Можешь рассказать мне что-нибудь о своем прошлом?

[…] В 1991 году, когда произошли известные всем события, связанные с суверенитетом Чеченской Республики […], я полгода работал с МИД. В то время в горном Карабахе была большая проблема. В основном я работал над этим, потому что были граждане республик, которые лично были вовлечены в этот конфликт. Поэтому власти послали меня забрать их домой. Одновременно я участвовал в поисках павших и в обмене пленными. Во время войны (с Россией 1994-1996 гг.) И после того, как я уехал из города (Грозный), я три месяца служил в ополчении. Когда я был в ополчении, я делал только то, что делали другие солдаты. Генерал Басаев [Шамиль Басаев, Ред.] Кто в то время еще был полковником, он направил меня в штаб, и большую часть войны я служил офицером в Генеральном штабе. Потом вернулся к Басаеву, где служил адъютантом.

Как устроен чеченский военный аппарат? Кажется, что у каждого полевого командира своя армия.

У Басаева нет собственной армии. Он был командиром разведывательно-штурмовой бригады, которая является элитным подразделением чеченской армии. К настоящему времени эта бригада практически снята с действующей службы и передана в подчинение Верховному главнокомандующему. Это означает, что на данный момент отряд не расквартирован, но в случае войны сформируется снова. В этом смысле мы не военнослужащие. Эта бригада фактически прекратила свое существование, но в случае войны переходит в подчинение Верховного Главнокомандующего. Нынешняя структура армии генерала Радуева [Салман Радуев, Ред.], С другой стороны, является автономной структурой. Но это следствие осложнений, возникших в послевоенный период.

До войны не было чеченской армии, по крайней мере, в русских терминах. Все компоненты и части были организованы во время войны по региональному принципу, потому что это был единственно возможный путь. Местные ополченцы организовывались в зависимости от региона, в котором проживали их члены. Таким образом, «Фронты», которых было 7 (позже, очевидно, время от времени создавались и другие, вплоть до того, что в какой-то момент их было даже 14), были сформированы на региональной основе.

[…] Только теперь, когда война окончена, чеченская армия начинает организовываться по классической схеме. В настоящее время трудно отличить новую армию, которая создается, и старую армию, состоящую из остатков частей, существовавших во время войны. Особо сложных проблем нет по сравнению с тем фактом, что на данный момент существуют две разные армии. Во всяком случае, они оба подчиняются [Ставке, ред.]. Последние являются остатками тех фронтов и частей, которые не вошли в состав Нацгвардии и интегрированных в нее войск. Когда формирование армии будет завершено, все те, кто носит оружие и униформу, но не входит в ее состав, сдадут оружие и боеприпасы.

Война прошла три фазы. На равнинах чеченские повстанцы сильно пострадали. Они также пострадали в центре, между равнинами и горами.

Во-первых, чеченских боевиков нет. Это творение российских СМИ. Слово «бунтарь» относится к полуподпольной организации. Такой организацией руководят «повстанцы». Но у нас никогда не было «повстанцев». К сожалению, некоторые из наших менее вежливых командиров присвоили это слово, не слишком задумываясь о последствиях его использования. От них оно начало вращаться среди нас. Как я уже сказал, по состоянию на декабрь 1994 года у нас на вооружении находилось 4 единицы. Все остальное было организовано по сути как местное ополчение. Затем, ближе к концу февраля [1995 г., ред.] Дудаев отдал приказ о расформировании ополченцев, которые с этого момента вошли в состав регулярной армии. Следовательно, с февраля 1995 года у нас были вооруженные силы Чеченской Республики Ичкерия. В этом смысле их нельзя назвать повстанцами.

А как насчет этапов? Если опираться на регионы [сражения, ред.] Ну, было три фазы. Битва за город (Грозный) с 31 декабря 1994 г. по 23 февраля 1995 г .; битва на равнинах с марта 1995 г. по 10 мая 1995 г .; и с 10 мая 1995 г., когда началось крупномасштабное вторжение в Ведено, Шатой и Чири-Юрт, завершившееся в июне 1995 г. Рейд разведывательно-диверсионного батальона в Буденновске под командованием тогдашнего полковника Басаева разрушил их [части]. Россияне, ред.] планы.

Каков был размах рейда Басаева на российский город Буденновск?

Во-первых, рейд на Буденновск был скорее политическим, чем тактическим. Но если посмотреть на это с точки зрения военного искусства, это показывает, что, несмотря на заявления российских военачальников о том, что наша армия была уничтожена, что Дудаев потерял контроль над своими частями, гениальное действие в 350 километрах в Русский тыл, захват территории с отрядом 150/160 солдат говорит сам за себя. Генерал Басаев за пятидневную операцию потерял всего 19 человек. Если не ошибаюсь, только трое из его людей были убиты элитными войсками российской армии во время пятичасового блица. […]. Глядя на это с военной точки зрения […] я тоже не думаю, что американцы, и я не хочу быть оскорбительными, когда они эвакуировали свое посольство в Иране, они сделали больше ошибок, чем Басаев, проводя свою операцию. […].

Вы сказали мне, что войну можно разделить на три фазы. Сколько потерь было в каждом из них?

Сложно ответить, потому что, как я уже сказал, чеченская армия еще не выработала боевой порядок в классическом понимании. […] Общие потери среди наших бойцов были основаны на включении мирных жителей, которые в определенных случаях участвовали в боях. Они умерли в большем количестве, потому что у них не было опыта. […] Большинство жертв произошло во время боев 1995 года, среди людей, которые, не имея оружия, постоянно пытались его захватить. Тактика была предельно простой. Если российский солдат с автоматом оставался в нейтральной зоне, российские снайперы применяли следующую тактику: тот, кто первым попадал в оружие, был ранен. Он, конечно, попросил бы о помощи. Ты можешь оставить труп до наступления темноты, когда это возможно, но когда раненый солдат просит о помощи, обычно три или четыре человека умирают, пытаясь спасти его. Таким образом можно было убить из автомата пять или шесть человек, которые не имели оружия и пытались его отобрать. […].

Каково было обычному ополченцу участвовать в боевых действиях? Не могли бы вы рассказать нам о своем личном опыте?

С одной точки зрения, конечно, нам было сложно бороться с русскими, потому что они были полностью экипированы. […] С другой стороны, большинство солдат служили в рядах Советской армии. […] Это большое преимущество, когда враг говорит на языке, который вы очень хорошо понимаете. Мы довольно часто использовали тактику радиодезинформации. Радиоприемники в захваченных машинах были настроены на частоту собственного устройства. Нашим радистам часто удавалось наводить артиллерийский огонь русских по своим позициям. Мы также часто использовали тактику движения параллельно русским колоннам, чтобы прорваться к ним. Это часто происходило, когда колонны шли ночью или когда мы могли прорваться между двумя позициями, из-за отсутствия координации между частями федеральной армии и Министерства внутренних дел. Достаточно было прорваться между двумя колоннами, произвести несколько выстрелов в одном и другом направлении, и эти колонны вступили бы в бой три или четыре часа. Эта тактика использовалась очень часто.