов изложить Высокому Суду и при необходимости документально аргументировать следующие принципиальные вопросы:

1. Является Чеченская Республика государством или субъектом России?

2. Какова эволюция Чечни к государству с точки зрения союзного, Российского и международного права в 90-х годах двадцатого века?

3. Каковы последствия и выводы того объективного и установленного факта, что Чечня — это государство, а не субъект России (часть России)?

4. И, наконец, что такое «дело Закаева» с точки зрения анализа вышеуказанных вопросов?

I. Чеченская Республика — государство

Само понятие «экстрадиция» непосредственно связано с другими государственно-правовыми понятиями, в частности, такими, как «суверенитет», «агрессия», «преступления против человечности» и др.

И самое главное, в рассматриваемом аспекте, — определить: являлась ли Чеченская Республика «государством», поскольку в определении ООН относительно агрессии говорится: «Агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении».

Таким образом, надо выяснить, являлась ли Чеченская республика «государством»?

Да, являлась, — отвечаю я на этот вопрос, поскольку даже в «старой», много раз раскритикованной за недемократизм, и, наконец, расстрелянной в октябре 1993 года российской Конституции, в которой определяются статусы республик России, прямо говорится о том, что они, Российские республики, являются «государствами». Требования ООН, не будем забывать, описывают формально-юридические признаки, а по таковым не только Чеченская Республика, но и любая другая республика, входящая в состав России, является ГОСУДАРСТВОМ. Причем, ООН в своем определении, в частности, в пункте а) дальновидно предусмотрела, что речь может идти не только о государствах-членах ООН, но и о таких государствах, которые НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЧЛЕНАМИ ООН. Давайте посмотрим, что это за государства, не являющиеся членами ООН?

Во-первых, это как раз государства-республики, входящие в состав России, или оспаривающие соответствующие требования России, поскольку их конституции определяют их как государство.

Во-вторых, неслучайно для обсуждения проблемы агрессии ООН были приглашены лидеры «национально-освободительных движений», с провозглашенными ими государствами, еще не получившими признания ООН. Следовательно, Чеченская Республика является государством. И в широком смысле, как элемент национально-освободительного движения, прямо регламентируемый (и предусматриваемый) международным правом как возможный объект агрессии, и в узком смысле, с точки зрения внутреннего, российского федерального права, конституированного в основных законах — в конституциях: и в «расстрелянной» в октябре 1993 года, и в ныне действующей от 12 декабря 1993 года, где, как отмечалось выше, говорится о «суверенных республиках-государствах», входящих в состав России.

В-третьих, исключительно важным является следующее, «забытое» юристами и политиками, обстоятельство.

Дело в том, что 10 апреля 1990 года Президент СССР М. С. Горбачев подписал Закон «Об основах экономических отношений Союза ССР, Союзных и Автономных республик», который полностью приравнял бывшие автономные республики России и других союзных республик к самим союзным республикам. В последующем, в 1990-1991 годах, все автономные республики России (кроме Дагестана) приняли Декларации о национально-государственных суверенитетах, признанные официально Россией и упомянутые в Конституции России (через внесение конституционных поправок).

Поэтому все эти бывшие автономные республики, которые избавились от слова «автономные» к моменту демонтажа СССР в декабре 1991 года, были юридически выведены из состава России и могли, при желании, завершить этот выход и процедурно-правовым способом. (Как это осуществили все союзные республики, а также Чеченская Республика). Она еще в ноябре 1990 года приняла Декларацию о суверенитете, затем самостоятельно договорилась с ингушской частью республики о разделе республики на две части: на Чеченскую и Ингушскую Республики, — что, кстати, было безоговорочно принято высшими государственными органами власти России: Президентом, Верховным Советом, Правительством, Конституционным Судом.

Чтобы не вызвать полного краха России (через ее распад), я форсировал в тот период заключение Федеративного договора, который был подписан в конце марта 1992 года — это, собственно, единственный правовой акт, возвративший республики в состав России (кроме Чеченской Республики и Татарии).

Чеченская Республика не подписала Федеративный договор (объединивший все субъекты России в единое государство) 31 марта 1992 года, она не участвовала ни в каких выборах и референдумах, проводимых российскими властями после уничтожения СССР. И по всем внутренним формально-конституционным и международным нормам права Чеченская Республика может рассматриваться как суверенное самостоятельное государство. Собственно, она таковой и рассматривалась фактически Россией до начала агрессии 26 ноября (и 11 декабря) 1994 года. И поэтому действия федеральных войск на ее территории, начиная с 26 ноября 1994 года, являются агрессией в классическом смысле слова, в полном объеме, предусмотренном определением, данным Генеральной Ассамблеей ООН и, соответственно, граждане Чечни не подлежат судебному преследованию в соответствии с российским правосудием, если они не совершили преступление на территории России.

II. От автономии — к независимости

В отношении Чеченской Республики часто применяются эпитеты «самопровозглашенная», «непризнанная», «мятежная», которые ничего не имеют общего с действительностью и носят провокационный характер. С юридической точки зрения независимая Чеченская Республика легитимна абсолютно в той же степени, в какой был легитимен СССР, и легитимна сегодняшняя Россия.

В апреле 1990 г. в духе осуществлявшихся М. Горбачевым реформ по либерализации советской системы Верховная власть СССР приняла, без преувеличения, два судьбоносных для народов СССР закона: 10 апреля — » Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных Республик»; 26 апреля — «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации». Кроме общих положений, в данных законах содержится ряд статей, которые кардинально меняют статус, например, автономных республик. Они недвусмысленно приравниваются в правах с союзными республиками. За теми и другими признается «свободное самоопределение народов» (Закон от 26.04.ст.1.). Автономные республики, как и союзные, являются субъектами федерации — Союза ССР (Закон от 26.04.ст.1.).

«Территориальные споры между союзными республиками, автономными образованиями, по которым соглашение между ними не было достигнуто, могут передаваться по взаимному согласию для решения Совету Национальностей Верховного Совета СССР» (там же, ст3).

«К исключительному ведению Союза Социалистических Республик в лице его высших органов государственной власти и управления относится:

2) принятие в состав СССР новых союзных республик и утверждение образования новых и изменения статуса уже существующих автономных республик, автономных областей и автономных округов;

3) разрешение споров между союзными республиками, между союзными и автономными республиками, автономными образованиями в случае их обращения по этому вопросу к органам Союза ССР (там же ст.6.).

В законе СССР «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик» ни в одном месте не делается различие между «союзными» и «автономными» республиками. Во всех случаях, независимо от того, идет речь о полномочиях или обязательствах, используется сочетание «союзные и автономные республики». В статье 5, которая называется «Договорные формы экономических связей Союза ССР, союзных и автономных республик», во всем тексте пункта 1. сочетание «союзные и автономные республики» заменено одним словом «республики».

Примечателен пункт 2. этой статьи, который как будто специально написан для того, чтобы продемонстрировать равнозначность «союзных» и «автономных» республик. Например: «2. Союзные и автономные республики вправе учреждать в столице Союза ССР и столицах других республик свои представительства, содержащиеся за счет средств республиканских бюджетов. Органы государственного управления Союза ССР могут создавать с согласия республики на ее территории свои службы и подразделения». Интересно отметить в рассматриваемом законе, так же как и в предыдущем, в роли третейской стороны в споре между субъектами федерации выступает общесоюзная верховная власть. Например, статья 6: «5. Разногласия по экономическим вопросам между правительством Союза ССР, союзными и автономными республиками, а также между республиками, возникающие при исполнении законов СССР, постановлений и распоряжений правительства СССР, рассматриваются Верховным Советом СССР с учетом рекомендаций Совета Федерации».

Таким образом, если быть объективными, следует признать, что чеченцы уже в тот период, т.е. в апреле 1990 г., перестали быть пресловутым «внутренним делом России». В своем Постановлении от 26.04.1990г. «О введении в действие Закона СССР о разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации» Верховный Совет СССР в пункте 6. постановил: «Предложить Верховым Советам союзных и автономных республик привести законодательство союзных и автономных республик в соответствие с Законом СССР о разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации”.

Принятию рассмотренных выше двух законов предшествовал еще один Закон СССР от 3 апреля 1990 г. под названием «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». В данном законе непосредственное отношение к Чечне имеет статья 3. Поэтому мы полностью приведем ее: «Статья 3. В союзной республике, имеющей в своем составе автономные республики, автономные области и автономные округа, референдум проводится отдельно по каждой автономии. За народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем «государственно-правовом статусе»”.

Даже такой беглый анализ советского законодательства эпохи Горбачева показывает, что чеченский народ в результате перестройки получил два принципиально новых права: первое — повысить государственный статус автономии до уровня союзной республики, и в качестве полноценного субъекта СССР подписать обновленный союзный Договор (который был сорван заговорщиками ГКЧП-1); второе — в случае выхода РСФСР из состава СССР, или распада собственно СССР, что в принципе равнозначно, — самостоятельно решить вопрос о своем дальнейшем государственно-правовом статусе. Два этих момента носят принципиальный характер, и даже при самом предвзятом подходе здесь невозможно иное толкование.

Провозглашение Съездом народных депутатов РСФСР от 12 июня 1990 г. Декларации о государственном суверенитете РСФСР соответствовало новому законодательству СССР. Однако этому же законодательству соответствовало провозглашение государственного суверенитета автономными республиками, входившими до того времени в РСФСР. Новые законы СССР не предписывали никому ни конкретный характер статуса, ни название республики. Надо сказать, содержание провозглашенных суверенитетов разнилось в зависимости от умонастроений властей той или иной республики. В одном все бывшие автономные республики и области сошлись полностью. Они решительно избавились от определения «автономия», которое прежде подчеркивало их второсортность по отношению к союзным республикам. Должен при этом отметить, что лично я был против такого развития событий, но они, эти события, не были связаны с моим личным суждением.

Текст принятой Верховным Советом Чечено-Ингушетии (ЧИАССР) 27 ноября 1990 г. Декларации не оставлял сомнения в том, что Чечено-Ингушская Республика стала юридически суверенным государством. Власти Чечено-Ингушской Республики заявили о готовности подписать обновленный союзный договор на равных правах со всеми, согласившись с проектом Договора Горбачева. Провозглашенный суверенитет Чеченской Республики нашел понимание в высших эшелонах власти СССР. С определенного времени государственная делегация Чечни наравне с делегациями других бывших союзных республик принимала активное участие в выработке проекта «обновленного союзного договора». Новый союзный договор предполагалось подписать 20 августа 1991 г.

Российская пропаганда ныне всячески навязывает мнение, что истоком чеченского суверенитета являлся «вооруженный мятеж». Мол, в сентябре-октябре 1991 г. группа вооруженных людей во главе с отставным советским генералом Джохаром Дудаевым незаконно захватила власть, насильственным путем разогнав при этом Верховный Совет ЧИР во главе с Доку Завгаевым. Тот факт, что к этому времени Чечено-Ингушская Республика юридически уже год существовала вне РСФСР, тщательно умалчивается. Так, следует отметить специальное постановление Верховного Совета Чечено-Ингушетии от 11 марта 1991 г., запретившее проведение на территории республики общероссийского референдума о единстве СССР и введении в РСФСР президентского правления. ВС ЧИР во главе с Д. Завгаевым сослался на Декларацию о государственном суверенитете ЧИР от 27 ноября 1990 г., согласно которой республика далее не являлась частью РСФСР (и даже СССР).

Вопреки утверждениям российских властей, приход к власти Джохара Дудаева не был мятежом, хотя с правовой точки зрения имелись отдельные нарушения. Действительно, в республике шли митинги с различными требованиями, и это было всего лишь эхо, прокатившееся из Москвы в дни попытки путча в августе 1991 г. При всем накале страстей, имевшем место в сентябре 1991 г. в Грозном, Верховный Совет Чечни не был разогнан силой. Я, как председатель Российского парламента, прибыл в Грозный из Москвы для консультаций и пришел к выводу, что местный парламент самораспустился. Легитимным путем, т.е при соблюдении всех юридических норм, был оформлен самороспуск этого парламента. При этом был образован Временный Высший Совет Республики с единственной задачей в максимально близкие сроки организовать выборы нового Парламента и новых исполнительных органов власти.

В связи с тем, что именно в эти дни чрезвычайный съезд ингушского народа в лице депутатов всех уровней изъявил желание оформиться в самостоятельную республику и войти в состав РСФСР, Временный Высший Совет Чечни объявил о выборах Парламента и Президента отдельно Чеченской Республики. Но и здесь были определенные правовые нарушения, которые я не могу не отметить.

Выборы Президента и Парламента в Чеченской Республике состоялись 27 октября 1991 г., когда была объявлена победа генерала Дж. Дудаева. Конечно, в республике кипели страсти, были правонарушения, вполне сравнимые с теми, что переживала тогда, например, Москва и другие регионы.

Таким образом, можно констатировать, что первый президент и парламент Чеченской республики являлись преемниками Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики, хотя лично у меня тогда были сомнения в его легитимности. Но вопрос в том, почему российские власти, говоря о чеченской независимости, упорно акцентируют внимание на событиях осени 1991 г. (введение Чрезвычайного положения Указом Ельцина, Парламентом России было объявлено незаконным). Ответ, по моему мнению, в том, что таким путем пытаются объявить Чеченскую Республику «субъектом России», «внутренним делом» России, хотя этот вопрос является давно международным вопросом.

III. Официальное признание Россией Чеченской Республики как независимой страны

Какие напрашиваются логические выводы?

Первый вывод. После поражения Федеральной армии в первой Чеченской кампании и официального ее завершения подписанием Хасавюртовских договоренностей (август 1996 года), а также Договором о мире (май 1997 года), на деле и формально Россией была признана независимость Чеченской Республики (уже вторично, вначале — с периода прихода к власти Дудаева в 1991 году и вплоть до начала войны 11 декабря 1994 года).

Второй вывод. Независимо от того, кто был инициатором Второй Чеченской войны, имеются серьезные вопросы: могут ли эти Договор и Соглашения считаться «как бы не существующими» только потому, что некая вооруженная группа чеченских добровольцев, участвовала в вооруженном мятеже в Республике Дагестан, а в свою очередь — Россия напала на Чечню, перебив 120 тысяч человек?

Третий вывод. Указанные межгосударственные документы были заключены не между отдельными должностными лицами с обеих сторон, а от имени государств. И поэтому исчезновение с политической арены конкретных личностей не может сделать эти документы юридически ничтожными, а следовательно не может привести и к автоматическому аннулированию статуса Чеченской Республики.

Четвертый вывод. Статья 6 Документа ООН (определения агрессии) требует международной правовой ответственности за установленный факт (факты) агрессии. Агрессия российских вооруженных сил против народа Чеченской Республики — факт установленный и подтвержденный тысячами свидетелей, готовых на любом Международном Суде подтвердить конкретные факты. Это же касается преступлений против человечности, массового нарушения международного гуманитарного права генералами, офицерами и солдатами Российской армии.

Перед правосудием должны предстать и представители чеченского сопротивления, которые совершили тяжкие преступления перед населением Чеченской Республики.

Пятый вывод. Война в Чечне имеет все признаки международного конфликта. И соответственно требует международного вмешательства в этот конфликт в более энергичных формах, чем это происходило в предыдущие периоды, а также в настоящее время, для которого характерна высокая степень пассивности международных организаций и отдельных западных держав. А это, в свою очередь, воспринимается российскими руководящими кругами как откровенное поощрение ее разбойничьей войны в Чечне.

Шестой вывод. «Дело Закаева» непосредственно ставит перед британской правовой системой вопрос о статусе Чеченской Республики как государства.

Седьмой вывод. Любые действия или бездействие г-на Закаева А., как полномочного представителя легитимных властей Чеченской Республики, избранных при активном содействии и под наблюдением международных организаций (ОБСЕ), следует рассматривать как выполнение им своих функциональных обязанностей, включая обязанность защищать интересы своей страны.

Первый Председатель российского Парламента

Профессор Хасбулатов Р. И.