Эти интервью для тех, кто верит в плоскую Землю.

Мы все еще надеемся, что можем доказать, что Земля круглая.

И заметьте: ОНА ВЕРТИТСЯ.

ВВЕДЕНИЕ.

ИСТОКИ ЧЕЧЕНСКОЙ ТРАГЕДИИ

«Без гнева и пристрастия», Тацит.

В начале было словосочетание – ЧЕЧЕНСКАЯ МАФИЯ. Прозвучало оно в феврале 1991 года на странице печатного органа ЦК КПСС «Гласность». Был в ней и такой намек, что пестует ее Б. Ельцин.

Видимо, на самых верхах власти, определенные силы уже разработали план примерного наказания строптивого чеченского народа за извечную тягу к свободе. Прежде всего, такую акцию надо было предварить пропагандистской подготовкой – с этим иезуитским приемом большевиков чеченцы уже были знакомы.

И потому винить в сегодняшней кровавой оргии одних шахраев, лобовых, егоровых, степашиных и т.д., и даже самого Бориса Николаевича, значит не договорить всей правды. Их дилетантство и властолюбие лишь сгустили краски срежиссированной их духовными наставниками драмы.

В истоке ее, как бы резко для уха славянофила оно не прозвучало, вековое противостояние свободного духа чеченца, попытка его закабаления, низведение чеченца до животного состояния, в котором какой век пребывает, в сущности, русский мужик.

Сам же русский мужик, освобожденный по воле царя от крепостной неволи, не успев по-настоящему познать вкус свободы, так и остался в хлеву, куда его загнала велеречивые большевики. А когда необходимо было выпускать пар, то правители находили ему таких же униженных, как и он сам, врагов, в лице инородцев. Эту политику исповедовали цари, с большим успехом – большевики, а теперь – и так называемые «демократы».

Но вернемся к «чеченской мафии». Реском КПСС, союзные и российские депутаты от республики заявили в адрес ЦК протест по поводу шельмования в печати доброго имени чеченского народа и получили – пшик. Редактор не удостоил их даже внятного извинения.

Нынче народ недоумевает, почему он не получил поддержки международного сообщества, хотя бы от исламских государств. А я удивляюсь той, мизерной, поддержке, которую мы получили.

Какой народ, какое правительство захочет заступиться за мафиозную нацию, если день ото дня в течение пяти лет пугать его террористической сущностью чеченцев. Вдобавок, перед самой агрессией удалось «провести» готовых на все ради лучшего друга Б. Клинтона и Г. Коля, обвинив несчастный народ в приверженности к исламскому фундаментализму. Что смешно, испокон веков чеченский народ исповедовал ислам в его тарикатском толковании.

На друзей Бориса Николаевича ярлык «фундаменталистов» должен был подействовать, как на быка красная тряпка. И подействовал. Его благословили на пущение чеченцам небольшой порции крови, а вышло все по-русски.

В средствах массовой информации, в устах российских политиков вопрос суверенитета Чечни рассматривается с позиции двойных стандартов, исходя из конъюнктуры дня, но мало кто из них хочет отдать его в руки специалистов и компетентных организаций, чтобы раз и навсегда решить его в рамках международного права, ибо это «пущение чеченской крови» повторится в методичной последовательности.

И на этот раз война велась не против «незаконного», криминального режима Д.Дудаева, а с мирным чеченским населением, участь которого пришлось разделить и русскому, за его молчаливую солидарность с ним.

В сущности, под лозунгом борьба с Д.Дудаевым, действительно коррумпированная и антинародная московская власть хотела насадить в республике не менее коррумпированный и антинародный режим в лице прежней партократии, от которой с трудом освободился чеченский народ. Вот почему с такой яростью встретил чеченский народ своих «благодетелей».

Я далек от того, чтобы идеализировать Д. Дудаева, тем более – только что становящиеся на ноги государственные структуры, но уважающий себя и свой народ чеченец не может упрекнуть его в сегодняшней трагедии. Как мог, он пытался предотвратить ее, обстоятельства оказались сильнее. От него требовали, чтобы он подписал бумагу о рабстве чеченцев (чего во всей многовековой истории народа ни один из его представителей не позволил себе), а он не дался; остался, как человек военный, верным данному своему народу слову.

Но, пора вернуться к истокам трагедии – возникновению независимой Чеченской Республики. Будучи в ту пору редактором «неформальной» газеты «Барт», единственного издания, взявшего на себя смелость быть рупором ОКЧН, мне удалось оказаться в гуще событий становления независимой Чеченской Республики, о чем и хочу поведать читателю.

В конце ноября 1990 года общенациональный съезд – конгресс чеченского народа и сессия Верховного Совета ЧИР приняли декларацию о провозглашении независимого чеченского государства – Нохийчоь – и суверенитете ЧИР. Ингушская сторона уже выразила на своем съезде желание самоопределиться.

Официальный характер съезду придал тот факт, что Д. Завгаев, первый секретарь рескома и Председатель Президиума ВС ЧИР, благословил его работу и съезд однозначно выразил свою волю создать независимое чеченское государство. Факт исторический и неоспоримый.

Беда советского человека в том и состояла, что его зашоренное сознание не в состоянии и сегодня мыслить категориями права. В его мышлении до сих пор превалирует мнение, что народ является придатком власти, государства, а не наоборот. Взращенные на этом ложном сознании ложные представления о государстве и лежат в основе сегодняшнего конфликта между Чечней и Россией.

Права народа на самоопределение является нормой международного права, и члены ООН взяли на себя обязательства по ее соблюдению на своих территориях. Так вот, несоответствие Конституции СССР ее международным обязательствам и породило чеченский конфликт.

Сегодня не одни российский политики считают конфликт внутренним делом России и при этом приводят веский аргумент: территориальная целостность государства – тоже норма международного права. Противоречит ли в данном случае одна норма другой? Никоим образом!

Союзная республика в составе СССР была наделена формальным правом на самоопределение, а автономное государственное образование (полное извращение понятия) – нет. Соответствовало ли это международному праву? Безусловно, нет! Международное право не знакомо с большевистским делением народов на старших и младших.

А теперь перейдем к принципу территориальной целостности РФ. Присоединение чеченского народа к российской империи, а затем и к СССР, произошло помимо его воли, т. е он является колонизированным народом и в соответствии с международным правом метрополия должна была способствовать его самоопределению. Как мы видим, противоречия нет.

Защитники последнего в качестве аргумента приводится и такой довод, что, мол, не было народного волеизъявления в форме референдума. Где это писано, в каком пакте или договоре, что народ может изъявить свою волю только в форме референдума, а не съезда или конгресса? Что касается референдума, то у граждан СССР с ними (референдумами) связаны лишь печальные воспоминания.

Чеченская Республика и Российская Федерация провозгласили свою независимость будучи субъектами СССР, а СОВЕТСКИЙ народ (такой же эвфемизм, как и РОССИЯНЕ) на референдуме однозначно выразил свою волю о его сохранении.

Так, каких критериев придерживалась сама Россия, разрушая СОЮЗ!

Что касается вопроса вхождения Д. Дудаева во власть, то мало кто обращается к обстоятельствам, которые и привели его к президентству, а некоторые, может, помимо своей воли, способствовали этому.

После провала ГКЧП в республике сложилась такая обстановка, что она могла принять не контролируемый местной властью характер. В этих условиях ОКЧН нашел компромиссный для сторон вариант его разрядки; 1 сентября он своим решением поручил депутату Верховного Совета СССР Л. Магомадову сформировать из числа депутатов всех уровней, представителей науки и общественных объединений Законодательный Комитет для разработки и принятия на нем первоочередных законодательных актов суверенного государства.

А депутатам ВС ЧИР Исполком предложил провести процедуру подтверждения своих полномочий в округах, чтобы народ наделил их полномочиями законодательного закрепления ими суверенитета государства. Избранные в законодательный орган автономии, они этими полномочиями не обладали. В силу своей косности ВС ЧИР от этого варианта отказался и поплатился.

Попытка ГКЧП, борьба центра с союзными республиками, где автономии служили объектом шантажа, показали, что речь идет не о построении цивилизованного государства (попытка М. Горбачева мало что значила в изменившихся условиях), а о его многочисленных антиподах. В этих условиях, когда в России уже пускались ростки шовинизма, закрепление статуса независимого государства в рамках международного права оставался единственным выходом для чеченского народа.

Недовольный своим социальным положением и двурушнической политикой Верховного Совета народ потребовал самым мирным способом – бессрочным митингом, чтобы депутаты сложили свои полномочия. В результате этой акции более 80 депутатов сложили свои полномочия, и этот законодательный орган республики лишился своих основных функций. И в этом свете не было никакой необходимости его «самороспуска», предпринятого Р. Хасбулатовым.

Его приезд в республику интерпретируется в СМИ по-разному, но мало кто задавался вопросом об истинных причинах его намерений. В российских коридорах власти ясно сознавали, что власть партноменклатуры в ЧИР пала, и, чтобы она не попала в руки сепаратистов, надо было срочно, аппаратным приемом, перехватить ее и передать пророссийский настроенной кучке депутатов.

Сконструированный по ходу поездки Р. Хасбулатовым орган, с претенциозным названием Высший Временный Совет, не имел ничего общего ни с правом, ни со здравым смыслом. В этом угадывались действия уже заболевшего властью человека.

Позднейшая инсинуация о якобы насильственном захвате ОКЧН и Д. Дудаевым власти – чистейший вымысел, ибо исполнительная власть в лице Совета Министров ЧИР функционировала до образования новых органов власти в лице Президента и Парламента республики.

Изначально было ясно, что ВВС создан для конфронтации с ОКЧН, и что он не в состоянии разработать мало-мальски значимый правовой акт. К тому же в глазах народа он не имел никакого авторитета. В условиях законодательного безвластия в республике ОКЧН, как единственный на тот момент представительный орган народа, выражавший его волю, вынужден был принять меры для заполнения этого вакуума, для чего в республике была сформирована независимая от ОКЧН Центральная избирательная комиссия, которая и провела свободные выборы в Чеченской Республике. Легли в основу выборов разработанные Законодательным Комитетом законы о выборах Парламента и Президента ЧР.

ТАКОВА КРАТКАЯ предыстория прихода к власти Д. Дудаева. Коснусь самих выборов. Приняло в них участие 72 процента избирателей и более 90 процентов из них отдали свои голоса нынешнему Президенту Чечни.

По оценке независимых наблюдателей и прессы, прошли они без существенных нарушений, а самая, казалось бы, заинтересованная сторона – РФ от посылки наблюдателей отказалась. А пущенные позднее в российских коридорах власти слушки о выборах под дулом оружия – это басенки, рассчитанные лишь на обывателя.

На первом году независимого существования ЧР, РФ молча признала де-факто ее право на это. Худо-бедно, но прошли три раунда переговоров, но тогда Бориса Николаевича окружали другие люди, менее зашоренные имперскими замашками.

Если глубоко проанализировать события ноября 1991 года, когда была предпринята первая попытка силового решения вопроса и его «успешного» применения осенью-зимой 1994 (умышленно опускаю осетино-ингушский конфликт, который преследовал ту же цель), то приходишь к однозначному выводу – и то и другое (можно сюда приплюсовать расстрелянный Верховный Совет РФ) было предпринято в целях дискредитации демократии в России. Душили ее руками самих демократов.

Если та первая попытка была проведена на любительском уровне, то к последней готовились основательно. Ее изощренность, которой позавидовали бы Л. Берия и сам Иосиф Виссарионович, круг ведомств и лиц, задействованных в ней, провозгласили окончательное торжество победы в России «партии войны». В крышку гроба демократии забит последний гвоздь, и забил его первый демократ России.

Весной и в начале лета 1994 года нельзя было еще сказать, что Борис Николаевич питает к чеченцам и их президенту особую нелюбовь, поговаривали даже о возможной встрече, что многих из его окружения не устраивало. Такая встреча грозила им политическим небытием, поскольку нажитый на Чечне политический капитал обесценился бы в одночасье. Вот почему завопил С. Шахрай о том, что такая встреча – это позор России.

Вдруг в середине лета ни с того, ни с чего вышел из своего добровольного затворничества с мессианским заявлением Р. Хасбулатов. И тамошние «голуби» вдруг заворковали «по ястребиному». Непонятным образом Москва стала возводить в ранг политиков отпетых уголовников. А в ней самой, неизвестно за чей счет, стали возникать различные комитеты согласия, спасения, возрождения. Но, несмотря на этот поднятый спецслужбами политический ажиотаж вокруг Чечни и ее президента, Борис Николаевич однозначно заявил, что российские вооруженные силы не вмешаются во внутричеченский конфликт. Правда, в держании слова Бориса Николаевича не упрекнешь.

Осенью произошли обвальные перемены, не только в речах, но и в делах. Так, вместо хитроватого и «тонкого» знатока советского строительства С. Шахрая курировать такую тонкую материю, как межнациональные отношения, взялся не менее «тонкий» в этих делах вчерашний специалист средней руки в области сельского хозяйства Егоров. А в речах первого появились подстрекательские нотки, что за Дудаевым и стоят-то всего 120 человек.

Заговорили о «конституционном порядке и легитимности власти в Чечне (забыв при этом сентябрь-октябрь 1993 года) как будто не было ее трехлетнего независимого существования со своей конституцией, политическими и государственными институтами власти. Да и сейчас вокруг Чечни, как немой свидетель этого, стоят таможенные и пограничные посты. Где это видно, чтобы подобные барьеры возводились внутри государства? В общем, российское общество подготавливали к адекватному восприятию.

А втихую от него в Надтеречном районе через ФСК подготавливалась база для вторжения. Кто только в Чечне, оказывается, не работал на нее! Ноябрьский штурм показал, что втихую от мирового сообщества Д. Дудаева не свергнуть, и это заставило «дирижеров» в последний момент открыть забрало.

Все это время очевидно было, что президента России толкают на опрометчивый шаг, что делается это вовсе не его истинными сторонниками, а противниками. Была еще надежда, что Г. Коль и Б. Клинтон остановят его, но напуганные Борисом Николаевичем «исламским фундаментализмом», они решили за благо сыграть роль современных чемберленов. Да, видимо, и прессинг со стороны окружения был столь силен, что и природная интуиция отказала Борису Николаевичу.

В ИСТОРИИ не бывает случайных перемен. И скрытые мотивы этого безрассудного, казалось бы, шага объяснимы. Они кроются в самой натуре Ельцина. Кого и что только в безмерной тяге к власти он не предал!

Что касается политического окружения, всецело обязанного ему своим нынешним положением, то оно прекрасно понимало, что широко обещанные реформы не пошли, а выборы на носу. И тут каждому не объяснишь, что виноват не Ельцин – а так устроена несчастная Россия. А быть отринутым от власти, когда еще не до конца поделен пирог общественной собственности – нет, такая перспектива их не устраивала. Удержаться любой ценой!

А чем взять простодушного избирателя? Конечно, квасным патриотизмом. «Собиратель земли русской» — тут уж и Владимир Вольфович завоет от злости.

Ведь была же возможность спасти имя первого президента России, когда он, связанный конституционной уловкой, обратился за помощью в Федеральное Собрание решить проблему в рамочном порядке. Но его не захотели понять из-за тех самых выборов. Даже С. Шахрай не помог.

Нет сомнения, что истинные виновники этой трагедии рано или поздно сядут на международную скамью подсудимых, ибо последствия столь трагичны, что еще долго будут сказываться на судьбах чеченского и русского народов. Да и не только их. Власть ради власти – это всегда преступление.

Сегодня российского обывателя пугают призраком грядущего фашизма. Проснитесь, господа, он уже пришел в Россию.

«Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью».

«Вы находитесь под защитой Конституции, Президента».

Эти слова принадлежат А. Гитлеру и Б. Ельцину, и обращены они к солдатам, идущим убивать.

Фашизм – это прежде всего атрофия понятия добра и зла. В Германии он зачинался с поиска лиц известной национальности.

История повторяется, но уже в другом месте, с другими «лицами». А мы еще празднуем победу над ними.

Постоянный член Президиума ВДП (Вайнахская Демократическая Партия), редактор неформальной газеты «Барт» Сулим Юнусов. Статья впервые была опубликована в газете «ИЧКЕРИЯ № 10 (351) пятница 5 мая 1995 год».

ИЧКЕРИЯ

ИСТОРИЯ В ЛИЦАХ

«Моё сердце еще и сейчас сжато от горя по своим убиенным: братьям, сестрам, старикам, детям – и слёзы льются из глаз, будто этот геноцид над нами происходит сию секунду. За эти годы, могу смело поклясться, вся несправедливая, лживая грязь, которой нас облили, обвинив во всех тяжких грехах, не дает мне дышать свободно даже вдали от Родины. Слишком тяжело носить на шее ожерелье, сотканное именно для нас, чеченцев, слишком много нашей крови течёт на обожженную землю, слишком много льется слёз. Так не должно быть!

Ведь есть конец всему?..»

Раиса Хамзаева.

В 2018 году мне предложили работу координатора пиарцентра в маленьком издательстве. Работа легкая и приятная: модерировать группу и сайт издательства, брать интервью, писать аннотации. Так я познакомилась и подружилась с известным писателем Сергеем Германом. Удивительно, но он при первом же нашем знакомстве согласился побеседовать со мной, хотя даже не слышал о существовании издательства, которое я представляла.

Сейчас вспоминаю тот день, когда впервые встретилась с Сергеем. Меня интересовало все, связанное с ЧРИ и русско-чеченскими войнами, поэтому обсудить сначала я предложила его чеченский цикл.

**********************

… Это две книги: «Чужой» и «Контрабасы или «дикие гуси» войны». Почему вы решили их написать? Что вас подтолкнуло к этому шагу? Реальны ли ваши персонажи? – спросила я его в тогда.

С. Герман: — Чеченский цикл — это не только названные книги. Есть ещё «Чеченские рассказы» и повесть-хроника «Над пропастью безумия». Но они были написаны давно, сразу же после моего возвращения из Чечни и сейчас, после того, как я уже имею почти двадцатипятилетний писательский опыт я считаю эту писанину откровенно слабой. Ну примерно также, как автор «Тихого Дона» Михаил Шолохов воспринимал свои первые «Донские рассказы». Мои герои реальны, или почти реальны. В этом не сомневайтесь. Почему я пишу о войне?.. Есть такой термин «час волка». Это время, когда человек, подводит итог своей жизни. Видимо я не исключение.

Т. Рубцова: — Как вы оказались в Чечне? Ведь вы же не были тогда военнослужащим?

С. Герман: — К моменту начала второй Чеченской войны мне уже было за тридцать лет. Я окончил Орловскую школу милиции, несколько лет прослужил в милиции, уволился и благополучно занимался бизнесом. Но вирус того, что предшествует войне очень заразен. И когда по телевизору каждый день говорят о взрывах в метро, жилых домах, на рынках и вокзалах, а потом ещё и указывают на конкретного врага, у человека появляется мотивированность. Дальше по цепочке, ты узнаёшь о том, что погиб кто-то из твоих знакомых или близких друзей, и у тебя появляется желание мстить, желание убивать тех, кто это сделал. И тогда я просто заключил контракт с Министерством обороны о службе в Чечне. Жене наврал, что меня призывают на обычные сборы.

Т. Рубцова: — То есть вы тоже в какой-то мере были обмануты российской пропагандой?

С. Герман: — Я думаю, что эффект от действия российской пропаганды ещё долго будут изучать специалисты — учёные психологи, психиатры, политологи. На заре открытия телевидения, никто не мог даже предположить, что телевизор превратится в зомбоящик, мощнейшее оружие, которое способно из обычных нормальных людей штамповать настоящих монстров, верящих в своё величие, оправдывающих убийства, насаждающих мракобесие и радующихся чужому горю. У меня дома сейчас более ста русскоязычных каналов, но кроме программы «культура» я стараюсь ничего не смотреть. От всех этих Кисилёвых-Соловьёвых- Шейниных, криков о жидо-бандеровцах, фашистах и распятых мальчиках у меня просто «едет крыша». В России ровным счётом не изменилось ничего. Только если 15-20 лет призывали радоваться ракетным обстрелам Чечни, сейчас тому же самому, но уже в Сирии и в Украине.

Т. Рубцова: — Какова история написания ваших книг? Как вы начали писать?

С. Герман: — Писательство и война изменили всю мою жизнь, и она пошла по-другому, не предназначавшемуся ему пути. После возвращения из Чечни мой круг общения долгое время составляли только те, кто был ТАМ. Я мог говорить часами только о войне. Конечно же пил, потому что в России водка — это по-прежнему универсальное лекарство от всех проблем. В перерывах между работой и запоями, что-то писал, пытаясь рассказать о том, что видел и пережил. Вернее, что-то записывал на листках общей тетради. Я рвал свою писанину, выбрасывал и снова пил.

И вот однажды, я проснулся среди ночи с абсолютно ясной головой.
Я сидел у окна и глядя на почерневшую за зиму гору ящиков, сиротски прилепившуюся у продуктового магазина думал.
«Неужели это и есть моя Россия? Та самая за которую я воевал?»
Я порой и сам поражаюсь зигзагам своих мыслей. Вот и тогда, меня внезапно осенила мысль, что спасти меня может только работа.
Первые фразы родились сами собой. Они словно ждали своего часа. И подобно Веничке Ерофееву я вывел на чистом листе первую строчку о самом наболевшем: «Вы знаете сколько водки можно выпить за три дня? Одному».
Тут же мысленно я произвёл в уме расчёты. Вспомнил. Прикинул. — «Три бутылки?.. Шесть? Десять?..»
Твёрдой рукой напечатал — «Ошибаетесь — ящик. Именно столько пустых бутылок я обнаружил однажды утром рядом с диваном».

Так за одну ночь была написана повесть «Контрабасы или дикие гуси войны». Я по-прежнему считаю её одной из своих лучших книг.

В этом нет ничего удивительного, потому что свои лучшие книги Уильям Фолкнер тоже написал именно в дни выхода из запоя, испытывая отвращение к своему прошлому и настоящему, но мечтая об очищении.

Т. Рубцова: — А с вами лично происходило что-нибудь подобное тому, что происходит с вашими героями? Что вы сами думаете о русско-чеченской войне? И о самих чеченцах?

С. Герман: — Со мной происходило всё то, что происходит с человеком на войне. Я ел, пил, везде ходил с автоматом, куда-то ехал и куда-то стрелял. Мой дом и семья были за 150 километров, и я знал, что они хоть как-то защищены.

У чеченцев всё было гораздо сложнее. Война пришла на их землю, в их дома. И эту войну притащили мы. На своих танках, бронемашинах, вертолётах и на своих плечах.
Чеченцы защищали свои дома, землю на которой они родились и республику, которая была их Родиной. А что защищали мы? Конституционный порядок? Или право клана Кадыровых безраздельно править в республике?

Если бы сейчас российская армия пришла наводить «Конституционный порядок» и насаждать «русский мир» в Германию, которая является моей Родиной и в которой живут мои дети, я сражался бы за неё не менее яростно, чем чеченцы за свою Чечню. Это мое решение, и я его не скрываю.

Т. Рубцова: — Вы читали Прилепина «Патологии»? Насколько его мировоззрение близко вам? Тема вроде у вас одна. А вот подход?

С. Герман: — Я с очень большим уважением отношусь к Захару Прилепину как к писателю. Он действительно очень талантлив. Что же касается мировоззрения?.. За долгие годы чеченских войн через них прошло несколько сотен тысяч человек. Те из них, кто вернулся, принесли в мир свою философию. Философию человека войны.

Он стреляет, потому что стреляют в него. И убивает, потому, что пытались убить его. Им, так же, как и мной руководит уже не разум, а рефлексы. И винить в этом надо не Захара Прилепина, а общество, которое позволило безнаказанно убивать, государство, которое допустило это войну, дельцов, зарабатывающих деньги на людской крови.

Но Прилепин запретил глумиться в сети над якобы погибшим на Донбассе российским актёром Пашининым, добровольцем, воевавшим за Украину.

И я не могу понять, почему он поехал на Донбасс устанавливать русский мир. Я не знаю, что щёлкнуло у него в голове и почему он сейчас зам. командира батальона спецназа в ДНР
Скорее всего причины здесь сугубо личные. Может быть, потерял там друзей. Или увидел то, что простить нельзя. Но это его выбор, так же как мой, это сугубо мой. Каждый из нас будет отвечать за него перед Богом и перед людьми.

Т. Рубцова: — А по отношению к Чечне? Он писал, что и в Чечне, и в Донбассе он защищал интересы России.

С. Герман: — Когда-то я тоже так думал. И те, кто воевал в Афгане, считали, что тоже защищают Родину. Сейчас, слава Богу я думаю иначе.

Нам просто легче думать, что в Чечне мы воевали за Россию, лишь потому, что иначе сойдём с ума. Так мы хоть как-то можем оправдать то, что с нами случилось. Многие из нас, кто был на той войне, так на ней и остались. У кого остались целыми руки и ноги едут на очередную войнушку. Неважно на чьей стороне воевать и уже плевать на идею, а лишь бы платили. Кто- то присел на иглу, либо спился. Кто-то сел. Воевавшее поколение в стране, где не было официальной войны, боится признаться себе в том, что всё было зря. Что мы воевали не за Россию, а по дурости её правителей. Или за их нынешние дворцы и яхты.

Т. Рубцова: — Вы были в Чечне после войн?

С. Герман: — Да, кажется в 2005 или 2006 г.

Т. Рубцова: — Уже как гражданское лицо?

С. Герман: — Да. Уже как гражданское лицо и даже, как гражданин Германии.

Т. Рубцова: — И как вас принимали? Не враждебно?

С. Герман: — Абсолютно нормально принимали. Разместили в гостинице, возили, кормили. Кавказское гостеприимство — это не слова. У жителей Северного Кавказа — чеченцев, ингушей, дагестанцев, кабардинцев, осетин и других, кого не назвал, можно многому поучиться. Гостеприимству, достоинству, уважительности.

Т. Рубцова: — Теперь поговорим про вашу книгу «Чужой». Случаи пленения русских солдат и жестокого обращения с ними переполнили интернет. А у вас наоборот. Где правда?

С. Герман: — Я никогда не говорил, что русских пленных в Чечне кормили шоколадом. В Чечне было всякое. И убивали без суда и следствия.
Причём, этим занимались обе стороны. В Чечне шла самая настоящая война.
Война делает с людьми, самое страшное. Она – снимает любые запреты. Если можно выстрелить из танковой пушки по селу, в котором живут мирные люди – значит, закона не существует. Если можно отправляться на войну, для того, чтобы заработать на машину или расплатиться с долгами значит, уже можно все.

Среди тех, кто убивает своих сограждан нет правых и нет святых. Их также нет и среди тех, кто отправляет на бойню своих и чужих детей. Но я не берусь никого судить. Господь воздаст каждому по делам его!

***********************

С этого и началось. После разговора с Сергеем, я поняла, что про Ичкерию практически ничего не знаю кроме сообщений СМИ, книг и фильмов. И все, что я нашла в интернете про очень плохих и жестоких боевиков, про бедных русских мальчиков, которым отрезали головы – при первой же попытке уточнения оказывалось просто фальшивкой. И тогда я познакомилась с женщинами из Комитета союза солдатских матерей, а, чтобы сочетать приятное с полезным и оправдать перед своим работодателем потерянное время, решила провести «Беседу» (я стала вести к тому времени рубрику «Беседы у камина») про пленных солдат в тех войнах. Подключила к этому Валентину Мельникову. Потом – Хусейна Исханова, занимавшегося проблемой обмена пленными от штаба ВС ЧРИ. «Беседа» продолжалась долго, я узнавала новые и новые факты. И события стала воспринимать немного по-другому.

*************************

«ВОИН В КРАСНОЙ НАКИДКЕ» ИЛИ «ЛОЖЬ НА ДЛИННЫХ НОГАХ». (ПОЧТИ ПО ЭДУАРДО ДЕ ФИЛИППО.)

Я, Татьяна Рубцова, автор и организатор «Беседы у камина», пригласила на огонек известную правозащитницу, ответственного секретаря Союза комитетов солдатских матерей России Валентину Дмитриевну Мельникову, известного писателя, члена Союза писателей России, Сергея Эдуардовича Германа с одной стороны и полковника, депутата парламента Ичкерии, советника президента Аслана Масхадова, Хусейна Исханов – с другой. Хотя, если быть точной, сторона у нас одна – мы все ищем правду. Одну, единственную, которая существует.

Напомню, по официальной версии, в 1996 году в Бамуте погибли четверо военнопленных-пограничников: Евгений Родионов, Андрей Трусов, Игорь Яковлев и Александр Железнов.

Про троих благополучно забыли (кроме их родителей и близких им людей), но память о Евгении Родионове жива до сих пор. Это конечно, хорошо, когда человека помнят и чтут. Но когда для этого реальные события смешивают с вымыслом или еще хуже – это очень и очень плохо.
В беседе с представителями церкви об обстоятельствах гибели рядового Евгения Родионова, мать солдата, Любовь Васильевна Родионова «… сказала, что это общая, типологическая ситуация со всеми русскими воинами, попавшими в плен и убитыми».

О «типологической ситуации» мы и поговорим.
Вот что я нашла в Википедии: «По словам матери, в убийстве признался Руслан Хайхороев, в присутствии иностранного представителя ОБСЕ он рассказал: «…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать. Бежать пытался…». 23 мая, в собственный день рождения, после 100 дней плена и жестоких пыток, Евгению Родионову и его сослуживцам было предложено снять нательный крест и принять ислам. Евгений Родионов отказался снять крест, за что был обезглавлен».
Валентина Дмитриевна — вам слово. Насколько реальные события, происходившие во время первой войны, подтверждают или опровергают эту историю из Википедии.

Валентина Мельникова: — Вся история с Женей — ложь. Хотя вроде опознание проводили в Ростове. Так что гибель самого Евгения Родионова несомненна, а вот история брехливая. Обстоятельства гибели — точно ложь. Ни одного солдата-пленного не убили за то, что не захотел принять ислам. В первую войну мы спасли из плена сотни солдат, и ни один из них не свидетельствовал, что было хоть что-то похожее. А во вторую войну в отрядах уже матерей не было. И чеченцы не пытались вызывать родных, поскольку ФСБ захватило эту проблему, и именно они брали деньги с родных якобы за освобождение пленных. Наша последняя история по обмену произошла в 2002 году. Она была нестандартная, я втянула туда Ястржембского и военных советников Путина. Всё решалось через ГУИН, поскольку мы должны были содействовать переводу отбывающих наказание чеченцев с севера на юг. С правдой по Чечне вообще туго, слишком много времени прошло. Многие — и солдаты, и матери — уже умерли. А все посредники и командиры отрядов, которые готовы были бы просто отдать пленного, были ликвидированы к 2002 году.

Татьяна Рубцова: — «Ликвидированы» – какое страшное слово. Может, чтобы оно казалось не страшным, а справедливым в новостях – и выдумали историю про стойкого верующего мальчика? Теперь вопрос ко всем участникам беседы. Как местные жители относились к родителям, приехавшим на поиски своих сыновей? Опять в истории той же Родионовой, она сама пишет в своем дневнике, что с ней, при ее посещении Басаевых был отец еще одного пропавшего солдата, который погиб.

Валентина Мельникова: — Погибшие родители были, но только от обстрела российских войск. Буквально 2-3 человека. В первую войну мы старались мужчин не пускать на розыск. А во вторую уже не было возможности освобождения, всех посредников-добровольцев уничтожили фсб-шники. Они за деньги обещали освободить, но кидали. Спасали только сами чеченцы, наши матери и журналисты несколько пленных чудом. Последний живой был в 2002 году.

Полковник Исханов: — Добрый вечер. Я извиняюсь за запоздалое подключение, слишком поздно прихожу домой. Если вы помните, в 1995 году, в селе Чири-Юрт, в здании детского сада, в котором после освобождения нашими подразделениями города Грозного находился Главный Штаб ВС ЧР Ичкерия, содержались, если не ошибаюсь, 13 пленных солдат. Они жили там вместе со своими мамами, которые сами готовили им еду. И мамам не было запрещено ночевать со своими сыновьями. Я сам, лично, назначал там и контролировал охрану этих пленных. Могу с уверенностью сказать, что ни одного солдата там не обидели и тем более женщин-матерей. В Первую русско-чеченскую войну (а она была именно такой) отношение чеченского народа, ее воинов и руководства к военнопленным, к родителям солдат, которые приехали нас убивать (по своей воле или по преступному приказу, не важно) было очень гуманным. Мне довелось участвовать в обмене военнопленными, в числе которых всегда были захваченные пожилые мужчины или же мирные граждане. Российская сторона нам отдавала изможденных, еле передвигающихся после пыток людей (многие через некоторое время умирали), а получала российских солдат здоровыми, если они только не были раненными в боях.

Касательно самого Родионова и попыток заставить его принять ислам, то это неудачная выдумка самой Родионовой. Я лично не знаю ни одного случая принуждения, тем более в тот период мы, все чеченцы, были не столь религиозны, как нынешнее поколение, радикализированное лубянскими агентами. В этой канонизации Родионова я вижу попытку очернить чеченский народ, показать его эдаким варваром для того, чтобы у людей отбить всякую охоту сочувствовать нам.
Я видел кадры кинохроники, несколько эпизодов, как убивают пленных солдат. Был такой известный случай, когда один агент ФСБ по кличке Тракторист на камеру режет горло солдату. Но я ни разу даже не слышал, чтобы отделяли голову от туловища. Уверен, что съемки на камеру велись умышленно, за деньги и по заказу ФСБ России для дискредитации сил сопротивления: Норд-Ост и Беслан уже во второй русско-чеченской войне из той же оперы.

Помню, в 1995 году, во время переговоров, будучи членом Совместной Наблюдательной Комиссии, я поехал в Бамут. Со мной в машине (вернее машина была российский военный УАЗ, с соответствующими опознавательными знаками СНК — Совместная Наблюдательная Комиссия) находились: один русский офицер, имя, к сожалению, уже не помню, одна женщина, кажется солдатская мать – в общей сложности 4-5 человек. Мы искали по подразделениям военнопленных, чтобы составить списки для подготовки их к обмену Всех-на-Всех, о чем мы пытались договориться с российской стороной. По дороге, заехав в Бамут, где-то уже на подступах к селу, мы видели подбитый российский танк, недалеко от которого лежал обглоданный труп солдата. То есть не весь труп, а часть позвоночника и нижняя часть туловища без мышц, точно не могу вспомнить, был ли там череп. Такие останки я видел и в Грозном, они валялись на улицах, поедаемые голодными собаками. Самое интересное это то, что ни один член комиссии не заинтересовался останками, они даже не попытались их вывезти и тем более опознать – мы ведь искали только живых. Возможно, эти или подобные им останки и были останками Родионова, убийство которого упорно вешают на Руслана Хайхороева, используя в пропагандистских целях.

Валентина Мельникова: — Возможно, с вами была Мария Федулова. Она тогда поехала к Масхадову с нашими полными списками пленных солдат и тех, кого разыскивали родные.

Полковник Исханов: — Вполне возможно. В тот период я часто встречался с Виктором Попковым, мы с ним были в очень хороших отношениях. Во второй войне Масхадов доверил ему представлять интересы чеченцев в Страсбургском суде.

Татьяна Рубцова: — Хусейн, хочу вас спросить. Вот вы в 95 году побывали во многих отрядах, видели, как на самом деле жили пленные солдаты и их родители. А скажите, не слышали вы про случаи, когда русские военнопленные переходили на сторону чеченских повстанцев и пытали своих же бывших товарищей?

Полковник Исханов: — Изначально были несколько русских, воевавших на нашей стороне. Один был офицером, служившим, еще до войны в нашей армии. Солдат срочной службы точно не было. К тому же, ни о каких пытках я не слышал и не верю, что это вообще было возможным, чеченцы не позволили бы им пытать, даже если они захотели бы.

Жестокость не присуща чеченцам от природы. Почитайте литературу времен Кавказской Войны. Вы не найдете ни одного случая издевательств или пыток, описанных русскими историками того времени или же воевавшими там представителями войск. Непокорность, мужество, ловкость и тактика – но не жестокость.

Сергей Герман: — Уважаемый Хусейн. Я вполне понимаю и разделяю Ваше негодование, когда всю Вашу нацию называют нацией негодяев и убийц. Точно также не приемлю, когда по национальному признаку оскорбляют русских, украинцев, евреев, немцев, цыган и др. Но точно также не верю, когда говорят: «Мы нация исключительно благородных людей. У нас негодяев нет». Мне это очень напоминает ситуацию с грузинами, которые в годы перестройки, когда Сталина обвинили в убийствах неповинных людей, поспешили откреститься от него и объявить его осетином. Вы не хуже меня знаете о том, что среди любого народа есть порядочные люди и негодяи. Они есть среди русских, есть и среди чеченцев. Я жил на Северном Кавказе, служил и учился с чеченцами. Мне встречались очень благородные и порядочные люди, но были и откровенные негодяи. Их было немного, но они были. Вы не согласны со мной?

Полковник Исханов: — Сергей, да кто же говорит, что мы все идеальные. Конечно и среди чеченцев найдутся не хорошие люди. Я говорю о другом. Ведь русская армия вторглась на нашу территорию, а не чеченцы в Россию. Нас оболгали, наши города и села сравняли с землей. Мы в двух русско-чеченских войнах потеряли около 250 000 своих граждан разных национальностей. При всем при этом мы соблюдали Конвенцию о содержании военнопленных, хотя и не являемся подписантами. Рассказывая о российских пленных и условиях их содержания, я не ссылаюсь на чьи-либо рассказы, а говорю то, что видел сам. Мне довелось с самого первого дня войны участвовать в обмене или быть ответственным за содержание этих самых пленных. И я могу уверенно сказать, что в Первую русско-чеченскую войну плохого отношения или тем более пыток практически не было. Каждый пленный находился на учете и на виду, потому что у нас не было никаких тюрем для их содержания. Пленные жили вместе с нами, спали и ели тоже вместе. В то же время я видел и сам испытал на своей шкуре отношение федералов к чеченцам. Мне довелось дважды побывать в плену, в первый раз нас обменяли на двух ФСБ-шников: подполковника и майора, второй раз выкупили за довольно внушительную сумму. Обвинять чеченцев в том, что они обороняли свою честь и свою землю от вторгнувшегося врага, по крайней мере не серьезно. Мы защищались, как могли и чем могли.

Сегодня во всем мире пиарятся на имени чеченцев. Даже в Австрии, в которой я сейчас живу, пророссийские политики, в своих предвыборных выступлениях используют античеченскую риторику. С подачи российских СМИ и продажных австрийских журналистов рассказывают о нас всякие ужасы, забывая при этом, по чьей вине мы вынуждены покинуть Родину.

Сергей Герман: — Вы конечно же правы, уважаемый Хусейн. Нет плохих наций, есть плохие правители, которые и стравливают народы. Именно такие правители столкнули народы СССР с финнами, немцами, поляками. А потом Россию с Чечней. Сегодня стравливают с украинцами, европейцами, американцами, сеют рознь и ненависть даже среди своих. Судя по Вашему письму Вы уже достаточно взрослый человек и я рад, что мы с Вами понимаем, кто виноват в том, что мы смотрели друг на друга сквозь прорезь прицела. Посылаю Вам свои первые рассказы, написанные ещё 15 лет назад. Они во многом ещё сыроваты и наивны, но они искренние. Жму Вашу руку.

Татьяна Рубцова: — А теперь, Сергей, вопрос к вам. Что вы, как писатель, думаете о русско-чеченской войне?

Сергей Герман: — Первая и вторая чеченские войны, стыдливо называемые в России: то наведением Конституционного порядка, то контртеррористической операцией – есть самая страшная и непоправимая ошибка российского правительства и лично президента Ельцина. Это даже не ошибка, это трагедия. Если, как сказал выше Хусейн, чеченцы защищали свои дома, свою землю и республику, которая была их Родиной, то российская армия убивала своих сограждан, в том числе и русских по национальности. Лучше всего о масштабах этой трагедии сказал писатель Аркадий Бабченко «Та ситуация, которую мы сегодня имеем в стране – ментовский беспредел, коллапс правосудия, вертикаль власти, нивелирование ценности человеческой жизни, абсолютное падение нравственности и морали, национализм и ксенофобию – корнями лежит там».

Скажу даже больше. Я в прошлом российский солдат, но если бы сейчас российская армия пришла наводить «Конституционный порядок» и насаждать «русский мир» в Германию, которая является моей Родиной и в которой живут мои дети, я сражался бы за неё не менее яростно, чем чеченцы за свою Ичкерию. Это мое твердое мнение, и я его не скрываю.

Татьяна Рубцова: — Прекрасно и сильно сказано, Сергей. И главное: честно и выстрадано. Теперь поговорим про вашу книгу «Чужой», которая, как нельзя лучше, иллюстрирует нашу «Беседу». Рассказы о пленении русских солдат и жестоком обращении с ними переполнили интернет, стали лакомой конфеткой в литературе и кино. А у вас наоборот.

Сергей Герман: — Я никогда не говорил, что русских пленных в Чечне кормили шоколадом. Участь пленного солдата тяжела везде. Но были случаи, когда простые чеченцы спасали русских солдат. В Чечне торговлей пленными занимались бандитские группировки. Зачастую они работали рука об руку с российскими спецслужбами и политиками. Это был бизнес. Но точно также и российское командование, даже возможно еще и более жестоко, убивало захваченных чеченцев и продавало их за деньги. У преступников никогда не было и нет национальности.

Татьяна Рубцова: — Был ли прототип у Евгения Найденова, главного героя повести?

Сергей Герман: — Да, конечно. Это мой друг. Он просил не называть его имени, поскольку не хочет вспоминать прошлое, и я скажу только одно: за каждое слово в своих книгах я готов ответить.

Татьяна Рубцова: — В нашем прошлом интервью были слова, которые очень подошли бы нам сейчас тут для нашей «Беседы».

Сергей Герман: — Какие? Напомните?

Татьяна Рубцова: — Я тогда рассказала, что «Прилепин тоже воевал там, и когда я спросила его, зачем, он ответил: «За Россию»». Вы же ответили, что «так думают все ветераны, чтобы не сойти с ума».

Сергей Герман: — Да, вспомнил. Готов все повторить. Я от своих слов не откажусь. Все мы, израненные, избитые жизнью, спившиеся, подсевшие на иглу, думаем так, чтобы окончательно не свихнуться. Мы спасали не русских, которых к тому времени сами же успешно переколотили во время бомбежек, а спасали нефть, бабло и прочие ценности современного мира. Это страшно, но это так.

Татьяна Рубцова: — Спасибо, Сергей. Сейчас же я хочу извиниться перед участниками и читателями Беседы за то, что мы все появляемся в сети в разное время и с задержкой. Такая уж специфика у «разговора по душам в режиме онлайн». Вот и Хусейн появился в нашей группе, засветилась его зеленая точка.

Полковник Исханов: — Доброго дня всем. Дочитал «Чеченские рассказы», но об этом поговорим отдельно. Сейчас хочу поделиться информацией, полученной от непосредственного участника обороны села Бамут. Сегодня мне удалось связаться с одним бывшим ополченцем, родственником Руслана Хайхороева, принимавшем непосредственное участие в войне в зоне боевых действий. Этот парень (ему уже 47 лет), рассказал, что единственным пленным в Бамуте был некий Эдик, которого они, связавшись с его матерью, передали ей, переправив в соседнюю Ингушетию, больше никаких пленных не было, по той причине, что практически в Бамуте не было контактных боев.

Татьяна Рубцова: — Если сказать, что я просто удивлена, значит ничего не сказать. Но, давайте уточним. Евгений Родионов попал в плен в феврале месяце, его захватили на блокпосте.

Полковник Исханов: — Тогда пленные точно бы попали в переданные в штаб сводки. Для нас ведь это была возможность обмена пленных солдат на захваченных при зачистке мирных жителей.

Федералы несколько раз пытались штурмовать село. Но каждый раз, после того, как защитники подбивали технику – отходили назад. Мой новый знакомый утверждает, что на территории села были подбиты несколько единиц бронетехники, но экипажи, как правило, сразу же погибали. Один из таких подбитых танков я видел лично, выше я уже об этом упоминал. Муса (условно назовем так рассказчика) говорил мне, что они неоднократно выходили на связь с российскими военными, стоявшими напротив их позиций и предлагали забрать разлагающиеся останки, на что российские военные никак не реагировали.
В принципе ничего нового в этом не было. Во время боев в Грозном, после попытки новогоднего штурма 1994-1995 гг. на улицах, практически возле каждой единицы подбитой бронетехники в беспорядке лежали трупы русских солдат-срочников, загнанных бездарными русскими генералами на бойню. Трупов было очень много, а подбитой техники столько, что порой нам приходилось с помощью тягача растаскивать ее, освобождая проезд. Я был свидетелем, как Нач. Главного Штаба бр.генерал Аслан Масхадов, связавшись по рации с генералом Бабичевым, предлагал остановить на пару часов обстрел и собрать с улиц города трупы, к тому же предлагая содействие в их погрузке. После небольшой паузы Бабичев по рации предложил Аслану Масхадову и его соратникам выходить из Президентского Дворца мелкими группами в сторону улицы Розы Люксенбург, с поднятыми руками в одной руке должен был быть автомат, а в другой отстегнутый рожок с патронами.

В общем, как я понял, если Родионов и погиб в Бамуте, то точно не от рук Хайхороева. Он вполне мог быть одним из членов экипажа или сопровождающей пехоты. Муса сказал, что отец Руслана Хайхороева до самого конца находился в Бамуте и покинул его вместе с последними бойцами. Я уверен, что если бы даже предположить, что Руслану пришла в голову мысль расстрелять пленного, то отец сам прибил бы своего сына.

Валентина Мельникова: — И это аксиома: перевести ненависть родителей погибших ребят не на власти, отправившие мальчиков на бойню, а на чеченцев, воевавших за жизнь и свободу народа. И потом эксплуатировать этих безумных, вопреки всем христианским правилам и законам.

Полковник Исханов: — Ваша правда, Валентина, мы не убийцы. Наш народ вел борьбу за свою национальную независимость. Народ не может быть бандитским и сплошь состоять из террористов. Сейчас расскажу немного про само взятие Бамута и Лысой горы. Никакой осады в Бамуте не было также, как и шахт с подземными переходами. Это все выдумка российских СМИ. Бамут – обычное маленькое предгорное село, с одной стороны – леса и горы, куда на бронетехнике не пройдешь, с другой – равнина. Оттуда федералы неоднократно пытались штурмовать. Я знал лично многих участников обороны села, Бамут держался исключительно на мужестве оборонявших его ребят. И кстати, защитники покинули Бамут ранним утром 22 мая. 23 мая там телевизионщики снимали постановочный бой за Бамут. Так что, если кто и отрезал Евгению Родионову голову – это мог быть только телевизионщики во главе с Александром Невзоровым, а не Руслан Хайхороев.

Думаю, легенду о Бамуте и Родионове создали потому, что именно это название было довольно часто упоминаемое в СМИ. Его называли крепостью с какими-то якобы подземными ходами, которые Дудаев готовил задолго до войны, чтобы там проходили совещания с участием Дудаева. В общем, генералы искусственно создали легенду, для объяснения своей тупости и трусости, загоняя солдат на убой. После высадки десанта в тылу, тем более это село для нас не имело никакого стратегического значения. Мы отвели своих бойцов на новые рубежи.
Помните, я писал, что ездил туда узнать о пленных. Там их в то время не оказалось, иначе бы, как представитель Главного штаба, я знал точно кто у них и сколько, ведь мы тоже вели учет и составляли списки для обмена.

Татьяна Рубцова: — Вам всегда в штаб из частей приходили данные о пленных? От Руслана Хайхороева приходили такие данные? И если бы появились новые пленных, до самого 23 мая 96 года, вы бы узнали об этом?

Полковник Исханов: — Да, конечно. У нас была специальная комиссия, которую одно время возглавлял Иса Мадаев, есть много видео о работе этой комиссии, причем совместной с русскими. Чечня – слишком маленькая территория, чтобы можно было бы спрятать пленного. Тем более основная часть была оккупирована и находилась под контролем русской армии. Другое дело, некоторые солдаты не хотели возвращаться, я даже устраивал им встречи с представителями российской стороны.

Валентина Мельникова: — С нашей стороны хочу добавить, что списки мы составляли по обращениям родных и по информации журналистов, которые привозили их от чеченцев из отрядов.

Полковник Исханов: — У нас в самом начале войны 1994 года был в плену подполковник Клопцов, мы ему дали слово, что освободим через Виктора Попкова. Так этот настоящий офицер ездил с нашими парламентерами к русским и с ними же возвращался, хотя мог просто остаться на той стороне, наши ведь были без оружия и к тому же ездили в места дислокации русских войск. Попков потом увез его в Москву и организовал там пресс-конференцию с ним. Клопцов оказался настоящим мужчиной, жалко, я не знаю о его дальнейшей судьбе. Были и такие, с честью и совестью, но очень редко.

Татьяна Рубцова: — А теперь немного о литературе, Хусейн. Что вы скажете об основной массе книг про русско-чеченскую войну.

Полковник Исханов: — Я прочитал много книг российских авторов про нас. Проблема в том, что авторы очень плохо знают чеченские традиции и обычаи. Или знают их только по рассказам тех, кто смотрел на чеченцев сквозь прицел автомата. Я не понимаю, откуда такая ненависть у русских к чеченцам, мы всего лишь стремимся быть свободными. В книге у Сергея подробно написано о зверствах российских солдат над чеченцами и методах ведения подлой войны, об отношении русских контрактников к чеченцам. Такое освещение приближенно к реальным событиям и выделяется из остальной литературы. Кстати, ваша книга, Татьяна, очень грешит предвзятостью и слабым знанием реального материала.

Татьяна Рубцова: — Ну, это не честно, Хусейн. Моя книга еще не издана. Я поэтому и дала вам ее прочитать, чтобы узнать, как все было на самом деле.

Полковник Исханов: — Всегда рад помочь найти правду.

Татьяна Рубцова: — Вот на этом и закончим. Вы сказали: найти правду, и мне в голову пришла старая итальянская пословица: Ложь – на длинных ногах, а Правда – на коротких. Вот сейчас Ложь про далекие 90-е и нулевые легко и быстро обходит мир, не пропуская ни города, ни села, ни школы, идет с оркестром, со знаменем впереди огромной толпы. А Правда, бедная, честная, неуклюжая Правда на меленьких коротких ножках ковыляет где-то очень далеко. Она скрыта в траве, ее не найти среди кустов, она спотыкается на рытвинах и выбоинах, тонет в грязи. Но она идет. И люди понемногу начинают ее различать. Я всегда преклонялась перед такими людьми, способными увидеть то, что едва различимо и услышать то, что теряется в грохоте победных литавров.

https://echo.msk.ru/programs/beseda/10870/ — это ссылка на интервью, которое провела Ирина Меркулова с Валентиной Дмитриевной Мельниковой в 2000 году. Прочитайте. Это весомое дополнение к нашей «Беседе».

И еще одно маленькое дополнение. Я, уже после окончания «Беседы», обратилась к полковнику Исханову с просьбой пояснить и прокомментировать появляющиеся регулярно в нашей литературе термины: работорговля и кавказский невольник. Вот его ответ.

Полковник Исханов: — О кавказских рабах вы можете почитать в поэме «Кавказский пленник» М.Ю. Лермонтова, хотя и у него передергивание фактов, но для того времени, когда русские генералы телегами возили отрубленные головы горцев, чеченцы давали шанс выжить, прося выкуп за пленного.

А ярлык в этих войнах нам прилепили российские генералы — болтуны маниловы, шабалкины, шамановы и прочее … Во время переговоров, когда мы заставили противника сесть за стол переговоров, наша сторона пыталась произвести обмен Всех-на-Всех. Мы имели в своем распоряжении пленных солдат и офицеров российской армии, тогда как российская сторона нахватала тысячи чеченских мужчин и женщин, не имевшего никакого отношения к боевым действиям, не державшим в руках оружия, обычных мирных жителей, оставшихся под оккупацией.

Российская сторона всячески тянула время, параллельно засылая чеченцев-бизнесменов, имеющих бизнес в России, с целью найти и любыми путями обменять на уголовников или выкупить за деньги солдат. Нужно понимать и некоторых не очень порядочных маленьких командиров, позарившихся на деньги, забыв о чести и достоинстве, надо понимать потому, что время было очень тяжелое, люди жили практически в нужде и для того, чтобы материально помочь своим семьям и своим подчиненным, они шли на такие действия.

На переговорах с ген. Романовым, которому я был свидетелем, ген. Масхадов требовал прекратить выкупать солдат в обход договоренностям, неоднократно прерывал переговоры, обвиняя российскую сторону в насаждении работорговли в Чечне. Масхадов прекрасно понимал, что годами находящихся на войне бойцов, чьи семьи вели жалкое существование, легко развратить, тем более мы не могли платить им зарплату и даже выделять продовольствие их семьям. Наша армия состояла исключительно из добровольцев, кроме небольшого количества кадровых военных.

Вы, наверное, можете представить ситуацию, в которой мы находились, ведь на нас напала не кучка каких-то бандитов, а целая армия огромной страны, имевшая на вооружении все виды оружия и беспощадно применявшая их в населенных пунктах. Одновременно на нашу страну было направленно более 150 000 военнослужащих, тысячи единиц бронетехники, нескончаемые колонны автотехники и БТР. Для того, чтобы это представить, надо было увидеть весь этот ужас, находясь на нашей стороне. После войны, для того, чтобы создать информационную блокаду, были якобы похищены два журналиста, имена не помню, которые через месяц, с отъевшимися рожами появились на российском ТВ и рассказали, что их похитили в Чечне и за них отдали выкуп в размере ОДИН МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ США. Сделано это было для того, чтобы живущих в развалинах людей, имевших на руках оружие, спровоцировать на легкий заработок.
Вторыми, уже реально похищенными, была команда НТВ с журналисткой Еленой Масюк, за которую, по моим данным, выплатили ТРИ МИЛЛИОНА, эти деньги не принесли похитителям счастья, все они погибли, но молва о том, что запросто можно стать миллионером, мгновенно пронеслась по послевоенной Чечне.

Дальше все происходило банально, агенты из числа чеченцев, сегодня находящиеся в окружении Кадырова, совместно с ФСБ брали заложников в Москве, Петербурге и других городах России, через сотни постов перевозили в Чечню и содержали в тайных местах, это был совместный бизнес ФСБ, МВД и их агентурной сети, делалось это с целью дискредитации законно избранной власти.

Я попал в плен в 2000 году. Во время допроса, когда я сказал, что депутат Парламента и требую к себе соответствующего моему статусу отношения, следователи или кто там был, не знаю (были они все в военной форме) засмеялись, но все же перешли на политику.

Они предъявляли претензии по поводу похищения людей, на что я попросил их объяснить мне, как через всю Россию можно незаметно перевезти человека, если там не было сопровождения ФСБ, делавшего свою работу для дискредитации и подготовки общественного мнения к очередному вторжению. Ответа я так и не услышал, да он мне, и тем более им, был совершенно не нужен. Их интересовали только деньги, которые они получали, захватывая на улице мужчин и освобождая их за выкуп через посредников. За меня, к примеру, дали 4000 долларов и пару автоматов. Работорговля была поставлена на широкую ногу российскими военными, ФСБ и милицией, чеченцы вынуждены были даже выкупать трупы погибших от обстрелов гражданских лиц, оставшихся на занятой русскими стороне. Но об этом мало кто говорит.
Сегодня, когда мы живем за рубежом, российская сторона, совместно с продажными журналистами из Австрии, не оставляют нас в покое, бегая за нами с лупой и выискивая все негативное, чтобы лишний раз попытаться облить помоями. Но мы не унываем, мы от этого становимся только сильнее и тверже духом.

Татьяна Рубцова: — От себя могу добавить, что это уже страницы истории, очень страшные и кровавые. И о них должны знать все, чтобы подобное больше не повторилось.

**************************

Вот и закончилась наша «Беседа у камина». Наверняка она не всем понравится. Возможно, я из-за нее потеряю друзей. Но я провела ее так, как хотела, может быть не совсем гладко, но предельно честно с моей стороны.

Хочу напоследок кое-что пояснить.

Я русская, чистокровка, хотя сейчас и пишут, что такого не бывает, а слово «русская» объясняют, как угодно, и как кому нравится. Но я русская, и это моя национальность. Где родиться и кем родится – не выбирают, но я своим родом горжусь. И всегда буду делать все, чтобы мою нацию уважали. Хотя бы ради моих предков, простых деревенских мужиков и баб.

И еще. Если кто-то придет ко мне домой незваным, да еще выломает дверь, чтобы войти, я оставляю за собой право встретить его хорошим ударом тяжелой сковородки. И мне будет наплевать на то, что ему только восемнадцать лет, и он ранее не судим. Будет наплевать на его далеких родителей, которым он даже таким – дорог. Я буду защищать себя, свою семью и свой дом.

Это я про слова Сергея Германа. Он сто раз прав, когда написал, что будет защищать свою Родину до последнего вздоха. Он именно так и сделает. Сделаю так и я, хоть я и женщина. И так же поступит мой сын.

Но если мы правы, чего же мы тогда хотим от чеченцев? Они ведь просто взяли «независимость, сколько смогли» — как всем пообещал президент Ельцин. Отделились тогда все. Чеченцы попытались построить свое государство. Но им не позволили. Не буду доказывать, что Дудаев был хороший президент, и он стремился к миру с Россией. Тут у каждого свое мнение. Правда только одна. И со временем мы все про это узнаем. Единственное для меня доказательство, что Дудаев был честным и чистым – это то, что его жена, оставшись вдовой, живет в Европе на пенсию. Она больна, и у нее нет денег на полноценное лечение.

И еще. Есть в интернете фотографии разрушенного Грозного – очень похожие на фото Сталинграда. Но Сталинград бомбили враги, агрессоры. Тогда как назвать тех, кто превратил в руины (ковровыми бомбардировками) Грозный?

И в итоге – что ожидать от мужчины, который похоронил свою жену и четверых детей, тем, кто повинен в их смерти? Фото этой семьи я тоже видела в интернете.
Вот и все. Я и так написала много лишнего. Но не написать не могла.
До свидания. С уважением к читателям и участникам «Беседы», Татьяна Рубцова.

И «да умоется кровью тот, кто усомнится в нашем миролюбии!» — как сказал остроумнейший автор «Ричарда Длинные Руки», Гай Юлий Орловский.

Они и умылись. Как это больно.

Знаете, для меня эта «Беседа» стала как открывшийся портал в другой мир. Тот, про который никогда не скажет в своих телешоу Андрей Малахов, не напишет Александр Проханов. Тот, где люди пытаются что-то сделать хорошее, добиться справедливости.

И я предложила Хусейну Исханову ответить на несколько вопросов, которые хотела задать ему. Он согласился легко. Вообще, это очень открытый и честный человек. Он просто по своему характеру, своей натуре не способен на ложь. Ему это не нужно. Он верит в Бога и считает ложь унизительной для своей души.

«МНЕ НРАВИТСЯ ВСТРЕЧАТЬСЯ С НЕОБЫЧНЫМИ ЛЮДЬМИ, — НАПИСАЛА Я ТОГДА В ПРЕДИСЛОВИИ К ИНТЕРВЬЮ. — НА ЭТОТ РАЗ Я НАШЛА И ПОПРОСИЛА ДАТЬ ИНТЕРВЬЮ ПОЛИТИКА ИЗ КАБИНЕТА ПРЕЗИДЕНТА А. МАСХАДОВА».

Нам нечего и некого бояться. Мы ничего и ни у кого не крали. Украли у нас. Родину.

ПОРТРЕТ, ОПАЛЕННЫЙ ВОЙНОЙ.
Мирное небо

Интервью с полковником Исхановым, политиком и патриотом, преданным своему народу.

Татьяна Рубцова: — Спасибо большое, уважаемый Хусейн, что вы приняли участие в моей «Беседе у камина», посвященной военнопленным. Хотелось бы немного поговорить и лично с вами. Вы ведь художник по профессии?

Хусейн Исханов: — В своей жизни я перепробовал разные профессии, но с раннего детства мечтал быть художником. В то время, когда мои сверстники бегали по улице, я рисовал, вырезал по дереву и занимался чеканкой по металлу. Изобразительному искусству я учился у замечательно акварелиста Ломтюгина, жившего в г. Грозном. Он организовал там студию, в которой мы, подростки, занимались. Работать начал очень рано, когда мне было 8 лет. Я потерял отца и примерно с 12 лет стал ездить с мамой на шабашку в Казахстан. После окончания школы устроился на работу в драматический театр им. М.Ю. Лермонтова монтером сцены, а затем перешел в цех художником-декоратором. Затем в 1974 году меня призвали на службу в армию, и попал я в ГДР, где так же занимался своим любимым делом в штабе 2-й Гвардейской танковой армии в качестве чертежника.

Т.Р.: — А после армии как сложилась ваша жизнь?

Хусейн Исханов: — Вернувшись из армии в 1976 году, ровно через три дня я поступил на работу художником-оформителем в Парк имени А.Чехова и там проработал несколько лет. Затем, в поисках лучшей доли, поехал в Ростовскую область, где занимался оформлением задников сцены в сельском клубе. Мне нужно было зарабатывать больше, чтобы помочь маме. Приходилось работать и в Волгоградской, и в Рязанской области и параллельно продолжать учебу.

Т.Р.: — А как вы восприняли перестройку и развал СССР?

Хусейн Исханов: — 1991 году застал меня в Волгоградской области, где я работал заготовителем и подрабатывал оформлением. К тому времени, у меня там были хорошие связи и дружеские отношения с руководством. Мы часто ездили с директором в одной машине и бурно обсуждали политику. Как раз в тот период ГКЧПисты объявили переворот, и мы с директором оказались на одной стороне «баррикад», на стороне тех, кто хотел продолжения перемен и демократизации.

Т.Р.: — Тогда было всем очень трудно.

Хусейн Исханов: — Мой, приватизированный к тому времени, новый дом коттеджного типа стоял в четырехстах метрах от ответвления реки Волги. А сама гигантская река была в километре от моего дома. Настроения оголодавших людей, живущих на талоны, потихоньку переходили к агрессии к «понаехавшим», как любили говорить местные. В воздухе потихоньку начинала проявляться тревога и неуверенность в завтрашнем дне. Народ не понимал, что происходит со страной, и у людей появилась депрессия.

Т.Р.: — Да, было ужасно. Я помню и обмороки, и гибель людей в то время. И вам, наверное, не сладко тогда пришлось.

Хусейн Исханов: — Были трудности.

В 1992 году мы вернулись домой в Грозный, где жили мои мама, братья и сестры. Я надеялся помогать им. Республика, после распада СССР напоминал муравейник, где все искали возможность заработать деньги. Некоторые, более энергичные, летали в арабские страны и завозили текстиль и другие необходимые для жизни товары. Мы же, я и братья, используя друзей в Волгоградской области, завезли импортный стиральный порошок, который сразу расхватывали. Но появились конкуренты, которые сбили цены и завезли моющих средств столько, что люди перестали покупать или покупали только в случае необходимости. Затем я попытался привозить товар из Балтийских стран, но дело так же не пошло.

Т.Р.: — Все, как и у нас в Узбекистане. Такое чувство, что мы жили в соседних домах. Мой муж тоже, чтобы содержать семью, стал «челноком». Но у нас, чуть позже, малый бизнес задавили налогами. У вас все произошло страшнее.

Хусейн Исханов: — Да, нас «задавили» бомбами. Однажды, примерно в июне 1993 года я со своей супругой возвращался из села Агишты, где мы были в гостях у родственников жены. По дороге в сторону Грозного перед нами ехала колонна грузовых автомобилей с сидящими в открытом кузове людьми с белыми шапочками в виде тюбетеек на голове. Тогда я подумал, что все эти люди наверняка едут на похороны, такое бывало и раньше. Колонна свернула с дороги в сторону станицы Петропавловской. Въехав в город Грозный и проезжая через тоннель (где в 1995 году подорвали генерала Романова-Антонова), впереди, в километре от нас, мы услышали оглушительный взрыв. Поддав газу, мы помчались в сторону взрыва. Оказалось, российский вертолет, прикрывавший колонну оппозиционеров (я про них подумал, что едут на похороны), выпустил ракету в сторону Президентского Дворца, где обычно бывал Джохар Дудаев. Но ракета попала в шестнадцатиэтажный жилой дом, примерно на уровне восьмого этажа.

И горели горы.

Т.Р.: — Я так поняла, федеральные войска напали на Чечню еще до официального ввода войск на территорию Республики?

Хусейн Исханов: — Да. Вооруженных конфликтов на границе в то время было множество, как и провокаций.

Остановив машину и оставив в ней мою жену, я стремглав заскочил в дом и ринулся по ступеням на этаж, в который попала ракета. Многие проходившие мимо мужчины последовали за мной. Нам казалось, что там могли быть люди, которым необходима помощь, но, к счастью, квартира оказалось пуста, только разбитая мебель и разбросанная по всей квартире посуда напоминали, что здесь жили люди. В том момент я был готов разорвать в клочья вертолетчика, пустившего ракету в жилой дом. Отвезя жену домой, я быстро вернулся к Президентскому Дворцу, куда уже начали стекаться люди. К нам вышел полковник, это был нач. Главного Штаба Аслан Масхадов, правда тогда я его видел впервые. После короткого разговора выяснилось, что мы с ним родом из одного села. Так я поступил на службу в ВС ЧР Ичкерия.

Т.Р.: — Много читала про геноцид русскоязычного населения в вашей стране в то время…

Хусейн Исханов: — Во времена правления Джохара Дудаева криминальная обстановка в Чечне была во много крат ниже чем в Москве, где среди белого дня расстреливали людей, отжимая бизнес, квартиры и прочую недвижимость. Не зря же те годы называют лихими 90-тыми. Миф о геноциде русских нужен был для пропаганды готовящейся войны. Я не отрицаю, что могли быть случаи убийств русских на бытовой почве, ведь такие случаи были и среди самих чеченцев.

Т.Р.: — Лихие 90-е и у нас в Узбекистане были лихими. Были и грабежи, и убийства. Безработица, задержка зарплат. И массовый отъезд русских. Хотя у нас никто никого не гнал. Люди просто уезжали от нищеты. Квартиры продавали практически за бесценок, двушка в нулевых стоила меньше 200 долларов. Это был рынок жилья, и предложение превышало спрос. Я нашла русских, переехавших из Чечни в те годы. Нашла русских, которые так и живут в Грозном. И все писали мне одно – был беспредел общероссийский, но никак не на национальной почве… В воздухе уже пахло гарью. А дальше была война…

Хусейн Исханов: — Во время нашего первого боя под селом Гехи подбили БТР, внутри которого находился я и человек шесть из охраны Главного штаба. Снаряд попал в башню и прямо над моей головой пробил дыру размером с яблоко.

Осколками были ранены практически все, многие получили ранения и не могли передвигаться. Мне осколок попал в щеку, откуда обильно лилась кровь, правда я заметил ее после того, как мне удалось эвакуировать экипаж, выталкивая их в открытый боковой люк нашей машины.

После того, как мы покинули подбитый БТР, раненные ребята были перевязаны. Нужно было занимать оборону. И я хорошо запомнил страх, который меня тогда поразил. На мне был подсумок с магазинами для автомата. Я лег на землю, и казалось, что все пули летят именно в мою сторону. Хотелось глубже вжаться в землю, но мешал подсумок, который оказался у меня под животом. Казалось, что из-за него некоторые части моего тела приподняты на полметра над землей. И именно в меня, из-за этого, вопьются все пули, которые свистели над пустырем. К счастью, удалось сконцентрироваться и подавить в себе нарастающий панический страх. Только тогда я смог оценить обстановку и начать ясно мыслить.

Интересный момент. Как-то мне, занявшему с моими товарищами позицию перед Президентским Дворцом, пришлось наблюдать за поведением гражданских. Было такое впечатление, что люди совершенно не понимают, что происходит. Они, в основном женщины: русские, чеченки, молодые и пожилые, проходили по улице в полный рост, как будто там был не бой, а снимали фильм о войне. А ведь в город вошли танки, и они мчались на полном ходу, обстреливая дома из крупнокалиберных пулеметов, давя и сметая все на своем ходу.

В городе шли ожесточенные бои, наши подразделения были стянуты в черту Грозного, город бомбили с воздуха и непрерывно обстреливали из артиллерии. Основным объектом интересов российской армии был Президентский Дворец, в котором находился Главный Штаб ВС ЧР Ичкерия во главе с нач. штаба Асланом Масхадовым и так же вице-президент Зелимхан Яндарбиев. Снаряды разрывались ежесекундно. Дворец обстреливали кумулятивными зарядами. Попавшие в цель снаряды подожгли здание, в котором мы все находились. Здание горело и пожар медленно, с верхних этажей перекидывался на нижние. Я бросился тушить огонь. Воды в здании уже не было, все коммуникации были выведены из строя. Пришлось создать цепь из наших бойцов совместно с военнопленными русскими солдатами и, по цепочке передавая трехлитровые банки с солениями, заливать пожар, попутно разбирая и выбрасывая с этажей горючие материалы.

Молва о том, что горит здание Президентского Дворца, моментально облетела город. Да это и так было видно – здание имело приличную высоту. Моя жена, узнав об этом и страшно за меня беспокоясь, поспешила на помощь и с группой людей дошла до Нового Театра, что стоит метрах в четырехстах от Дворца. Там их накрыл огонь артиллерии, все они погибли на месте. Людей разорвало взрывом. А я о гибели моей жены узнал только 8 марта, от бойцов, которые ночью доставили ее к моим родственникам. Помню, Аслан Масхадов сказал мне, что если он прямо сейчас получит известие о гибели своей мамы, он не сможет уйти отсюда, имея ввиду ответственность, которая лежала на нас. Это было сказано для меня, чтобы поддержать, но я к тому времени был внутренне готов не только к гибели родственников, но и к своей смерти.

        Война – это горе, война – это смерть.

Т.Р.: — Война – это горе… Война – это смерть… И, наверное, застрявший где-то в лабиринтах подсознания страх. Больше уже не за себя, а за своих близких… И легче, наверное, умереть самому, чем хоронить своих родных.

Хусейн Исханов: — Да, именно так. Я узнал, что моя жена была похоронена на кладбище, недалеко от близлежащего к городу поселка. Я поехал туда на поиски, поехал один, никому ничего не сказав, в надежде найти могилу. В этот день мне не суждено было ее найти, я обошел несколько разросшихся до неимоверных размеров кладбищ, где большинство были свежие могилы. Я был один, с автоматом за плечом, на безлюдном кладбище. Мужчина у нас не должен показывать горе. Ему надлежит быть сдержанным и немногословным.

Так я и вернулся ни с чем. Да и спросить было не у кого. Люди, принимавшие участие в похоронах, разъехались. Могилу среди таких же сотен новых безымянных могил мне удалось найти только по окончании Первой русско-чеченской войны.
Во вторую войну со мной были мой брат и племянник. Однажды мой племянник с бойцами ехал в «Ниве» из одного района Грозного в другой.

В эти дни, над городом периодически кружили штурмовики, выискивая цели. Они бомбили и наносили ракетные удары по всем транспортным средствам, вплоть до легковых машин. Мой племянник, Арби, был за рулем «Нивы», когда два штурмовика начали его преследовать, пытаясь поразить машину ракетами. Арби свернул в парковую зону, пытаясь укрыться за деревьями, видимо понимая, что самолеты его засекли. И пока штурмовики ушли на второй круг, друг, который ехал вместе с ним, выпрыгнул из машины и залег в траншее, недалеко от машины, но все равно попал под бомбовые удары и погиб.

Связи с племянником долго не было, я с тревогой ожидал их возвращения. Но ребята так и не приехали. Только на следующее утро мы получили информацию о том, что в селе Гикало в мечеть привезли двоих погибших воинов из города. Мы выехали на место происшествия, которое по рации нам сообщили люди, подобравшие погибших. Картина была ужасной. Такое впечатление, что место стоянки «Нивы» перепахали тракторами. Прежде чем улететь, два самолета выпустили весь боекомплект.

Потом мы поехали в то село, где в мечети лежали два тела. Опознать умерших не стоило труда, они погибли от осколочных ранений и не были сильно обезображены. Похоронили мы обоих на кладбище села Пригородное, что располагалось вдоль дороги из города Грозного. Для того, чтобы обозначить место захоронения, мы нашли в близлежащем селе надгробные камни, и я гвоздем написал имена обоих Героев, пытаясь глубже прорезать не очень твердый камень.

                               «Мы – Чеченский народ».

Т.Р.: — Вы много пережили, много потеряли. Но тем не менее, вы продолжали служить и выполнять свой долг. Расскажите о ваших служебных обязанностях.

Хусейн Исханов: — По долгу службы, мне приходилось постоянно ездить по передовой, встречаясь с командирами и воинами, как представитель Главного штаба. На мне лежали обязанности по взаимодействию между всеми группами, командирами и Главным штабом ВС ЧР Ичкерия. В 1995 году, после покушения на генерала Романова переговоры прервались и началась вторая фаза Первой русско-чеченской войны. Переодевшись в гражданскую одежду, я довольно часто проникал в город. Дело это было чрезвычайно опасным, так как меня видели на переговорах не только свои, но и русские и их прихвостни из числа чеченцев.

Однажды я поехал в город, чтобы у знакомого нотариуса получить доверенность на машину, которую я хотел оставить родственникам. Получив нужные бумаги, мы возвращались обратно и почему-то меня дернуло проехать вторично через российский блок-пост. За рулем сидел мой второй брат. На посту машину остановили, водитель с документами вышел из машины, а ко мне подошел один военный и со словами: «Масхадов, выходи», открыл мою дверь. Я шутя ответил ему, что если он хочет поймать Масхадова, то зря старается. Нас сразу же завели во двор, где стоял вагончик ОМОНовцев. Меня, заведя руки за спину, привязали к столбу, обыскали, ударили пару раз. Только после того, как я пригляделся получше, увидел, что эти ОМОНовцы охраняли генерала Романова во время переговоров. Мы оказались старыми знакомыми, хотя это ничуть не улучшило наше положение.

Примерно через час за нами прислали бронированную машину, которая увезла нас в печально известный ГУОШ. Ночь я провел в отдельном закутке, наполненном по щиколотки водой. На полу лежали несколько деревянных ящиков из-под яблок. Сидя на них я встретил рассвет. Утром меня вызвал на допрос следователь с очень белым, совершенно лишенным загара лицом. Первые вопросы о фамилии и роду деятельности были банальными, я отвечал машинально. Но после вопроса какого я тейпа, какого тукхума и кто у меня Верас (старейшина рода), я не выдержал и сказал: «Посмотри на меня, я разве похож на индейца, о каком верасе и тейпах ты говоришь, мы чеченский народ, который борется за свое самоопределение». Пока я говорил, он, не мигая, удивленно смотрел на меня, видимо таких слов, к тому же в таких условиях, он ни от кого не слышал. Затем он спросил: «А ты что, у них идеолог что ли?». После допроса нас в срочном порядке повезли, положив лицом вниз в «УАЗике»-таблетке, причем на большой скорости. Прибыли мы в Ханкалу — военную базу группировки российских войск, затем вертолетом долетели до Моздока, а там в большом транспортном самолете, в котором находили десятки раненных и видимо отпускников, вылетели в Москву в Лефортовскую тюрьму. Все время нас держали в наручниках и в черных масках, натянутых на голову.
О гибели Джохара Дудаева сказали в новостях по радио, установленному в нашей камере. Чувство от потери такого человека, лидера национально-освободительной войны, не передать словами. Я был в трауре. К концу месяца нашего пребывания в Лефортово, нам сообщили, что надо готовиться к выходу, зачем и куда – не говорили. Нас повезли на спецмашине для особо опасных преступников в аэропорт Чкалово, который военные использовали в своих целях. Оттуда нас в пассажирском самолете, в котором летели военные, перевезли в Моздок. Затем в огромном вертолете, называемом в народе «корова», забитом под потолок боеприпасами, перебросили на военную базу в Ханкалу. В Ханкале я увидел российских военных. Одетые кто во что, многие из них были просто пьяны.

Позже я понял, что меня с братом привезли для обмена. После длинной дискуссии в ожидании офицеров, приготовленных на обмен с нами, я разговорился с нач. ФСБ по Ленинскому району, подполковником Громовым (кажется так его звали). Он сказал: «Если бы с моим городом (а он был из Краснодара) сделали тоже самое, я бы воевал всю жизнь».

На некотором расстоянии от нас толпилась кучка женщин — солдатских матерей и с ними несколько мужчин, которые искали своих пропавших сыновей. Эти люди обступили офицера, видимо уполномоченного штабом для работы с родителями пропавших солдат.

И вдруг один из таких отцов, которого я сразу же узнал, вышел из толпы и, увидев меня, двинулся в нашу сторону. Я стоял в наручниках, с переброшенной через руку кожаной курткой и наручников не было видно. Николай, так звали этого мужчину, был мне знаком, мы с ним неоднократно общались, пытаясь выяснить судьбу его пропавшего сына.

Подойдя вплотную к нам, Николай, коротко поздоровавшись, сказал, обращаясь ко мне:

— Хусейн, пожалуйста помоги мне найти моего сына.

Я показал ему наручники на своих запястьях, ответив, что у меня сейчас небольшие проблемы, но как только я их решу, то обязательно помогу ему. Ситуация конечно была комичная для меня, стоящего в кругу автоматчиков в расположении многотысячной группировки войск и в непосредственной близости к вражескому штабу.

Затем я обратился к своим охранникам с издевательским вопросом:

— Вы поняли почему этот отец подошел не к вам, а именно ко мне несмотря на то, что я стою среди вас в наручниках. Это потому, что вы не контролируете здесь абсолютно ничего, разве что Ханкалу.

Т.Р.: — Ну, раз мы затронули проблему военнопленных, хочу спросить: как относились к пленным солдатам чеченцы?

Хусейн Исханов: — Татьяна, сейчас очень много говорят об отношении чеченских ополченцев к пленным русским солдатам, но совсем не упоминают об отношении к пленным чеченским ополченцам, да и вообще к захваченным гражданским лицам обоих полов.

Возможно многие и не знают, что на оккупированных территориях и в населенных пунктах создавались так называемые фильтрационные лагеря, по сути мало чем отличавшиеся от концлагерей Второй мировой войны. Условия содержания были ужасающими, это я говорю, как человек дважды побывавший в плену. Люди находились в каких-то загонах, в технических помещениях автогаражей, таких как печально известный концлагерь ПАП-1. Это был автобусный парк в районе Консервного завода г. Грозного. Пытки изнасилования, издевательства, избиения были обыденным делом в этих местах. У людей выбивали признательные показания их участия в отрядах ополчения и отправляли в тюрьмы, предварительно влепив большие сроки тюремного заключения. Надо отметить, что такого рода фильтрации подвергались преимущественно граждане чеченской национальности, в очень редких случаях попадались и представители других национальностей.

Во время так называемых зачисток войска окружали село, захватывали и увозили мужчин и подростков в расположение оккупационных войск, где эти люди подвергались неимоверным истязаниям. Мало кто доживал до тюрьмы.

Помимо того, что людей захватывали якобы для выявления участников сопротивления, их задерживали, чтобы получения за них выкупа. Опять для убедительности хочу напомнить, что за меня, дважды побывавшего в русском плену, дважды была заплачена внушительная сумма денег за мое освобождение. В плену у федералов побывали родственники Джохара Дудаева и Аслана Масхадова, престарелый брат Дудаева с еще десятью бедолагами, еле передвигавшими ноги, был освобожден по обмену. С нашей стороны, мы отдали одиннадцать солдат сытыми и здоровыми. Наши же чеченцы вернулись к нам покалеченными. Один человек через несколько дней умер, не выдержав мучений.

А теперь я все-таки отвечу на ваш вопрос. В начале 1995 года к нам в плен попал один прапорщик с грузинской фамилией, который рассказывал, как их в Моздоке морально готовили к встрече со страшными, заросшими чеченцами. По его словам, им демонстрировали фильмы, где бородатые мужчины резали горло русским солдатам. Такие видео в пропагандистских целях снимали ФСБ и ГРУ.

В помещении, куда привели раненного прапорщика, находились наши ребята, естественно, некоторые из них были обросшие по случаю войны, а один, как в том фильме из Моздока, точил нож. Наш герой-прапорщик, видя такую картину и представив себя в роли жертвы, от страха потерял сознание. Естественно, ему была оказана первая необходимая помощь. Правда, в последствии прапорщик предпринял попытку к бегству, подговорив несколько солдат. Но их через короткое время поймали в горах Веденского района и привели обратно в Ведено. К его счастью, во время бегства он никого не убил и даже не делал попыток стрелять, хотя и имел такую возможность, так как жил среди ополченцев, вошел в доверие и с легкостью мог завладеть оружием.

В последствии, повторно раненного в бедро от артобстрела прапорщика мы передали российской стороне, в наших условиях с такой раной ему не удалось бы выжить.

Отношение чеченцев, к пленным русским солдатам-срочникам и дезертирам, в 1995-96 году, было более чем хорошим, их не пытали, не оскорбляли, тем более не расстреливали, как пытаются пропагандировать жестокость чеченцев русские СМИ.

На войне, как на войне.

Т.Р.: — Может пропаганда понадобилась для того, чтобы прекратить случаи дезертирства и добровольной сдачи в плен? Пусть лучше гибнут в «честном» бою. Чего там, бабы еще нарожают.

Хусейн Исханов: — После неудачного штурма Грозного к нам в Главный Штаб приводили всех пленных солдат и офицеров, которых мы после короткого допроса, содержали в подвальном помещении Президентского Дворца. На меня была возложена ответственность за содержание военнопленных. Офицеры содержались отдельно от солдат. Питание было точно таким же, какое мы могли позволить себе. В нашем Штабе, расположенном в Президентском Дворце, постоянно находились журналисты, солдатские матери и отцы, разыскивающие своих сыновей. Иногда появлялись российские депутаты Госдумы и правозащитники. Так же было много иностранных журналистов.

Еще хочу добавить. Нач. Главного Штаба генерал Аслан Масхадов всячески призывал остановить боевые действия и собрать по городу убитых российских солдат, поедаемых голодными собаками.

Т.Р.: — Как реагировали военные на такие призывы?

Хусейн Исханов: — Нас просто не понимали. Однажды решили, наверное, что мы что-то замышляем и предложили выходить из помещения малыми группами, держа в одной поднятой руке автомат, а в другой — рожок.

Я знаю много случаев, когда Масхадов передавал матерям пленных солдат. Первые освобожденные пленные были в начале января 1995 года, когда Аслан Масхадов передал нескольких солдат матерям, практически жившим в нашем штабе. Эти бедные женщины не имели возможности оплатить проезд домой. Аслан Масхадов при мне дал 100 долларов на дорогу одной матери, чтобы она смогла вывезти сына домой.
Главным условием при освобождении было честное слово, которое должна была дать мать солдата, что ее сын больше не придет на нашу землю в качестве завоевателя.

Т.Р.: — Я и от женщин из Комитета солдатских матерей, и от правозащитников знаю о вашем человечном отношении к пленным. Но в прессе все вывернули наизнанку и убедили людей в обратном. А сейчас вернемся к нашему интервью. Вы были советником Президента Масхадова и депутатом парламента. В чем тогда заключались ваши обязанности?

Хусейн Исханов: — В 1997 году я был избран депутатом в Парламент Чеченской Республики Ичкерия, в Парламенте работал заместителем руководителя по внешним связям. Мы, депутаты — участники войны, создали парламентскую фракцию поддержки Президента.

Время было тяжелое, послевоенное. Практически все носили оружие и надо было как-то помочь населению перейти к мирному образу жизни. Для этого Парламент принял Закон о ношении и хранении огнестрельного оружия, который был необходим в послевоенный период.

В роли советника, конечно, я мало чем мог помочь Президенту Аслану Масхадову. Он сам был довольно активен и предвидел многие вещи, которые могли бы произойти в послевоенной стране. Он всячески пытался предотвратить и противодействовать провокациям агентов ФСБ, непрерывно происходящим на нашей территории. У них была одна цель – дискредитация власти и Президента.

Я старался во всем помогать Президенту, подыскивал и рекомендовал надежные кадры на ответственные должности, разъяснял в Парламенте позицию Президента и всячески поддерживал его инициативы, в общем пытался на сколько хватало сил, быть полезным. Дело еще в том, что я лично состоял в хороших отношениях практически со всеми командирами. Если между ними и Масхадовым были какие-либо недопонимания, пытался предотвратить дальнейший раскол. Короче, был связывающим звеном в послевоенной, обнищавшей из-за войны, стране. В начале Второй русско-чеченской войны, по представлению Президента я был откомандирован Парламентом в Оперативное Управление ВС (Вооруженные Силы) Чеченской Республики Ичкерия.

Т.Р.: — Что на практике означало такое назначение?

Хусейн Исханов: — На практике это означало, что я должен был вернуться в состав ВС ЧРИ и выполнять поставленные нам Президентом и Главнокомандующим Асланом Масхадовым задачи по охране государственной независимости и территории. К нам снова вторглась ненасытная российская военная армада, которая в Первую русско-чеченскую войну пролила море крови моих сограждан, превратив в руины города и села, в которых мирно жили граждане Чеченской Республики разных национальностей, работали, растили детей, мечтали о будущем…

10 мая 2000 года мы с нач. Департамента Печати Вахой Дудулаговым (есть информация, что его уже нет в живых) ехали на его машине в Урус-Мартан. Там должны были провести определенную работу и доставить для связистов кое-какое оборудование. Но нам не повезло. 9 мая, ночью, наши партизаны атаковали комендатуру в селе Гойты. И к утру окончательно протрезвевшие ОМОНовцы вышли на мост, для тотальной проверки. Нашу машину остановили, за рулем сидел Ваха, я же – в качестве пассажира. Мы предварительно договорились, что в случае непредвиденных обстоятельств друг друга не знаем. Омоновцы вымогали деньги, но Ваха почему-то им принципиально не хотел давать. И тут один ушлый мент начал обходить машину, заглядывая во все щели, ища к чему бы придраться. И вдруг обратил внимание на самодельные большие конверты, лежащие между сидениями. В общем в них оказался свежий номер газеты Ичкерия, в количестве 250 штук. Тут же ОМОНовцы вызвали ФСБ, и нас, как говорится, повязали. Затем на вертолете привезли на Ханкалу и посадили в какой-то чабанский вагончик, где уже сидело 9 парней-чеченцев, захваченных во время зачисток. После допросов и всего прочего, за нас дали выкуп в размере 5 тысяч долларов США и два автомата.

Нам крупно повезло, потому что в Ханкале нас передали в РУБОП по Северному Кавказу, где рубоповцы были прикомандированные из Нальчика и имели связь с моим коллегой, депутатом Резваном Лорсановым (в 2003 году был подорван в собственной машине по приказу начальника Шалинского ФСБ).

Так нас и отпустили за выкуп. Дело было поставлено на поток, одни захватывали и привозили всех, кто попадет под руку, в Ханкалу, а там с родителей или родственников вымогали деньги, издевались и пытали, что бы родственники становились сговорчивее. Не кормили по несколько дней, в туалет ходили в пластиковую бутылку из-под лимонада, об оскорблениях по национальному признаку я и не говорю, одним словом, завоеватели были на высоте.

В Ханкале была самая настоящая фабрика по убийству. Пытки и истязания были привычным делом. Однажды ночью привели повара, что бы он побил какого-нибудь чеченца. Чтобы потом, вернувшись с войны, повару было что вспомнить и рассказать о том, как он, герой, дрался с чичиками, так они называли нас.

Одного моего товарища по несчастью во время допроса избивали черенком от лопаты. Черенок поломался, повезло, иначе бы забили насмерть.

После освобождения из Ханкалы, я продолжил заниматься своим делом, встречался с подпольем, определял задачи и постоянно был на связи с Масхадовым, который в это время находился ближе к горам и там руководил основными силами. Наша же задача состояла в том, чтобы вновь организовать сопротивление на равнине, оставленной нами в 2000 году.

Постепенно фронтальные бои закончились, и Президент Аслан Масхадов перевел сопротивление на партизанскую войну, в лобовую противостоять стотысячной русской армии было тяжело, продовольствие и боеприпасы приходилось добывать в бою. Потихоньку необходимость моего присутствия сошла на нет. Посоветовавшись с тогдашним руководством, Парламентом, мы пришли к выводу, что я больше пользы могу принести, если выеду за рубеж.

                                       Мирная жизнь.

Т.Р.: — А ведь я тоже знала о вашей Республике только то, что позволяла узнать официальная пресса РФ. Но после знакомства с вами все мои представления оказались разбиты в мелкие осколки. И из них складывается теперь совершенно другая страна. Молодая, подвергшаяся интервенции, пережившая кровопролитную войну и потерявшая лучших своих сыновей и дочерей. Войну, правду о которой вывернули наизнанку, представив вас злобными дикими бандитами. Теперь я просто растеряна. Все вы, воины, лидеры государства и политики – совершенно другие. Вы люди, которые предпочитали мир войне, переговоры – активным боевым действиям. Но вам не дали возможности выстоять. И информационная блокада победила вас. Так что, попытка наладить связь с мировым сообществом была необходима молодой Республике Ичкерия, как воздух.

Хусейн Исханов: — Наивные, мы думали так же. В 2004 году я выехал через Беларусь в Польшу, а оттуда судьба забросила в Австрию, где я теперь и живу. По приезде в Австрию была задержка о решении предоставления убежища, к тому же незнание языка не дало мне возможности сразу же включиться в работу, хотя мы, с момента моего прибытия в Австрию, пытались информировать депутатов ПАСЕ, пытались влиять на решения ПАСЕ. Из-за непрекращающихся бомбардировок, убийств мирных граждан и, возможно, из-за наших усилий, Россия пару раз была лишена права голоса.

Т.Р.: — Пробить броню из денег и пропаганды неимоверно трудно. А как складывается ваша жизнь сейчас?

Хусейн Исханов: — В Австрии, после изучения немецкого языка, я обзавелся кучей знакомых, в число которых входят журналисты, политологи, учителя, с которыми мы поддерживаем дружеские связи.
С момента моего появления в Вене, я постоянно участвую во всех политических акциях, проводимых как чеченцами, так и украинцами, сирийцами и другими народами, чью мирную жизнь нарушила Россия. Здесь мы создали организацию, которая носит имя нашей оккупированной Родины. Называется она «Культурный Центр Ичкерия», где мы пытаемся донести до европейской общественности проблемы чеченцев на Родине, рассказать о войнах, депортации. Проводим демонстрации протеста против произвола оккупационной власти и марионеток в самой Чеченской Республике. Наш Центр занимается воспитанием подрастающего поколения чеченских детей, родившихся в Австрии или же приехавших с родителями в юном возрасте, рассказываем им о нашей Родине, о причинах, из-за которых мы находимся вне своей страны. Недавно удалось открыть языковые курсы, где мы обучаем детей чеченскому языку и основам русского, так же у нас функционируют компьютерные курсы, где преподаватель обучает детей 3Д графике и анимации, действуют курсы, где наши женщины обучают молодых девушек вкусно готовить и правильно накрывать на стол, а мы, мужчины, в свою очередь с удовольствием пробуем приготовленные блюда.

Т.Р.: — Вы не боитесь открыто выступать и говорить о вашей деятельности?

Хусейн Исханов: — «Kulturverein Ichkeria» – зарегистрированная организация, которая имеет свой устав и уже свою историю. К тому же хуже, чем есть, уже не будет. Нам некого бояться и нечего, мы ни у кого ничего не украли. Украли у нас — Родину, куда мы пока не можем даже поехать, о возвращении я уж и не говорю. Все, что я и мои друзья делаем, мы делаем сознательно, понимая, что могут преследовать, могут напрягать родственников, но люди, которые погибли за идею, тоже ведь хотели жить, и у них тоже были родственники.

Татьяна, я считаю, что на долю нашего поколения выпало великое испытание и горжусь, что у меня и моих сверстников хватило мужества выйти защищать свою страну и свой народ. Если бы вернуть те события, то я, ни секунду не раздумывая, прошел бы повторно по этому пути. Да, были жертвы, но в истории любого народа остаются только героические страницы и Герои, все иное оставляет мало следов.

Жизнь все равно когда-то закончится, как бы не пытался ее прожить, но что мы оставим после себя: ИМЯ или пустоту, будет зависеть от нас.

После того, что мы пережили и через что прошли, говорить о страхе или осторожности уже поздно.

Т.Р.: — Но ваши жертвы были слишком велики, народ пережил ужасную трагедию. Кровавые страницы страшно листать. Сейчас же вы живете спокойной мирной жизнью обывателей. Знаете, жизнь современного человека в мегаполисе не может быть оторвана от общества в целом, мы зависим от многих составляющих. Одно из которых и немаловажное – это отношение с окружающими людьми: соседями, коллегами по работе. Как у вас складываются эти взаимоотношения?

Хусейн Исханов: — В 2004 году, когда мы добрались до Австрии, отношение местных жителей было очень хорошими. Сердобольные люди приносили детям игрушки, которых они никогда в жизни не видели, дарили велосипеды, одежду, обувь и многое другое.

Естественно, это не могло длиться вечно, и голос русской античеченской пропаганды настиг нас и здесь, некоторые бульварные газеты начали собирать всякую грязь о чеченцах и писать статьи с громкими заголовками, где слово «чеченцы» иногда было выделено жирнее, чем название самой газеты. Таким образом, наш имидж начал потихоньку падать, а противостоять такой античеченской истерии у нас не было ни сил, ни средств.

В этом году к власти пришла националистическая партия, и предвыборные лозунги пестрели от воззваний против чеченцев. Фактически эти политики сделали себе карьеру, прежде создав плохой имидж чеченцев, а затем запугивая им местное население. У меня в одно время даже начало создаваться впечатление, что мы живем в России или Австрия стала российской провинцией.

На днях, один из основных руководителей партии FPÖ (Norbert Hofer) Норберт Хофер в телевизионной программе ZIB-2 заявил, что в Вене проживают более 34 000 чеченцев, никто из них не работают, имеют много детей и живут на пособиях.

Эта откровенная ложь сразу же была опровергнута некоторыми политиками, в частности основной кандидат от «Партии Зеленых» привела статистические данные, которые показывают, что в Вене живет всего лишь около 16000 людей с российским гражданством, в число которых включили всех выходцев из России, в том числе и чеченцев. Оказалось, что пособия получают всего лишь 3,5 процента от указанного количества беженцев, в том числе больные, несовершеннолетние, пожилые и т.д..

Но это в политике, на улице же мы не наблюдаем никакой неприязни, а если случится познакомиться австрийцу с чеченцем, то они становятся очень хорошими друзьями. Наши дети учатся в австрийских школах, запросто говорят на нескольких языках, учатся прилежно и имеют очень хорошие показатели. К примеру, мои две дочери пошли в школу в Австрии, а их старшая сестра начала обучение со второго класса. Девочки закончили гимназию и учатся в венском университете. Таких уже много и с каждым годом число чеченских студентов в европейских вузах будет расти.

Я уверен, что в будущем чеченцы сумеют занять достойное место не только в австрийском обществе, но и во всей Европе. Мы будет делать все зависящее от нас, чтобы наша молодежь успешно интегрировалась и при этом не забывала и свой народ, находящийся в заложниках у Кремля.

Т.Р.: — Желаю и вашему и моему народу наконец-то понять друг друга и, совместными усилиями всех честных людей, вернуть вам вашу потерянную многострадальную Родину.

Хусейн Исханов: — Спасибо за добрые пожелания, но за место под солнцем, к сожалению, приходится бороться, отвоевывая это данное Всевышним право.

Прошло много времени после того, первого, интервью. Я крепко подружилась с Хусейном, лучше стала понимать его страну. И мне, наверное, повезло в жизни, что я встретила много очень хороших людей. Одна из таких встреч – это знакомство с Ибрагимом. Человеком, который вырос во время войны. Едва закончивший школу, хлебнувший полной чашей горе и потерявший родителей в страшной бойне. Во время короткого мира парень пытался наладить жизнь, пытался зарабатывать деньги. Но ему не дали. Снова на его город посыпались бомбы и снова прозвучали взрывы.

*************************

«Русско-чеченские войны унесли жизни 300 000 граждан Чеченской Республики Ичкерия, молох войны перемолол людей, разметал по свету народ, поломал судьбы многих и многих люде. В этом интервью-исповеди история одного парня, волей судьбы ставшего защитником Родины, с оружием в руках вышедшим защитить ЧЕСТЬ своего малочисленного народа», — вот как впоследствии прокомментировал это интервью Хусейн Исханов.

************************

ОТКРОВЕНИЕ СВОБОДНОГО ЧЕЧЕНЦА

Когда в твой дом ворвётся супостат,
И будет над святынями глумиться,
Направив смертоносный автомат,
В детей твоих испуганные лица.

О гуманизме будешь говорить?
Просить пощады будешь «ради Бога»?
В истерике от горя будешь выть?
Умрёшь от страха прямо у порога?

Не морщи лоб и не готовь ответ.
И я тебя ни в чём не обвиню.
Есть Ложь и Правда, Темнота и Свет…
Ты лучше вспомни, ты представь Чечню.

Представь себе горящие дома,
Разорванные взрывами тела,
Сошедших от отчаянья с ума
Оставшихся в живых, где бойня шла!

Представь себе расстрелянных детей,
Заполненные тёплой кровью рвы,
И хруст услышь раздавленных костей,
На кладбищах среди сухой травы…

Представь себе, как город твой горит,
И враг, глумясь, плюёт в твоё окно
И заявляет миру: ты бандит,
А миру-откровенно-всё равно!

Что будешь делать, если полон сил
И артобстрелом в землю ты не вбит?
За то, что на своей земле ты жил
За то, что враг зовёт тебя: бандит?

Ты будешь убивать? Ты будешь мстить
Достоинство своё не потеряв?
Идти на смерть за право просто жить —
Ты будешь убивать! И будешь прав.

Не надо слов трагедии: следи                                                                    За репортажем из моей Чечни,
Там смерть и кровь с заката до зари
Там убивают жён и матерей!

Не надо слов. Слова давно пусты
Лишь слышен грохот битв, да «волчий» вой.
Ты не был там, не плакал кровью ты!
А я вернусь туда… вернусь ДОМОЙ.

Это стихотворение неизвестного автора, мое любимое, я вставила в книгу, потому что оно как нельзя лучше подчеркивает весь смысл беседы. Да и книги в целом. Надеюсь, автор не посчитает, что я нарушила его право. А я бы с удовольствием познакомилась с этим талантливым человеком.

**********************

Т.Р.: — В сети интернет я случайно познакомилась с одним человеком. И мне захотелось побеседовать с ним. Чудом он согласился. Почему чудом? Узнаете.

Здравствуйте, Ибрагим. Сейчас вы на моей территории и общаться будем по моим правилам. Для начала хочу спросить — вы участник чеченской войны?

Ibrahim Nikarho: – Здравствуйте Татьяна. Можно я подправлю ваш вопрос? Я знаю, что называть её так уже вошло в обиход. Но чеченская война, это когда чеченцы нападают, а в нашем случае Россия напала на суверенное государство, чеченскую республику Ичкерия. В первый раз в 1994 г. а затем в 1999 г. после взрывов 4 жилых домов в РФ и 5-го предотвращенного «учения» в Рязани. Да я являюсь добровольным участником защиты своей Родины во вторую войну. В первую мне было всего 14. До войны я даже не задумывался, что когда-нибудь её увижу, а тем более сам возьму в руки оружие. Конечно, как и всякому другому, выросшему на советских фильмах, чувство патриотизма не было мне чуждо. Однако «доблестная красная армия», которая «проехалась» по нам, была какой-то другой, совсем не той, что в фильмах, скорее её полной противоположностью. А гибель родителей и близких родственников в первую войну, окончательно сформировали её образ в моём сознании.

Т.Р.: – Вы где жили?

Ibrahim Nikarho: – Я родился и вырос в самом, на мой взгляд, цветущим и прекрасном городе Грозном, где по соседству жили не менее прекрасные люди разных национальностей. Однажды с мамой я ездил в Ростов к брату с сестрой, которые учились там на тот момент. Та атмосфера, как по-современному принято выражаться, лично мне не зашла, как и сам город. Недавно смотрел старый ролик в сети, где в кадр попал наш довоенный двор, это, наверное, самые прекрасные воспоминания.

Т.Р.: – Извините, если разбередила рану – но как погибли ваши близкие?

Ibrahim Nikarho: – Всё нормально, я человек уже научившийся принимать реальность нашей жизни в лоб.

Сначала погиб мой дед, образованный человек, ветеран Советско-Финской, а затем второй мировой войны. Офицер-артиллерист, участник битвы при Курской дуге, откомандированный в преддверии депортации 1944г., он был признан врагом народа и депортирован, как и весь чеченский народ.

В 1994 г. самолёты «без опознавательных знаков» начали бомбить жилые кварталы Грозного. Отец отправил нас в село к тёте, а сам остался с дедом, который был прикован к постели. У соседей на улице был не плохой подвал, но бывший офицер не хотел показывать всем свою слабость. Позже, со слов соседей, я узнал: снаряд мины попал в наш дом, когда папа отлучился в поисках еды. Вернувшись, он нашёл деда контуженным. В это же время приехал и дядя, еще раньше укрыв в безопасности свою семью. Он хотел увезти своего отца и брата тоже. Дед, так и не придя в себя, скончался. Дядя с отцом вывезли его в село и похоронили. Затем поехали в город, за необходимыми вещами и документами и не вернулись. После этого мы их долго искали.

С самого начала войны у мамы что-то произошло с нервами. Приступы вплоть до невменяемости, давление… Наконец, когда уже узнали, что отца и дяди больше нет, то мама не дожила до утра.

После длительных поисков, брат нашёл место захоронения отца и дяди. Их показали по видео, через организацию, которая хоронила найденных убитых людей. По словам очевидцев, отец с дядей проезжали мимо 57 школы в Грозном, в которой засели оккупанты. Там же был нами найден металлолом от машины. Будучи постоянно пьяными, солдаты часто расстреливали гражданских из окон школы. Только в этот день они положили 13 трупов разных национальностей. Люди, находившиеся в подвалах частного сектора напротив школы, тайком наблюдали происходящее. Отец с дядей были ещё живы и просили не стрелять. Дядю ранили в спину, так как со слов местных жителей, водитель был парализован. После чего пассажир, то есть отец, с разбитой челюстью перевязал себя сам и пытался оказать помощь своему брату, вытащив его из машины. Но одиночные выстрелы и смех из школы не прекращались. Я, конечно, извиняюсь за столь подробное описание трагических моментов в своём ответе, просто максимально хочу передать своё восприятие личной трагедии.

Т.Р.: – Ваша жизнь начиналась страшно. Вы, еще подростком, пережили столько, что и для взрослых было бы сильнейшим испытанием. Потеряв своих близких, где вы жили и у кого?

Ibrahim Nikarho: – В 1995 г., мне было 15, а старшему брату 20. Пожив какое-то время у родственников, мы с братом кое-как подручными средствами восстановили разрушенную часть нашего дома и вернулись жить туда. Конечно, в разрушенной до основания республике было не легко. По началу продавали кое-что из личного имущества, затем брат иногда подрабатывал на разных работах, заочно заканчивая свою учёбу в институте. Временами помогали родственники, сестра в основном. Чуть позже, после деоккупации нашей территории, я пару раз открывал своё дело – компьютерные игры для молодежи.

Т.Р.: — Это в период между 96 и 99?

Ibrahim Nikarho: – Да.

Т.Р.: – Вторая война застала вас уже молодым человеком. Вы так и не закончили школу?

Ibrahim Nikarho: – Школу я кое-как закончил, хоть и не регулярно посещал, а во вторую войну мне было уже 19 лет.

Т.Р.: – Вы ожидали, что Россия снова нападет на вас?

Ibrahim Nikarho: – Как и большинство чеченцев, очередной войны лично я не ожидал. Не смотря на всю лживость прежних обещаний. Тем более, что я уже один раз поверил первому лицу огромного государства, Ельцину, в 1994 г., когда он объявил о временном прекращении огня. Мы тогда находились в селе в качестве беженцев и слушали его в эфире по радио. Обычно авиация бомбила окраины сёл, а в этот день действительно до обеда было затишье, и тётя решилась послать нас с двоюродным братом в соседнее село к ним на дачу за сахаром из погреба. А мы очень хотели кататься на санках, которые также были там и с удовольствием помчались туда наперегонки. Но попали прямо под очередную авиабомбежку. В тот день я впервые увидел взрывы бомб вблизи, и как они раскидывают огромные деревья, вырывая их с корнями, а также свист осколков над головой и запах гари во рту. А самое главное — ложь. Нам тогда повезло, но погиб другой пацан, и люди получили ранения. Тем не менее, межгосударственный договор о мире, подписанный президентами 2-х государств в 1997 г. в Москве на глазах мирового сообщества, обнадёживал. Люди просто хотели верить, так как устали от лжи и жаждали правды, а главное – мирной жизни.

Т.Р.: – Но мирная жизнь длилась не долго. Не будем здесь обсуждать причины, из-за которых началась вторая война. Легковерные тут припомнят взорванные дома и взятых заложников, просвещенные объяснят это провокацией власти и в подтверждение вспомнят неудавшийся «сахарный» взрыв в Рязани. Легковерные свалят начало войны на Басаева и его поход в Дагестан. Просвещенные укажут на заложенный в госбюджет пункт расходов на войну и присутствие руководства ГРУ и ФСБ в Дагестане на тот момент. Но это уже дело историков – доказывать, где правда, а где провокация. Вы тогда были почти ребенком, ровесником моего сына. Вы жили в Грозном. Пытались наладить жизнь, искали дело по душе и возможность зарабатывать. Делали все то же самое, что делает сейчас и мой сын и тысячи остальные ребят. Город понемногу восстанавливался, раны затягивались, но людям, наверное, продолжали сниться взрывы. И вот взрывы прозвучали уже среди белого дня. На вашу маленькую израненную страну снова навалилась вся мощь сильнейшей в мире державы. И вы проснулись от гула тяжелых бомбардировщиков.

Ibrahim Nikarho: – Настраивать себя к военному сопротивлению я начал уже во время дагестанского спектакля. Рядовому чеченцу тогда не нужно было быть экспертом, чтоб видеть, что это явная провокация и что за этим может последовать. К сожалению Басаева Шамиля, который в моей памяти останется героем навсегда, тогда переиграли. Я понимаю, что, будучи экспертом, в отличии от неопытных граждан, он осознавал, что «раз не в дверь так в окно», но Россия на нас нападёт. При этом подписанный им с дагестанскими товарищами договор, теперь обязывал его помочь бедствующей стороне. И всё равно, на мой взгляд, всеми путями надо было избегать повода для вторжения. Хоть какой-то там — Дагестан, сам по себе и не был поводом для российского обывателя, чтоб тот благословил очередную войну. Зато он оказался мощным звеном цепи последовавших взрывов домов в центре России под крики Путина «на нас напали». Что окончательно и бесповоротно уломало не только россиян, но и всё мировое сообщество на вручение топора войны Путину. Здесь обреченные чеченские граждане, среди которых был и я, наблюдали за неизбежностью предстоящего, осознавая, что их никто не слышит. И тем не менее, надежда на вмешательство мирового сообщества, лично у меня тогда ещё была. Даже находясь под постоянным обстрелом на сопке 30-го участка в Грозном, когда тот был уже в плотном кольце, откуда ночью можно было наблюдать огни светящейся техники оккупантов, по всей окружности, я надеялся на справедливость, которая должна была восторжествовать, пусть хоть и без меня. К сожалению, путинская пропаганда оказалась в разы сильней, и мир тогда слил нас ему. Но это было уже чуть позже, а тогда я просто купил на свои кровные автомат. Тогда многие, ходившие в мирное время в военной форме с оружием, бородачи, брились и продавали свой арсенал.

Я не был связан с военными, но дальние родственные узы привели меня в отряд опытных бойцов в своём большинстве, ветеранов первой русско-чеченской. После беседы с командиром отряда, который был очень патриотично настроен и в последствии оправдал себя, я вступил в него. Отряд изначально входил под командование Айдамира Абалаева МВД ЧРИ. Спустя пару дней в центре Грозного взорвались крылатые ракеты, одна из которых попала в роддом. Такая война в понимании многих приобретала священный характер.

Т.Р.: – Носила ли вторая русско-чеченская война религиозный характер?

Ibrahim Nikarho: – Конечно можно ответить на вопрос, в формате – да, или – нет, но я попробую разложить всё по полкам, а вы уж сами сделайте вывод. Оккупанты так и не решились штурмовать Грозный, а ежедневно пуляли на него тонны взрывчатых веществ. Тогда в рядах нашего сопротивления произошли разногласия. Дело в том, что многие командиры после столь длительной обороны и потерь, были против выхода без боя. Не знаю точно, кто тогда инициировал это, но как оказалось, президент Масхадов был зол на этот не согласованный с ним шаг. Очень много командиров героически полегло во время этого прорыва на минном поле. Они шли впереди, буквально прокладывая своими трупами тропу.

Т.Р.: – Немного поподробнее. Читала в прессе, что ваши командиры выставили вперед пленных, чтобы они проложили дорогу своими телами.

Ibrahim Nikarho: – Стопроцентная ложь. Не было пленных, я ни одного не видел. Но я видел пожилого русского по национальности, с оружием. Мы вместе скрывались с ним от обстрела в самой опасной и простреливаемой точке. Это была яма, в районе которой погибло большинство из жертв. А также в группе хирурга Умара с нами покинул город мой сосед Жека. А про того, с кем я был в яме, я спрашивал после выхода, уже в Алха-Юрте. Оказывается, он был в группе ребят с Серноводска, защищавших в первую войну Бамут. Мужчина был знаком с их командиром, и попросился в их отряд при выходе с Грозного. Так что двое с нами были точно, но только одними из нас и с оружием в руках, как и мы. Они вышли тогда с сопротивлением, потому что боялись быть убитыми пришедшими оккупантами, для которых, оставшись, они были бы такими же чеченцами, как и мы.

Т.Р.: – Тогда продолжим. Что было дальше?

Ibrahim Nikarho: – После этого выхода было расформировано большое количество отрядов. В лесу просто не было нужды и мест такому потенциалу людей. Вскоре, из-за халатности тех, кто должен был подготовить в горах питание и базы для отхода, последовал вынужденный сход на равнину в Комсомольск. Так же с восточной стороны гор спустилась оставшаяся часть сопротивления, многих из них временно расформировали, а остальные затаились в лесах предгорья.

На этом позиционные бои прекратились, но вместо этого началась партизанская война. Чуть ранее, в одном из сёл при выходе из Грозного, частично был расформирован и наш отряд. Общее командование временно отсутствовало. Спустя какое-то время, повсюду начали партизанить джамааты (на арабском звучит как коллектив, сообщество, группа), к одному из которых впоследствии примкнул и я. Изначально это не были идеологические образования, ведь довоенные радикалы, в основном все уже рассосались. Государственные институты Ичкерии были вынуждены функционировать в подполье, в то время как неподконтрольные правительству джамааты, массово финансировались и спокойно могли вооружать людей. Абсолютно не радикальные ребята, недовольные беспределом оккупационного режима, шли в такое сопротивление, где, по сути, попадали в ловушку. Хоть данные группы и вели успешно подрывную деятельность против оккупантов, их идеология, а точнее идеологи, рулившие ими извне, задавали антигосударственный для нашей Ичкерии, и пагубный в конечном итоге курс, которому со временем следовало большинство вступивших в такие ряды. К сожалению, цивилизованный мир, предавший чеченский народ и демократию, которую сам декларирует, способствовал развитию радикализма. А российская агентура, применяя религиозные приёмы, доводила уже дело до конца, вдалбливая чеченцам, предоставленным в трудную минуту самим себе, о всемирном заговоре неверных против мусульман. Так, освободительная война приобретала религиозный характер и становилась джихадом за веру. Меня, в основном, окружали вменяемые люди, а при встрече с радикальными группами, часто были дискуссии и споры. Конечно, те или иные религиозные убеждения в рамках внутреннего мира, я ни с кем не оспаривал, кроме как ущербный для всех дебилизм-радикализм. Масхадов, которого я видел в 2002 г., в некоторых вопросах проявил гибкость и пошёл даже на компромисс, чтоб взамен подчинить всех президенту, то есть себе. Провокаторы же, в свою очередь, часто при съёмке обращений, пихали ему в кадр арабскую вязь, к которой чеченцы с давних пор относятся, как к святому. В итоге ничего хорошего из такого заигрывания не вышло.

А вообще, религиозная тема была задействована ещё задолго до второй войны. С 1996/7 годов, нашу республику просто заполонили совершенно бесплатные книги и брошюры религиозного характера. Мне тоже было интересно что к чему, но ещё тогда, будучи пацаном, я увидел в этом подвох. К примеру, в некоторых из таких книг о единобожии и др. цитировались стихи из Корана, а в трактовках для сравнения приводились чеченские военные события. Читавший такие книги, последовав им, должен был достать меч из-за спины и идти рубить окружающих, начиная со своих близких, которые по тем меркам были неверными и многобожниками, заслуживающими смерть. Зная, что в нашей разрушенной республике нет типографий, а такие книги естественно были на русском, я смотрел на их издательство, которое прикольно вело в Москву, Санкт-Петербург и другие российские города. У меня никак не складывалось в голове, как пропагандистская махина – министерство информации и печати РФ, могла так противоречить сама себе, если в то же самое время, к примеру, Даренко и пр. пропагандисты, при 100% цензуре по чеченскому вопросу, пропагандировали по ОРТ, какие чеченцы исламисты, радикалы и ваххабиты. Сегодня, благодаря новым технологиям, пропаганда радикализма, а также антисемитизма перешла на новый уровень. Профессиональные русскоязычные ролики с призывом помочь сирийцам в их войне, пуляли чеченцам беспрерывно по WhatsApp. Божественные летающие пегасы сбивали на видео всю авиацию врага, при этом неверные Америки и Европы должны все умереть. На мой взгляд эта пропаганда тоже не плохо удалась, даже в Европе. Например, в данный момент в соцсетях и чеченских группах гуляют фейковые фотки и ролики, якобы угнетаемых мусульман-уйгур из Китая. Я понимаю, что такой факт имел место, но на этом фоне идёт явный подвох. При этом, как я наблюдаю, рядовой обыватель, невежественный в своём большинстве, продолжает хавать всё подряд без какого-либо анализа. Примерно так и возникает радикализм.

Т.Р: – А вы сами ни разу не попадали под влияние радикализма? Только честно? Это сейчас, спустя годы, можно все разложить по полочкам, а тогда ведь вы были просто парнишкой, который почувствовал силу.

Ibrahim Nikarho: – В какой-то мере – да, как говорится «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Поэтому знаю, как это функционирует изнутри. Однако у меня было своего рода чутьё к подвоху, который лично для меня, ещё пацана, был абсолютно очевиден. А также воспитание строгими и прекрасными родителями не давало перейти за рамки недозволенных границ, так как в любых действиях я думал о них, спрашивая себя: а чтобы они сказали о том-то и том-то? Думаю, что это не только не дало углубиться в занесенный вражеским государством радикализм, но и стать преступником, убийцей, жуликом, мошенником, наркоманом… и даже способствовало сдерживать от подобного зла других. Скорее, этот этап был проявлением слабинки, нежели чувством силы.

Т.Р.: – Сколько лет вы пробыли в отряде?

Ibrahim Nikarho: – В сопротивлении, я был до 2004 г.. Многие погибли. Предательство, отсутствия средств вынудили нашу группу временно распуститься, каждый пока был как бы сам за себя. Спецслужбам удалось поставить чеченцев друг против друга. Посредством провокаций и религиозных приёмов, многих подтянули в оккупационную администрацию, под русский флаг. Наступили сложные времена.

Я не был у русских в розыске и находился как бы в полу-подполье, пытаясь вписаться в мирную жизнь. Вскоре женился, после чего, почти сразу, на меня всё-таки, кто-то настучал. Меня похитила, ну или пленила, оккупационная администрация. Мне пришлось пережить месяц пыток, голода и холода.

Мой брат через родственников подключил тогда нужных людей, и мои следы нашли. Потерять меня «без вести» не получилось. Будучи в плену, я это почувствовал. У них не было на меня конкретного дела, но все мои передвижения и ходы они знали, сказывалось предательство людей, которых я считал близкими и с кем общался на тот момент. В качестве выкупа им осталась машина моего брата. Зная про меня всё, они не ожидали что я уйду, и их конечной целью было скорее не ликвидировать меня, а поставить в ряды пехотинцев под русский флаг.

Едва живым меня привезли, выкинули возле дома. Кое-как пришёл в себя. Хоть и поздно, но понял, что предательство исходит от людей, которым я доверяю. Я ушёл в глубокое подполье. Теперь было ясно, что про меня знают всё и постараются уподобить себе, что в моём случае для них было делом тщетным. Стоял выбор, или податься в абреки-одиночки, так как после всего, уровень доверия был на нуле. Либо покинуть Родину, чтобы просто выжить. Первый вариант отпал физически и материально. Второй более-менее подходил. Нужна была помощь, средства. Знакомые люди боялись даже помочь, и их можно понять. В итоге мне помогли, но прям перед тем, как покинуть республику, на меня была сделана очередная облава, от которой мы с женой чудом ушли.

Так – в 2005 я был вынужден покинуть свою Родину, находящуюся в «Стокгольмском синдроме».

Т.Р.: – Что произошло дальше? Вы оказались в другой стране. Как вас приняли?

Ibrahim Nikarho: – Поначалу было не привычно. Видимо с момента войны, я подзабыл, что у меня были свои права, которые в Европе очень чтут. Конвенцию, принятую в Женеве, здесь соблюдают. Почти сразу, я получил статус беженца, преследуемого из-за политических взглядов. Свежие следы от недавних пыток, повлияли на быстрый исход. С тех пор, я мог работать, учится и свободно жить, как говорится, как дома. Теперь не нужно было скрываться от оккупантов и их стукачей. Подучив язык, решил выйти на работу, которую сразу нашел. Потом перешёл на другую и т.д.. Работал в разных местах: помощником монтёра, на погрузчике, водителем и т.д.. В данный момент, работаю завхозом в одной организации, дружу с коллегами. Жена домохозяйка, появились дети, то есть – счастье, теперь нас шестеро в семье. С недавних пор представляю свой народ в Австрии, от лица нашего, пока всё ещё не признанного государства. Постоянно наблюдаю за происходящим на Родине, откуда Россия беспрерывно выкачивает нефть и кусок кидает Кадырову, за что тот выполняет всю грязную работу за них. Часто сравниваю чеченцев в изгнании, многие из которых получают здесь помощь от государства, что просто в порядке вещей, с пытающимися выжить земляками на Родине, насильно являющимися россиянами. То, как их, устраивая телешоу, обязывают время от времени благодарить Кадырова на камеру за то, что тот, иногда так щедро раздаёт принадлежащее им.

В последнее время, в среде политиков-националистов Европейских государств, появились сочувствующие Кремлю люди. Сказывается импортируемая коррупция с московским хвостом. Не думаю, что это приживётся, ведь здесь совершенно иной менталитет. Так и живём.

Т.Р.: – Знаете, беседа с вами поломала все стереотипы о защитниках ЧРИ, как о боевиках-исламистах, режущих головы бедным восемнадцатилетним мальчикам с автоматами и способных только бегать по горам и продавать рабов. Вы просто сражались за ваши дома с напавшими на вас интервентами. И делали то же самое, что и мои предки, когда на мою страну нападали. Обвинять вас в самозащите – просто глупо. Наверное, поэтому внедряют в массы понятие о чеченцах, как о бандитах-головорезах. Я вот беседую с вами, парнем, закончившим школу в короткий промежуток между войнами, когда вам приходилось думать и о своем пропитании. И несмотря ни на что – передо мной думающий человек, полностью понимающий свою роль и ответственность в нашем неспокойном мире. Желаю вам счастливой жизни. И мира, и свободы вашей многострадальной Родине.

Ibrahim Nikarho: – Большое вам спасибо и респект за то, что уделили внимание. Являясь по своей натуре человеком скромным, хоть и общественным с недавних пор, мне сложновато говорить о себе. Надеюсь, что я справился. Было очень приятно общаться с вами, как с человеком, умеющим понимать других людей. Желаю всего хорошего и вам, а также вашим близкими.

Когда я выставила это интервью на сайте, посыпались комментарии такого вот типа:

О.: – Интересно, а хватит у автора сего опуса, написать о вырезанном в начале 90-х. русскоязычном населении Чечни? Или русские опять во всем виноваты?

На что сам Ибрагим резонно ответил:

– Ничего подобного. Если было бы, то написал, не стесняясь. Отдельные преступления были, но фактов привести не могу, всё на слуху. Знаю, что преступность была в разы ниже среднестатистической по России. Повторюсь, что если что-то было бы, то написал бы. Потому что самому интересно, каким благородным было наше старшее поколение (мы бы точно дров наломали), которое выжило после геноцида в 1944, в котором погибло половина населения. При этом, оставшиеся в живых, когда их вернули на Родину, нашли в своих домах новых хозяев, которые слали их куда подальше, а в итоге провели демонстрации с погромами, требуя от власти вернуть «чурок» туда, где им место. Наши люди тогда не могли работать и жить в городах и являлись лишь обслуживающим персоналом для первых. А как нельзя было калякать на родном, помню уже и я. При этом эти люди сумели ужиться вместе, чтоб когда-нибудь разойтись и жить свободно, будучи хорошими соседями и хозяевами каждый на своей земле. Я представляю, как бы себя повели некоторые, если даже после промывки мозга простым ящиком, от них несёт агрессией. Зато есть дофига материала, как ваша власть, которая преступна во все времена, мочила всех нас подряд авиаударами, минами, градом… в жилых городах и сёлах и плевала на все законы и в души людей. Сегодня там ваши и можно с лёгкостью доказать кровожадность чеченцев, показав факты, которых нет. Если их конечно не засекретили, как «рязанский сахар».

А вот это написал юрист по образованию, адвокат по профессии:

– Нет более приятной картины для русского солдата, чем горящий Грозный.

Он сам был на первой русско-чеченской войне. Город осматривал с брони танка. Естественно, вряд ли его встретили хлебом-солью, шашлыком и вином. С чем, как говориться, пришел…

Когда они покидали ЧРИ, то написали на стене: «Прощай, Кавказ, ты не для нас». Но несмотря на это, юрист все же ответил мне храбро: «Мы ушли, а дети наши вернутся. Пощады уже не будет». Вот так. И мой комментарий: «А не жалко вам ваших детей?» — как-то повис в воздухе.

А дальше пошла уже совсем смешная переписка, очень характерная, между прочим. Поэтому и не могу удержаться, чтобы не привести ее. Некто написал в комментарии:

Некто: – И хочу довести до Вашего сведения, что в Прекрасной России Будущего за отрицание геноцида русского народа с высокой долей вероятности будут введены телесные наказания.
С такай же высокой долей вероятности этот закон будет иметь обратную силу. Вот почему-то мне кажется, что за оба этих предложения большинство наших граждан проголосуют.
Так что Вы себе сейчас зарабатываете порцию розог — и Аллах Вам в помощь!

Т.Р.: – А как я к вам попаду? Или через Интерпол привезете?

Некто: – Не загружайте меня техническими деталями, пожалуйста. Для того, чтобы всыпать человеку розог совсем не обязательно его куда-то везти. Дешевле обслужить по месту жительства.

Т.Р.: – На тюремное заключение напрашиваетесь. У нас немного другой менталитет.

Еще один некто: – Никакой жалости к врагам народа не будет. Пороть конечно это навряд ли, я против телесных наказаний, но отдых на солнечных берегах Индигирки и Колымы, вам будет обеспечен.

Первый некто: – Будут телесные наказания или нет — это народу решать. Розги, конечно, тяжеловаты в техническом исполнении, плеть проще. Но отрицающих красный геноцид это тоже коснётся прям в полный рост. Прям «коснётся» в самом буквально смысле той самой плетью.

Т.Р.: – Так кто же у нас экстремист, скажите, если меня уже плеткой собираетесь вздуть?

Первый некто: – Меня не интересует вопрос «кто экстремист» – от слова «совсем».

Т.Р.: – Я уже поняла. Может разберем теперь значение термина «террорист»? А то я в ужасе.

Вот такая смешная переписка была к моему интервью с Ибрагимом. Сам Ибрагим, несомненно, вызывает большое уважение своей рассудительностью и выдержкой. Особенно на фоне угроз и хамства «граждан Прекрасной России Будущего».

Но продолжу. В фейсбуке я увидела пост с картинами очень интересного самобытного художника. Это оказался брат Хусейна Исханова, Саид. И я взяла интервью у него, человека, чью мечту о прекрасном раздавили гусеницами танков.

**************************

РАЗГОВОР С ХУДОЖНИКОМ О ЖИЗНИ, ИСКУССТВЕ И ВОЙНЕ.

Т.Р.: – Здравствуйте, уважаемый Саид. Я случайно увидела несколько ваших картин. Сижу в теплой комнате, на улице солнце, но я смотрю на ваши картины и чувствую морозный воздух и снежинки на лице. Где вы учились, чтобы стать художником?

Саид Исханов; – Я этому не учился, просто рисую. Когда-то давно, в другой жизни, я хотел стать художником, но судьба распорядилась иначе.

Т.Р.: – Но, чтобы так писать, нужна техника, этому учатся годами. Я удивлена. Все началось неожиданно?

Саид Исханов: – Ну как сказать. Мой старший брат Хусейн – художник. Он этому учился. В детстве мне очень нравилось смотреть, как он рисует, нравился запах краски. Я часто играл тюбиками с краской, кистями и вообще крутился рядом. Вот эти детские воспоминания жили где-то в глубине души. Желание быть причастным к чему-то красивому жило во мне всю жизнь. Я, конечно, рисовал карандашами, как и все дети, но краски… это было для меня волшебством, к чему я не смел прикоснуться. Только два года назад я всё-таки осмелился это сделать – лучше бы оставил это мечтой.

Т.Р.: – Вы потрясающий человек. Я сама неплохо рисовала, но карандашом. Поэтому я хорошо понимаю, какое мастерство нужно иметь, чтобы так писать красками. И за два года вы достигли того, что другие добиваются десятилетним трудом. Видела ваши пейзажи, а портреты вы тоже пишете?

Саид Исханов: – Я попробовал написать пару портретов, но результат мне не понравился. Люди красивее чем я могу изобразить.

Т.Р.: – Думаю, вы несправедливы к себе. Я видела ваших небольших гипсовых волков. Они очень хороши. Но вы ведь не часто обращаетесь к такому виду творчества?

Саид Исханов: – К сожалению, у меня нет мастерской, а в квартире много мусора получается. И просто – я не художник.

Т.Р.: – Вы не правы. Вы художник. Предоставьте другим судить о ваших работах. Вы ведь участвовали в выставке?

Саид Исханов: – В настоящей – нет. Была у нас небольшая выставка на мероприятии, посвящённом памяти депортации 23 февраля 1944 года.

Т.Р.: – И как приняли ваши работы зрители?

Саид Исханов: – В общем положительно, но я не стремлюсь к славе. Я дарю свои картины тем, кому они понравятся.

Т.Р.: – Я с огромным удовольствием поймала бы вас на слове, но я живу слишком далеко. Вы не общаетесь с художниками в вашем городе?

Саид Исханов: – К сожалению, нет, но хотелось бы.

Т.Р.: – Вы работаете?

Саид Исханов: – Сейчас нет. Мне сделали операцию в октябре на межпозвоночном диске. Теперь вынужден искать работу полегче.

Т.Р.: – Сочувствую и желаю полного выздоровления. А какая у вас основная профессия?

Саид Исханов: – Здесь в Австрии мне приходилось работать в разных сферах: водителем, строителем, кладовщиком, сортировщиком, мастером в отеле.

Т.Р.: – Понятно. Это просто не справедливо, что писать вы можете только из-за временной нетрудоспособности.

Саид Исханов: – Такова жизнь. Не всегда удаётся совместить полезное с приятным.

Т.Р.: – Может все еще получится? Ведь бывают сказки с хорошим концом.

Саид Исханов: – Обязательно получится. Дети выросли, живут в безопасности – а это уже похоже на сказку.

Т.Р.: – Они учатся?

Саид Исханов: – Да, конечно. Для этого я и живу, чтобы они могли учиться.

Т.Р.: – Где учатся, если не секрет?

Саид Исханов: – Не секрет. Сын в техникуме, изучает электронику, а дочь пока готовится, в феврале начало следующего набора в вузы. Наверное, пойдет в техникум народного хозяйства.

Т.Р.: – Прекрасные профессии будут у ваших детей. Главное, чтобы они нашли работу, которую будут любить. А вам желаю реализовать себя. У вас талант.

Саид Исханов: – Я о себе так не думаю, но спасибо.

Т.Р.: – А как вы думаете?

Саид Исханов: – Сложный вопрос. Талантливым я себя не считаю, точно. Сказать честно, я так и остался в том, довоенном прошлом. Здесь, в этой стране, я просто живу, без амбиций. Как фундамент для своих детей. Иногда думаю о их будущем, что их ждёт? Жизнь эмигрантов в чужой стране или борьба за независимость своей Родины? Неужели нам придётся уйти, оставляя им не решённые проблемы так же, как ушли те, что были до нас? По мере возможностей, мы прилагаем усилия, чтобы обеспечить им мирное будущее. Но одних наших усилий недостаточно. Мировое сообщество занято «решением» других проблем, которых в этом мире всё больше и больше. Мир сошёл с ума, но мы не теряем надежды.

Т.Р.: — Да. Люди плохо понимают друг друга. Мы все словно живем в параллельных мирах.

Саид Исханов: – Увы, так это выглядит, к сожалению. Но ради будущего наших детей мы должны прилагать усилия чтобы достучаться.

Т.Р.: – Да, и мир считает вас слишком воинственными.

Саид Исханов: – Любой человек становится воинственным, защищая порог своего дома, и каждый хочет мира своей семье. Мы такие же как все, не хуже и не лучше. Война не делает людей лучше. Раньше я был уверен, что человек, испытавший горе, не причинит его другим людям. Но за годы войны я убедился в обратном. Война умножает горе, делает людей кровожадными хищниками, не всех, но большинство. И даже потом не всем удаётся выйти из этого состояния. Для некоторых эти процессы уже необратимы. Зло порождает только зло.

Я, пожалуй, пойду, поработаю, хочу закончить начатую картину. Спасибо за общение.

Т.Р.: – До свидания, Саид. Счастья вам и удачи.

Саид Исханов: – И вам удачи в вашем творчестве, да и в жизни в целом.

Т.Р.: – Спасибо.

Вот и все. Еще одна судьба, еще одна трагедия прошла через мою душу в течении короткого времени. И я часто думаю: как бы хорошо жили эти люди, если бы не было войны.

И если бы не было войны, сколько детей не потеряли бы родителей, сколько родителей стали бы сейчас дедушками и бабушками и нянчили внуков, а не плакали бы на могильных холмиках.

Но тех, кто затеял войну, ничто не могло остановить. Ни смерть, ни проклятия. Ничто.

Однажды я встретилась с женщиной, пережившей обе страшные войны в Грозном, перенесшей все лишения, гибель близких бок о бок со своими соседями разных национальностей. Беседуя с ней, я все время задавала ей вопросы про русских, тех, кто вместе с ней голодал и прятался от российских бомб в подвалах домов, тех, кто умирал от пуль пьяной солдатни. Это было немного бестактно по отношению к ней самой, к ее горю, но она воспринимала его, как общее, одно на всех. Как тот хлеб, который они делили в подвалах.

Хотелось бы, очень, чтобы это интервью прочитали особенно те, кто задает как бы ехидный, а на самом деле глупый и наивный вопрос: а куда делись русские, которых было до войны 25% от всего населения ЧРИ.

Значит, сейчас читайте интервью, полностью посвященное геноциду. Русских, чеченцев, ингушей и всех остальных жителей одного отдельно взятого города.

*********************

ГРОЗНЫЙ. ИЧКЕРИЯ. ВОЙНА.

«Нас немножко бомбили сегодня…» — Полина Жеребцова «Муравей в стеклянной банке».

Здравствуйте, уважаемая Айза. Вот начался развал СССР. В вашей республике провозгласили независимость. Изменилось ли ваше отношение к нечеченским семьям?

Айза Юлдашева, простая женщина, жительница города Грозный: – Нет, что вы, мы ведь выросли с этими людьми, жили рядом, ходили друг к другу на чай, дружили, да и после войны продолжали дружить.

Большинство людей не воспринимали русских, которые жили с нами, как тех, что пришли из России, а до того, как началась война вообще никто даже слова плохого не сказал нашим русским.

Т.Р.: – А потом началась война. Как сами русские воспринимали тех, кто пришел с «Градами» как бы спасать их?

Айза Юлдашева: – Да, началась война. Они думали – просто конфликт, все быстро утрясется и как-то не думали, что это что-то серьезное, все были более-менее спокойными. Вначале мы солдат вообще не видели. Слышали выстрелы, видели боевиков, большинство без оружия. Они проходили небольшими группами.

Потом была первая бомбежка. Я стояла возле окна, когда увидела самолеты. Наш дом в четыре этажа находится на возвышенности и через дорогу – поселок, а за поселком – школа ДОСААФ и летное поле. Там стояли два тренировочных самолета-кукурузника: как их в народе называли. С них молодежь прыгала с парашютами. И когда посыпались бомбы это было очень страшно. Мне вначале показалось что бомбят поселок, и я очень испугалась. Только когда они улетели люди стали кричать что не поселок бомбили, хотя крайние дома и люди в них пострадали.

Т.Р.: – Но бомбы полетели и в дома, чуть позже, правда?

Айза Юлдашева: – Да позже уже бомбили все подряд: дома, больницы, где ещё лежали больные люди, роддом, где лежали роженицы, заводы, где люди ещё работали. В первую войну Старопромысловский район пострадал не сильно. Потому что они бомбили больше центр города. Ночью там было светло, как днем. Все горело.

Ребята наши защищали дороги на город, чтобы танки не прошли. Я не знаю, как они их держали, потому что бежала группа в десять человек и половина из них без оружия. И эта половина ждала пока кого-то убьют чтобы взять оружие: у своих или у русских солдат убитых. А солдатики эти были такие молоденькие, что было их жалко. Вроде пришли убивать, а наши женщины давали им еду, потому что были они голодные, грязные и очень боялись контрактников. При них они даже разговаривать боялись. В начале войны этих детей местное население, как врагов не видело, видели только, как детей.

Женщины очень жалели их. Сердца еще не очерствели, пока смерти своих детей не видели.

Т.Р.: – Но и в ваши дома пришла смерть. Принесли ее те, кто вроде бы восстанавливали Конституционный порядок.

Айза Юлдашева: – Когда российские войска прошли дальше к городу, на высокие дома посадили снайперов. В домах жили еще мирные люди. Только некоторые уехали, а большинство ещё жили в своих квартирах. И начались минометные обстрелы. Чаше стреляли к вечеру и всю ночь с небольшими перерывами. Женщины с детьми вынуждены были всю ночь сидеть в холодном подвале на полу. Бомбоубежищ не было, подвалы под домами с коммуникационными трубами. Стреляли и днем, но ночью – это на всю ночь. Они знали, что там только мирные люди, но стреляли по домам. Кто не успевал выбежать, гибли. Хотя эти подвалы тоже не спасали. Рядом с нашим домом стоял девятиэтажный дом двухподъездный. Жильцы спустились при обстреле в свой подвал. Прямое попадание. Все погибли. В перерыве между обстрелами откапывали и хоронили там же, во дворе.

Т.Р.: — Это ужасно. Это было просто тотальное истребление. По-другому не назовешь.

Айза Юлдашева: – Да, по-другому не назовешь. С нами в подвалах жили и русские жильцы, наши соседи. И никто им ничего плохого не сказал за все это время. Ели, пили вместе у кого что было, а было мало, потому что люди после развала СССР ходили на работу, но денег не платили. Так что выживали, как могли. Никто никого не попрекнул куском хлеба. Никто ни с кем не ругался, ни один человек не сказал «ваши русские», по-моему, никому это в голову не приходило.

Т.Р.: – Вы были единым народом. Враг пришел извне. Но вот первая война закончилась. Наступило небольшое затишье. Изменилось ли отношение людей друг к другу?

Айза Юлдашева: – Вы знаете, нет. Мои соседи так и жили с нами. Никаких претензий к ним не было. Но люди стали уезжать. Продавали квартиры не дорого, потому что цены на жилье резко упали. Например, рядом со мной жила русская пожилая женщина. У неё сын жил где-то в России. Он приехал в Грозный. Они продали её квартиру за семь тысяч другой соседке, тоже русской и уехали спокойно.

После первой войны центр города был сильно разбит. Наш район был более-менее живой, хотя поликлинику разбили сразу. И еще, я начала говорить и забыла досказать: это было в первую войну, как я сказала ранее. Снайперы сидели на высоких домах – рассказываю то, что видела сама. Поликлиника была на Катаяме внизу, а вверху был частный сектор. И вот люди после обстрела, когда кого-то ранят, обычно мальчики или парни, или мужчины, кто-нибудь, шел вниз за помощью к поликлинике за перевязочным материалом или за врачом. Там оставались еще медсёстры и врачи, хотя лекарств уже не было. Так вот, когда мужчина шел, его было видно между домами, и снайпер стрелял именно в мужчин и именно по интимным частям. Я сама прошла по этой дороге, не зная про снайпера. Пришла к поликлинике, а там лежали уже несколько парней, медсестры бегали, пытались помочь. Но чем, если никаких лекарств не было. В меня никто не стрелял, а следом принесли еще двоих парней. Они отстреливали именно мужское население, хотя боевиков в этом районе уже не было. Вывезти этих ребят не было никакой возможности, и они умирали там же.

Конечно, видя всё это и отношение к солдатам стало меняться. Видя, как убивают наших детей, братьев, отцов, разве останется в сердце жалость к врагу? А это были враги, и мы это наконец-то поняли. И те же русские женщины, что были с нами, тоже поняли, что и им они не друзья. Конечно, наши мужчины это все знали потому, что они воевали и видели все, что творилось. А мы, женщины, жили слухами, не было ни радио, ни телевиденья, ни света, ни воды. Ну как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Потом началась вторая война. И это было очень страшно. Если в первую войну как-то быстро все ушло в центр города, то во вторую они разрушили все что могли. Дома были все разбиты. На Ташкале почти месяц шли бои – никак не могли взять. Хотя боевиков было человек пятнадцать очень уставших ребят, но они держались и еще помогали жителям с водой и едой. Тогда уже подтянули танки и другую технику очень близко. Они стояли через дорогу и готовились к штурму. Боевики сказали людям взять белую тряпку и выходить с Ташкалы. Идти на солдат. Сказали, что стрелять солдаты не будут и что сейчас тут будет ад. И ад был. Люди ушли, но не все. Остались русские старики и чеченцы тоже. Не знаю почему они не ушли, наверное, думали, мирных не тронут. В ту же ночь боевики ушли, а утром зашли русские войска. Вот эту часть я рассказываю со слов моей соседки, русской женщины, потому что я ушла раньше, а они оставались еще там. После того как русские войска ушли с Ташкалы, я ходила туда чтобы узнать, что с соседями. Меня не пускали. Там поставили пост. Я спросила у солдата о жителях, сказала, что я живу там и переживаю за тех, кто там остался. На что мне ответили: сидит снайпер стреляет. Там лежала женщина русская умирала. Это он сказал: русская потому, что я спросила про соседку свою. Я подумала, что это она, просила разрешить забрать, но меня не пустили. И мне пришлось второй раз вернутся. А по дороге шли люди, везли трупы своих родных. Мне это напомнило документальный фильм »Блокадный Ленинград».

На третий день я вернулась опять, поста уже не было, трупы убрали, и, видимо, снайпер тоже ушел. Было очень тихо. Людей там никого не было, и ни одного целого дома тоже не было. Соседей я нашла в тот же день в поселке Катаяма в подвале. И уже на следующий день мы пошли все вместе на Ташкалу и начали искать тех, кто там оставался, мы их нашли – они все были убиты. Мне соседка сказала, что она приходила туда, когда солдаты уже были там. Все старики были живы, а перед тем, как уйти, они их расстреляли. В нашем доме оставались двое русских стариков, они их прямо в квартире застрелили. Рядом в доме тоже бабушка русская в квартире застрелена. В следующем доме жила старушка, которая всю жизнь в школе учительницей работала, мы нашли её в подвале дома её застрелили там. Их всех мы похоронили за домом. В следующем доме на ступеньках, что ведут в подвал, лежало шесть или семь трупов мужчин и женщин чеченцев. Может и русские были, не знаю, не было уже сил смотреть на это. На следующий день пошли в Красный Крест, сказали про трупы. Они прислали людей, и их увезли. Позже собирали и тех, кто был захоронен за домами.

Т.Р.: – Я никогда даже подумать не могла, что в мирное время, в самом конце двадцатого века может произойти такое. Все, что вы рассказываете, действительно похоже на зарисовки блокадного Ленинграда. Или фильм ужасов. Или кошмарный сон. В реальности этого просто не должно было быть! Продолжайте, пожалуйста, и извините, что перебила. Скажите, вы по-прежнему не чувствовали ненависти к русским соседям?

Айза Юлдашева: – Вернулись мы – три женщины, кое-как устроились в одной квартире, сложили печь. Нашли воду. Во дворе дома престарелых был колодец, и там набралась вода не питьевая, но делать было нечего, пили какая была. Через месяц стали приезжать и другие жильцы. Заметьте, первыми были русские, те, что уехали в Ингушетию или в Дагестан. Хочу сказать, что те, кто уехал временно. Приехали две соседки с моего подъезда, обе русские. Потом в рядом стоящий дом – русская женщина с дочерью-подростком. Затем через два дома тоже русская с тремя детьми и т.д. всех не перечислишь. И следом понемногу начали возвращаться и остальные. И никто не сказал им: »зачем вы приехали». Никому не пришло в голову их обвинять.

Да забыла рассказать. Когда люди уже перебрались в подвалы, российские войска начали целенаправленно стрелять по подвалам. Не знаю, как назвать, наверное, миномётный обстрел, хотя было хорошо видно, что там только мирные люди. А однажды стреляли чем-то как шариками. Они пробили стену, залетели в подвал и там разорвались. Повалил оттуда какой-то газ, дышать было нечем, все были внутри. Спасло то, что быстро перебежали в другой отсек подвала и через окошки с другой стороны дома выбрались наружу. А все коты, а их было много, лежали без сознания, мы думали: они погибли, но потом они отошли и вышли на улицу, а месяца через два или три наши кошки начали гибнуть. У моего кота на голове выросла шишка потом она начала гноится и ушла в голову. И кот погиб.

А в моей квартире после обстрела была пробита наружная стена, а на внутренней стене как будто высверлил кто-то дырки очень круглые и аккуратные. Не знаю, чем они стреляли.

Т.Р.: – Прокомментировать это я попросила Хусейна Исханова, которого я так и продолжаю мучить своими вопросами. И человек терпеливо отвечает мне, наверное, по старой дружбе)).

Хусейн, я скинула вам рассказ Айзы Юлдашевой про обстрел, пожалуйста, скажите ваше мнение о этих снарядах. Что за адскую начинку испытали тогда на людях?

Хусейн Исханов: – Во вторую войну в 1999 году были слухи о применении или готовности применить боеприпасов с усыпляющим газом, а о применении химоружия я где-то уже писал. Меня тогда в 1995 году назначили Сопредседателем Комиссии с чеченской стороны по расследованию факта применения химоружия в районе сел Автуры и Сержень-Юрт. Комиссия при визуальном осмотре обнаружила факты, подтверждающие применение химии. Но начавшаяся вторая фаза войны приостановила наше расследование. Я точно не могу сказать, чем стреляла русская армия, думаю, там мог оказаться усыпляющий газ, не смертельный для человека, но опасный для мелких животных.

Т.Р.: – Но ведь люди успели выскочить, может это их спасло?

Хусейн Исханов: – Возможно. За послевоенный период на моей памяти гибли молодые, достаточно крепкие люди, которые умирали от резкого повышения давления, был всплеск раковых метастаз и последующая мучительная гибель даже молодых людей и детей. Если помните или читали о случаях в нескольких районах Грозного, когда в школах, где раньше были комендатуры, исключительно молодые девочки впадали в панику, бились в конвульсиях, врачи не могли поставить диагноз, все было засекречено, интересно, что взрослых женщин-учителей и мальчиков не коснулась это состояние.

Айза Юлдашева: – А я всё-таки думаю, что и люди лежали бы, как те коты. Просто подвал разделён на секции и эту секцию отделили от остальных одеялами, чтобы можно было сохранить тепло. И когда мы перешли в другую секцию, газ туда не попал, и мы успели выбраться из подвала.

Т.Р.: – Из независимой на тот момент республики устроили полигон для испытания различного рода оружия. Теперь вопрос к вам, Айза. Вот обстрелы закончились. Россияне ушли. Наступил короткий мир.

Айза Юлдашева: – Да, кончились обстрелы. Вы знаете, это было так неожиданно, в этот день с утра стоял сильный гул. Мы не могли понять, в чём дело. Гул шёл со всех сторон. Ближе к обеду услышали перестрелки. А потом тишина – и на улице видим наших ребят. Мы все радовались: и русские, и чеченцы. Потом были выборы, я такие выборы видела впервые. Люди шли и шли. При мне три раза ездили за бюллетенями их просто не хватало, людей было очень много и русские тоже пришли все, и все голосовали. Затем выбрали парламент и жизнь стала налаживаться. Мы вышли на работу, заводы и фабрики были еще живы, правительство чеченское начало понемногу платить людям. Все понимали, что всё и сразу не смогут заплатить. Я думаю, что денег у молодой республики было очень мало, а проблем очень много.

Сразу же начали работать милиция, юристы свою работу делали, почта начала налаживаться. Жизнь пошла своим чередом.

Т.Р.: – Вы много пережили, ваша беда смешалась с бедами всего народа. И были потери.

Айза Юлдашева: – Начну с этого. Сын моего дяди приехал в Грозный чтобы узнать, живы ли его родные. Жил он в России, не воевал и вообще ни к чему отношения не имел кроме того, что он чеченец. Тогда был комендантский час, и наш кузен торопился до него вернутся домой, но его задержали на посту, как мы узнали позже. Людей в это время уже было мало, и я думаю, что его задержали, потому что он был один. Свидетелей не было. Домой он не пришёл. Его мать решила, что он остался у родственников. Сходить проверить было нельзя – уже начался комендантский час. Нашли его на следующий день в канаве, нашли люди и сказали матери, посёлок небольшой, все друг друга знают. Руки и ноги у него были связаны колючей проволокой, живот вспорот, каждый палец на руках и ногах был изуродован, на всём теле были следы пыток. Живого места на нём не было, и всё это делалось, когда он был ещё живой. Сделали снимки осмотра тела, и все эти бумаги и снимки его отец послал в Москву и знаете, ему пришёл ответ. Они написали, что во время военных действий эти меры были правомерными.

Т.Р.: – Правомерность действий оккупационных войск, надеюсь, будут изучать в Гааге. Но у вас тоже был такой период междувластия, когда было шариатское правление и шариатский суд?

Айза Юлдашева: – Не правда. Сразу же начали работать милиция, юристы свою работу делали, почта начала налаживаться, жизнь пошла своим чередом. Как вы говорите – шариатского правления – у нас не было. Если вы о расстреле на площади, то я могу вам рассказать, как и что это было.

Как мы знаем, во время войны разная мразь хочет воспользоваться случаем. Когда кругом всё разрушено, а люди пытаются выжить и когда молодое государство еще не окрепло чтобы всё контролировать. Эти так называемые люди убили семью очень жестоко, и родственники этой семьи потребовали, чтобы судил их совет старейшин. У чеченцев всегда все бытовые вопросы решали старейшины. И конечно их приговорили, а что было делать: ждать, пока еще кому-то захочется убить? Я считаю это было правомерно.

Чеченцы всегда жили по адату. С самого принятия ислама наш народ жил только по адату.

Т.Р.: – Может быть это было и не совсем правомерно, но это была ваша самозащита. И жизнь немного стала налаживаться. Но над вашими домами снова полетели бомбардировщики. И опять перед Новым годом. Ожидали ли вы этого?

Айза Юлдашева: – Конечно мы надеялись, что этого не будет, но вся обстановка говорила об обратном. Было очень много ложной информации по телевидению и в газетах. Ложь и ненависть – всё что мы видели с экранов. Чувствовали, что будет что-то, но не думали, что в таких масштабах, не думали, что придут поголовно истреблять мирное население.

Т.Р.: — Знаете, я многим задаю именно этот вопрос. И все отвечают примерно так же, как вы. Никто не ожидал того, что случилось. Не ожидали бомбежек, зачисток, многие даже верили, что солдаты пришли «с миром».

Айза Юлдашева: – И полностью разрушили наши города и сёла. Да они же пришли наводить Конституционный порядок – как они всех уверяли. Ничего они не наводили. Я думаю, что они хотели просто всех уничтожить, и чем больше, тем лучше. Никого не жалели: ни детей, ни женщин. Посёлок Катаяма и посёлок Иваново, частный сектор. После зачисток оттуда машинами вывозили трупы: женщины, дети, мужчины. Ребята, которые ездили собирать убитых, говорили, что там в люльках дети мёртвые. Я сама с ними разговаривала. На этих ребят больно было смотреть: у них лица были серого цвета. Я всё время их вспоминаю.

После зачисток Ташкала все убиты – ни одного живого человека, и это было по всему городу. В центре города вывозили людей машинам. Куда – неизвестно, назад они не вернулись. Было очень много убитых мирных людей.

Посёлок Иваново был смешанный. Наверху в частном секторе жили больше чеченцы, а внизу стоят коттеджи. Там жили все русские. Но в период между войнами большая часть русских продавали свои дома и уезжали. С коттеджей, насколько, я знаю уехали все, там жили более состоятельные люди, и они смогли уехать. А в частном секторе остались те, кто не мог уехать или некуда было ехать, или не хотели бросать свои дома. Люди просто не представляли себе, что это будет.

Т.Р.: – Да. Никому и в голову такое не могло прийти. Как всегда. Но я знаю, что вы сейчас живете в Европе. И знаю, что вы не хотели покидать родную землю. Как это произошло?

Айза Юлдашева: – После всех этих событий, когда люди уже решили, что все будет нормально, все позади, начались новые проверки, хотя, вообще-то, они и не прекращались. Начали преследовать депутатов, пытаясь заставить сложить полномочия тех депутатов, что были при Масхадове. Хусейн был депутатом и тоже не захотел сложить полномочия. Несколько человек убили. И пришлось им всем скрываться и перебираться за границу. Но естественно и родственников не оставляли в покое. С нашей семьи воевали четверо братьев. Ну и, естественно, начали их искать, начали угрожать. Забирали нас в участок, оскорбляли там, как им хотелось. Могли среди ночи прийти, заходили с оружием в грязной обуви. И вот этот страх заставил нас покинуть свою Родину. Два брата уехали сразу как смогли, но оставались ещё двое, один заболел туберкулёзом и старший, который не хотел уезжать без него. А вдвоём уехать не получалось, не было денег. Вывезли того, что был болен, он был в очень плохом состоянии. Старшего брата они всё-таки нашли, бросили со сломанным позвоночником избитым, видимо решили, что он мёртв. Мы привезли врача на дом, лечили и прятали. И когда уже пришли ночью ко мне несколько человек, а я жила одна: не буду рассказывать, что там было. Вы как женщина, меня поймёте. Я поняла, что надо срочно уезжать. И вот сейчас я живу в Европе, и в обстановке что здесь нагнетается, не чувствую уже зашиты. Живу в режиме ожидания: сегодня придет полиция или завтра.

Т.Р.: – Надеюсь очень сильно, что мир поумнеет. Если бы я могла хоть как-то его изменить, хоть капельку. Желаю вам мира, и покоя – вашей душе.

Айза Юлдашева: – Я тоже очень надеюсь на это, не хочется, чтобы наши дети и внуки прошли через такое. Я надеюсь, что такие люди, как вы, наконец-то, откроют людям глаза, и может что-то изменится в этом мире. Спасибо вам за неравнодушие.

******************************

Это интервью, когда я выставила его на сайте, привлекло больше всего внимания. Было много откликов. Люди не могли поверить, что такое возможно. Одни переспрашивали, правда ли это? Ужасались. Другие спорили, пытались доказать, что их страна честная и справедливая. Россия за мир.

«Как же все это страшно и несправедливо. Я несколько раз слышала только звуки канонады. Страх такой обуял от понимания того, что бежать некуда. На всю жизнь запомнила те ощущения. А люди выжить пытались под регулярными обстрелами. Любая война — это зло, придуманное человеческим беспощадным разумом. И ничто веками в сознании людей не меняется», — это написала в комментарии жительница Украины, известная зоозащитница.

«Я отправила брату, который был и на первой, и на второй Чеченской. Ответ был короткий: «чушь». На кого Вы работаете, возникает вопрос. Все Ваши публикации были о помощи животным, поэтому я с уважением относилась к Вам и Вашим публикациям. Эта публикация порочит Армию РФ и разжигает межнациональную рознь (русские представлены в ней зверьём). А это уже уголовная статья. Я буду вынуждена пожаловаться на эту публикацию», – написала в своем комментарии русская женщина. И я ее понимаю. Трудно, почти невозможно, поверить в то, что творило правительство вашей родной страны, да еще и с участием близких людей. Но это было, поверьте уже.

Может с болью, с яростью, но переосмыслите все, что тогда произошло?

Я не призываю каяться, повторяю это снова и снова. Покаяние – это для детского возраста. Взрослые люди просто создают законы, предотвращающие такие ужасы в будущем и наказывают виновных в настоящем.

И последний комментарий, который я хочу привести из этой переписки. Его прислала молодая женщина, чеченка. Сейчас живет в Европе. Врач. Все, казалось бы, хорошо. Но это только внешне. В душе она по-прежнему – маленькая девочка, насмерть перепуганная бомбежкой.

«Я им желаю зачисток российской армии. За мою первую учительницу Светлану Сергеевну, которую при зачистках закрыли в доме с мужем и внучкой и сожгли российские солдаты!

За учительницу физкультуры, повешенную, её имя я не помню.

За учительницу фортепиано, Розу Львовну, её изнасиловали, избили, за то, что она заступилась за соседа, которого забирали при зачистках. Мои родители-доктора её выхаживали в подвале нашего дома вместе с другими раненными, искалеченными … мирными и повстанцами.

Желаю, за вдову дяди моего отца: старенькая русская женщина, интеллигент от мозга до костей, вышедшая замуж за чеченца-парт.работника, такого же интеллигента. Ее убили в одном из подвалов города Грозного. Контрактники бросили гранату в подвал, где прятались жильцы дома, из 36 выжило 4.

Желаю за бабу Таню, нашу старую участковую мед.сестру, которая ухаживала за взрослой дочерью с диагнозом ДЦП. Мой отец с другом во вторую войну поехал в наш район в Грозном. Ездили в Грозный под бомбёжки и развозили людей по сёлам все, кто имел грузовые машины (сами мы перебрались в дом в г.Шали). Отец собирал всех оставшихся, в основном это были русские старики, которых бросили дети или которым некуда было уехать. В России они были никому не нужны, как и мы, чеченцы. Бабу Таню с дочерью позже нашли убитой, как сказали: за то, что жила среди нас. Отец жалел, что не вывез их сразу.

Таких сотни случаев.

Как Айза говорит в интервью: не было мыслей, что они и те, убийцы, одной веры и нац.принадлежности.

Один раз, в 95-ом кажется, мой дядя ехал домой из Москвы, где он жил с 74 года. Профессор, преподавал в престижном вузе. На границе с Ингушетией и Чечней он встретил русскую женщину, которая приехала искать сына-призывника. Таких матерей было сотни и тысячи. Дядя привёз её к нам домой. Я была мелкой, помню в тот момент налетели два бомбардировщика, нас бомбили. Все побежали в подвал, а эта русская женщина боялась нас, стояла у входа в подвал, смотрела на нас, детей, и плакала. Наверное, она поняла, что то, что им твердят по ящику не есть реальность. Вот про эту женщину я и подумала тогда, что она и есть та самая «Русская», Она отправила своего сына убивать нас! Возможно её сын был тот, кто убил моих четверых братьев, тот, кто сбросил бомбу на рынок и роддом в 1999, из-за чего погиб мой отец-врач и его четыре мед.сестры. Кто знает … Некоторых освобождённых и переданных матерям солдат возвращали на войну. Сына этой женщины нашёл в плену и передал ей, взяв слово, что он не вернётся, Шамиль Басаев».

Меня заинтересовал этот комментарий, заинтересовал взгляд ребенка на ту войну. Я нашла эту женщину и попросила дать мне интервью. Но, увы, она отказалась. Написала: «Я не готова рассказывать об этом. Могу выплеснуть, когда рассердят, а так возвращаться туда очень страшно. Надеюсь, вы понимаете меня. Спасибо, что пишете правду! Когда-нибудь соберусь с мыслями и тоже напишу книгу о тех годах, которые оставили огромный след и пустоту. Вам желаю удачи!» Что ж, остается надеяться, что она и правда напишет свою книгу. Потому что кроме нее это не сможет сделать никто.

И потом написал комментарий русский мужчина, чье детство пришлось на время войны. Жил он недалеко от Грозного в маленьком поселке. «Моя сестра училась в университете в Грозном. И закончила его в 1992 году. Русская девушка. Ее близко никто не трогал и не обижал. И никто тогда не боялся. Ничего плохого не было. Никто русских не трогал. При том и работала сестра в Грозном до войны. И родители 30 лет тут прожили. Пока Россия нас не оккупировала»,  —написал он.

И я спросила его:

— Как вели себя боевики и федералы. Вы ведь жили в Грозном?

Его ответ: — Бойцы народного чеченского Сопротивления вели себя честно и достойно. Жестокости ни в каком виде не было от слова вообще. Мирные жители, русские-нерусские, без разницы, были защищены. Потому что эти ополченцы были наши соседи, друзья, которые ещё вчера жили на одной улице с нами. Они защищали и помогали местным жителям. Как вели себя федералы — можете сами увидеть и почитать в интернете и из свидетельств живых жителей Республики. А я родился и вырос в Чечении.

Мой вопрос: — А откуда родился миф о геноциде русских, который сейчас, по делу, или нет — выставляют на показ, когда речь идет о чеченцах и независимой Ичкерии?

Он: — Это все — военная имперская пропаганда Кремля. Тысячу раз ложь! Там, где я жил, до года 1989, наверное, русских было больше половины жителей. К 1992 году русских уехало большинство. Забрали все свои вещи и имущество, хоть как-то, хоть за дёшево, но продали своё жильё, и беспрепятственно уехали в самых различных направлениях. По какой причине? Это нужно спрашивать их. Но ответственно заявляю, ни одного русского человека за все годы моей жизни там ни убили, ни даже не избили. Никакого ущемления русских там не было. Но русские бывают разные… У многих была ненависть и злоба к чеченцам. Почему, я не знаю. Может они и распространяют ложь. Или боялись за свои жалкие душонки, тогда все чувствовали приближение войны, вот они и разбежались быстренько.

Я: — Ваши ответы искренние, это чувствуется. Наверное, во многих республиках бывшего СССР происходило такое. Русские продавали жилье и имущество и уезжали на родину предков. Предложение превысило спрос, рынок, ничего не поделаешь. Поэтому цены на жилье упали. Но в сети пишут о «избитой теще бригадира. И выброшенных под окна трупах». Что-нибудь похожее вы видели? Или сталкивались?

Он: — Да не было ничего подобного. Как вам доказать? В том месте, где я жил, остались и мои русские одноклассники, и соседи. Вам бы с ними пообщаться. Было бы плохо, они бы всё бросили и убежали бы. Я не хочу по несколько раз писать об одном и том же. Ни один русский не пострадал до войны. А жителей там было два десятка двухэтажных домов, плюс частного сектора улиц десять. Большинство было русских. Когда началась война там уже было опасно для жизни. Гибли и получали ранения и те, и другие. Но это же по единственной причине, что войну нам принесла Россия, это Россия оккупировала независимое государство. Это Россия устраивали геноцид и уничтожение населения Чечении. Сейчас у меня мало времени, потом как-нибудь продолжим. Спасибо за вопросы и интерес к этой теме.

Я: — Еще один вопрос. Последний. Вы до сих пор дружите с чеченцами. А какие воспоминания у вас о солдатах-освободителях?

Он: — Это издевательство? Освободителях?!? Скорее об оккупантах и захватчиках. У меня одноклассники погибли, когда я там жил. Несколько подростков были ранены. Это только за 94-96. То, что я знаю и помню. Но я же был тогда школьником. Какой с меня спрос тогда был. В школу ходил, да хулиганил понемногу. Никаких добрых, даже хотя бы хороших, воспоминаний о российских солдатах у меня не было за время проживания в Чеченской Республике. Лично мне они плохого тоже не делали. И моим родителям. Во время первой русско-чеченской войны активные боевые действия обошли стороной наш поселок. Тогда мы просто стали жить на оккупированной территории. Была одна власть, потом власть переминалась. Родители так и продолжали работать на железной дороге. Где-то шли обстрелы, убивали жителей Республики, разрушали города и сёла, оккупировали территорию. Но это была первая война.

Потом была и вторая война. Вторая во много раз кровопролитнее и безжалостнее была со стороны России. Во вторую просто уничтожались села вместе с жителями. Был ужас. Вторая война и сейчас не закончилась. Да, я всегда уважал чеченцев. Они мне – как братья. А российские солдаты… Я живу в России, и вижу, как они спиваются, умирают, сходят с ума. Вижу, как они деградируют. Офицеры, омоновцы, контрактники, которые воевали в войнах в Чечении – все. И нет ни одного, с кем бы все было нормально.

Почему с российскими военными всё так плохо, спросите вы? Да потому что они не правы. Нет правды у тех, кто приходит в чужой дом и убивает хозяев. Я все сказал. Тема закрыта.

**********************

Он действительно сказал все, этот этнический русский, гражданин Ичкерии. По-моему, слишком сильно и хлестко. Наверное, у человека накипело, и он выпустил пар…

Помните, после Великой Отечественной войны вышло множество книг, посвященных ей. Это были книги про армию, партизан, мирных жителей, подпольщиков. Часто писали сами очевидцы и участники. И теперь перед нами целая летопись.

А история русско-чеченский войн еще ждет своих летописцев. Может, они появятся, прочитав мои интервью, может уже появились, и где-то на мониторе ложатся на белый лист кровавые строчки, будоража страшные воспоминания.

Ну, а я продолжу. Так или иначе, но в рассказах людей передо мной возникает Ичкерия, страна в лицах.

И немалое место в этой истории занимает выступление оппозиции, с которого, собственно, и началась война. Но война бы началась в любом случае. Не будь этих оппозиционеров, выдумали бы других. Так что беседа о них – это только рассуждение на тему о роли личности в записанном где-то в глухих кабинетах сценарии истории одной отдельной страны.

            БЕСЕДА С ПОЛИТИКОМ И ЖУРНАЛИСТОМ.                   

Чтобы узнать про становление ЧРИ, я обратилась к члену Президиума Полит.совета Вайнахской демократической партии-партии и редактору партийного органа Барт (Согласие), Сулиму Юнусову.

Т.Р.: — Здравствуйте, уважаемый Сулим. Я хочу побеседовать с вами о становлении Ичкерии. Но ведь вначале были Доку Завгаев, ГКЧП и ОКЧН. И выброшенный из окна здания горсовета человек. Все, что известно про те времена, известно из российских СМИ. Пожалуйста, расскажите, как все происходило на самом деле?

Сулим Юнусов: – Этот человек выбросился сам, выпрыгнул из окна, только неудачно приземлился, оступился, ударился головой о крышку канализационного люка, от этой травмы и погиб. Это был первый секретарь горкома Куценко. У него была причина бросаться в окно.

Т.Р.: — И что за причина?

Сулим Юнусов: — Апартеид на своей земле. Решением горкома и горисполкома была запрещена прописка чеченцев и ингушей в Грозном.

Т.Р.: — Понятно. Можно сказать, что это были первые оппозиционеры.

Сулим Юнусов: — Три месяца архив горкома был полностью в моем распоряжении много, о чем начитался тогда. Представляешь, Куценко писал в ЦК ходатайства о повышении некоторым бурильщикам ставок с мотивом, что бригада состоит из одних русских. В 1990 году республика дала в союзную казну продукцию на 29 миллиардов и получила взамен 180 миллионов в местный бюджет. Что касается Завгаева, его легитимность держалась на его партийности. Джохар Дудаев три раза ходил уговаривать его, чтобы провел выборы президента народным голосованием. А так он всецело зависел от расположения депутатов Верховного Совета. Завгаев показал себя в эти дни полным идиотом. Понятно теперь с Завгаевым?

Т.Р.: — Да, полностью. Но в 1991 году Завгаев ушел в отставку. На этом оппозиция перестала существовать?

Сулим Юнусов: – Нет, конечно. Но Завгаев отмежевался от этих гопников под личиной оппозиции. На это у него ума хватило.

Т.Р.: – Поясните про гопников, пожалуйста. Вы имеете в виду Гантамирова?

Сулим Юнусов: – Попытка свержения вооруженным путем законной власти делает оппозиционера автоматически гопником. И не только Гантамирова. Автурханов будучи ментом, был гебешним стукачом по кличке Кино. Уже то, что курировал чеченский вопрос заместитель директора ФСК (ФСБ) города Москвы Севастьянов, говорит о том, что сколачивали этих гопников по каким -то личным интересам сторон с финансовым подтекстом. Какое отношение мог иметь Севастьянов к Чечне? Да никакое!

Т.Р.: – А какая роль была у каждого в их антиправительственном выступлении?

Сулим Юнусов: – Гантамиров создал из анашистов партию «Исламский путь» и с этим коньком, не зная ни единой буковки на языке Корана, влез в политику. И в нужный для Кремля момент сделал от имени партии заявление: Залить Европу кровью, в случае агрессии России против Чечни (?!). Он считал свою партию филиалом египетской партии «братья-мусульмане» аль-Каида того времени. Вот, для этого заявления и была создана эта партия. Этим заявлением и будет козырять в Галифаксе перед другом Биллом Ельцин, выпрашивая у него разрешение на пущение чеченской крови. Понимаешь теперь, что за птица Гантамиров – внук НКВДешника?

Т.Р.: – Да. И он сейчас спокойно живет в России, занимается фермерством. А вас объявили террористами и разбомбили. Это и называется политика. Я только сейчас понимаю, какая она грязная штука. Вы думаете, что оппозиция Гантамирова-Автурханова была запланирована Кремлем заранее? И подведена к военному выступлению, когда оппозиционеры, по сути своей стали коллаборантами.

Сулим Юнусов: – Гантамиров – да.

Т.Р.: – А Автурханов?

Сулим Юнусов: – Он и его Временный совет состояли из одних стукачей, оказавшихся на тот момент не у дел. Про одного из них я узнал из архива горкома – он сопровождал зарубежные поездки. Даже Хаджиев Саламбек, союзный министр имел гебешную кликуху Мушкетов. Хасбулатов выдал.

Т.Р.: – А сам Хасбулатов? Его странно вовремя выпустили из тюрьмы.

Сулим Юнусов: –  Хасбулатова выдал один английский советолог, которого он пытался завербовать в Канаде.

Т.Р.: – Как вы думаете, какую роль на самом деле сыграл Хасбулатов в оппозиции и военной интервенции?

Сулим Юнусов: – Самую большую из всех — это он сорвал взаимное признание сторон по дагомысскому соглашению, соглашению между уполномоченными комиссиями парламента ЧР и РФ.

Т.Р.: – Понятно. Хасбулатов сделал свое черное дело. А мне всегда было интересно, какую роль во всем этом принимал Руслан Мартагов, писатель, публицист и политолог?

Сулим Юнусов: – Принимал личное участие в нападении на телецентр 31 марта 1992 года. Да какой он политолог. Примитив.

Т.Р.: – Скажите пожалуйста, когда началось вооруженное выступление оппозиции, а по сути, коллаборантов РФ? А то в разных источниках указываются разные даты.

Сулим Юнусов: – 31 марта1992 г. До июня 1994 года Ельцин все не решался на войну с нами. Способствовал тому Филатов – глава его администрации.

Т.Р.: – Чтобы не развязывать войну – которая по международным нормам была интервенцией (этого, наверное, и боялся Ельцин), и понадобилась вооруженная попытка свергнуть законное правительство республики. Но попытка не удалась. Я слышала, что вы участвовали в подавлении внутреннего мятежа. Расскажите про это подробнее, пожалуйста и осветите роль вооруженных сил РФ в этом внутреннем конфликте.

Сулим Юнусов: – Я участвовал не в вооруженном внутреннем конфликте. А в конфликте, открыто инициированном Россией, – теперь это называется «гибридная война. Проведите аналогии с ДНР, ЛНР, и все становится на свои места. Мое участие диктовалось тем обстоятельством, что, видя, последствия этой авантюры я не мог оставаться в стороне — надвигающуюся над народом беду, надо было подавить в зародыше.

Трудно даже назвать это мятежом. У мятежников, как правило, бывают свои, осознаваемые ими благие цели. У этих мятежников и их вдохновителей была лишь одна цель – оприходовать, выделенные на низвержение Джохара Дудаева 150 млд.. Продудаевский, известный чеченский бизнесмен Хож-Ахмед Нухаев на свои деньги создал отряд, чтобы противодействовать им. Понятно, что я не мог остаться в стороне от этого почина моего односельчанина. Наше боевое крещение прошло под Гихами (воспетого еще Лермонтовым). Мы на голову разгромили там банду Гантамирова, после чего ФСК понял, что без прямого военного вмешательства не обойтись. Перед этим Джохар во всеуслышание заявил, что никто по его повестке воевать не будет. Кто считает эту землю своей – им его повестка не нужна. А он будет воевать. И люди по зову сердца встали на защиту своего государства.

Т.Р.: – Теперь давайте немного вернемся назад во времени. Открытость и приоритет Закона в любой стране можно понять по выборам Президента. Расскажите нашим читателям, как происходили выборы Первого Президента ЧРИ – Джохара Дудаева?

Сулим Юнусов: –  Честнее выборов быть не могло. Партхозактив, связанный пуповиной с Кремлем призывал к их бойкоту, но эта политическая шваль после ГКЧП вышла из народного доверия. Чеченцам впервые в их истории выпала возможность выбора руководителя, и они не ошиблись в своем выборе.

Т.Р.: – Иностранные наблюдатели присутствовали на выборах?

Сулим Юнусов: – Да, конечно. Есть их заключение.

*************************

И тут я нашла в сети комментарий моего друга, Хасухи Магамадова про личное знакомство с некоторыми из лидеров чеченской оппозиции и попросила его разъяснить и эту «сторону медали». Многое ведь в истории становится понятнее, если исходить из личности исторического лица.

Т.Р.: – Здравствуйте, Хасуха, вы написали, что лично знали Лабазанова. Рада, что согласились побеседовать со мной про этого человека. Именно он — самая большая тайна для меня. До марта 94 года он ведь был сподвижником Президента Дудаева? Так написано в Википедии.

Хасуха Магамадов: – Лабазанов был бандитом. Сподвижником Дудаева он никогда не был. Он появился в республике где-то в конце 92 в начале 93 годов. До этого он занимался бандитизмом в Краснодаре и был известен под кличкой Рембо.

Т.Р.: — Вообще никогда не встречался с Президентом и не предлагал свои услуги?

Хасуха Магамадов: – Я не был близок к президенту. Подробностей их встреч не знаю. Но Лобзик (именно так его называли дома) создал некую организацию, идея которой была не плохая. Но с действительностью это ничего общего не имело.

Т.Р.: – Поподробнее?

Хасуха Магамадов: – Что-то типа защиты населения от произвола.

Т.Р.: – И поступил на государственную службу в Ичкерии?

Хасуха Магамадов: — Вот этого я не помню точно. Я сам тогда часто в республике отсутствовал.

Т.Р.: – В Википедии написано, что до этого он жил в Краснодаре, был рэкетиром. Это правда?

Хасуха Магамадов: — Я выше это написал. Дело в том, что я тоже жил в Краснодаре.

Т.Р.: – Когда Лабазанова осудили, его перевезли в Грозный. Он сидел в тюрьме. И каким-то странным образом вышел на свободу сразу после посещения города ген.прокурором РФ. По версии той же Википедии, его освободили силы ОКЧН. Какая из этих версий вам кажется реальнее?

Хасуха Магамадов: – Для меня трюк с его перевозом в республику и чудесное в последствии освобождение до сих пор загадка.

Т.Р.: – Вот вы вернулись в ваш город. Грозный. Вы узнали, что Лабазанов — официальное лицо и глава организации. Вас это удивило? Или посчитали это, как должное?

Хасуха Магамадов: – Нет. Я не вернулся. Я периодически приезжал, уезжал. Как и большинство моих соотечественников. Его судьбой я не интересовался. Я не считал его каким-то политическим или каким-то еще деятелем. Для меня это было смешно.

Т.Р.: – Во что на самом деле вылилась организация Лабазанова?

Хасуха Магамадов: – В огромную бандитскую группировку.

Т.Р.: – Кто становился их жертвами?

Хасуха Магамадов: – Любой, у кого были деньги.

Т.Р.: — Значит – ограбления и рэкет. На митинге перед Президентским Дворцом он обещал собрать отряд и отправиться на защиту республики. До передовой он так и не дошел, как я понимаю?

Хасуха Магамадов: – Точнее, просто рэкет. До какой передовой? Сначала его разгромили в столице, и он перебрался в Аргун. Сразу переметнулся к оппозиции. А до этого на него было несколько покушений и тяжелые ранения. Я с ним в последний раз после его ранения у него в квартире и встретился.

Т.Р.: – В Грозном?

Хасуха Магамадов: – Да

Т.Р.: — Это было в каком году?

Хасуха Магамадов: – В начале 94-го, по-моему.

Т.Р.: – А когда по вашему мнению началась его служба в ФСБ? Эта информация у меня тоже из Википедии.

Хасуха Магамадов: – В советской армии. Я в этом уверен.

Т.Р.: – А рэкет и ФСБ – сочетается?

Хасуха Магамадов: – Еще как. Они же главные конкуренты преступного мира.

Т.Р.: – Все равно слабо представляю офицера спец.структуры в одежде бандита и с повязкой на глазу. Мой мир рушится. И все книги – тоже.

Хасуха Магамадов: – Да ладно. Большая часть преступников сейчас именно они.

Т.Р.: –  Я читала про то, что Лобзик был связан с Гантамировым. Поясните?

Хасуха Магамадов: — Это после того как Лобзика с Грозного поперли. Да и Гантамирова тоже. У Гантамирова были президентские замашки.

Т.Р.: – А Гантамирова вы тоже знали лично?

Хасуха Магамадов: – Да. Его тоже знал. Точнее знаю. Он-то еще пока живой))

Т.Р.: – Он был политическим оппозиционеру правительству или таким же бандитом, как Лобзик?

Хасуха Магамадов: – Нет. Он бандитом не был. Он был мэром Грозного. Потом решил, что может стать президентом. Он хотел им стать. Именно по этой причине и пошел в оппозицию.

Т.Р.: – Его не поддержали?

Хасуха Магамадов: — Кто? Народ? Там все так запутано. Для того чтобы это объяснить, нужно разъяснить, как устроено чеченское общество. Надо разъяснить, какие кланы за кем стоят и все такое.

Т.Р.: – А коротко можно?

Хасуха Магамадов: – Коротко не получится.

Т.Р.: – А в оппозицию Гантамиров ушел только по политическим разногласиям – не получилось стать Президентом? В Википедии упоминается нефтебизнес.

Хасуха Магамадов: – Нет там политики. Амбиции и жадность, в вперемешку с любовью к деньгам… Гантамиров ушел в Надтеречный район, договорился с Автурхановым. И они стали тем костяком, той основой, которая позволила вторгнуться российским войскам.

Т.Р.: – Лабазанов был с ними?

Хасуха Магамадов: – Гантамиров ушел в Урус-Мартановский район. Лабазанов ушел в Толстой-юрт.

Т.Р.: – И они оба поддержали интервентов?

Хасуха Магамадов: – Точнее интервенты их поддержали. Уже летом 94 года у Гантамирова были БТРы и инструкторы из России. На счет Лобзика не в курсе, там я уже не бывал…

Т.Р.: – Сейчас в обсуждениях люди пишут, что в Грозном был очень плохой Дудаев, а еще был умный Гантамиров, который его не поддержал, а выступил против, что был он за федерацию, за то, чтобы остаться в составе России. Ваше мнение — все было именно так?

Хасуха Магамадов: – Бред сивой кобылы. Когда 26 ноября 94 года «оппозиция» с российскими «ихтамнетами» пошли на штурм Грозного и штурмующие увидели русских на танках, большая часть из так называемых оппозиционеров перешла на сторону Дудаева. Они поняли, что их обманули. Одно дело что кому-то не нравился Дудаев и это нормально. Президент не может нравится всем. Другое дело, когда в этом участвуют иностранные войска. Когда Ельцин объявил о начале войны, то ряды оппозиции сильно поредели…

Т.Р.: – Но Автурханов и Гантамиров остались. Ваше мнение — они тоже были связаны со спецслужбами?

Хасуха Магамадов: – Автурханов бывший советский мент. Конечно связан.

Т.Р.: – А Гантамиров?

Хасуха Магамадов: – Тоже сержант милиции бывший. Но думаю, он сам к ним пришел. Когда у самого не получилось.

Т.Р.: – Понятно. В общем, история обычная и повторяется из века в век.

Хасуха Магамадов: – Зачем изобретать велосипед, когда он есть.

Т.Р.: – Вот именно. Грозный временно захватили российские войска. И Лабазанов появился в форме сотрудника ФСБ. Вас лично это удивило?

Хасуха Магамадов: – Они не захватили Грозный даже временно. Их полностью разгромили. Когда он показал форму полковника тогда еще ФСК, я разумеется удивился. Кто бы мог подумать.

Т.Р.: – Показал? В самой форме его никто не видел? Но может, все это – фальсификация? Или Лабазанов был тем, кого называют – внештатный сотрудник?

Хасуха Магамадов: – Внештатный полковник? Было бы не так, наверное, его опровергли бы.

Т.Р.: – Возможно. Но поясните, он был в форме? Или просто показали на вешалке?

Хасуха Магамадов: – В форме я его не видел.

Т.Р.: – Но тогда, возможно, и форма была не его? Как говорится – просто «понты»? Это возможно? Хотя – чему удивляться? Лобзик – полковник, Гоблин – губернатор. Все перевернуто с ног на голову.

Хасуха Магамадов: – Ничего не перевернуто. Совок построен такими Лобзиками. Сталин? Дзержинский и тд…

Т.Р.: – Возможно. Но как-то не современно. В биографии Лабазанова нет ни одного момента, когда бы он мог начать плодотворную службу во спец.структурах. Может такое быть, что он получил сразу звание полковника, без длительного перечня низших званий? Не было похоже на это?

Хасуха Магамадов: – Я же говорил – в армии…

Т.Р.: – Не понимаю. В армии его завербовали и после этого он вел жизнь рэкетера. Я сильно сомневаюсь, что это был хорошо продуманный план. Могло быть так? Его завербовали, оставили в покое, а когда ЧР объявила независимость, про него вспомнили и наладили связь?

Хасуха Магамадов: – У нас был общий друг, адыг по национальности. Тоже спортсмен. Он утверждал, что они с Лобзиком вместе прошли спецшколу Целиноградской Альфы. Причем он говорил: пусть он при мне скажет, что там не был. Тоже бандитом кстати был. В последствии утонул в Кубани, спасая чужого ребенка. Ребенка спас – сам утонул…

Т.Р.: – Земля ему пухом. Наверное, он был хорошим человеком.

Хасуха Магамадов: – Что-то полезное в жизни совершил.

Т.Р.: – Но вернемся к Лабазанову. Читала, что в его банде был интернационал?

Хасуха Магамадов: –  Да, было такое. Весь сброд собрал в одном флаконе. Кстати, не безызвестный Саид Магомед Какиев тоже был в его банде…

Т.Р.: – У Лабазанова в банде были люди многих национальностей, они терроризировали всю вашу страну, а потом все успешно спихнули на правительство. Думаете, это и было задание ФСБ, за которое Лабазанов получил такое высокой звание?

Хасуха Магамадов: – Всю страну – нет. Лобзик и его банда всесильными не были. Были люди, которых они боялись. Даже всей бандой боялись…

Т.Р.: – И кого?

Хасуха Магамадов: – Много кого. Вы их все равно не знаете. Поэтому не имеет смысла их перечислять.

Т.Р.: – Басаева боялись?

Хасуха Магамадов: – Побаивались.

Т.Р.: – Ведь Басаев и уничтожил Лабазанова?

Хасуха Магамадов: – Кто убил Лобзика мне, по крайней мере, неизвестно. Есть версия, что кровник. На счет Басаева я не уверен. Вряд ли он это сделал так, подсылая киллера. Он бы в открытую это сделал. В любом случае Лобзик это заслужил давно…

Т.Р.: – А скажите. Каким Лабазанов был в личном общении? Давил морально?

Хасуха Магамадов: – Наверное, давил. Я его знал, поэтому у нас не было с ним каких-то общих дел, и давить на меня не имело смысла.

Т.Р.: – А Гантамиров? Он сейчас заслуженный фермер и вроде бы порядочный, и законопослушный. Он общается с человеком с позиции силы?

Хасуха Магамадов: – Гантамиров был неплохим парнем, но его испортили деньги и власть. Он так и не понял, где его потолок и что выше головы не прыгнешь.

Т.Р.: — Спасибо, Хасуха, Огромное спасибо. Вы очень четко и ярко обрисовали лидеров оппозиции, как личности.

А за разъяснением политических аспектов я обратилась к политику, общественному деятелю, ичкерийцу Мусе Тиапову.

Здравствуйте, уважаемый Муса. Для начала, хочу поблагодарить вас за то, что вы согласились со мной встретиться (виртуально) и прокомментировать интервью про деятелей оппозиции. Вам слово.

Муса Таипов: — Татьяна, день добрый.  Выше я прочитал вопросы и попробую рассказать то, что видел сам или имел информацию по событиям и персонажам в довоенной Ичкерии (перед 1994 годом).

Для начал сказал бы о личности Лабазанова и распространяемой в российском сегменте лживой информации о том, что он, якобы, был в личной охране («сподвижником») президента Д.Дудаева, и иных лживых измышлений.

Лабазанов ни одного дня не состоял на службе в силовых структурах нашей страны и не имел никакого отношения к личной охране президента Дудаева. Не сделал ни одного выстрела в сторону российских агрессоров и, позже, с началом войны, его показали по российскому ТВ в сюжете, заснятом в селении Толстой-юрт в мундире сотрудника российского ФСК (предшественник ФСБ).

Что касается его ликвидации, по информации, которая была доступна в те дни, устранил его один из его же «телохранителей»! Как на самом деле было, и кто его ликвидировал, скорее всего, нам уже не узнать. Думаю, что это дело находится в архивах Лубянки с грифом «сов. секретно».

С Джохаром у Лабазанова встреча была, но не личная, а в составе группы из различных деятелей, среди которых были разные люди. Перечислять их сейчас я не хочу, так как эти люди осознали во что их втянули и многие из них раскаялись и позже погибли, защищая нашу страну от российских агрессоров. Сама встреча произошла в Президентском Дворце, на девятом этаже, в кабинете Джохара. В это время, в приёмной президента, находился, в числе многих других, пришедших защищать президента, и я…

Делегацию впустили к президенту — причём, с оружием, — сдавать которое воспротивился Лабазанов, и Джохар сам, выглянув из кабинета сказал охране: «Впустите их! Ничего они не сделают!» …

Что было за закрытыми дверями, мы позже узнали от одного из охранников, который тоже вошёл с ними. Разговор был коротким, и вся бравада, с которой эта группа вошла, с них, в разговоре с президентом, слетела…. Выходили они уже не такими, какими вошли… Всего встреча длилась не более пяти минут. На этом «митинг оппозиции» закончился…

О Лабазанове, которого я лично не знал, просто виделись несколько раз, и о деятельности его банды, я могу повторить то, что уже писал на своем сайте, под названием «О «безвластии» в Ичкерии или … «Ментовской саботаж»».

В начале 1993 года, по улице Державина Старопромысловского района Грозного, похитили одну русскую женщину…

Похитил её бандит из банды Лабазанова по кличке «Ричард номер 2″…

Настоящее имя его было Мовлади, а появился он у нас в районе после развала СССР, купив дом по ул. Державина.

Уже гораздо позже выяснилось, что он доводится близким родственником Руслана Алханова, ставшего в ходе второй русско-чеченской войны «министром российского МВД по Чеченской республике» …

О происшествии мне поведала моя тётя, которая придя к нам и дождавшись моего приезда с работы, рассказала о похищении. Буквально она мне сказала:

— Я знаю, что ты не милиционер, но люди ругают Дудаева и считают, что это он виноват. Сходи к этому «Ричарду» и попроси его, чтобы он её отпустил…

Я действительно не работал в силовых структурах и никогда никакого отношения (кроме конфликтов) к ним не имел. Но улица, о которой шла речь была следующей, ниже нашей, а самого похитителя я видел несколько раз и знал в лицо.

Одним словом, выслушав тётю, я вместе с её сыном и со своими друзьями, сев в машину, поехал к «Ричарду N2″…

Когда мы подъехали к угловому дому, откуда похитили женщину и начали общаться с её мужем, откуда-то появился вышеназванный «Ричард» вместе с каким-то молодым человеком…

Чтобы было понятно с кем я общался, опишу его самого, его «одеяние» и экипировку.

Был он роста — ниже среднего, коренастый, с чуть кривыми ногами, с небольшой чёрной бородой.

Одет был в натовскую военную форму (в то время редкую). В высоких, чуть ли до колен, берцах, зашнурованных до последнего крючка. На голову была надета черная бейсбольная кепка с металлическим, хромированным длинным козырьком.

Вооружение его вообще впечатляло!

Поверх формы была надета «разгрузка», вся забитая рожками от автомата. Автомат с подствольником и запасные снаряды к нему, висящие вокруг пояса. Два пистолета засунутые под разгрузку, с торчащими рукоятками. И, завершали картину две противотанковые гранаты, рукоятки которых торчали из-за плеч, словно самурайские мечи.

Вот такой тип предстал перед нами….

Нужно сказать, что я увидев его в таком облачении, долго рассматривал этот ходячий арсенал. Человек явно собирался с кем-то «яростно» воевать…

Не будет же он носить такой вес на себе, тем более в мирное время, просто так?!…

Подойдя к нам, он и его попутчик, поздоровались и спросили, зачем мы пожаловали.

Ответив на приветствие, я спросил, как его зовут?

— Ричард N2, — был ответ.

— Извини, но я имя спрашиваю, — отреагировал я.

— Имя Мовлади, но все меня называют Ричард N2…

— Мовлади, ты похитил жену этого человека и где-то её удерживаешь. Её нужно отпустить, — сказал я.

— Я её не похитил, а задержал. Она украла со счета моего кооператива крупную сумму денег и пока не вернет, я её не отпущу, — ответил «Ричард».

В это время в разговор вмешался муж похищенной и сказал, что это не правда.

— Он наш дом хочет забрать. Ничего она не похищала с его счетов! Да и нет уже того кооператива.

Услышав такие слова, «Ричард» двинулся на него, и тогда я с друзьями стали между ними.

— Все отойдите! Вы кто такие, чтобы становиться между мной и им! — заорал «Ричард».

На что я сказал, что мы здесь живем, что это наш посёлок, что это наши соседи, и что Мовлади только приехал сюда. А приехал он к нам, в наш посёлок и, что мы не позволим никого обижать!

Сделав несколько шагов назад, тот вдруг выхватил автомат и начал беспорядочно стрелять.

Сначала он дал очередь нам под ноги… Потом поверх голов… И все это делалось с истошным криком.

— Отошли! Все отошли! Клянусь Аллахом я вас всех убью! …

Я вышел вперед и подойдя к нему сказал:

— Мовлади, послушай. Если ты хочешь нас убить, то зачем столько шума и столько пуль пускаешь зря. Любому из нас хватит даже одной. Самому здоровому человеку достаточно 9 грамм. А ты тут спектакль устроил!..

На этот раз, опять заорав, он схватил автомат за ствол, имитируя бешенство, и начал его крутить над головой, а потом швырнул в сторону пустыря…

Затем вытащив один из пистолетов, опять тараща глаза, начал палить из него… Но… патроны в обойме быстро кончились и он, тяжело дыша, словно не может «успокоиться», исподлобья уставился на нас.

Мы молча стояли и наблюдали за всей этой картиной…

Поняв, что «понты не прошли», «Ричард» немного успокоился и уже более миролюбивым тоном начал нам что-то рассказывать.

Говорил он, что мол «мы все чеченцы, а вы пришли и заступаетесь за русского, что это неправильно» и т.д…

В это время, услышав стрельбу начали подходить соседи.

Узнав меня, многие из них здоровались и спрашивали, что тут за шум.

Я им объяснил ситуацию и пристыдил словами, что это они, как соседи, должны были первыми прийти на помощь своему соседу и остановить хама…

Видя, что меня многие узнают, Мовлади подошёл к женщине по имени Зура и тихо, кивая в мою сторону, спросил о чём-то. Та ответила и тогда, этот «Ричард» подойдя ко мне, начал мне рассказывать, как он «любит и уважает Джохара, и ненавидит русских»…

Так как собралась большая толпа людей, и люди ещё подходили, я рассказал им ещё раз ситуацию и попросив их как-то беречь своих соседей, помогать им, с друзьями уехал.

Ситуацию в этот день нам не удалось разрешить, и я решил действовать иным путём.

На следующий день я поехал в ДГБ (департамент госбезопасности) и обратившись к своему знакомому, рассказал ему о похищении и попросил помочь.

Тот дал слово, что пришлёт группу и вопрос будет решён.

Однако, в назначенное время никто не приехал…

Я опять поехал в ДГБ и найдя знакомого, спросил, почему обещанная группа не приехала.

— Ты знаешь, Гелисханов (начальник департамента) запретил, — ответил тот удивленно. — Он заявил, что это его человек, что его нельзя трогать…

— Слушай, а обратись в РОВД, это же их участок, их район, их зона ответственности. Вот пусть и работают — дал мне совет знакомый…

Делать было нечего и послушав его, я поехал в РОВД… Перед РОВД, когда я подъехал, было много ментов с многозвездочными погонами… Одним словом, целое море «блюстителей».

Выйдя из машины и подойдя к ним, я поздоровался и обратившись к их начальнику, рассказал историю похищения.

— Ты знаешь, мы не занимаемся похищениями людей. Это в ведении ДГБ, — ответил мне важный начальник…

— А вы что, только бабушек на базаре обирать нужны! — возмутился я.

Но … он мне ничего не ответил.

— Ладно. Пойдём другим путём, — решил я и поехал в свой посёлок.

Доехав до Катаямы, я подъехал к дому старика, которого хорошо знал и решил попросить у него помощи.

В конце концов, любую ситуацию можно было решить и без ментов, в соответствие с нашими законами.

Войдя во двор, я увидел старика и поздоровавшись, после необходимых в приветствии со старшим по возрасту формальностей, рассказал ему о цели визита.

— А что я могу сделать?.. — удивился старик.

— Мы бы могли, собравшись, пойти к этому «Ричарду» и сказать, что не позволим бесчинствовать. Мы должны потребовать отпустить женщину и сказать, что если он это не сделает, то мы выселим его из нашего посёлка. Что он посягнул против всех, похитив нашу соседку. Да и эта похищенная живет к вам ближе. А я вообще живу через квартал, дальше вас всех от похищенной, но приехал к вам, — сказал я, глядя на старика.

— Ну ты знаешь, ведь у нас же есть президент! Это он должен отвечать за порядок. У нас есть МВД, ДГБ… Обратись к ним, — сказал мне старик…

— Да. Ты прав, — сказал я, — действительно есть. Так и сделаю. Твой сын участковый инспектор от РОВД, как раз на этом участке. Не всё же время ему мзду с торговок на рынке Березка собирать, пусть и с бандитами разберется.

Сказав это, я развернувшись пошёл к калитке.

— Подожди, подожди! Куда ты спешишь… Нельзя быть таким несдержанным! Нужно старших до конца выслушивать! Та-ак, … ты езжай к тому-то и тому (он начал мне перечислять имена стариков посёлка), а я позову тех-то и тех… Соберемся через два часа и потом пойдём к этому бандиту, — заверил меня старик.

Я вышел из двора и довольный, что мой расчёт оправдался, поехал по адресам.

К назначенному времени старики собрались и все вместе (а с ними и я) пошли ко двору «Ричарда»..

Увидев столь внушительную депутацию, он и его родители засуетились и когда им изложили цель визита и, поставив ультиматум, сказали, что если их сын не отпустит похищенную, то им придется быть во вражде со всеми тейпами Катаямы, и вообще придется уехать отсюда, родственники «Ричарда» дали слово, что они заставят отпустить похищенную, что они не знали и т.д.

На следующий день женщину отпустили… Они с мужем быстро продали дом и уехали куда-то в Россию.

Но для меня эта эпопея не закончилась…

Через несколько дней, когда я, приехав к матери стоял перед домом, на нашей улице показалась колонна машин.

Мне стало интересно, что за эскорт.

— Может чья свадьба? — подумал я.

Но это оказалась не свадьба…

Я стоял перед домом, а передо мной, как на параде ехали машины банды Лабазанова. На некоторых из них, в кузове стояли какие-то узкоглазые бойцы с пулемётами, приделанными к крыше джипов и эти пулемёты были направлены в сторону, где находился наш дом…

Колонна машин проехала один раз и потом, через несколько минут, ещё раз повторила свой маршрут…

А я стоял и «принимал парад»!

Моя мать, подойдя ко мне спросила, кто это и что им нужно.

— Не знаю Ма, наверное, заблудились. Дом какой-нибудь ищут… — ответил я.

Хотя стальной козырек Ричарда» и его лицо в проходящем джипе хорошо разглядел и… встретился с ним взглядом.

Мы друг друга поняли…

Позже, когда банду Лабазанова разгромили, исчез и «Ричард»…

Он исчез, но осталось на поле перед его домом, огромное каре выложенное из железо-бетонных блоков.

Ширина стен этой крепости была метра три, и высотой столько же… А сама площадь, которую занимала крепость, была примерно 50х100.

Соседи рассказывали, с его слов, что это мол «Ричард» у кого-то в России забрал «за долги» блоки и привёз домой…

Услышав подобную версию, я удивился этому странному способу «взимания долгов», так как перевозка этих бетонных блоков, стоила во много раз дороже стоимости самих блоков, но… «Дело хозяйское! Мало ли в мире чудаков», — решил я.

Для чего они были завезены стало ясно, когда началась первая русско-чеченская война.

Эти блоки пригодились. И пригодились оккупантам.

Их количества хватило на устройство мощных блокпостов чуть ли не по всему городу…

Больше я этого «пронумерованного Ричарда» не видел… Но вот его блоки, привезенные им из России «за долги», видел долго…

Но написал я это воспоминание и с другой целью.

Позже, уже с началом второй русско-чеченской, выяснилось, что многие сотрудники ичкерийского МВД оказались в российском, оккупационном…

Некоторые с повышением в званиях и, что странно, имея российские награды даже за довоенный и межвоенный период…

Сейчас они «трудятся» дома в оккупационных структурах, а дожившие до пенсионного возраста, получают пенсии от России. При этом … поругивая Дудаева…

Вот я и думаю, так за что же их награждала Россия, если они служили «Ичкерийским властям!?…

Одно теперь знаю точно — ни один из ментов или спецслужбистов (как и всего высшего звена руководства страны), не должен быть допущен в правоохранительные органы и в органы власти вообще, не пройдя люстрации и дотошной проверки, в стране, подвергшейся агрессии или находящейся по соседству с такой страной, как Россия!

Но это только одна банда, а сколько их было ещё. Свою «деятельность» они начали с лета 1991 года, когда СССР был ещё «жив» и это говорит о том, что Лубянка, прогнозируя активность чеченцев, задолго до развала СССР, начала засылать к нам террористические группировки с целью дискредитации чеченцев и дестабилизации обстановки…

Что касается Гантамирова, о нём в российских СМИ всё время пишут, называя «мэром Грозного», тогда как он мэром пробыл недолго, а был председателем Городского Собрания. Мэром был Музаев Кюри.

Гантамирова я знал и довольно хорошо, и никогда доверия он мне не внушал. В числе «оппозиции» он оказался в конце марта, начале апреля 1993 года, когда у него потребовали отчёт о 250 000 тонн нефтепродуктов, выделенных на нужды города и горожан. Они были разворованы, и чтобы избежать ответственности за воровство, он оказался в числе «оппозиционеров», но как мне представляется, просто сбросил маску! Доказательств у меня нет, но была информация, что он был завербован КГБ ещё в советское время, когда, будучи сержантом милиции, оказался в числе арестованных по подозрению в изнасиловании какой-то женщины. В то время его «отпустили»…

Тема довоенной Ичкерии, сама по себе, поучительна и многим народам, обретшим независимость с развалом СССР, могла бы стать «наглядным пособием». Мы были «полигоном», на котором испробовали ВСЁ!.. Но наш опыт не востребован. Кое-кому нравится «идти по граблям»! …

Т.Р.: — Большое спасибо, уважаемый Муса, за пояснение. Если ваш рассказ про Ричарда №2 изобразить схематически, получается вот такое наглядное пособие на тему о геноциде русских.

Русская женщина, похищенная чеченцами (подвергшаяся геноциду) ——- похитивший ее Ричард №2 ——- Лабазанов, в отряде (банде) которого служил Ричард №2 ——- ФСБ (ФСК), полковником которого является Лабазанов, в отряде (банде) которого….

Получилось немного на тему «Дома, который построил Джек», но тем не менее, наглядно видно, что, если убрать связующие второстепенные звенья, окажется, что виновны в похищении русской женщины (в геноциде русских, если хотите) – ФСБ, и это косвенно подтверждается не наказанием бандитов, а поощрением, наградами и присвоением Лабазанову звания полковника. Могу только развести руки и посыпать голову пеплом.

И это еще не все. Бетонные плиты, предусмотрительно привезенные Ричардом №2 и необходимые для строительства блокпостов – это вообще верх предусмотрительности конторы.

Могу только в довершении, хотя и не к месту, напомнить историю Гоблина-Аксенова, ставшего губернатором аннексированного Крыма.

И еще хочу привести пример, который я узнала, проведя небольшое расследование. И вот что мне рассказали: «Его банда – все отморозки. Они не определяли: русский или чеченец. В микрорайоне, когда они ехали не колонной, а его несколько бандитов, передняя машина создала пробку. Они выскочили и начали избивать водителя. Рядом сидела жена. С ребенком в руках выскочила на помощь мужу. Один сученок из банды отобрал у неё с рук ребенка и ударил об асфальт. Женщина потеряла сознание».

Так что и геноцид русских и геноцид чеченцев – все на полковнике ФСБ Лабазанове Руслане Хамидовиче.

Изучая биографии коллаборантов, начинаешь понимать, руками каких людей разрушали страну. Все было продумано до мелочей, длилось годы и – дало результат. При молчаливом одобрении мирового сообщества страну разбомбили, завоевали, присоединили к федерации и, словами Аслана Арцуева, чье интервью будет следующим, поставили гаулейтера.

*************************

Самый главный аргумент в попытке оправдать то, что оправдать нельзя – это незаконность отделения ЧР и Восстановление Конституционного порядка. Правы-де те, кто пришел туда по присяге, а те, кто взял в руки оружие самостоятельно – априори, бандформирования.

Тогда я познакомилась с юристом, правозащитником Асланом Арцуевым. И он согласился дать пояснение.

**************************

НЕМНОГО О ЗАКОНЕ И КОНСТИТУЦИОННОМ ПОРЯДКЕ. КОМЕНТАРИЙ ЮРИСТА.

Т.Р.: – Большинство россиян, да и граждан других стран уверены, что отделение Чечении от Российской Федерации было незаконно и носило мятежный характер. Пожалуйста, Аслан, поясните читателям: насколько законным было образование ЧРИ?

Аслан Арцуев: – Не в коем случае это не было мятежом. Образование независимой Чеченской республики настолько же законно, насколько законно образование РФ, УКРАИНЫ, ГРУЗИИ, СТРАН БАЛТИИ и тд.. Чечения вышла из РСФСР. 12-го июня 1990-голт года Верховный Совет Российской Советской Федеративной Социалистической Республики принял Декларацию «О ГОСУДАРСТВЕННОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ РСФСР». Верховный Совет ЧИАССР во главе с его тогдашним Председателем — первым секретарем Чечено-Ингушского рескома КПСС, товарищем Доку Гапуровичем Завгаевым (!), 27-го ноября 1990-го года упраздняет статус «автономности», преобразовывая Чечено-Ингушетию в новое государственное образование союзного статуса — Чечено-Ингушская Республика и провозглашает Акт «О Государственном Суверенитете Чечено-Ингушской Республики», утверждённый впоследствии Верховным Советом РСФСР-высшим российским законодательным и легитимным органом того времени! (См. «Ведомости ВС РСФСР-1990,1991годы.)

«Мятежный» генерал Джохар Мусаевич Дудаев нес военную службу в Тарту в то время. Мы получили право союзной республики, также получили такие права Татарстан и Башкортостан. Затем Завгаев поддержал в 1991 году ГКЧП и после провала, попал в немилость. Чеченцы выбрали демократический путь развития, поддерживали Ельцина. И наши демократы, в том числе Шамиль Басаев, защищали демократию в Москве. Но когда Ельцин победил Горбачева, он перестал быть демократом, а значит он им никогда не был. Была борьба КГБ за власть, а Ельцин, как сегодня Навальный, был их инструментом. Чтоб отвлечь народ от проблем и «прихватизировать» остатки собственности СССР, «гэбня» начала войну против Ичкерии. Чечения не принимала участия в приватизации имущества РСФСР.

Т.Р.: – То есть, сказка про восстановление Конституционного порядка — и в самом деле из области сказок. ЧР вышло из … даже не знаю, из какого образования, на законном основании. Независимой республикой ЧР стала в 91 году. Войска РФ вторглись на ее территорию в 94. Не могли бы вы озвучить причины вторжения.

Аслан Арцуев: – Давайте выясним, как же Чеченская Республика попала в Конституцию РФ? В поспешную ельцинскую Конституцию, утверждённую 12-го декабря 1993-го года, методом опроса граждан субъектов Российской Федерации, было априори внесено, что «Чеченская Республика является составной частью России»!? Тут же хочу пояснить, что опрос — это информация от российских СМИ, что такое российские СМИ и что такое социология в России, мы отлично понимаем. Т.е. по факту Ельцинская группировка без какого-либо основания внесла ЧР в свою конституцию. Для того, чтоб потом начать войну.

Это вопиющее правовое нарушение, имеющее лишь один единственный прецедент в мире, когда Ирак, не спрашивая кувейтцов, тоже по своему волевому желанию включил Кувейт в свою Конституцию, как одну из 19-ти иракских территориальных провинций. Когда 2-го августа 1990-го года, используя этот предлог, под лозунгом «восстановления Конституционного порядка» — (интересная аналогия, не правда ли?!) – Ирак совершил военное нападение на Кувейт и впоследствии полностью оккупировал его, весь мир встал на защиту Кувейта и напрочь отмёл побудительно-оправдательный тезис Саддама Хусейна «О территориальной целостности Ирака», как абсолютно не состоятельный! Также важно отметить:

• Чеченская Республика в общероссийском Референдуме и в утверждении Конституции Российской Федерации 1993-го года НЕ УЧАСТВОВАЛА!
• Чеченская Республика в выборах Российского Парламента 12-го декабря 1993-го года НЕ УЧАСТВОВАЛА!
• Чеченская Республика НЕ ДЕЛЕГИРОВАЛА своих представителей в высшие органы власти России!
• Чеченская Республика НЕ принимала участия в приватизации имущества РСФСР.

Конечно же у решений о начале войны всегда бывает причин больше, чем одна, но одна всегда бывает основной. На мой взгляд основной причиной агрессии против Ичкерии было то, что нужно было отвлечь внимание российского народа от разграбления государственной собственности РСФСР, а что можно предложить имперскому народу, кроме как восстановление хотя бы части былой империи. В итоги проиграли оба народа. Бенефициаром же оказалась самая преступная организация всех времен и народов наследница НКВД-КГБ ФСБ. В том числе благодаря пролитой реки чеченской крови, в которую Ельцин окунулся с головой, он оказался в абсолютной власти ФСБ, и полная передача всех рычагов власти было делом времени. У военного преступника Бориса Ельцина оставался один выход не оказаться на скамье подсудимых – передать власть кому-нибудь из КГБ.

Т.Р.: – В интернете я прочитала, что многие институты власти в ЧР после объявления независимости, были упразднены. Там перечисляли, как я помню: прокуратуру, правоохранительные органы. Поясните, пожалуйста, как управлялась молодая республика? И насколько, несмотря на понятные сложности, законы исполнялись?

Аслан Арцуев: – Никакие органы не упразднялись. Были проблемы с кадрами, так как сперва хотели провести люстрацию, но по какой-то причине это не было сделано. Скорее всего власти решили избежать конфликтной ситуации в переходный период. За время советской власти, из-за доносов, пострадали очень многие по всему Советскому Союзу. Например, Литва только недавно открыла свои архивы, то есть через четверть века своей независимости. Все органы исполнительной власти работали в штатном режиме. Велась, как сейчас скажут, гибридная война со стороны России.

Несмотря на то, что в те времена были свободные средства массовой информации, пропаганда и ложь лилась ежедневно. Тот же Любимов в своей передаче «Взгляд» как бы «объективно» вёл античеченскую деятельность. Также внутри нашей страны российские спецслужбы использовали преступные элементы из числа своего актива для подрывной деятельности. Криминогенная обстановка была выше обычной, но ситуация в стране контролировалась правоохранительными органами. Из-за экономической блокады со стороны России были проблемы с выплатами заработных плат, впрочем, как и в РФ, но опять же, прокуратура, милиция и ДГБ выполняли свои функции.

Т.Р.: – Сейчас задам вам один вопрос, который задаю всем, у кого беру интервью о русско-чеченских войнах. Каждый отвечает со своей точки зрения. Вы, как юрист, как прокомментируете слухи и даже больше, чем слухи, был даже документальный фильм про это – как вы прокомментируете информацию о гонении на русских в вашей стране?

Аслан Арцуев: – Ну вообще-то вы сейчас выдали лайт-версию))). Пособник геноцида граждан Ичкерии и победитель свободы слова в России Альфред Кох, который в настоящее время проживает на юге Германии заявлял, что на территории Чечено-Ингушетии проживало около миллиона русских, которых вырезали и выгнали, отобрав имущество, «это был необъявленный геноцид русских». В русском сознании закреплен миф, как о подаренном чеченцами коне Гитлеру, при этом, нацисты только бомбили Чечению, и ни один гитлеровец не ступил на нашу землю, также есть миф о 200 тысячах убитых русских в Чечении. Со всей ответственностью заявляю, оба утверждения абсолютная ложь! Я, как юрист требую факты, фото или видео, либо свидетелей массовых убийств. Маловероятно, но допустим, столько людей убили без свидетелей, без фото и видео. ОК. В данный момент Ичкерия находится под контролем России, найдите мне хоть одно массовое захоронение с телами русских убитыми чеченцами. Массовые захоронения убитых русских оккупационной артиллерией и авиацией есть, они находятся как раз в том месте, где стоит известная мечеть и четыре новых дома в центре города Джохара (бывший Грозный). Также нет ни одного осужденного чеченца за массовые убийства мирного населения. Война против Чечении начиналась не из-за гонений русских, а под предлогом именно за массовые убийства и геноцид русских. Из-за постоянной лжи про гонение и убийства русских в Чечении, Джохар Мусаевич Дудаев создал специальную группу по реагированию на притеснение русскоговорящих жителей страны. Получилось, что чеченцы меньше защищены от криминала, чем русскоговорящие. Миф о гонении русских в Чечении повторился в Украине 2014 году, когда «укрофашисты» убивали за русский язык и распяли мальчика на доске объявлений.

Т.Р.: – Знаете, я тоже искала такие факты – весомые и подтвержденные документами. Да хотя бы простых свидетелей геноцида русских я не нашла. Все всё слышали и твердо в этом уверены – но когда прошу привести свидетельства, отсылают в Википедию.

Ну, раз речь зашла о Википедии, задам следующий вопрос. Еще одной причиной в ней названо увеличение количества преступлений, бандитских налетов на российскую территорию и ограбление поездов, шедших через территорию ЧРИ.

Аслан Арцуев: – У нас нет статистических данных, но всё же можно утверждать, что преступность в Чечении выросла. И главная причина роста преступности, как я говорил выше, гибридная война со стороны России. Например, те же грабители поездов, были агентами российских спецслужб (братья Ямадаевы), двое или трое из которых позже были награждены звездами Героя России. Ограбления поезда как такого не было. Поезда разгружались еще на территории России, оставлялась часть для банды ямадаевцев, а затем те инсценировали ограбление. Львиную долю конечно же забирали российские кураторы во время разгрузки. Чеченские правоохранители быстро пресекли эту деятельность, но миф о грабежах поездов уже раскручивался по всем российским каналам. Управляемыми из РФ бандами были не только Ямадаевы, данная банда курировалась министерством обороны РФ. Также была большая и хорошо вооруженная в том числе бронетехникой банда Лабазанова, она курировалась ФСК (позже ФСБ). Банда Лабазанова была полностью разбита, самому Лабазанову удалось спастись бегством. Позже, сразу после вторжения российских войск, он в российской форме сотрудника ФСК (ФСБ) выступил по телевидению и призвал помогать российской армии. При этом надо признать, не все бандиты были агентами спецслужб. В период развала СССР и становления молодого Чеченского государства любителей легких заработков прибавилось. Но опять же, ситуация не выходила из-под контроля. Также стоит отметить, что криминогенная обстановка ухудшилась на всем постсоветском пространстве.

Т.Р.: – У нас в те годы тоже было не спокойно. А поезда на самом деле грабили на территории Казахстана. Но ни нас, ни суверенный Казахстан никто не бомбил. Весь гнев мирового сообщества, умело дирижируя, направили на вашу страну. Вас обвинили во всех смертных грехах. В том числе: что у вас в свое время была перевалочная база для контрабандистов всех мастей. И наркоторговцев тоже. Прокомментируйте пожалуйста и это.

Аслан Арцуев: – У чеченцев есть пословица, «Проголодавшаяся медведица в грязи изваляла медвежонка, перед тем как его съесть». Типа съела, потому что медвежонок был грязный. Также и с нами. Казахстан бомбить не хотели, хотели бомбить Чечению, поэтому и наговаривали на нас. Наркотики — это давний бизнес КГБ еще со времен Андропова. Например, только за последние месяцы задержаны крупные партии наркотиков, так около 400 кг. кокаина изъято из посольства России в Аргентине, в августе 2018 года в Бельгии изъяли партию кокаина с символикой «Единой России» стоимостью в 100 млн. евро, а с 31 января 2019 года 11 российских моряков, задержанных за 9,5 тонн (!!!) кокаина, находятся под стражей в городе Прая — столице островного государства Кабо-Верде. Я ответил на ваш вопрос?

Т.Р.: – Спасибо, да. И очень доходчиво. А теперь разъясните, была попытка мирных переговоров до начала первой русско-чеченской войны? И с чьей стороны?

Аслан Арцуев: – Российская пропаганда нас называла по-разному: раньше мы были разбойники, затем пособники нацистов. Потом бандиты, а теперь международные террористы, но при этом, даже они нас не называли сумасшедшими. Конечно же, наши власти искали возможность договориться с Россией.

Советский генерал Джохар Дудаев прекрасно понимал, что ждет Ичкерию в случае войны, также он знал не понаслышке о военных возможностях России. Наша сторона искала все возможные пути для избежания войны. Но, как я писал выше, КГБ-ФСК надо было приватизировать собственность РСФСР, замарать Ельцина в крови, и шансов избежать войны у нас практически не было.

Более того, в абсолютно секретной обстановке готовился план под условным кодовым названием «Миграция» — план «частичного переселения Чеченцев в другие регионы страны». (Материалы следствия по делу о ГКЧП). Идеологическую же подготовку задуманному начали ещё в конце 1990-го года со множества статей в различных средствах массовой информации, но с одним и тем же почерком и на одну и ту же тему: «О засилии чеченской мафии, вооруженных группировок, террористов и бандитов». Данный план начал свое осуществление в конце июля начале августа 1991-го года, как раз накануне августовского путча ГКЧП.

В республику нагнали несколько сот КАМАЗов-длинномерок и несколько десятков тысяч солдат десантных и других элитных частей Советской Армии, расквартировавшихся почти во всех населённых пунктах, якобы «для организации помощи в сборе урожая сельхозпродуктов». Уже во время войны нашим спецслужбам удалось задержать сотрудника ФСБ у которого был план депортации за подписью Черномырдина. Джохар Мусаевич сразу же сообщил об этом журналистам из Ассошиэйтед Пресс. С нами не хотели говорить, нас хотели уничтожить.

Т.Р.: – Причин для этого было много. И одна из прямых, которая объясняла общественности причину интервенции: вторжение Басаева на территорию Дагестана. Поясните пожалуйста, как и почему такое случилось?

Аслан Арцуев: – Важным фактором для истории остается само начало Второй российско-чеченской войны. Стоит напомнить, что за две российско-чеченские войны погибло 300 тысяч (30%) граждан Ичкерии среди которых 42 тысячи детей.

В 1998 году устранившись от контроля за двумя населенными пунктами в Дагестане российская власть позволила установить в них шариатские законы. Председатель правительства РФ и экс-директор ФСБ Степашин заявил, что не применит силу против жителей Дагестана. Затем через агентуру был заключен договор о взаимопомощи с Шамилем Басаевым. План был прост до безобразия. Русские решили повторить неудачный опыт «Осетино-ингушского» конфликта. Российская военщина начинает «восстанавливать конституционный порядок» в Чабанмахи и Карамахи. Следовательно, защитники сёл просят помощи у Басаева. Чеченцы приходят на помощь. А Россия объявляет о вероломном нападении Ичкерии на неё. Casus belle – повод к войне имеется.

Но вот что интересно. Перед дагестанским походом министр иностранных дел Ичкерии Ильяс Ахмадов выразил решительный протест правительству РФ в связи с воздушным налетом, совершенным 3 июля 1999 года в районе села Ломаз-Юрт. Бомбежке подвергся погранично-таможенный пост. За 1999 год произошло четыре налета на территорию ЧРИ. За 1998 год было пять таких военно-воздушных налетов. В 1997 восемь раз бомбили ЧРИ. Так любой интересующийся может убедиться в том, что Россия и не думала оставлять нашу страну в покое. Еще до похода Басаева-Хаттаба в Дагестан летом 1999-го, она много раз нарушила условия мира, давая фактический Casus belle…

Как и ожидалось, Басаев 7 августа 1999 года пошел на помощь, назвав свою операцию «Спасательной», так как дагестанские женщины и дети подвергались массированным бомбежкам и им нужна была срочная эвакуация. О помощи для вывода женщин и детей из окружения попросили дагестанские вооруженные формирования во главе с проповедником Багауддином, который вернулся из Ичкерии в родной Дагестан ранее. Задача Басаева заключалась в ослаблении российского кольца вокруг двух сёл. Но Басаев объявил, что идёт в Ботлих, а не Карамахи. Замешательство и паника в стане врага позволили без особых проблем спасти жизни многим мирным жителям Дагестана. Все женщины и дети были выведены в Ичкерию. Через неделю все чеченские добровольцы вернулись в Чечению, но еще какое-то время дагестанские ополченцы во главе с Багауддином продолжали вести боевые действия с российской армией. А самое плохое для военного и политического руководства России было то, что официальная власть Чеченской Республики Ичкерия в лице Президента Аслана Масхадова не поддержала операцию Басаева, и даже осудила. Также как русские добровольцы в Крыму и на Донбассе, отдельные представители чеченских добровольцев не давали юридического повода начать агрессию против Ичкерии. 16 августа Масхадов ввел на территории республики чрезвычайное положение. И в тот же день на митинге в Грозном он заявил: «Мы не имеем никакого отношения к тому, что происходит в Дагестане, и расцениваем это как чисто внутреннее дело России». В резолюции митинга говорилось, что «за действия единичных добровольцев не несут ответственность ни руководство, ни народ Чечни, а Россия стремится использовать Дагестан как трамплин для развязывания кровавой войны в Чечне».

И тогда фсбшникам пришлось прибегнуть к Плану «Б». План «Б» был еще проще, чем план «А», но был более жесток и коварен. Достаточно было взорвать жилые дома в России, для того, чтоб объявить, что «чеченские террористы» взрывают Россию.

Т.Р.: – Да. И многие до сих пор искренне верят в «рязанский сахар», считая, что ФСБ не могли взорвать своих сограждан. Что ж, наверное, есть даже такие, кто верят в плоскую землю, всем не объяснишь. Просто нужно попытаться это сделать. И то, что вы собрали и продолжаете собирать документы для международного суда, говорит о высокой правовой грамотности и страны, и ее граждан. Поясните, пожалуйста, какие дела вы передаете в международный суд.

Аслан Арцуев: – Скажу так, мы обвиняем военное и политическое руководство России в военных преступлениях и геноциде.

Т.Р.: – Желаю вам счастья и удачи, а Ичкерии — свободы. Надеюсь, наша беседа с вами — не последняя.

Аслан Арцуев: – Спасибо. А я в свою очередь желаю свободы России.

Т.Р.: – Да. И счастья всем нам.

************************

Так получилось, что каждое интервью, которое я брала, открывает перед читателем фрагменты истории Ичкерии. Кровавой, страшной, полной предательства и вероломства. Вот адвокат и правозащитник Аслан Арцуев осветил законность отделения ЧРИ, ее государственность и право. Но в комментариях к этим интервью часто пишут, что в Российскую Федерацию граждане ЧРИ сами попросились. «Сначала захотели свободы, потом расхотели» — примерно так формулируют свой вопрос россияне. Провели референдум, проголосовали большинством за возвращение в конституционное поле РФ.

И я познакомилась с человеком, который разъяснил мне этот вопрос.

Так я записала беседу с простым учителем, военруком, из небольшого села, Хасухой Магамадовым (Если кого-то удивит то, что ранее в этой книге размещено интервью с Магамадовым о оппозиционерах (по сути, коллаборантах) в Ичкерии, объясню. Интервью про Лабазанова и Гантамирова я брала позднее, просто в книге стараюсь немного придерживаться хронологии. Не всегда получается, конечно).

Здравствуйте, уважаемый Хасуха. Рада новому другу. В комментарии к моему посту вы начали обсуждение последнего чеченского референдума. Я попросила бы вас ответить на вопрос подробнее: когда и для чего проводился этот референдум.

Хасуха Магамадов: – Здравствуйте! Я не однократно поднимал эту тему, и у меня есть несколько текстов об этом. Но каждый раз появляются люди, которые с маниакальным упорством ссылаются на этот псевдореферендум, говорят о его законности. Для того чтобы понять, что в данном случае о законности тут речи быть не может, достаточно почитать, что такое референдум вообще. Тем более что референдум может быть инициирован только легитимной властью в мирное время, а не под бомбежками и перестрелками.

Перед тем, как говорить о референдуме, надо сначала вспомнить «перепись» населения, которую в оккупированной ЧРИчкерии «провели» оккупационные власти. Не скажу о всей республике, расскажу только о своём родном селе. Я тогда преподавал в школе и мог это наблюдать. То есть видел всё своими глазами. Дело в том, что перепись проводилась в одном из кабинетов школы. Работники сельского совета просто взяли список прописанных в селе людей и составили списки избирателей. Когда закончили, они отправили списки в район. Там сказали, что мало. И эти работники несколько дней сидели и придумывали фамилии, имена, даты рождения, номера паспортов и адреса мертвых душ. Позже нам заявили о том, что в республике проживают более миллиона избирателей. Учитывая, что это было начало 2003 года такое количество населения было фантастическим. В одной Ингушетии тогда находилось более 200 000 беженцев, не говоря о тех, кто уехал дальше, вплоть до дальнего зарубежья.

Т.Р.: – Для чего проводили этот референдум?

Хасуха Магамадов: – Для создания законности нахождения войск на территории ЧРИ и для того чтобы создать иллюзию, что они находятся на своей территории.

Т.Р.: – Раз провели референдум, не означает ли это признание Ичкерии, как независимой страны?

Хасуха Магамадов: – Тут появляется несколько вопросов, а на самом деле – юридические коллизии.

1. Как они хотят объяснить, что они делали на этой территории до этого?
2. Как они объясняют первую российско-чеченскую войну?
3. Что делать с их термином «Восстановление конституционного строя»?

Это при условии, что им кто-то эти вопросы будет задавать.

Россия на самом деле признала ЧРИ несколько раз. В первый раз, когда ВС ЧИАССР подписал декларацию о независимости в составе СССР 27 ноября 1990 года. ВС РСФСР этот документ ратифицировал. Тогда это ни у кого не вызвало возмущений, и с того самого момента ЧИАССР перестала быть автономией в составе РСФСР и во всех официальных документах республика называлась ЧИР, Чечено-Ингушская республика. И с того самого момента наша республика в политической жизни РСФСР, а позже и РФ никак не участвовала. К тому же в 20-х числах августа 1991 года ЧИР и СССР должны были подписать союзный договор, но как мы помним, путч этому помешал.

Второй раз Россия нас признала, когда полностью вывела свои войска с территории нашего государства в 1992 году. Это была первая страна на постсоветском пространстве включая страны Варшавского договора, которую полностью покинули войска этого монстра.

Стопроцентным признанием было подписание мирного договора между РФ и ЧРИ в 1997 году. Тогда Ельцин после самого подписания договора заявил, что наконец поставлена жирная точка в четырёхсотой войне между нашими народами. Напомню, что такого договора у России нет даже с Японией.

Я во время проведения референдума преподавал в школе и стал невольным свидетелем того безобразия. На самом деле я этот фарс всерьез не воспринимал, так как не считал это законным мероприятием. Это же очевидно. Людей на «референдум» приходило очень мало. В основном это были родственники тех, кто наконец-то получил власть. Они, в принципе, от школы почти не отходили. Каждый раз перед тем, как приезжал очередной телеканал, они все заходили в школу и создавали видимость толпы. Мне было смешно на это смотреть, так как раньше я никогда не видел, как снимают кино. Это было именно так. С дублями, с интервью и т.д.. В перерывах между посещениями телевизионщиков, в школе, кроме учителей и военных, которые где-то слонялись, не было людей.

Мне стало интересно: кто же голосовал с моей улицы. Тут я увидел адрес дома моего деда, умершего за два года до этих событий, и галочку, что он пришел и проголосовал. Я разозлился и предъявил это тому, кто был председателем избиркома или как там это называлось. Он сказал, что это ошибка. Позже они с комендантом спросили меня, почему не голосую я. Я ответил, что, во-первых, это всё незаконно, во-вторых, даже если на это закрыть глаза, то я, как человек прописанный не в республике, не имею права голосовать на мероприятиях местного значения, и то что солдаты российской армии тоже не имеют на это права. Позже я выкрал бумаги со списками, в которых голосовали, кроме умерших людей еще и те, кого в природе не существовало, и попытался передать их одной из телекомпаний. В общем, они меня и сдали. Комендатуре. Они же там до глубокой ночи были. Ну и я вместе с ними. На следующий день меня увезли в район, а оттуда, спустя какое-то время, меня забрали родственники, заплатив выкуп 5000 долларов. Я почти по цене трупа был выкуплен. Там и за трупы тогда деньги брали.

Т.Р.: – Вас пытали? Угрожали?

Хасуха Магамадов: – Пытать не пытали, но издевались. Пару раз к стенке ставили и даже над головой очередь пустили.

Я все-таки их коллега в каком-то роде. Я военрук.

Т.Р.: – Вы служили?

Хасуха Магамадов: – Да. Советский офицер. Запаса.

Т.Р.: – Продолжайте. Что с вами случилось потом? Только поподробнее, пожалуйста.

Хасуха Магамадов: – Ночью везти меня в райцентр не стали, так как тогда по ночам оккупанты за пределы сел не выезжали. Могли и не доехать. Они тогда контролировали села только днем. Ночью все менялось. У них каждое село было в заложниках. Позже, когда огласили результаты «референдума» – все были в шоке. Во-первых, из-за количества избирателей. Во-вторых, из-за количества пришедших. Это было физически невозможно.

Через год я покинул республику и уехал в Европу. Уже почти 15 лет, как я нахожусь за пределами оккупированной ЧРИ.

Т.Р.: – Удачи вам и тихой спокойной жизни.

Хасуха Магамадов: – Спасибо.

****************************

Вот так от человека к человеку, от беседы к беседе я и продвигалась вперед, словно по горному серпантину. И меня все больше и больше интересовала личность лидера страны, Джохара Дудаева. Человека, которого в России считают террористом, а остальной мир – героем.

Первая мемориальная доска памяти Джохара Дудаева была открыта 20 июля 1997 года в городе Тарту (Эстония) на стене гостиницы «Барклай». Надпись на ней гласит:

«В этом доме работал в 1987—1991 годах первый президент Чеченской Республики Ичкерия генерал Джохар Дудаев».

20 сентября 2007 г. была открыта доска в Полтаве на доме № 6 по улице Никитченко

Босния и Герцеговина — Горажде, улица Джохара Дудаева

Латвия — Рига, аллея Джохара Дудаева (с 1996)

Литва — Вильнюс, сквер Джохара Дудаева

В сентябре 1998 года в сквере, названном именем Джохара Дудаева, который находится в вильнюсском микрорайоне Жверинас, был открыт каменный памятник. На нём выбиты строчки поэта Сигитаса Гяды, посвященные Дудаеву.

Надпись на литовском гласит: «О, сын! Если дождёшься следующего столетия, и, остановившись на высоком Кавказе, оглядишься вокруг: не забудь, что и здесь были мужи, поднявшие народ и вышедшие свободы святые идеалы защитить» (перевод дословный).

Польша — Варшава, площадь Джохара Дудаева (с 2005)

Турция:

Дариджа, провинция Коджаели, парк Джохара Дудаева

Афьонкарахисар, улица Джохара Дудаева

Украина:

Ивано-Франковск, улица Джохара Дудаева (с 1996)

Львов, улица Джохара Дудаева (с 1996)

Хмельницкий, улица Джохара Дудаева (с 2015)

Киев, улица Джохара Дудаева (с 2019)

/Википедия/

«Дудаев для бойцов был, как зарядное устройство. После получасового общения с ним, у людей появлялась уверенность в победе и хорошее настроение», — сказал про своего Президента его соратник Хусейн Исханов.

****************************

И я нашла человека, близко знавшего Джохара Мусаевича. Глава администрации района, член Совета Безопасности, помощник Президента по особым поручениям, сподвижник и товарищ по работе первого Президента Ичкерии – Ортаханов Абдулла.

Т.Р.: – Здравствуйте, уважаемый Абдулла. Спасибо, что согласились побеседовать со мной. Меня давно интересует личность Джохара Дудаева. И я, как телезритель и, вообще, человек, живущий совсем в другом государстве, сначала считала его главарем банды. Правда, не обижайтесь, но единственное, что я о нем знала из СМИ — это то, что он был предводителем боевиков и террористов, взрывающих и похищающих… в общем, портящих жизнь честным налогоплатильщикам. И только получив доступ в интернет, с удивлением узнала, что он был советский генерал, летчик. И еще больше меня удивило то, что никаких бандитов и не было. Он был Президентом отдельной независимой суверенной страны. Вы ведь знали его лично. Пожалуйста, расскажите, каким он был? Просто, как живой человек. Лидер, офицер, общественный деятель.

Абдулла Ортаханов: –  Здравствуйте, Татьяна! Моё почтение и уважение к вам, как к творческому человеку, стремящемуся познать истину и пытающемуся раскрыть её перед обществом. И буду рад возможности ответить на интересующие вас вопросы про нашего Президента, героического сына нашего народа, погибшего на пути Свободы, защищавшего наше Государство – Чеченской Республики Ичкерия.

Т.Р.: — Вы лично встречались с Джохаром Мусаевичем?

Абдулла Ортаханов: – Конечно! И по работе, и по жизни, и по войне. Он был не только Президентом. Он был наставником. Я очень горд, что имел возможность работать с ним. Безмерно рад, что был его соратником в борьбе за построение нашего государства. Искренне сожалею, что не был с ним в этот роковой апрельский вечер. Видно судьба и Всемогущий уготовил для меня другое испытание. И дай Бог, чтобы я не опорочил свой путь в конце жизни.

Т.Р.: – Смерть Джохара Дудаева – невосполнимая потеря для вашей страны и для всего человечества. Такие люди рождаются раз в сто лет, и к нашей беде, они долго не живут. Джохар Мусаевич был истинным лидером чеченского народа. Как проявлялось это его качество?

Абдулла Ортаханов: – Помню выступление Джохара на Первом съезде Чеченского народа, в здании грозненского цирка, ещё в бытность Советского Союза. Никому не известный, точнее малоизвестный, Джохар выступил в прениях и своей короткой, но зажигательной речью сумел завоевать доверие делегатов и гостей съезда. Чем он взял аудиторию? Каким образом смог снизойти до уровня масс боевой генерал? Простотой общения и широтой мышления. Он так просто сказал тогда: «А почему мы не можем иметь своё государство? А почему нам не иметь своего министра обороны?». Зал взорвался. Мечта миллионов и живых, и погибших в многовековой борьбе, вновь обрела смысл, в воздухе витало: Свобода, Свобода, Свобода, Нохчичоь /Чечения/.

Или другой пример. 31 марта 1992 года, полгода не прошло его президентства. Вооружённые люди при поддержке российских силовых структур готовят военный переворот. Захвачены: Дом Радио, Телевидение, ряд административных зданий. Пролита первая кровь. При захвате Дома Радио убито шесть членов нац.гвардии. Еще двое погибли при защите Телецентра. Мгновенно со всей Республики съехались в Грозный десятки тысяча людей в поддержку Президента и Парламента. Безоружный народ освободил ряд административных зданий и Дом Радио. После обеда безоружный народ под традиционный зикр двинулся в сторону Парка Кирова, где располагалось телевидение. Оно было оцеплено тремя кольцами вооружённых антиправительственных сил неизвестного происхождения. /Сегодняшних «зелёных человечков»/. Безоружный народ освободил все эти объекты и требовал со всей жестокостью расправиться над обманутыми. Вечером перед ними выступил сам Джохар раскрыл пагубность данного вида наказания. Народ воспринял его призыв, как должное и оказал полную поддержку Президенту.

Следующий. Вскоре после моего назначения Главой одного из крупных районов Республики мы с моими друзьями встречаемся у Джохара на улице Шекспира 1, где он жил у своего брата. Обстановка в Республике была крайне напряжённой. Городская милиция во главе с Мэром Грозного Гантамировым попыталось воспрепятствовать работе исполнительных органов и при поддержке продажного духовенства и российских наёмников, в нарушение Конституции и Законов Чеченской Республики Ичкерия попыталась провести импровизированный референдум о статусе исполнительных и законодательных органов государственной власти. Закончилось все военными столкновениями и жертвами с обоих сторон. И тогда в нашей беседе один из близких родственников на повышенных тонах требовал провести жёсткий порядок, уничтожить всех врагов независимости, начать преследование по политическим мотивам. На что Джохар резко оборвал его, немного нарушив при этом правило чеченского этикета: «Нет, не буду я убивать людей и не позволю даже. Никто не имеет права лишать жизни человека. Аллах не дал никому такого права. Люди прожившие во мраке сатаны 70 лет, не могут в одночасье изменится. Его величество народ решит их удел, а я попытаюсь им объяснить ситуацию и показать кто наш извечный и коварный враг».

Или ещё один эпизод. Начался 1994 год тревожными действиями по периметру границы Чеченской Республики Ичкерия. Выпущенный из Лефортово Хасбулатов взялся за на нашу Республику. Окружил себя преступниками типа Лабазанова, Гантамирова, Автурханова. Последний был назначен Российскими властями главой временной администрации. Захватив часть территории Надтеречного района, создали совместную военную базу при непосредственном участии уже спецслужб и минобороны России. Идёт у нас заседание Совета Безопасности. Готовятся и обсуждаются силовые меры по преодолению этого кризиса. Народ перед Президенским Дворцом ждёт выступление Президента. По окончании заседания Совета Безопасности Джохар выходит в народ. Из толпы звучат неистовые призывы ликвидировать, уничтожить, убить всех врагов. Дать разрешение мстителям уничтожить эту «мразь» Хасбулатова. А Джохар очень спокойно и уверенно говорит: «Если бы только Хасбулатов? А вы знаете сколько таких Хасбулатовых подготовила Россия в течении последних 400 лет. Не надо убивать Хасбулатова, не надо искать врагов среди чеченцев и мстить им. Надо объяснить и объединиться нашему народу, чтобы таких предателей и рабов собственных животов не было в нашей среде. Нужно нам самим разрушить этот жалкий кров рабства».

И таких примеров очень много на моей практике.

Т.Р.: – Да, провокаций в вашей стране было очень много. Кто знает, если бы вместо призывов к национальному единству, Джохар Мусаевич действовал более жестко и нетерпимо к противникам, Ичкерии удалось бы выстоять. Но чем бы тогда ваша власть отличалась от режима Кадырова? Все ваши противники, военные и политические, получили бы нимбы и стали святыми. Дудаев наверняка это понимал. Он же был офицер с огромным опытом службы и взаимодействия с людьми. И он был высокообразованный человек. Мне кажется, он был очень интеллигентным. Я права? Если – да, то как проявлялось это качество в жизни и в его работе на посту Президента ЧРИ?

Абдулла Ортаханов: – Да, Татьяна, Джохар был высокообразованным и на редкость для военных, интеллигентным. Хотя это слово для чеченского общества, после восстановления нашей государственности, обрела несколько иную сторону, иной смысл. Я попытаюсь несколько шире объяснить данную точку зрения. Подавляющее большинство имеющейся в Республике так называемой интеллигенции занялась конкретным саботажем. А потому и слово-интеллигенция стала синонимом ненависти к народу, как к движущей силе. Учёные, деятели культуры и искусства, профессорско-преподавательские кадры, известные политики, духовенство и, наконец, весь бывший партийно-хозяйственно актив со всеми силовыми структурами – стали против зарождающихся институтов власти. А ещё, честно говоря, у них под ногами зашаталась система, при которой они жили беспечно и припеваючи. Коррупция на закате СССР охватила все эшелоны власти. Круговая порука заедали сверху донизу общественные институты. И в таких условиях очень трудно было сохранить элементы интеллигенций. Однако, Джохару в этих тяжёлых условиях удалось сохранить все нормы чеченского этикета, ибо всё это вбирало в себе, по чёткому выражению Яндарбиева, твердого последователя и соратника Джохара, — Чеченскость. Помню, однажды, выездное заседание Кабинета Министров, которое проходило в республиканском ведомстве Чеченэнерго, где руководителем был Усамов Нурди, в последующем ставший Героем России. Это было очень важное ведомство для всей промышленности, да и для всего народа, в условиях тотальной блокады со стороны России. Руководство Чеченэнерго считало себя сверхпрофессионалами, на самом деле они и были профи своего дела и в тяжелейших условиях обеспечивали электрическую энергию во всех сферах жизнедеятельности. А потому несколько высокомерно относились к, на их взгляд, некомпетентному Правительству. Началось совещание. После ознакомления с повесткой, начинается работа. Выступает руководитель Департамента. Главный инженер отрасли, ряд директоров ТЭЦ и руководители отраслевых сетей. Высокая технология, насыщенность цифр и расчетов, использование ведомственной лексики и все это показное, напаренное. С некоторой бахвалой. Слово берет Президент. В отличие от выступавших определяет дальнейший регламент, намечает посещения ТЭЦ-2, и там планирует короткое продолжение. «Мне, говорит, 20 минут для справки и ответов до пяти минут». Несмотря на то, что выступающие проявили, и это чувствовалось, парное высокомерие, Джохар, в свойственной ему манере пообщался ровно 20 минут, однако поверг участников в шок. Насколько профессионально, взвешенно, со всеми инженерными расчётами, прогнозом и перспективой развития энергетики, используя при этом взаимозаменяемые источники и сырьё. Ровно через 25 минут зашёл его начальник охраны и мы отправились в ТЭЦ-2. Как мне потом рассказали остальные ещё долго оставались на своих местах говоря между собой: «Вот это лётчик».

Т.Р.: – Скажите пожалуйста, а какое впечатление произвел лично на вас Джохар Мусаевич при первом знакомстве, когда вы его только увидели и начали общаться?

Абдулла Ортаханов: – Я слышал о нем очень много, задолго до его появления в Республике. Знал о нем, как о первом генерале-чеченце, хотя сам он никогда не кичился этим. Позже, в одном из интервью, Джохар скажет, что он не первый генерал, а что он: «Миллион первый». Почему миллион первый? Потому, что в 90 году численность чеченцев, впервые, за последние 500-600 лет превысила миллион человек. Так вот, первая моя личная встреча состоялась весной 1992 году. И организовал её мой близкий знакомый и великолепный учёный, политик и, наконец, очень мужественный человек — Иса Арсамиков, позже убитый вместе с Экиевым Жалавди на театральной площади города, тогда ещё Грозный. Кстати, нынешний проспект Путина — убийцы чеченского народа, в прошлом назывался — проспект имени И.Арсамикова. В этот период был призыв ко всем образованным, грамотным специалистам вернуться на родину и внести свою лепту в построение чеченского государства. Среди прочих оказался и мой брат, работавший в то время в Ленинграде на очень ответственной работе в силовых структурах. А временная резиденция Джохара находилось на этот период в здании бывшего Совмина. Рабочая обстановка тогда напоминала примерно, как показано было в фильме «Ленин в Смольном» в 1917 году. Знакомый заводит нас, а сам уходит. Джохар выходит из-за великолепного громадного стола с зеленоватым сукном, встречает нас у дверей этого огромного кабинета и приглашает сесть за стол. Сам садится напротив и начинается, примерно, получасовая беседа. Говорит в большинстве сам, но с таким пафосом, как будто мы знакомы всю жизнь. Расспрашивает брата об обстановке в Питере, делится кое-какими сведениями, расспрашивает о каких-то личностях, о его профессиональной подготовке и готовности оказать содействие в случае необходимости. Ну и в конце приглашает брата на работу. Обещает пока должность замминистра внутренних дел. Я был в шоке. Мне приходилось и раньше, в пору Советского Союза, бывать на разных приёмах у высоких начальников и руководителей, но такого приёма и радушия, такого доверия и расположения я не испытывал никогда. Эта чистота и доброжелательность были у него от Бога. Очень сильно любил Он свой народ, испытавший неимоверные трудности в свои лихолетья. Всеми фибрами души был верен делу, которому Он посвятил свою жизнь. И завещал нам, своим соратникам по общей борьбе, довести это дело до победного конца.

Т.Р.: – Читала, что Джохар Мусаевич во время провозглашения Эстонией независимости отказался вводить войска в Таллин и блокировать здания правительства и телевидения. Как думаете, это правда?

Абдулла Ортаханов: – Да, это правда. Более того, мне пришлось побывать в этих местах, участвовать в работе одной молодёжной конференции. Посетить места, где он жил и служил, беседовать с очевидцами. Везде я слышал о нем только слова благодарности и признания. Жители рассказывали, как Дудаев организовывал дни открытых дверей, показывал им святая святых — ангары для самолётов дальней стратегической авиации. В знак благодарности власти прибалтийских государств, и не только Эстония, увековечила память, назвав имени Джохара Дудаева скверы, улицы и парки городов. А в доме, где работал Дудаев, висит мраморная доска в знак безмерной благодарности и уважения.

Т.Р.: – Какой в дальнейшем видел Ичкерию Джохар Мусаевич? К противостоянию или сотрудничеству шел он с соседними странами?

Абдулла Ортаханов: – О! Это очень важный вопрос. И для обывателей, и для соседей – и просто у кого ещё остаются шоры. Джохар понимал, что в этом омерзительном и подлом мире, трудно будет одному строить своё государство. Он видел гораздо дальше всех постсоветских руководителей, получивших в наследство большие должности и боявшиеся потерять их. Среди них был и Шеварднадзе, и Алиев-старший, хотя последний оказал Дудаеву ряд услуг. О помощи речь, конечно, не идет. А вот с Абульфаз Эльчибей у него сложились довольно-таки дружественные отношения. И неизвестно, как они продолжились бы, если бы не роковые события. Шеварднадзе в приватной беседе прямо и сказал, что он боится и не пойдёт против России. С его предшественником, Звиадом Гамсахурдиа у Джохара были не только дружеские и деловые отношения, но и единство взглядов на будущее Кавказа. Кстати, сразу после принятия Конституции ЧРИ, на второй день, 13 марта 1992 года, Указом Президента Грузии и Постановлением Парламента Грузии Чеченская Республика была официально признана. Только у последующих Президентов и руководителей Парламента Грузии, не хватило воли и мужество вернуться к этим документам, хотя Саакашвили издал указ, что все принятые после 1991 года указы и постановления, всех Президентов, считаются действительными. Даже в мире и речи не было о европейском или ином союзе, когда Джохар предложил создать «Кавказский Дом /Союз/. Соседним регионам России Дудаев предлагал заключить двусторонний или многосторонний договор по всем спорным вопросам, проведя на время мораторий на территориальные споры. А с президентом Ингушетии подписал договор об отсутствии границы и запрете проведения межеваний. И в знак доброй воли передал часть Сунженского и Малгобекский район в ведение Ингушетии без права межевания. В случае определения границ между братскими народами, граница будет определена по 1934 году. С Атаманами Терского и Донского казачества были заключены договора о сотрудничестве. Работа была титаническая. Размах был очень широкий. Отношения предлагались самые добрососедские и открытые. Вот почему российская политическая элита и прежде всего военно-политическое руководство боялось встретится с ним и поговорить по всему комплексу вопросов, хотя Джохар до последнего призывал к диалогу.

Т.Р.: – Светским или исламским видел будущее своей страны Джохар Мусаевич?

Абдулла Ортаханов: – Если сказать вкратце о форме государственного устройства – то ни о каких радикальных формах правления речь не шла.

Т.Р.: – Я читала, что Джохар Мусаевич во время своего президентства жил вовсе не во дворце, как мы привыкли, видя перед собой пример других президентов на постсоветском пространстве. Расскажите пожалуйста про эту сторону его жизни. Про его быт, семью, образ жизни и о привычках, если можно, конечно.

Абдулла Ортаханов: – Да, действительно у него своего дома ещё не было, и он жил у брата, как я уже сказал — на Улице Шекспира, 1. Где-то в 1993-94 году, если не изменяет память в Закан-юрте начали строить дом. Так и не достроили. С этим домом связана и трагедия. Как-то в мае 1994 года, Дудаев поехал проведать строительство своего дома. Вместе с ним была не большая охрана и сопровождал его министр внутренних дел ЧРИ Магомед Эльдиев. Это был строящийся небольшой двухэтажный дом, какие были у многих чеченцев. Ни дворцы с бассейнами, ни виллы с громадными постройками, а обыкновенный двухэтажный дом на небольшом участке. По возвращении обратно дорогу, по которой он должен был ехать, успели заминировать. Действовали профессионалы, скорее всего засланные разведчики ГРУ, которые действовали на части территории Надтеречного района. Машина Дудаева успела проехать, а находившийся поблизости эпицентра взрыва автомобиль министра взорвался. В результате министр и его заместитель погибли на месте. Магомед был очень мужественным человеком с неиссякаемой энергией, преданный общему делу. На редкость твёрдый и волевой. Накануне я встретился с ним, и мы обсудили важные дела, связанные с орг.преступностью. И что характерно, у него в отличие от всех бывших министров была воля и решимость.

Про быт и семью я знаю мало, но Джохар никогда не сторонился, бывал в гуще. Как-то мы, руководители районов, запланировали встречу у одного коллеги с горного района. Ну и на всякий случай, мы даже и не думали, что приедет, пригласили Дудаева. Прошёл день, все мы остались переночевать. Джохар не приехал. Кто с охоты, кто с рыбалки возвратились – и все были раздосадованы. Легли поздно. Ну, а наутро слышим рёв мотора. Никто особо и не замечает, мало ли в горах двигается техника. Спустя время отчетливо слышно не только гул мотора, но и на горизонте появляются контуры вертолёта. Это Джохар прилетел, сделав для нас сюрприз. И сразу же по приземлении: «А где мой шашлык?».

Или другой пример. Мы на трёхдневном семинаре в Гудермесе. Приезд Президента и не планировался. Плотный график работы. Разнообразные выступления, доклады юристов, экономистов, управленцев. И к концу третьего дня, неожиданно для всех нас приезжает Джохар, проводит мастер-класс политической науки, там же делает для нас всех заказ на униформу в случае военных действий, производя нас в военных, награждает грамотами и сертификатом об окончании. Остаётся на ужин и также быстро как появился уезжает. От Джохар тянула какая-то аура, он был до невозможности прорицателем. И всё и обо всех знал. Словно он был самой большой книгой, невесть откуда взявшейся.

Ещё не надоел? А для меня это тяжело воспоминать. Может быть, Всевышний сохранил меня для этих воспоминаний, а может и на большее. Хотя у меня были и очень опасные ситуации на грани жизни и смерти.

Т.Р.: – Понимаю вас. Хотите закончить беседу? У меня осталось еще два вопроса.

Абдулла Ортаханов: – Отнюдь. Продолжайте, если вам угодно.

Т.Р.: – Спасибо. Понимаю, вам больно вспоминать это. Но скажите, пожалуйста: спецслужбы Российской Федерации несколько раз покушались на жизнь первого Президента Ичкерии. И им это удалось 21 апреля 96 года. Теперь я понимаю, что это была самая черная дата в жизни страны. Как вы думаете, Джохара Мусаевича имел хоть маленькую возможность избежать гибели в тот трагический день?

Абдулла Ортаханов: – В тот роковой вечер я находился на тезете у Закаева, на тот период министра культуры и командующего одним из военных секторов Юго-Западного фронта. Электричество по периметру сел было полностью отключено. Готовились капитально. Видимо никакой возможности у Джохара не было, ибо этот ракетный удар был Его. Раньше в Рошничу, когда нанесли ракетный удар по дому, где он проводил рабочие встречи с командирами и политическим руководством, он успел едва покинуть место. Тогда были убиты и ранены около десятка человек, в том числе и охранник Президента Магомед Хачукаев, добрейшей души человек, мужественный и опытный.

Помниться, в конце февраля 1996 года в селении Гехичу, после Кизлярско-первомайской диверсионной операции, мы с моим коллегой остались наедине с Президентом. Разговорились на разные темы, ну и коснулись об улучшении личной безопасности, о перспективах возможных переговоров с российской стороной, о возможном появлении лазутчиков. Джохар говорит, оказывается у него была обширная информация: «Не пойдут они со мной на переговоры, найдут более подходящую кандидатуру и с ним договорятся. И если бы я не боялся Всемогущего, чтобы окончить войну, наложил бы я на себе руки».

Как потом рассказали очевидцы, в том числе выжившие, после окончания основного сеанса связи с депутатом Госдумы РФ Боровым, Джохар, отправив всех, снова развернул антенну и начал повторный сеанс. Об этом же рассказывает Дейнекин в своих ответах. Вот как примерно он рассказывает: «Запеленговав радиоточку, поступила команда дежурившему экипажу подняться. После этого при подлете к месту сигнал исчез. Экипаж развернулся на базу, а спустя короткое время радиосигнал возобновился и экипаж получил приказ снова развернуться и нанести ракетный обстрел по цели». Так российские преступники с американскими ракетами точного наведения убили Человека Века, Президента Чеченской Республики Ичкерия генералиссимуса Джохара Дудаева.

Т.Р.: – Погиб Президент Дудаев. И вскоре подписали Хасавюртское соглашение. И начались провокации. Не думаете ли вы, что при его жизни таких провокаций было бы меньше? Ведь соглашения в Дагестане были подписаны с тем, чтобы потом снова начать войну, но перед этим окончательно облив грязью вашу страну. Как вы думаете, был ли Джохар Мусаевич самым опасным противником Кремля?

Абдулла Ортаханов: – Начнём, пожалуй, с конца. На мой взгляд Вы четко определили: «Джохар Дудаев был самым опасным противником Кремля», а также для зарождающейся в России экономической формы дикого капитализма. Он мог быть игроком раздела богатства и вооружения, оставшегося на постсоветском пространстве, после её развала. И у него, на мой взгляд, были кое-какие рычаги влияния. А что касается Хасавюртовских соглашений, то они безусловно сыграли определенную роль, но не положили конец войне. У Джохара была своя Концепция. И только следуя четко в рамках этих принципов, можно было закончить войну окончательной победой. Они были просты и возможны. На войну у России уходили огромные средства. Она была не популярна. На международной арене Россия выглядела как убийца. Массовые недовольства проявлялись в политических кругах России. Рейтинг Ельцина падал с каждым днём. Экономический коллапс потряс страну. Все это положительно сказывалось на нашу ситуацию. И Россия вынуждена была бы согласиться на наши условия. А условия были просты. Первое и главное: «Не заигрывать с переговорщиками, ибо они имеют не только механизмы давления и подкупа, но и методы устрашения, а мы даже не имеем опыта ведения таких переговоров. Все стратегические вопросы, вопросы мира и послевоенного устройства, а также механизмы возмещения ущерба, т.е. фактической контрибуции, решать при непосредственном участии третьей стороны». Обсуждать вопросы о совместных действиях в области безопасности региона, сделав акцент на наш боевой опыт. Однако судьба распорядилась иначе. Мина замедленного действия дала о себя знать сразу же после выборов Президента. И мы имеем сейчас то, что имеем.

Т.Р.: – То есть, страна под руководством Джохара Мусаевича была опасна и в состоянии мира, и в состоянии войны. И начало второй русско-чеченской войны было заложено в конце первой. Для того, чтобы уничтожить Ичкерию, понадобилась ложь всемирного масштаба про то, что Джохар Мусаевич имел не маленькие средства из бюджета республики. Вроде бы «налево» продавалась нефть, были другие доходы. Что-то происходило с авизо Центробанка. И везде вспоминают «геноцид русских» в вашей стране. Было ли в реальности хоть что-то подобное? Хотя бы малая основа, толика правды в этой лжи? И как на все это реагировал ваш Президент?

Абдулла Ортаханов: – Чего только не пишут про Джохара, какие только сказки не придумывают о его богатстве, о его семье. Точно не помню, но где-то порядка двадцати человек, близких родственников Джохара, погибли, защищая свою Родину. Назовите хоть одного Президента, у которого вся родня воевала.

А теперь о его богатстве и краже бюджетных средств. Абсолютнейшая ложь и бессовестный поклёп в стиле Йозефа Геббельса: «Чем чудовищная ложь, тем она быстро принимается». На момент распада СССР в Чечено-Ингушетии добывалось нефти менее 10 млн тонн. К 1990-1992 в Чечне сократилась добыча на более 12-15%. К началу 1993 года по уровню к 1992 году сократилось еще на более 25 процентов в связи с изношенностью основных фондов. С 1992 года Россия в нарушении всех норм международного права в одностороннем порядке отказалась даже выплачивать пенсии. Чечня находилась в абсолютной блокаде. И в этих условиях говорить о каких-то украденных Президентом бюджетных деньгах считаю весьма оскорбительным. В 1992-93 годах по решению правительства каждый человек в семье получал чеки на получения бензина, если не изменяет память 10 литров на человека ежемесячно, независимо: есть у него автомобиль или нет. Обладатели могли продать, обменять, подарить. Семьи у нас большие в среднем до 10 человек, а с приписками получалось более 10-15 человек, все-таки мы продукт СССР и без этого на могли. Помню, был заместителем мэра одного крупного района. Приходит ко мне сосед, а я как раз курировал эту сферу. Он говорит: помоги мне получить чеки быстро, что он торопится и должен ехать. Ну я помог, взял у него справку о составе семьи, а там, вижу, около 20 человек. Я-то знаю, что у него семья небольшая: чета и 3 детей. Спрашиваю, что это? Он отвечает: «Я выезжаю, мне нужно было, сделал «грев», и мне написали». Что я сделал после этого, будучи представителем власти, я не буду рассказывать, слишком долго получиться.

Или другой пример. Всем инвалидам, ветеранам войны и труда выдавались карточки на получение бесплатного хлеба. А сам хлеб стоил 1 рубль. Это 93-94 годы, а в соседних регионах России 10-12-15 рублей.

Или ещё – про «геноцид» русских. Основная диаспора этнических русских находилась в Грозном, ну они и были самые социально не защищённые. Наши хоть имели родственников в селе. Для таких были организованы специализированные социальные столовые, где они могли кушать бесплатно. Меню ничем не отличалось от прежнего, когда за еду нужно было платить.

Или другой пример. Татьяна, все это имело место, — а не фантазия. В канун каждого Нового года всем детям с начала до 5 лет, а потом и до 7 лет выдавались бесплатно Новогодние Подарки. Ну уж как распределяются – это уже дело органов местного самоуправления и насколько честно и эффективно – дело самих граждан и местных властей. В Республике на тот период было 424 или 442 населенных пунктов, и ни Президент, ни министр не ограничивали свободу действий.

Да, безусловно, имели место кражи нефтепродуктов со стороны отдельных руководителей и ведомств. Как же без этого. А когда и где у нас, в бывшем СССР, этого не было?

А насчёт Авизо лучшим доказательством непричастности государства Ичкерии к преступлению является письмо Президента Дудаева российскому Президенту Ельцину, где Джохар предлагает Борису Ельцину провести совместное расследование и обещает помощь в разоблачении преступников и возмещению понесенного ущерба.

Я искренне благодарю вас, что пытаетесь донести правду о нас. Сейчас, когда нас разделили на десятки разных течений — подрастающее поколение и нынешняя молодёжь не знают историю нашей страны. Люди зомбированы — и очень важно писать об этом. Хотя бы для истории. Рад нашему, хотя и заочному, знакомству и благодарю вас за все, что делаете во имя торжества справедливости. Спасибо и до свидания.

Т.Р.: – Удачи и счастья вам. Спасибо за интересную беседу.

Абдулла Ортаханов: – Взаимно.

Послесловие.

Вот и закончилась серия моих интервью о Ичкерии и ичкерийцах. Комментарии к ним писали незнакомые мне люди. В основном негативные. Некоторые высказывания сейчас приведу тут.

«Всех настораживает ваша хвалебная ода Дудаеву. Если есть план печаться именно в Чечне. То пожалуйста. Если в России, то шансов нуль», — у меня везде шансов – нуль. Это для общего кругозора оппонентов. Но зато в Чечне у меня есть верный шанс попасть в подвал и прочувствовать всё на своей шкуре и опыте. Но – опыт такой я не считаю плодотворным. Так что посижу уже у себя дома.

«Мне и так было понятно, к чему вы вели, выкладывая якобы свои интервью, а сейчас вообще финиш!!! Как говорит Артем Шейнин: за кого топите? Вы против России, находясь в Узбекистане? На месте следственных органов я бы обратила на вас внимание!!!» — это написала в комментарии к моему посту о Военной присяге, которой пытались прикрыть военные преступления в ЧРИ, неведомая мне Надежда. Хочу ответить ей так, чтобы видели все читатели: «Нет, уважаемая Надежда, я – за Россию. Можно даже сказать, что я топлю за Россию. Но следственные органы меня вряд ли поймут».

Меня любые органы не поймут, даже просто граждане. У них, почему-то, тут же вспыхивает сигнальная лампочка, указывающая недопустимый уровень работы мозга. Не скажу, что мои интервью заставляют очень крепко задуматься. Скорее, они просто рушат стереотипы. Людям трудно поверить, что повстанцы ЧРИ были не заросшие до ушей бандиты, нет – достаточно просто посмотреть фото тех лет. Армию РФ встретили граждане другой, независимой, свободной страны, и они были простыми людьми. Нисколько не религиозными фанатиками (идеи ваххабизма им забросили извне, чтобы опорочить перед мировым сообществом). Это были простые рабочие, учителя, сельчане. Многие даже – атеисты. И некоторые – никогда раньше не служили в армии. Они встречали внешнего агрессора, интервента, почти без оружия, с самодельными «коктейлями Молотова». Они сражались мужественно и выстояли. Ичкерийцы победили в первую русско-чеченскую войну. Но не выдержали вторую. Слишком этих людей было мало на свете и слишком маленькой была их Ичкерия.

Информационную войну они проиграли полностью.

А россияне, в завидном единодушии возненавидели маленькую страну. Люди ведь всегда ненавидят того, кому причинили зло. Чтобы объяснить необъяснимую жестокость, придумали массу легенд. О некоторых я написала в этой книге, некоторые остались вне внимания. Но я доберусь и до них. Всему свое время.

Закончить книгу хочу стихами Аллы Дудаевой, прекрасного поэта, сумевшей в нескольких столбцах выразить свою любовь к мужу и всю трагедию чеченского народа.

Молитва

Я жду тебя, любимый, днем и ночью,
Как сотни женщин – не смыкая глаз,
Шепчу, в который раз с тобой прощаясь:
Пусть это будет не в последний раз.
Пусть не в последний раз тебя я вижу,
Пусть я опять прижмусь к твоей груди,
Молюсь в отчаянье о встрече, расставаясь,
Уходишь снова на полеты ты.
Уходишь снова, так же, как и прежде, –
Пространство сжать и вечность сохранить,
А для меня мгновенья – как столетья,
Как их прожить, как время мне убить?
Как мне убить в душе моей сомненья,
Зачем нужна мне эта синева?
В стальной скорлупке капелька живая,
Ты мчишься в ней, любовь и жизнь моя.
Молюсь я крыльям, бакам и моторам,
Самой судьбе: внемли моим мольбам,
Не урони того, кто сердцу дорог,
Кого сверх звука ты проносишь там.
Он сам себе придумал этот жребий,
Будь милосердной, доброй — пощади!
Развей усталость, не дави на плечи,
С глаз пелену тумана подними.
Он должен быть спокойным, сильным, зорким,
Ведь летчик ошибается лишь раз…
А дома я по тысячам вариантов
Перебираю, не смыкая глаз;
Не остудив прохладой ночи веки,
Разгоряченною рукою касаясь лба,
Я выбегу опять к тебе навстречу.
«Летал, как птичка!», – скажешь, вновь шутя.

1989г.

* * *

Голубые дали, синие леса,
Дальняя дорога – прямо в небеса.
Кровью снег струится, ближе – все видней,
Но не вы бредете по колено в ней.

Но не в вашей крыше черная дыра,
И не ваши дети умерли вчера,
И не ваших братьев в 18 лет
Бронетранспортеры волокли вослед.

Вдоль по всем дорогам в кровяных следах.
Не дошел до нормы геноцид в горах…
Столько слез и крови на земле моей.
Совесть всей Европы, искупайся в ней!

2001г.

***

Кто был на родине твоих отцов,

Прекрасней места не встречал ни разу,

В горах легло немало храбрецов,

За что и как? Тут не ответишь сразу…

Над конусом горы звезда горит,

За ней вершины гор скрываются в тумане,

Но башня там стоит,

В молчании вековом застыла перед нами…

Там стены старые от пороха черны,

Костей белеющих под лунным светом груда.

Рассеяны легенды старины,

Но знают горцы, ждать беду откуда…

Лежат здесь те, кто жизнь свою отдал

За честь и веру гордого народа.

Кто, умерев, опять свободным стал,

Но дорогой была эта свобода!

Россия, твоё имя сотни раз,

Сопровождал проклятием Кавказ!

Сквозь грохот взрывов и от стона гор,

Дрожит вновь воздух и туманит взор…

Земле, сожжённой только недруг рад

И ненавистью полон каждый взгляд.

Никто не заикнётся о правах,

Стоит держава на людских костях.

И не роса, а слезы на траве.

Кровавые ручьи текут в твоей стране…

1996г.

Примечания:

В связи с крайним обострением обстановки в республике, вызванной кризисом в деятельности Верховного Совета бывшей автономии ЧИАССР, узурпировавшим власть и потерявшим законодательное право по следующим признакам:

1. Признания и поддержки на деле группировки ГКЧП, совершившей тягчайшее преступление перед народом и законом;
2. Волеизъявления чеченского и ингушского народов на самостоятельную государственность, выраженную высшими форумами народной власти — съездами этих народов;
3. Выбора и формирования Верховного Совета, как властной и законодательной структуры, исключительно на основе КПСС, признанной прочной системой, приведшей к кризису во всех областях деятельности;
4. Потеря права законодательного органа в связи с изменением статуса ЧИАССР в ЧИР.
5. Признания ИК ОКЧН большинством населения.
6. отсутствия Конституции ЧИР. В целях пресечения дальнейшего обострения обстановки и кризиса, провокационной и подрывной деятельности Верховного Совета, безнадёжно потерявшего связь с народом и не способного управлять в обновлённой обстановке, Общенациональный конгресс чеченского народа

РЕШИЛ

1. Верховный Совет бывшей ЧИАССР с 29. 08. 1991 г. считать распущенным.
2. Поручить депутату Верховного Совета Л. Магамадову совместно с исполкомом ОКЧН, оказав им доверие, сформировать Республиканский комитет для разработки основных законодательных актов государственного устройства с привлечением депутатов Верховных Советов СССР, РСФСР, депутатов всех уровней, научных и общественных политических сил.
3. До 15. 10. 1991 г. разработать:

-Конституцию,

-Закон о выборах,

-Закон о референдуме,

-Закон о гражданстве,

-Закон о президентском правлении,

-Закон о деятельности парламента и конгресса,

-Положение о статусе кандидатов в президенты и провести процедуру принятия гражданства.

4. Предоставить депутату Верховного Совета СССР Л. Магомадову право подписать указанные в п. 2 законодательные акты как временные до избрания главы государства гражданами республики на альтернативной основе. Выборы главы государства провести до 01. 11. 1991 г.
5. Контроль за функциональной деятельностью исполнительных структур на переходный период осуществлять через Исполкомы и местные Советы.
6. Ходатайствовать перед Верховным Советом РСФСР о лишении Д. Завгаева депутатских полномочий и возбуждения уголовного дела по признакам

-признания и поддержки ГКЧП;

-открытым призывом к национальной розни с использованием средств массовой информации, приведшим к критической ситуации;

-выражение недоверие общественно-политическими силами, структурами местной власти, трудовыми коллективами, организациями и учреждениями.

7. Здание бывшего Дома политпросвета Рескома КПСС передать Исламскому институту Аль-Хадж-Насуха.
8. Здание бывшего Рескома КПСС с пристройками передать Республиканскому объединенному музею.
9. Конгресс приветствует народы Дагестана и благодарит за проявленную мудрость и братское решение проблемы чеченцев-аккинцев.
10. Конгресс обращается к осетинскому народу проявить политическую мудрость в решении вопроса возвращения территорий, по праву принадлежащих ингушскому народу.
11. Исполнительный комитет ОКЧН берет на себя ответственность сделать заявление, что целью его является переход к демократическим структурам правления с равными правами всех граждан, независимо от национальности, вероисповедования, политических убеждений.
12. Настоящее Постановление согласовано с президиумом Исполкома съезда народных депутатов Ингушетии всех уровней.
13. Прервать работу съезда с правом возобновления по решению Президиума исполкома ОКЧН.
14. Приветствовать выход в свет первого номера общенациональной независимой газеты «Свобода» и поставить вопрос об издании этой газеты в типографии издательства «Грозненский рабочий».

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ИСПОЛКОМА ОБЩЕНАЦИОНЛЛЬНОГО КОНГРЕССА ЧЕЧЕНСКОГО НАРОДА

ГЕНЕРАЛ Д. ДУДАЕВ

Черновик письма Президента ЧРИ Джохара Дудаева Президенту РФ Борису Ельцину. Взято из книги Джохара Дудаева «Тернистый путь к свободе».

Татьяна Рубцова