Интервью с полковником полиции в отставке Низами Мусаевым, ветераном Первой Карабахской Войны

— Кстати, тема использования иностранных наёмников со стороны Азербайджана периодически муссируется и в армянских, и в российских СМИ. Особый акцент делается на афганцах и чеченцах. Что вы можете сказать по этому поводу?

— В последнее время у армянских пропагандистов появилось еще одно «ноу-хау»: они приплели сюда уже и боевиков «ИГИЛ». Не удивлюсь взброса в определенный момент и темы «японских ниндзя».

А если серьёзно, то относительно афганских «наёмников» могу дать разъяснение как лицо, непосредственно участвовавшее в этом процессе. Афганские военные действительно были приглашены в Азербайджан. Это были высшие чины из окружения знаменитого полевого командира, политического деятеля, премьер-министра Афганистана генерала Гульбеддина Хекматяяра. Сначала специальным чартерным рейсом мы привезли нескольких генералов. Была договорённость о военном сотрудничестве по теме создания учебного комплекса и полигона для подготовки наших спецподразделений Внутренних войск. Подразумевался тренаж по ведению боевых действий в горных условиях и в тылу противника. Известно, что в этом направлении афганцы имели колоссальный опыт. Затем приехали около двух десятков афганских инструкторов. Вместе с ними мы выбрали несколько мест для полигонов. Эти афганцы не были наёмниками, не участвовали в боевых действиях, они проживали в Баку, в пансионате МВД. В дальнейшем, в связи с общественно-политическими событиями в стране, этот проект, к сожалению, был законсервирован.

— А чеченцы? А как же периодически упоминаемый в этом контексте Басаев?

— Чеченцы тоже участвовали в боях на нашей стороне, но не в виде организованного потока бойцов, а в индивидуальном порядке. Я не знаю ни одного чеченца, который воевал бы у нас за деньги. За вознаграждение же и на этой, и тем более на той стороне воевали отставные советские русские офицеры. Они служили по официальным контрактам, а некоторые были зачислены в штат Минобороны. Их количество у нас не превышало и пары десятков.

Что касается Басаева… Как-то мне позвонил командующий президентской гвардией Азербайджана Таир Мамедов, погибший в последующем во время июньских событий 1993 года (Allah rəhmət eləsin!). Он попросил меня принять группу чеченцев и по возможности помочь им. Возглавлял эту группу Шамиль Басаев, с которым, как я уже говорил, мы были знакомы ещё по событиям августовского путча в Москве. Мы поздоровались, обнялись. С ним был и его брат Ширвани. Я тогда не знал ещё, что Шамиль уже являлся знаменитым полевым командиром в Чечне.

Как оказалось, Шамиль уже несколько раз приезжал в Азербайджан, выражая желание воевать вместе со своими людьми на нашей стороне. По его словам, он обращался в Минобороны Азербайджана, которое определило их в воинскую часть во фронтовой зоне. Но через некоторое время это подразделение вернулось в тыл для переформирования. И положение отряда Басаева оказалось неопределённым. Тогда, по рекомендации знакомых, они обратились к Таиру Мамедову, а тот посчитал целесообразным направить их ко мне. Я спросил Шамиля, в каком качестве он и его люди хотят участвовать в войне. Он ответил, что не просит оплату за участие в боевых действиях, что они не наемники. Но, кроме оказания братской помощи азербайджанцам, у них есть ещё и практическая цель – подготовка своих ребят в реальных боевых условиях. Он сказал, что численность отряда не более двадцати бойцов, но они будут периодически сменяться (каждые 2-3 месяца). Такая ротация позволит «обкатать» в военных действиях достаточное количество чеченских парней.

Вы знаете, никаких радикальных религиозных взглядов он не выражал. Никакой религиозной мотивации в его действиях не проявлялось. Все тот же Шамиль, каким я его помнил по Москве – рассудительный, сдержанный. Единственное, на что я обратил внимание – это его ещё более жесткое, агрессивное отношение к России. В принципе, я уже упоминал, что и тогда, в августе 1991 года, Шамиль не выражал особых симпатий к России. Помню, Басаев открыто говорил, что азербайджанцы должны понять: ключ от Карабаха находится в Москве, и она никогда не будет заинтересована в завершении конфликта. Шамиль, таким, каким я его знал, однозначно мне импонировал. Это был уже не просто хороший боец или даже полевой командир, а политик. Поэтому для меня, как человека, близко общавшегося с Басаевым, была очень странной его последующая трансформация.

Я доложил министру Гамидову о Басаеве и его группе. Было принято решение отправить его на фронт в Товузский район, в батальон «Боз Гурд» командира  Этибара Амирасланова. Но до того министр разрешил мне задействовать чеченцев в готовящейся спецоперации в тылу врага в Лачинском направлении. В той операции участвовала небольшая мобильная группа: двое моих сотрудников и несколько лачинцев в качестве проводников. Чеченцы же должны были осуществлять прикрытие группы, а при возникновении чрезвычайной ситуации помочь ребятам при отходе на безопасные рубежи. Не буду сейчас вдаваться в подробности той операции, но ребята всё сделали чётко и успешно. Но вот при отходе случилось интенсивное боестолкновение, было легко ранено несколько чеченцев. Мои сотрудники, докладывая мне о результатах, однозначно обозначили, что бой был спровоцирован самими чеченцами. Они констатировали, что результат этого столкновения мог бы быть ещё более негативным для нас, так как враг, преследуя, задействовал превосходящие силы.

У меня состоялся открытый разговор с Шамилем, где я высказал ему претензии по поводу этого инцидента. Ведь, кроме всего прочего, были провалены и раскрыты специальные проходные «порталы» в этом направлении, которыми пользовалась наша разведка. Он вынужден был признать, что бой случился не по необходимости, а именно по их инициативе. Басаев также сообщил мне, что в эти дни, находясь в зоне боевых действий, они познакомились с нашими бойцами из Зангиланской и Губадлинской зон, и те пригласили их к себе. Я сказал, что это не решается на уровне бойцов, что необходимо разрешение Минобороны. Он сказал, что эти люди уже получили «добро».  Я тогда рекомендовал ему принять это предложение, потому что это была активная зона боевых действий в тот момент.

В последующем мы встретились с ним, когда он приезжал в Баку. Шамиль говорил, что очень доволен возможностью получения боевой практики. Басаев высоко ценил боевой дух азербайджанских бойцов, особенно местных, которые, как он говорил, дерутся за каждый клочок земли. При этом он посетовал на то, что в отрядах отсутствует дисциплина, выступления происходят разрозненно, без согласований, что негативно сказывается на общей ситуации.

И ещё одна примечательная деталь. И в то время, да и сейчас бытует некий миф, созданный не столько армянами, сколько нашей стороной. Я имею в виду армянский спецотряд боевиков «Арабо», состоявший из сирийских и ливанских армян. Была версия, что это специально подготовленные бойцы, которых даже «пуля не берёт». Мол, они всегда атакуют в полный рост (под Шушой, к примеру) и даже не уклоняются от пуль. Боевики, судя по описаниям, были в специальном длинном чёрном одеянии, закрывающем всё тело. Так вот, Басаев рассказал мне, что в одном из боёв ими был уничтожен один из этих «армянских зомби», и, судя по найденным при нём документам, как раз из этого пресловутого отряда «Арабо». Обычный армянский боец, но облачённый в черное бронеодеяние, закрывающее всё тело с головы до пят, включая и защитную каску с окошечком для глаз. Такие спецсредства давно были в оснащении подразделений ГРУ, КГБ СССР, и предназначались для специалистов сапёров при разминировании, ручном обезвреживании взрывчатых носителей и заложенных бомб. Это были устаревшие, громоздкие, тяжелые бронеодеяния, не приспособленные для ведения боя. В них просто невозможно было динамично передвигаться, и армяне использовали это средство защиты для групп пулемётчиков. Вот и весь «секрет бессмертности». Шамиль дал мне тогда несколько черно-белых фото уничтоженного «зомби», и они были опубликованы с соответствующим пояснением в газетах «Айдынлыг», «Боз Гурд» и «Орду». Кстати, значительная часть бойцов «Арабо» в одном из боёв была уничтожена нашим гянджинским батальоном Мехмана Алекперова. Меня удивляет, что до сих пор даже достаточно опытные наши бойцы и ветераны упоминают про этот «Арабо» в неком таинственном загадочном контексте.

— Вы еще встречались потом с Басаевым?

— Нет. Это была наша последняя встреча с ним. Потом я о нём ничего не слышал. И узнал уже «нового Басаева», как и все, из мировых СМИ. Для кого-то — он герой, для кого-то — террорист. Для меня тот Шамиль, которого я знал лично, однозначно патриот, безгранично любящий свой народ, свою землю. Но, в какой-то момент, по непонятным (не только мне) причинам, сбившийся с правильного пути в своей борьбе.

— Но был и другой знаменитый чеченец, которого Вы считаете близким для себя человеком…

— Да, это первый президент Чечни Джохар Дудаев. Человек, память о котором мне чрезвычайно дорога, как и многим людям, которым довелось встречаться с ним, иметь дружественные, доверительные отношения. Мудрый, рассудительный, обаятельный, харизматичный человек. Настоящий лидер! Я познакомился с ним во время поездки в Чечню нашей делегации: министр Гамидов, заместитель премьер-министра Аббас Аббасов и я. В то время сложилась очень напряженная ситуация с грузами, доставляемыми в Азербайджан железнодорожным путём по территории Северного Кавказа. Во многих случаях на этом промежутке транспортных веток происходил захват вагонов вооруженными бандами. И особенно чувствительно для нашей воюющей республики эта проблема сказывалась на доставке стратегически важных грузов: мука, пшеница. Буквально с первых минут нашего общения с президентом Дудаевым возникло взаимопонимание, доверие и ощущение, что мы знакомы уже давно. Результат той встречи, о которой было доложено президенту Эльчибею, был очень действенным. Дудаев выполнил своё обещание. Все железнодорожные составы, следовавшие по территории Чечни, были взяты под охрану, и сопровождались на всём пути следования вооруженными группами чеченских правоохранителей. Кроме того, Дудаев переговорил с руководством Дагестана, чтобы и от них получить подобные гарантии безопасности.

Я потом не раз встречался с генералом Дудаевым в Грозном (по конфиденциальным государственным вопросам и поручениям руководства). Также мы встречались и в Азербайджане, так как все международные поездки Дудаева на его президентском самолёте осуществлялись транзитом через Баку. Были частые телефонные переговоры по разным вопросам, но и в этом общении, кроме служебной, официальной составляющей, всегда присутствовали и личные, дружеские мотивы.

Однажды в Грозном наша беседа с Джохаром Мусаевичем в его президентском кабинете затянулась с ночи до утра. Мы говорили о многом, и я был удивлён глубиной его знаний мировой истории и политических событий. А более всего меня поразила его осведомлённость об истории Азербайджана, в частности, истории Азербайджанской Демократической Республики. Его знания были настолько детальными, что он приводил цитаты из писем друг другу государственных деятелей АДР (Расулзаде, Хойский, Топчибашев и др). Ведь это был закрытый материал советских архивов. Как и когда он мог их изучить, притом, настолько досконально?!

Azeri.today