На первый взгляд Шамиль, который в течение 25 лет, руководя национально-освободительной борьбой народов Кавказа, сражался против колониальной политики России на Кавказе, должен бы с позиций большевистских идей считаться национальным героем. Ведь советский режим не стеснялся возводить в ранг героев лиц, чьи действия в сравнении с борьбой Шамиля зачастую были не более чем бандитизмом, и которые были, попросту говоря, криминальными элементами. В чем же причина не просто холодного, а и откровенно злобного отношения к личности шейха Шамиля со стороны советской идеологии, и в первую очередь «отца народов» и его клики?

Известный русский философ и литературовед Юрий Борев, автор книги «Сталиниада», видит корни такой враждебности в маниакальной склонности Сталина повсюду выискивать вражеские происки. Он писал: «…после того, как Сталин объявил Шамиля английским агентом, началась кампания очернения его освободительной борьбы против царизма. Основа «разоблачения» Шамиля была положена выступлением сталинского сатрапа в Азербайджане Багирова в газете «Коммунист».

С этой целью ряд азербайджанских ученых был отправлен в Москву и Ленинград для сбора в архивах материалов, которые позволили бы запятнать окончательно имя Шамиля. Затем появились и другие статьи о нем. Поэт Расул Гамзатов, показывая пример благонадежности, присоединился к этой кампании, написав поэму против Шамиля. Позже в условиях хрущевского «потепления» он заявил о своем раскаянии в том, что предал великого сына своего народа. «Шамиль стал жертвой обращенного в прошлое поиска врагов».

Однако это лишь одна из причин. В действительности в основе ненависти Сталина к Шамилю стояло его недоверчивое отношение к мусульманскому населению Кавказа. Сталин хотел христианизировать Кавказ. Этой задаче служили депортации некоторых народов региона и планы такой же депортации азербайджанцев, не использование исторического шанса объединения Северного и Южного Азербайджана.

По некоторым сведениям, вслед за чеченцами, ингушами, балкарцами, карачаевцами, калмыками в 1944 году планировалось и переселение дагестанцев. С этой целью к Дербенту и Махачкале даже подогнали эшелоны. Согласно слухам, циркулировавшим в кремлевских кабинетах, Сталина отговорил Даниялов, один из руководителей Дагестана в тот период. Он, якобы, сказал «вождю», что дагестанцы верны советской власти, однако в душе их все еще жив дух джихада и традиции газавата, так что в определенных условиях здесь могут появиться новые Шамили, которые поведут за собой горцев.

Конечно же, трудно допустить, чтобы простой секретарь обкома решится сказать такое самому Сталину. «Отец народов», всегда опиравшийся в своей деятельности на принцип «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы», и без Даниялова хорошо понимал, что для окончательного подавления свободолюбивого духа народов Северного Кавказа, необходимо прежде всего лишить их духовной опоры, а таковой была память о шейхе Шамиле. Для этого требовалось низвергнуть эту фигуру с пьедестала всеобщего почитания, окончательно вычеркнуть имя Шамиля со страниц истории Кавказа. Легенды и сказания о Шамиле поддерживали свободолюбивый и мятежный дух горцев, мешая заковать их в цепи рабства. Именно такая задача была поставлена Сталиным перед советской историографией.

Вилайят Гулиев, Азербайджан 19.09.98

(На этом редком снимке — имам Шамиль и кистинский наиб Багакашвили).