Сегодня очередная годовщина чудовищного преступления российского руководства — 29 октября 1999 года, когда обезумевшие от ракетных обстрелов гражданское население Чечни, спасая свои жизни, хлынуло в «гуманитарные коридоры» любезно предоставленные Кремлем, они были расстреляны изо всех видов вооружений.

Предлагаю Вашему вниманию рецензии наших друзей: Надежда Банчик, Елена Маглеванная, Давид Кудыков, написанные на книгу «Преступления века России в Чечне» («Чеченский вопрос — окончательное решение»)

Факты, предостерегающие мир
(отзыв на книгу М. Тарамова «Преступления века России в Чечне»)

Надежда Банчик: Признаюсь, мне было трудно написать краткий отзыв на книгу М. Тарамова «Преступления века России в Чечне» («Чеченский вопрос — окончательное решение»). Потому что я — не посторонняя. Давно знаю ее автора, правда, скорее, заочно, — Майрбек Тарамов бесстрашный защитник своего народа, искренне болеющий и за него, и за Россию, изнывающую под чекистским террором; ведь все мы родом из «Союза нерушимого». Кроме того, я еврейка, и от слов «Окончательное решение» на меня веет пеплом Освенцима и мраком бабьих яров, — а ведь и впрямь события, описанные в книге показаниями очевидцев и жертв, воскрешают в памяти если еще не газовые камеры, то ГУЛАГ. Хотя, чем целенаправленный ракетный выстрел по Роддому гуманнее газовой камеры? Чем целенаправленный, цинично подготовленный обстрел колонн беженцев лучше массовых расстрелов в Бабьих Ярах? Чем выкрикнутые из самой глубины истязаемой души последние слова «Оставьте меня, дайте умереть!» отличаются от последних криков из синагоги, сожженной вместе с запертыми там людьми?

Я самые лучшие свои годы провела в Москве, в аспирантуре, в далекие 80-е. И самое страшное, самое горькое для меня — во что превратилась Москва, некогда любимый город, ставший для меня окном в мир высокой поэзии, театра, каких-то недосягаемых высот подлинной русской интеллигенции… «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке», у памятника Пушкину — окуджавский союз для нас был совсем не тем Советским Союзом с его казенной дружбой народов и закостеневшими силуэтами старцев на Мавзолее… Нет, мы не идеализировали окружавшую нас мертвенную пустыню под названием Советский Союз, мы были крохотным оазисом в ней — оазисом светлых мечтаний и теплых человеческих отношений, где национальность каждого использовалась только для взаимооткрытий и взаимооткровений, но никак не для обидных кличек и уж тем более не для какой-то дискриминации. А как мы радовались и гордились 21 августа 1991, когда, казалось, наши грезы материализовались у стен московского Белого дома!

Александр Мень, Дмитрий Холодов, Влад Листьев, Галина Старовойтова, Виктор Попков (благотворитель, правозащитник, ездивший во все «горячие точки» спасать их жителей, — стал одной из первых жертв целенаправленного уничтожения именно благотворителей и правозащитников: застрелен в упор в своей последней поездке в Чечню в апреле 2001, теперь его уже даже не упоминают в списках и перечнях убиенных чекистским режимом); Сергей Юшенков, Юрий Щекочихин, Анна Политковская, Наташа Эстемирова, Станислав Маркелов, Анастасия Бабурова… все они жизнью заплатили за тот, окуджавский союз, за тот ослепительно солнечный августовский день 91-го. За честь русской интеллигенции.

Некоторые из них покинули отечество, ставшее врагом; некоторых страшная гибель настигла далеко от этой страны, которую умом не понять… Еще остаются в живых считанные особи этой человеческой породы, продолжающие сражаться на этом поле неравного боя, рискующие каждым своим мгновением. Противопоставляющие безнаказанному, бесконтрольному, беспредельному разгулу кровавого насилия — свою собственную личность, никем и ничем не защищенную, с обнаженной душой, самоотверженно сострадающей каждому человеку, а не безликой массе. Майрбек Тарамов принадлежит к этой породе. Лишенные «богатырских» черт, безоружные, они идут с открытым забралом против всемогущих, вооруженных до зубов сил зла, в вихре клеветы и ненависти, взвинченной с самого верха. Из того самого Кремля, которым я некогда любовалась.

Страна моей юности превратилась во враждебное мне государство, потому что объявила войну моему сословию — интеллигенции. Взвихренная пустыня объявила войну своему последнему оазису. Вот истинная подоплека вакханалии «окончательного решения чеченского вопроса — демонстративное, эпатажное торжество Бесчестья, захватившего власть!» Я, оказывается, не только еврейка, я еще и немка времен гитлеровской Германии — мне больно и стыдно за мой русский язык, за Пушкина и Окуджаву, за мою Москву, изуродованную воинствующим, издевательским цинизмом новейшей эпохи…

Я, еврейка из Украины, — чеченка и русская одновременно, и это единение во мне всё сильнее с каждым терактом, в котором гибнут без разбору национальностей, сословий, возрастов, — лишь те, кому случайно не повезло оказаться в некий момент в некой точке… Но еще больнее слышать лицемерные соболезнования российским властям — будто не они устроили этот кровавый режим, будто они столь же невинные жертвы, как погибшие и пострадавшие от взрыва! Будто ответственным за судьбы мира неведомо, что во всех крупных терактах, как только осядет пыль от взрывов, проступает кровавый след Лубянки! Будто весь мир не знает, что необходимо сделать для прекращения этой вакханалии убийств и лицемерного фарса на крови!
Книга Майрбека Тарамова пробивает брешь в этой брехне. Кровь стынет в жилах — на что оказались способны мои соотечественники! Ладно, Путин надежно укрывается за кремлевской стеной и за стеной своих несметных богатств… Но обычные русские ребята, посланные заведомо на палаческую «работу» — а ведь многие не гнушаются «зарабатывать» этим немалые деньги! А обычные москвичи, петербуржцы, рязанцы, жители какого-нибудь села, с тупым упорством отворачивающиеся от страшных фактов и внимающие самообману, обрушиваемому на них из телеящиков? Неужели они после всего этого могут спокойно есть, спать, работать?

Нет! Каждый раз всплывают факты, говорящие о том, что те, кто вкусили безнаказанного кровавого разгула в «чеченских командировках», уже не могут вернуться к нормальной жизни. Они несут в себе бациллы насилия, сея их по всей России — дебошами, беспричинными расстрелами мирных людей, вспышками беспочвенной ярости… Вирус грязной войны, занесенный выходцами с Лубянки на Кавказскую землю, возвращается в Россию заражением целых поколений, почти всего народа! Кажется, нынешние российские самодержцы превзошли уже красных кхмеров и неумолимо приближаются к уровню палача всех времен и народов, кровавого Сталина. Кто их остановит? Кто спасет безнадежно больную страну от эпидемии насилия?! Перед глазами встает еще одна историческая картина — 1917 — 1920-й. Террор красный, террор белый — ничем не отличаются друг от друга. Сколько осталось до этого рубежа кровавому российскому поезду, на всех парах несущемуся назад?!

Мир Большой Политики, стражи западной демократии, подсаженные на российские нефтегазовые трубы, неужели вы тешите себя иллюзиями, что вы отгородитесь от все более наглеющего российского беспредела?! От гражданской войны, вновь охватившей Россию и уже не вмещающейся не только в крохотную Чечню, но и во весь Кавказ? Вы думаете откупиться Кавказом от лубянских хищников, потерявших разум от нахлынувшего на них разворованного богатства, превосходящего богатство всех арабских шейхов?! Вы полагаете, что всё это не закончится бессмысленным и беспощадным русским бунтом в эпоху ядерного оружия? Или вы позаимствовали у страусов реакцию на такие события?
Читайте книгу, делайте выводы…

Надежда Банчик,
журналист, правозащитник, США

Елена Маглеванная: Я принимала участие в редактировании книги Майрбека Тарамова «Преступления века России в Чечне» — по просьбе автора. Книгу, естественно, прочла от начала до конца. Что могу сказать.

Попытки создать документальную летопись событий двух чеченских войн предпринимались и раньше. Однако в основном они, на мой взгляд, были существенно подпорчены стремлением авторов описать все, так сказать, «объективно и непредвзято», то есть со стороны. На поверку эта мнимая «объективность» оборачивалась уравниванием, лицемерной постановкой на одну доску преступника и жертвы, агрессии российского державного монстра против независимого чеченского государства и священной борьбы самих чеченцев за свою свободу.

В этой книге мне очень понравилось то, что она написана именно чеченцем, не стесняющимся называть вещи своими именами – оккупацию оккупацией, геноцид геноцидом – без всяких реверансов в сторону противника. Да, настрадавшейся от войн чеченской земле, как никакой другой, нужен мир – но мир невозможен, пока наши погибшие не отомщены, пока не названы поименно и осуждены виновники всех этих страшных событий последних лет.

Еще мне очень понравилось, что книга написана не в форме статистических данных – число погибших, масштабы разрушений и пр. – а в форме живых рассказов участников и свидетелей происходящего. Как ни крути, читателя это впечатляет больше. Читать ведь книгу будут такие же простые люди, как и те, что в ней описаны – и значит, им легко будет представить себя на месте участников событий. Представить, что было бы с ними, если бы в их мирную и спокойную жизнь ворвалась война, в одночасье разрушив все и разделив жизнь на две части – до и после. А представив, им будет легче понять чеченцев, взявших в руки оружие, чтобы защитить себя, свой дом и свою семью. Ведь это так просто и естественно – если в твой дом пришел вооруженный враг, который хочет убить тебя и всех, кто тебе дорог, то ты сопротивляешься. И причем тут все сочиненные кремлевскими мудрецами байки о «международном терроризме»?

Правда – книга производит очень сильное впечатление. Когда я редактировала ее, мне, не видевшей войны, снились картины бомбежек и обстрелов. Настолько все ярко и зримо описано в книге, что видишь все как будто наяву.

Спасибо Майрбеку за этот огромный труд. И конечно, всем тем, кто согласился рассказать о пережитом. Представляю, насколько тяжело им было все вспоминать и переживать заново. Но значение этого – огромно. Такие книги нужны, чтобы люди, далекие от войны, заглянули в ее страшную бездну – и ужаснулись. И после этого увидели трагедию маленького народа Чечни немного другими глазами.

Елена Маглеванная, журналистка, правозащитник

Давид Кудыков: С огромной радостью я узнал о выходе книги известного правозащитника и прекрасного человека, моего заочного друга Майрбека Тарамова.
Это очень важная и несомненно своевременная книга, рассказывающая правду о реальных событиях в России конца 20 века и начала 21 века. Истину, тщательно скрываемую российской официальной пропагандой и не только откровенной прямой ложью, ложью по умолчанию, информационной блокадой, но и откровенными уголовно-политическими преступлениями.

К ним можно отнести и многочисленные убийства правозащитников и корреспондентов, среди которых и очень громкие, такие, как убийство Пола Хлебникова, Ани Политковской, это одна из причин применение грязной бомбы в Лондоне в 21 веке, нацеленной не столько на Александра Литвиненко, хотя и он имелся в виду. Главная цель этого теракта посеять ужас и заставить замолчать правозащитников, свидетелей и корреспондентов о преступлениях творимых режимом в России и за его пределами. Чтобы знали – достанут везде, если будете портить имидж режима в России.
То, что происходит на Кавказе – это не где-нибудь не в России и не имеет отношение к её будущему. Это касается каждого живущего в этой стране и аукнется неминуемо в её судьбе и её будущем. Это аукнется и для стран запада, делающим вид, что не понимают и не видят, что происходит в России, и жмут с заискивающими улыбками руки преступникам против человечности – ПЕРЕЗАГРУЗКА. Внукам нашим это придётся проглатывать, давиться, и с этим жить в будущем и платить за это.

Помню рассказ Саши Литвиненко. Он был командирован на Кавказ и ему на допрос доставили 17 летнего подростка-чеченца. На вопрос: «Как ты попал в боевики?», Александр получил ответ: «Весь класс до одного с выпускного вечера школы ушёл в горы…». Саша понял, что всем классом в бандиты не уходят, а всем классом идут только на святое дело – защищать родину, своих матерей, братьев и сестёр, близких…
Блестящий публицист, самозабвенный правозащитник Майрбек Тарамов представил читателю блестящий труд. Любое зло, любое преступление боится правды, боится света…

Эта книга, наряду с книгами Владимира Буковского «Московский процесс», книгами Александра Литвиненко, материалами, оставшимися после убийства Ани Политковской и многими другими изданиями, не только свидетельства для будущего суда истории или процесса над преступниками, но и обращение к совести народов…

Президент «Authors and Publicists International Association», писатель, академик Давид Кудыков