СУДЬБА, ВЕРНИ МНЕ ДУХ СВОБОДЫ
Я не поэт,
Об этом даже спору нет…
Но, коль известно всем давно,
Что поэтическое слово
В сто крат доходчивей иных,
Тогда и мне немудрено
Попробовать нестройный стих,
Чтоб пламя сердца передать…
С рожденья грезил быть я вольным:
Рассвет встречать в родных горах
С широкой буркой на плечах,
Взирать с утеса, гор громадных,
В ущелья диких, быстрых рек —
Там, где возвышен человек…
С закатом, с шашкою в руке,
На быстроногом скакуне
Промчаться по полям раздольным,
Себя героем представлять,
Разить врагов ударом метким
И родину освобождать.
В изгнанье тяжком, диком, мрачном,
Средь голода, болезней, тьмы,
Еще в младенческой груди
Таил я дерзкие мечты…
И ненависть вздымала грудь.
Как-будто мог я зачерпнуть
Одним движением руки
Всю нечисть из-за стен Кремля,
Ударить оземь так — плашмя,
Чтоб дух последний испустили,
Глаза поганые закрыли!
— За что? — я спрашивал себя, —
Рожденный вольным
Жил в неволе?
Всем сердцем родину любя,
Изгнанником в чужом краю,
Я в угнетенье должен быть?
Могла б смирить душа меня
С судьбой покорного раба?
Неужто суждено нам здесь
Могилу братскую обресть?
И будет тут наш смертный стан —
Сей мрачный плоский Казахстан?
Погубит он весь мой народ,
Как погубил бы эшафот…
Я был понять ещё не в силах
Источник дерзких дум тогда,
Что кровь струится в моих жилах,
Та, что отцами пролита…
Кто душу мог понять юнца,
В ком кровь кипела без конца,
В ком жар свободы воспылал,
К отмщенью, к прошлому взывал…?
Голодной степи целину
Я был готов зубами грызть,
Чтоб жажду мести утолить…
О, эта сила вдохновенья,
Что райской птицы слаще пенья!
В ней слышен топот лошадей,
Неровный треск костров тревожных,
И эхом мечущийся зов,
И скачки храбрых удальцов,
Намаза утреннего хор,
Гортанный горский разговор…
Неугасим мятежный дух
Так затаившийся в сердцах,
Что услыхав воинствá крик,
На бой готовы в тот же миг!
Но тяжела рука москвитов —
Похлеще варваров и бритов,
Затмив восточного вандала,
Затмив походы Чингиз-хана…
Указы русского престола
Закрыты ныне под замками,
Где росчерком одним пера
Решалась горская судьба!
Посланец царского престола
И новоявленный сардал,
Наместник дерзкого Кавказа,
Ермолов — русский генерал,
Нахмурив брови, он сквозь зубы
Громоподобно возглашал:
«Клочок земли и горсть людей!
Под носом русского престола
Дерзнуть посмели о свободе?
Уж покажу сему я сброду!
С тюрьмы начну я строить крепость,
Леса все вырублю окрест…
И положу на том я крест!»
Исполнил свой он приговор…
Теперь в обличье генерала
Бюст гипсовый стоит, как вор
Вокруг колючкой обнесен,
Сокрытый от людского взора,
Он — флага русского позор!
Прошли года… Другой сардал
В Кремле на троне восседал,
И он в ЦeКа при всем совете
Так равнодушно рассуждал:
«Их в Каспий утопить бы надо…
Но палачей-то маловато.
Отправим лучше весь народ,
В пески. Вот — лучший эшафот!
В больных и старых нет нужды,
Чтоб их везти с родной земли,
Уж лучше сжечь их всех дотла,
От них не будет и следа…
Их по горам развеем прах,
Чтобы другие знали страх!
Солдат, военных — снять с фронтов,
И под охраной караулов
Отправить вслед своим родным,
Одна там участь будет им.
И вот тогда избавлюсь я
От вольнодумства навсегда!»
Молчал и слушал тот Совет,
Ни у кого вопросов нет…
Чего им стоила тогда
Народа бедного судьба?
За шторой Ленинских идей,
Под Сталинской дрожали крышей
То ли шакалы, то ли крысы…
Не смея голоса подать,
Сидела Сталинская свора.
И с хладнокровьем палача
При подписáньи приговора
Рука не дрогнула ничья!
Ну а потом, умывши руки,
Все эти же народа «слуги»,
Не постеснялись голосить
«О свете Ленинских идей»,
И о правах, и о свободе,
И в том же духе, в том же роде,
И партбилетами трясли,
Они страну «вперед вели!»
Но гордого народа дух,
Из пепла снова оживал,
Их прах, развеянный в горах,
Живых к отмщенью призывал!
Народа гнев достиг вершины,
В сердцах людей кипела злость,
И вдруг, как с барского стола
Собаке брошенная кость,
Россия с царского плеча,
Нам автономию дала…
Ичкерия, страна моя!
Теперь ты кличешься «Чечня»!
Вот Рима Древнего уроки
Не позабыли «наши боги»:
И Ингушетию — в довесок,
Народ единый разделяя,
Чечню придатком закрепляют.
Единое дели помельче,
Известна мелочи цена!
А потому и править легче…
Нас хоть на части разорви,
И, как ты нас не назови,
Ичкерия, твои сыны —
Мы памяти отцов верны!
Примеров этому не счесть,
Когда оплата — жизнь за честь!
Познал, чеченец, ты на деле
Всю суть политики «орла»,
Ты чашу горькую похмелья
Испил при Сталине сполна.
Она — в судьбе твоей поныне,
Туда же гнет и суть «герба»…
Так в тюрьмах, ссылках и в изгнанье,
Нас на погибель обрекали,
Дождем свинцовым поливали,
В огонь и пламя загоняли…
Степей казахских целина
Костьми людей орошена.
И пусть мы в скорби и печали,
Мы будем знать, за что мы пали!
И тех, кто пал, сегодня кости
Народу памятником стали!
Судьба, возьми свои щедроты!
Чины, медали, ордена…
Не отнимай лишь дух свободы,
То, чем гордился я всегда!
И, если я один останусь,
В ком пламенем горит душа,
Вся кровь моя, вскипая лавой,
Потоком тяжким хлынь к груди,
Возьми —
— И сердце разорви!
Но, только дай припасть мне к скалам,
В последний раз вдохнуть прохладу,
И гор живительною влагой
Несчастный прах мой окропи.
А ветер гор! Порывом нежным
Прощальный мой привет шепни…
1983
В первой редакции опубликовано в Chechenews.com 21.04.17
Эта версия одобрена вдовой Дудаева, его друзьями и последователями. Она почти не отличается от оригинала. Чтобы сравнить, вы можете обратиться ко мне в личку.
ОляЛю