Для депортации чеченцев и ингушей было использовано 14 200 вагонов и 1000 платформ. Это количества вагонов и платформ было разделено на 159 эшелонов. Эшелон состоял из 89 вагонов и 6 платформ. Каждый эшелон сопровождали 35 конвоиров, занимавших один вагон (Н.Ф. Бугай, А.М. Гонов. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-годы). М., «Инсан», 1998 г.).
Исключив из общего количества вагонов с депортируемыми 158 вагонов, занятых конвоирами, мы получаем в остатке 14 042 вагона, в которых, по официальным данным, было перевезено из Чечено-Ингушетии в Центральную Азию 478 479 человек (387 229 чеченцев и 91 250 ингушей). Получается, что в каждом вагоне везли всего по 34 человека, то есть, по этим официальным сводкам выходит, что депортируемые ехали чуть ли не в лучших условиях, чем конвоиры (35 солдат на вагон).
Однако такое количество ссыльных на один вагон решительно не совпадает с принятыми в СССР того времени нормативами перевозок по железной дороге. Эти нормативы мы узнаем из известной работы Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Автор отмечает: «В тех малых телячьих товарных вагонах, в которых полагается перевозить восемь лошадей или тридцать два солдата или сорок заключенных, ссылаемых… везли по пятьдесят и больше» («Архипелаг ГУЛАГ», журн. «Новый мир», 1989 г., №11, стр. 168).
Понятно, что в условиях военного времени, когда транспортная инфраструктура СССР испытывала острейшую нехватку в вагонах и локомотивах, и железнодорожное хозяйство, по официальным данным, работало с двойными и более нагрузками, НКВД никак не мог выпросить у руководства страны дополнительные тысячи вагонов, чтобы устроить «спецпереселенцам», объявленным «пособниками фашистов», более или менее комфортные условия и размещать их, в нарушении инструкций, по 34 человека в вагоне. Никто, конечно, не заподозрит сталинские карательные органы, которые в процессе депортации тысячами расстреливали, взрывали, топили в горных озерах и сжигали чеченцев живьем, в желании обеспечить дорожный комфорт этим «врагам народа». Вдобавок к этому нужно учитывать элементарное чувство самосохранения у функционеров НКВД: если бы они оторвали от транспортного хозяйства воюющей страны тысячи дефицитнейших вагонов и локомотивов сверх нормативного (один вагон на 50 спецпереселенцев) количества, их бы ожидала самая суровая расплата по законам военного времени.
Кроме того, имеются свидетельства самих чеченцев и ингушей, переживших депортацию, об условиях, в которых их перевозили. Приведем одно из таких свидетельств: «В переполненных до предела “телячьих вагонах” без света и воды, почти месяц следовали мы к неизвестному месту назначения. Пошел гулять тиф. Лечения никакого, шла война… Во время коротких стоянок, на глухих безлюдных разъездах возле поезда в черном от паровозной копоти снегу хоронили умерших» (Из воспоминаний Х. Арапиева).
Как мы можем судить из этого и тысяч других воспоминаний жертв депортации, их перевозили «в переполненных до предела» вагонах. Поэтому в каждом из этих вагонов никак не могло быть меньше положенных по инструкции 50 спецпереселенцев, а на самом деле по многим свидетельствам чеченцев и ингушей, переживших депортацию, им приходилось тесниться в вагонах по 80 и больше человек.
Теперь, исходя из количества затребованных карательными структурами вагонов для перевозки чеченцев и ингушей, мы можем судить, сколько на самом деле их насчитывалось на момент депортации. Чтобы избежать обвинений в преувеличениях, будем исходить из нормативного минимума – 50 человек ссыльных на один вагон. Умножаем 14042 вагон на 50 и получаем более 702 тысяч депортируемых чеченцев и ингушей. И это то минимальное количество людей, которые были отправлены из Чечено-Ингушетии в Центральную Азию.
Кстати сказать, в 1942 году видный ингушский общественный и политический деятель в эмиграции Вассан-Гирей Джабагиев оценивал общее количество чеченцев и ингушей (он объединял оба народа названием «чеченцы») в 800 тыс. человек, что в целом совпадает с представленными выше оценками https://proza.ru/2020/09/05/38 .
Теперь вспомним количество чеченцев и ингушей, прибывших, в соответствии с официальной отчетностью, в Центральную Азию – 478 479 (387 229 чеченцев и 91 250 ингушей). Отнимаем это количество от 702 тысяч и получаем 223 500 «потерянных» в дороге чеченцев и ингушей. Именно таково – по самым минимальным оценкам – количество погибших во время перевозки чеченцев и ингушей. Причинами этой массовой гибели стали холод, голод, эпидемия тифа (при полном отсутствии медицинской помощи) и репрессии.
Из прибывших (по официальной отчетности) в марте 1944 года Центральную Азию 478 479 чеченцев и ингушей, через 12 лет, в 1956 году, оставалось в живых 395 тысяч. Получается убыль в 83 тысячи 479 человек уже непосредственно в годы ссылки. Однако, если мы примем во внимание количество родившихся в депортации детей, эти потери оказываются гораздо выше. Известно, что с 1945 по 1950 гг. в чеченских и ингушских семьях родилось более 40 тысяч детей.
Сведений о рождаемости после 1950 и до 1956 гг. обнаружить не удалось. Однако, учитывая неуклонно повышающуюся динамику рождаемости, мы смело можем считать, что всего в годы депортации родилось не менее 150 тысяч чеченских и ингушских детей. Но даже после частичного восполнения количества умерших в пути и в ссылке чеченцев и ингушей этими 150 тысячами детей, их на момент возвращения домой было на 83 тысячи 479 человек меньше, чем прибыло в марте 1944 года в Центральную Азию. То есть за 12 лет, умерло по разным причинам не менее 230 тысяч чеченцев и ингушей.
Подытожим эти данные. При перевозке в Центральную Азию чеченцы и ингуши потеряли по самым минимальным оценкам 223 500 человек, и плюс к этому в самой депортации не менее 230 тыс. человек. Таким образом, при перевозке в Центральную Азию и за годы проживания в депортации чеченцы и ингуши потеряли 453 500 человек, причем, это самое минимальное количество потерь.