В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Майрбек Вачагаев, представитель президента ЧРИ в Москве.
Эфир ведут Марина Старостина и Нателла Болтянская.

11 августа 1999 года

НБ: Сегодня Вы сообщили ИТАР-ТАСС о том, что официальный Грозный не имеет никакого отношения к происходящему в Дагестане. Вчера же в эфире радиостанции «Эхо Москвы» бывший секретарь Совета Безопасности Дагестана Магомед Толбоев сообщил, что в 1996 1998 годах существовала концепция, которая была разработана на территории Чеченской республики Ичкерия, концепция оккупации приграничных районов республики Дагестан. Соответствует одно другому?
МВ: Нам Толбоев больше известен как большой фантазер. Концепции не было. Наоборот, после того как Масхадов был избран президентом, когда первый раз он коснулся вопроса Хасавюрта это территория, которая этнически заселена чеченцами, президент Масхадов сделал заявление, в ходе которого говорил о том, что территориальная целостность Чеченской республики Ичкерия это прерогатива именно чеченского народа, который определил свои границы. Все, что касается Дагестана и Ингушетии, их политическое будущее — это воля, выраженная этими народами. Если они остались в составе Российской Федерации, никто не должен этому препятствовать, исключительно сам народ определяет, быть ему в составе РФ или нет. В отличие от них, мы выбрали другой путь, и мы занимаемся строительством своего государства и вмешиваться во внутренние дела РФ, будь то территория Дагестана или Ингушетии, не намерены.
НБ: Три документа, которые мы с Вами видели, это заявления Исламской шуры Дагестана, во всех них идет речь о мусульманских народах Чечни и Дагестана. Вы категорически не имеете к этому отношения?
МВ: Абсолютно не имеем. Более того, само образование Исламской шуры Дагестана это новое явление, потому что до сих пор, по крайней мере, у нас издается ряд газет, в том числе, дагестанские газеты, которые выпускаются с позиции Дагестана, и такого я еще не слышал. Видимо, это произошло в последнее время, в последнюю неделю. То, что они объявляют о том, что речь идет о Чечне и Дагестане, это, конечно, уже притянуть к этим событиям и Чеченскую республику.
НБ: Но есть тоже факт, что на Шамиля Басаева возложены полномочия военного амира Объединенными силами моджахедов Дагестана. Вам об этом что-нибудь известно? Вообще, где находится Шамиль Басаев?
МВ: Я затрудняюсь сказать, где он находится. Может, у себя дома, в Ведено. То, что он находится именно в Дагестане, в районе Ботлиха, у меня нет никаких данных, но если даже он там находится, я вас уверяю, он находится там не как представитель чеченского правительства, чеченской администрации или чеченского народа. Басаев был не только в Ботлихе, он был и в Абхазии, в Нагорном Карабахе, он вправе быть где угодно, потому что он как гражданин имеет свою точку зрения, свои политические взгляды на ту или иную проблему.
НБ: Но он чеченец?
МВ: Да.
НБ: А тот факт, что есть документ: возложить на Шамиля Басаева полномочия военного амира Объединенными силами моджахедов Дагестана, тот факт, что ему предложена государственная должность, правительство Ичкерии не интересует?
МВ: Абсолютно не интересует, потому что до этого он еще был в Абхазии заместителем министра обороны, но от этого не становился абхазцем, и от этого не было никакой возможности обвинить именно Чечню в том, что именно чеченский народ, именно чеченская республика Ичкерия в плане государственном занимается политикой в Абхазии, в абхазо-грузинском выяснении отношений.
НБ: Можно ли сказать, что Аслан Масхадов никак не относится к назначениям или не назначениям Шамиля Басаева?
МС: И вообще, какие у него отношения с Басаевым?
МВ: Отношения с Басаевым у него нормальные, абсолютно нормальные. Хотя у вас где-то полмесяца назад, в каком номере, не помню, «Независимая газета» умудрилась выдать элементарную глупость, которую трудно назвать иначе, о том, что, якобы, произошел переворот, и, якобы, это под натиском Басаева. Как раз в этот момент в Чеченской республике Ичкерия произошло событие, в ходе которого Басаев как политический соперник, как оппозиция Масхадову как раз объявил о том, что по многим вопросам он сегодня согласен с той политикой, которую проводит Масхадов. И, не под напором Басаева, а по решению самого президента Масхадова, хотя Басаев давным-давно выставлял условия необходимости создания Совета Национальной Безопасности, который и был создан, где две трети это назначенцы от президента Аслана Масхадова. Т.е. все решения в этом Совете принимаются исключительно Масхадовым.
МС: А как официальный Грозный относится к тому, что происходит в Дагестане?
МВ: Я связывался с Грозным, ездил домой, с воскресенья на понедельник я был в Грозном для консультации с президентом. Все, что происходит на территории Дагестана, — это сугубо внутренняя проблема Российской Федерации. Мы долго и упорно предупреждали и предлагали заняться этим вопросом в отношении того, что может произойти, если это выхлестнется за территорию Чеченской республики Ичкерия. Но, увы, российское руководство считало, что оно справится с любым положением, которое может возникнуть на границе.
НБ: Но российское руководство на самом высоком уровне заявляет об уверенности, что вооруженные группы проникают в Дагестан именно со стороны Чечни.
МВ: Не из космоса они прилетели, это однозначно. Но основной состав формирований, которые сейчас ведут боевые действия — это, все-таки, жители Дагестана и граждане РФ. Я всегда пытался получить ответ у Министерства внутренних дел РФ, когда они обвиняли в этом чеченцев: покажите хоть одного чеченца, который идет туда с транспарантом «Я из Чечни. Я иду воевать в Дагестан». Арестуйте, задержите, покажите, докажите. Сегодня говорить об этом не приходится, потому что в этих населенных пунктах эти боевики разговаривают на этом языке, это исключительно аварский диалект.
НБ: Вы подтверждаете или опровергаете то высказанное мнение, что многие вооруженные формирования идут именно из Чечни?
МВ: Я бы не сказал, что они идут с Чечни, я бы сказал, что они постоянно проживали на территории Дагестана. Сегодня по ряду причин они выступили в более организованном порядке.
НБ: Вы высказали оценку происходящего в Дагестане. Все-таки, на Ваш взгляд, то, что происходит сейчас, с точки зрения ислама, это хорошо или плохо?
МВ: Если конкретно о населенном пункте говорить, что он будет жить нормами шариата и ислама, в моем понимании, это хорошо. То, что проливается кровь, — это в категорической форме неприемлемо, и ислам это в категорической форме отвергает. Но установление исламской нормы жизни я только могу приветствовать.
НБ: Вы сказали о том, что предупреждалось российское правительство о том, что происходящее может «выхлестнуться», как Вы сообщили, за пределы территории Чечни. Как Вы думаете, чем вызван этот выхлест?
МВ: С прошлого года Аслан Масхадов настаивал на том, что неграждане чеченской республики Ичкерия должны покинуть территорию. В этом направлении шла долгая, был эпизод даже Но в итоге все, в том числе некоторые вооруженные группировки, которые в свое время не подчинялись Масхадову, все-таки согласились с тем, что они обязаны покинуть территорию Чеченской республики Ичкерии. Хотя я вчера слышал заверения Муху Алиева о том, что, якобы, все, кто принимает в Ботлихском районе, это, в основном, чеченцы Как раз у нас неприязнь большинства населения связана с тем, что из десяти т.н. «вахаббитов» у нас 8-9 — это выходцы Дагестана. И им предлагали: пожалуйста, занимайтесь этим своим делом, никто ничего не имеет против, но в Дагестане, не у нас. Сейчас Масхадову удалось навести определенный порядок. Ряд иностранцев, которые по указу были объявлены вне закона, покинули территорию Чеченской республики Ичкерия еще три месяца назад. Сегодня, фактически, мы можем говорить о том, что большинство членов некоторых формирований, которые не подчинялись Масхадову, также покинули территорию Чеченской республики.
НБ: Республика Ичкерия готова помогать Дагестану в установлении того законопорядка, который, во всяком случае, задекларирован?
МВ: Кем?
НБ: Исламская шура Дагестана.
МВ: Я не знаю. По-моему, к Масхадову никто не обращался, и сегодня призыв без каких-то фамилий, просто к чеченскому народу, — этот призыв вряд ли найдет какой-то отклик, потому что официально президент высказал свою точку зрения, и абсолютное большинство населения, соответственно, должно будет придерживаться именно той точки зрения, которой придерживается президент.
НБ: Исходя из сказанного Вами, исходя из того, что сообщается агентствами, то, что происходит в Дагестане, с Вашей точки зрения — это внутренняя гражданская война?
МВ: Это внутренняя проблема Российской Федерации. Я не думаю, что это война, российские власти чересчур упорно настаивает на том, что это исламские фундаменталисты, что исламисты наступают. Зачем эта ненужная терминология?
НБ: Только что в новостях мы слышали о боевиках, которые находятся в Ботлихском районе, и есть сообщения о том, что, вероятно, они будут уничтожены. Скажите, а невозможна такая ситуация, что, если так произойдет, то потом все-таки республика Ичкерия заявит о том, что уничтожены были граждане Ичкерии, и это повлечет за собой соответствующие последствия?
МВ: Нет. На территории Дагестана если будут какие-то вопросы, связанные с гражданством Чеченской республики Ичкерия, можно будет определиться. Но в данном случае вопрос не в том, что в Дагестане произойдут. На сегодня отмечен ряд фактов, вчера например, среди белого дня российские ВВС нарушили воздушное пространство Чеченской республики Ичкерия. Более того, обстреляна дорога Ведено-Харачой, это направление Ботлихского района, в ходе которого есть убитые, три человека убиты, несколько ранены. Это машины, гражданские машины. К тому же, неудачно, к сожалению, в данном случае, граждане Дагестана, которые с гор выезжали, пытались через Чечню проехать в Хасавюрт. Т.е. опять, как всегда, и ничего нового здесь нет. То, что произошло в Грузии: все умолчали, упорно умолчали, что было обстреляно грузинское село, этнически населенное чеченцами.
МС: В связи с событиями в Дагестане планирует ли официальный Грозный принимать какие-либо меры?
МВ: Нет. В связи с событиями в Дагестане мы не собираемся предпринимать какие-либо меры. Другое дело, что мы вынуждены будем активизировать военно-пограничные службы и принять определенные меры, которые бы способствовали тому, чтобы обезопасить свою границу, государственную границу с Российской Федерацией.
МС: Исходя из того, что очень много сообщений, которые прямо или косвенно указывают на участие республики Ичкерия в этой ситуации, возможна провокация. Как Вы собираетесь бороться с этим?
МВ: Мы не говорим, что там нет чеченцев. Там могут быть чеченцы, так же как россияне участвовали в Косово. Так из-за этого же не получалось, что русские воюют с албанцами, с мусульманами! То же самое было в Боснии. Это «солдаты удачи», за них мы отвечать не намерены.
МС: Планируете ли Вы подтягивать дополнительные силы к границе с Дагестаном?
МВ: На сегодняшний день задействованы именно пограничные службы, которые имеют энное количество людей, и, соответственно, они будут занимать определенные места дислокации в данном регионе.
МС: Сколько это может быть людей?
МВ: Это будут не десятки, по крайней мере. Но они не будут переходить границу с Дагестаном, я Вас уверяю.
НБ: Солдаты удачи это люди, для которых ведение и неведение войны является личным делом. Но коль скоро есть государственная позиция республики Ичкерия о неучастии в том, что происходит, как Вы выразились, на территории Российской Федерации, будет ли некая рекомендация, обращение или иная форма разговора государства Ичкерия со своими гражданами по этому поводу?
МВ: Обязательно. Началом этого разговора служит именно обращение президента, которое он сделал по национальному телевидению, в ходе которого он как раз предостерег граждан Чеченской республики Ичкерия от принятия участия во внутреннем конфликте Российской Федерации и от принятия участия в той большой игре, которая, в общем-то, направлена на срыв федеральных выборов в Государственную Думу.
МС: Известно, что до последнего времени готовилась встреча Ельцин — Масхадов. Как теперь дело обстоит?
МВ: Никак не обстоит. Точно в таком же состоянии, как и в моем предыдущем выступлении, оно было, по-моему, месяца два назад, здесь же, за этим же столом, в присутствии этих же телекомпаний. Фактически, штиль.
МС: Т.е. эта встреча может и не состояться?
МВ: Сегодняшняя ситуация в Российской Федерации, та политика, которая сегодня ведется в отношении Чечни вряд ли предполагает, что сегодня будет встреча.
НБ: Исходя из того, что происходящее на территории Дагестана Вы считаете личным делом РФ и, с другой стороны, в рамках единства исламских народов. В случае обращения к вам готовы ли вы оказывать помощь Дагестану?
МВ: Да, но это должно быть обращение не двух десятков людей, которые считают, что они говорят от имени народа. Народ это понятие более растяжимое, и для нас народ это, все-таки, миллионы дагестанцев.
НБ: А кто, по Вашему мнению, стоит за этими бумагами, за этими подписями Исламской шуры Дагестана?
МВ: Я не знаю, пока нет ни одной подписи, я затрудняюсь. Но я знаю, что джамаат Дагестана, по крайней мере, возглавлял Багауддин, который очень влиятельная и значимая фигура в Дагестане.
НБ: А официальный Грозный не интересовала, увидя иную подпись, судьба Багауддина?
МВ: Нет, абсолютно. Это гражданин РФ, Дагестана, поэтому его судьба, где он находится, абсолютно не интересует нас.
МС: Ваш прогноз, как будут развиваться события в Дагестане в ближайшие дни?
МВ: В связи с тем, что Российская Федерация все-таки выбрала путь, что необходимо уничтожать, то, соответственно, этот путь в никуда. Всех уничтожить, это, как и с Чечней, абсолютно ничего не получится. Т.е. будет затяжной характер. Да, может быть, где-то через неделю подпишут какой-нибудь документ, тем более, Путин имел неосторожность заявить, что он через полторы недели наведет порядок. Чтобы оправдать этот срок, он, конечно же, подпишет. Степашин в свое время назвал селения Карамахи, Чарамахи хорошими ребятами, с которыми можно договориться. Так же Путин найдет общий язык с ними, хотя бы на время, чтобы показать, что он справился с данной задачей.
МС: А Вы бы какой путь урегулирования ситуации предложили?
МВ: Если у них есть только одна цель это установление шариатской формы управления, то не было необходимости сегодня ввергнуть эту часть Дагестана в военные действия. Можно было все это уладить на принципах проведения норм конституции Дагестана, законодательства Дагестана светского на сегодняшний день с тем укладом, которым сегодня живет Дагестан.
НБ: Исходя из Ваших слов, получается, что у них не единственная цель установление исламского государства в Дагестане?
МВ: Нет, то, что сегодня мы слышим, по крайней мере, слышим из российских источников, — это то, что они объявляют об установлении исламской формы правления. Если это исламская форма правления, то можно было бы найти общий язык, ничего здесь не было.
НБ: А может, ввести на Северном Кавказе чрезвычайное положение?
МВ: Как раз этого, по-моему, долго и упорно добивались, и сейчас есть самая лучшая возможность на фоне того, что происходит в Москве, политических баталий, взять за пример Северный Кавказ и сделать еще один ход.
НБ: Сроки?
МВ: Сроки конфликта? Я Вас уверяю, никаких полутора недель там не будет, это будет долго, упорно, это будет продолжаться постоянно.
МС: В конфликт вокруг Дагестана Чечня, так или иначе, уже втянута. Какие еще республики на Северном Кавказе могут быть втянуты также в этот конфликт?
МВ: Почему «могут»? Они уже сегодня втянуты, не только Чечня и Дагестан. Сегодня то же самое происходит в Ингушетии, просто об этом пока еще нет необходимости говорить. То же самое происходит в Осетии, в Карачаево-Черкесии, показывают только митингующих за президента или против президента. Жизнь на Северном Кавказе давным-давно уже перестала быть в тех формах и окрасках, которые пытаются представить на голубом экране российского телевидения.
НБ: С Вашей точки зрения, от каких государств на бывших российских территориях можно ожидать помощи Дагестану?
МВ: Ни от каких, абсолютно.
НБ: Можно ли сделать вывод из сказанного Вами, что Ичкерия и Дагестан в данной ситуации находятся абсолютно на разных сторонах баррикады, не просто на разных территориях, а на разных сторонах баррикады?
МВ: Что понимать под разными баррикадами. Если это сугубо исламское духовное направление, в этом отношении мы можем только принимать участие. Но, опять же, баррикады разные, потому что это разные территории, разные государства.
НБ: Постоянно декларируется тезис, что никому не нужна война, никому не нужно кровопролитие. И Вы сегодня повторили эти слова. А в той или иной форме возможны ли некие соглашения между Ичкерией и Россией, для того чтобы избежать кровопролития, и как Вы их видите, если да?
МВ: Элементарно. Это как раз то, на чем настаивал президент Масхадов: избежать кровопролития, избежать столкновения в Северном Кавказе. Сегодня Россия обижается, вернее, политики РФ обижаются, когда им говорят, что все-таки вся политика на Северном Кавказе сводится к тому, как будет влиять на тот или иной регион Северного Кавказа Чечня, вместо того чтобы сегодня договориться и найти общий выход. А общий выход сегодня один: восстановить разрушенную Чечню.
НБ: Но, насколько я понимаю, периодически возникают препятствия.
МВ: Эти препятствия возникают не периодически, потому что с момента окончания этой войны, хотя называются громадные цифры, я Вас уверяю, кроме постоянной пока пенсии, и последний буквально сегодня отправили груз, который был выделен по линии Министерства образования парты для школы, инструменты и т.д., все остальное, это нулевой цикл, начиная с вывода российских войск. Ноль, ноль, ноль, ноль.
НБ: А возможны ли, с Вашей точки зрения, некие события, которые могут переменить обстановку на Северном Кавказе в позитивную сторону?
МВ: Да, если Российская Федерация найдет общий язык с Чеченской республикой.

‎Naqost Ulado‎ 

https://www.facebook.com