Судьба крымских татар известна всему миру после победы Джамалы на Евровидении, но меньше внимания уделяется тому, что в 1944 году были депортированы чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы и турки-месхетинцы, хотя Дарья Кулеш сочинила замечательную песню «Луна и летчик», посвященную операции «Чечевица». В песне «Луна и летчик» мы вспоминаем тех, для кого 23 февраля 1944 года стало концом света и началом чудовищной несправедливости, которая продолжается и по сей день. Это история семьи и нации, изгнанных со своей родины – Ингушетии – по приказу Сталина. Диктатор объявил их врагами народа в 1944 году – несмотря на то, что на самом деле они сражались за Россию на войне и потеряли на фронте близких людей. В середине зимы, 23 февраля 1944 года, ингушский и чеченский народы были жестоко изгнаны из своих домов, со своей родины.
Хотя литературные контакты между Европой и Кавказом относятся ко времени крестовых походов и менестрелей, на Кавказе все еще есть что-то экзотическое в глазах многих европейцев. Насколько замечательными и старыми двусторонние германо-кавказские контакты в литературе ни были, тем не менее это были именно русские писатели, которые дали тему вступления Кавказа в мировую литературу. Даже больше, чем Италию привлекали европейские поэты, Кавказ очаровывал русских поэтов: Александр Пушкин, Лев Толстой или Максим Горький были вдохновлены культурой и природой Кавказа, но их работы не были свободны от колониального стереотипа «Криминальный кавказский» или «порочный вайнах».
Ни один, кроме абхазского писателя Фасил Искандер больше не описывал культуру Кавказа и очарование многонациональной культурной жизни. В дополнение ко множеству существующих этнических групп он также изобретает фиктивный «Эндурье», чтобы обратить внимание на страдания народов Кавказа, депортированных Сталиным. Сегодня я хотел бы сообщить вам об этой депортации и двух из этих народов, Нохчий и Галгаи, которые русские назвали чеченцами и ингушами.
В период с ноября 1943 года по декабрь 1944 года, когда немцы больше не представляли риск для Кавказского фронта, у Сталина были крымские татары, калмыки и кавказские народы чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев и турок-месхетинцев, депортированных в Центральную Азию. Несмотря на Великую Отечественную войну, на Кавказ были отправлены десятки тысяч грузовиков и грузовых вагонов, 100 000 солдат НКВД и три армии войск страны. Комиссия по расследованию НКВД посетила регион в октябре 1943 года и пришла к выводу, что чеченцы и ингуши были религиозными фанатиками и бандитами и постоянно угрожали Советскому порядку. В качестве оправдания депортации они были подвергнуты сотрудничеству с фашистским врагом, хотя многие чеченцы и ингуши служили в 255-м отдельном чечено-ингушском кавалерийском полку Красной Армии, а некоторые, как и Маулид Алерович Висаитов, сражались в битве за Сталинград и были награждены орденом Советского Союза. В то же время в призовых документах они были записаны под другими национальностями: Хаваджи Магомед-Мирзаев был записан как татар, Ирбайан Бейбулатов, как Кумык, Хансултан Дачиев как осетин, Ханпаша Нурадилов, так как Азербайджан и национальность Абухаджи Идрисова не были указаны.
Для успокоения местного населения официально было объявлено о проведении масштабных учений в горных районах республики для подготовки наступления Красной Армии в Карпатах. Войска располагались в лагерях вблизи сёл. К населению обращались с просьбами по улучшению и строительству дорог. Население относилось к солдатам радушно.
21 февраля Берия издал приказ по НКВД о депортации чечено-ингушского населения. Депортация и отправка эшелонов в пункты назначения началась 23 февраля 1944 года в 2:00 по местному времени и завершилась 9 марта того же года. Операция началась по кодовому слову «Пантера», которое было передано по радио.
29 февраля 1944 года начальник секретной полиции НКВД Лаврентий Берия направил Сталину письмо, в котором он сообщил: «Сообщаю результаты операции переселения чеченцев и ингушей. Переселение началось 23 февраля в большинстве районов, за исключением некоторых высокогорных районов. 478 479 чел. Чеченский народ, который включал 91 250 ингушей, был выселен и загружен на специальные вагоны. Были загружены сто восемьдесят специальных поездов, из которых 159 были отправлены на новое обозначенное место». Для этой «героической» операции депортации Берия и 711 его когорт были награждены правительственными наградами СССР.
Наравне со всеми были депортированы семьи Героев Советского Союза И. Бейбулатова, Х. Мухамед-Мирзаева, А. Идрисова, Х. Нурадилова, Х. Дачиева; жена и трое детей героически погибшего Маташа Мазаева; борца за установление Советской власти Асланбека Шерипова. После окончания войны был выслан Герой Советского Союза Х. Дачиев.
Отмечен ряд случаев, когда чеченцы, освобождённые от депортации за заслуги перед страной, отправлялись в неё добровольно. Так поступили, например, ставший впоследствии Народным артистом СССР и Героем Социалистического Труда Махмуд Эсамбаев и видный общественный и политический деятель Муслим Гайрбеков, впоследствии один из руководителей восстановленной Чечено-Ингушетии.
Названия соответствующих территорий были переименованы и границы были перерисованы, а отдельные этнические группы были переведены в поезда в отдаленные районы Центральной Азии, Казахстан и Кыргызстан. Части Чечено-Ингушской АССР были добавлены к соседним народам, осетинам, дагестанцам и грузинам, а остальная часть — к Грозненской области. На этнически очищенных территориях проживали люди из соседних районов, а также из России и Украины.
Советское государство вызвало смену улиц и названий мест, уничтожило памятники и архивы, удалило книги из библиотек и стерло записи этих народов из Великой советской энциклопедии. Могилы чеченцев и ингушей систематически разрушались, а камни использовались для строительства домов. Все памятники в честь героев гражданской войны были уничтожены. В Грозном власти расчистили памятник в 1923 году в честь «первого коммуниста» Чечни Асланбека Серипова. Каждая память об этих народах должна была быть искоренена, их вклад в гражданскую войну и строительство социализма отвергнута. С другой стороны, снова был выставлен памятник царскому генералу Алексею Ермолову в Грозном, который был снят в советское время. Высказывание «У меня нет покоя, пока один чеченок все еще жив» приписывается ему.
Депортация была направлена не только на «создание порядка на Кавказе», потому что в понимании Советской власти искоренение целых народов должно также разрушать их традиции и образ жизни, которые считались отсталыми. В изгнании советские люди должны были быть созданы от так называемых специальных поселенцев, а социальные связи между ними должны быть разбиты. Местные органы безопасности создали контрольный орган, основанный на репрессиях и запугивании. Люди должны были вынуждены приспосабливаться. Только когда они следовали за своей работой в государственных сельскохозяйственных и промышленных хозяйствах, они получали достаточное количество пищи. Жизнь в изгнании означала невыразимые страдания, голод и болезнь.
Из полумиллиона северных кавказцев, которые были депортированы в Казахстан в 1943-44 годах, одна пятая умерли к 1946 году и из особых поселенцев, которые были отправлены в Кыргызстан, более четверти. Только после 1950 года ситуация стабилизировалась, и статистика снова зафиксировала больше рождений, чем смертей. Люди, насколько это возможно, помогали друг другу, что облегчало нужды. Депортированные с Северного Кавказа также наладили отношения с казахским и кыргызским населением, но не с русскими.
В 1940—1950-х годах имели место массовые стычки между депортированными и преступными элементами, действовавшими при попустительстве власти. Уголовники пытались подчинить чеченцев и ингушей воровским порядкам. Однако горцы повсеместно давали жёсткий отпор таким попыткам, часто при этом беря под защиту русских, мусульман и «политических». Последних спецпереселенцы считали своими товарищами по несчастью. Вайнахи в сталинских лагерях и тюрьмах выступали в роли защитников обездоленных.
Смерть Сталина в 1953 году привела к ослаблению режима контроля. Репрессии вернулись, но статус ссыльных пока не изменился. Только через три года после смерти диктатора 16 июля 1956 года ограничения, налагаемые особым статусом на ссыльных, были отменены указом. Однако в то время право на возвращение домой не было предоставлено. Когда тысячи вернулись домой, Центральный Комитет Коммунистической партии 24 ноября 1956 года решил разрешить народам возвращать и восстанавливать национальные территории.
Тысячи аварцев, Даргин и Лакс, которые были переброшены в эвакуированные районы после изгнания чеченцев и ингушей, должны были вернуться в свои первоначальные поселения в Дагестане. Однако конфликты также возникли из-за того, что границы недавно созданной Чечено-Ингушской АССР не всегда совпадали с границами исходных существующих территорий. В частности, ингуши настаивали на возвращении всей территории от осетин. Именно этот нерешенный вопрос, который должен был привести к напряженности между народами даже после этого, должен был положить конец в начале 1990-х годов в насильственные конфликты. [На Северном Кавказе в 1992 году вокруг Пригородного района произошел первый кровавый конфликт такого рода между ингушами и осетинами, что привело к изгнанию почти всех ингушей из этого района.
В долгие годы правления Леонида Брежнева впервые в повседневной жизни людей появилась определенная норма, но это не скрывало того факта, что чеченцы и ингуши по-прежнему подвергались дискриминации со стороны русского населения в позднем советском периоде. Русские все еще занимали большинство высших чинов в правительстве и в партийном аппарате и занимали лидирующие позиции в бизнесе и промышленности. Только в 1989 году с Доку Завгаевым первый чеченец был назначен на должность Первого партийного секретаря республики.
Особенно в таких городах, как Грозный, многие чеченцы чувствовали, что они люди второго сорта. Их неудовольствие усиливалось из-за того, что в течение всего позднего советского периода несправедливость, которую чеченцы и ингуши и другие северокавказские народы восстановили из-за депортации правительством, не могла быть высказана открыто. Мало того, что это событие напоминало одну памятную мемориальную доску, но и в конце советского периода не было памятника, посвященного чеченским или ингушским героям революции и гражданской войны. С другой стороны, статуя генерала Алексея Ермолова в Грозном оставалась нетронутой даже после возвращения северокавказцев из ссылки.
Советские историки, которые занимались историей Чечено-Ингушской АССР, в значительной степени проигнорировали трагедию депортации. Только в короткий период в начале 1960-х годов историки могли упомянуть, по крайней мере, о факте депортации и распада Чечено-Ингушской АССР. Однако историк Владимир Филькин, один из немногих, кто упомянул о депортации в своей публикации в 1960 году, обвинил Берию, «врага партии и народа», который в обстановке военной ситуации и преувеличенного культа личности распустил Чечено-Ингушскую АССР и депортировал народы.
Уже в конце советского периода это была память об истории, в которой воспламенилось недовольство чеченцев. В начале 80-х годов в Грозном под эгидой первого партийного секретаря России М. Суслова отмечались торжества в ознаменование 200-летнего «мирного союза» Чечни в России, когда группа интеллектуалов внутри чеченских историков и позднее архивариус Магомед Музаев отреагировали, выдвинув протест. В этой связи группа осудила интерпретацию истории, распространенную в книгах по истории с начала 1970-х годов, как фальсификацию. Для этого Музаев и другие участники акции были преследованы местной тайной полицией, с запретом на выступление и публикацию и освобождением от должности.
Ситуация изменилась только в конце 1980-х годов, когда советский партийный секретарь Михаил Горбачев ввел меры либерализации. В контексте новой открытости (гласности) урегулирование со сталинским прошлым представляло собой центральную проблему реформ Горбачева. 14 ноября 1989 года Верховный Совет СССР объявил о насильственной высылке народов, в том числе балкарцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, крымских татар, немцев, турок-месхетинцев и чеченцев как о незаконном и преступном акте варварского сталинского режима, Верховный Совет РСФСР под председательством Бориса Ельцина следовал решениям Союзов, а в Статье 2 Постановления от 26 апреля 1991 года явным образом заявил о ссылке при Сталине, как «политика клеветы и геноцида».
В конце 1980-х годов в газетах сообщалось о преступлениях Сталина, а в начале 1990-х годов они публиковали первые статьи в специализированных журналах на основе разведывательных записей из советских архивов. Историк Николай Бугай первым исследовал историю депортации чеченцев и ингушей на основе советских архивов и опубликовал результаты в 1990 году. В пострадавших республиках Северного Кавказа политика открытости обнаружила сильные реверберации. В Чечне депортация теперь стала предметом обсуждения, которая выражалась в рассказах, а также в музыке и в поэзии.
Во время краткого правления президента Джохара Дудаева в самопровозглашенной Чеченской Республике Ичкерия, после распада Советского Союза было решено, что дата депортации запомнится не как день траура, а как День национального возрождения. В начале 1990-х годов в центре Грозного был установлен мемориальный комплекс в память о жертвах депортации по инициативе первого чеченского президента, генерала Джохара Дудаева. В центре мемориала была высечена рука с кинжалом, перед которой был разложен сделанный из камня раскрытый Коран. Вокруг располагались десятки чуртов, которые были свезены практически изо всех районов республики. На одной из стен, окружавших комплекс, была сделана надпись: »Духур дац! Доьлхур дац! Диц дийр дац!« (Не сломимся! Не взрыдаем! Не забудем!). После завершения первой военной кампании, при восстановлении комплекса, последняя фраза была заменена на «Дуьтур дац!» (Не оставим!).
Однако две войны, которые Россия вела против независимости Чечни в период между 1994 и 1996 годами и снова после 1999 года, потребовали не только десятков тысяч человеческих жизней и вынудили сотни тысяч людей бежать, но также пошли рука об руку с уничтожением независимой национальной самобытности и культуры. Особенно в первой чеченской войне армия уничтожила архивы, библиотеки, музеи и памятники. Уничтожение Чеченского национального архива было особенно разрушительным: 80 процентов документов, содержащихся в нем, включая записи депортированных, были жертвами пламени из-за нападения российских ВВС. С точки зрения заинтересованных сторон, безрассудный подход России был также сравним с террором сталинской эпохи.
23 февраля 1997 года, в годовщину депортации, в Назрани был открыт Мемориал «Девять Башен» по проекту заслуженного художника России Мурада Полонкоева. В 2002 году автор был удостоен за этот проект золотой медали Российской академии художеств.
Рамзан Кадыров, который управлял Республикой с 2007 года железной рукой и по милости России, никогда не отрицал трагедию депортации открыто. Однако он избегает упоминания конкретных причин или лиц в вопросе о вине и ответственности. Таким образом, Кадыров в речи перед народом в контексте нового «Дня памяти и позора народов Чечни», представленного им 10 мая 2011 года, сказал: «известно, что всегда есть люди, которые ошиблись или намеренно берут на себя ответственность за такое деяние. Но теперь называть имена не имеет смысла.» В память о депортации Кадыров условно зафиксирован, но весной 2011 года он приказал отложить дату с 23 февраля по 10 мая. Новым является то, что депортация должна была быть задумана в рамках общего «Дня памяти и позора народов Чечни». Однако в этот день следует помниться не только страдания чеченцев, но и отца Кадырова Ахмата Кадырова, убитого 9 мая 2004 года. Как и все чеченцы, он изначально сражался с федеральными войсками на первой войне, но затем сменил стороны, чтобы быть назначенным из Москвы главой Чечни. В этом чтении история Чечни как автономной республики начинается не с Дзочара Дудаева, а с Ахмата Кадырова. Поскольку день его смерти совпал с национальным праздником 9 мая, «День победы над фашизмом» Рамзан приказал перенести День памяти до 10 мая. Его решение отложить дату памяти Аардаха с 23 по 10 марта Рамзан Кадыров в основном связано с советскими взглядами на дружбу народов, поскольку они в настоящее время отмечаются Кремлем. Это можно понять, как попытку стабилизации отношений между Чечней и Россией. Однако последние исторические события продемонстрировали, в случае Чечни, большой потенциал для конфликтов таких политически мотивированных истолкований истории. История еще не разработана. Она не забыта и не закончена.
Уже в 2008 году Рамзан Кадыров попытался изменить прошлое в свою пользу, переместив памятник Дзочару Дудаеву на свалку. Шахман Акбулатов рассказал кавказской группе, что требование этого мемориала не вписывается в определенный генеральный план восстановления города, так как просто надуман и не соответствует действительности. Попытка разбора привела его к озвученному общественному возмущению против властей, имевших дело с предками и с Аардахом. Наталья Эстемирова, правозащитник, сыграла важную роль в этих протестах, и благодаря ее обещанию, было гарантировано сохранение могил. Через год ее похитили в Грозном, и ее тело было найдено несколько дней спустя Назрана.
Кавказский корреспондент Манфред Куиринг описал похороны Натальи Эстемировой, при которых он лично присутствовал: «Грозный — абсолютная завершенность, это «больше никогда», которое Лана все еще не может понять. 15-летняя чеченская девушка осознает этот факт больше, чем знает: «Отныне в моей жизни всегда будет что-то, чего не будет, но никогда не будет так, как когда-то было». Лана, ее голова покрыта в черную ткань, оплакивающая ее убитую мать, активиста чеченских правозащитников — Наташи Эстемировой. (…) Лана почти не прослезилась из-за утраты, которую она испытала. Это четверг, день, когда чеченцы традиционно отмечают свой похоронный праздник, Сак. «Конечно, я знал, что моя мать умрет», — говорит Лана, мудрая, хрупкая девушка, которая олицетворяет страдания последних нескольких дней. »Но не так скоро!» Ее голос теперь низкий, он звучит как крик. «Я всегда думала, что у моей матери будет долгая хорошая жизнь с внуками», — говорит 15-летний девочка. (…) Наташа, которая на самом деле учительница, всегда позиционировала себя защитником преследуемых — ее работа заключалась в том, чтобы помогать людям без голоса. За это время она регулярно критиковала народы в окружении президента Рамзана Кадырова. Кадыров ненавидел ее, но чеченские соотечественники любили ее. «Она была сердцем и умом организации, — вспоминает друг. «Прихожая с ней всегда была полна необходимости, но все просто хотели поговорить с ней, они ей доверяли».
В то время как Кадыров расширял свою власть после устранения Наташи Эстемировой, Саремы Садулаевой, Алика Умара Джабраилова и Станислава Маркелова, он разбирал шаг за шагом монументы в память о депортации. В 2010 году он был окружен и стал не только недоступным, но даже невидимым извне. Весной 2011 года Кадырову было приказано отложить дату с 23 февраля по 10 мая и начать переключить внимание с депортации на «Бессмертный полк» и «неразрушимую дружбу народа», распространяющуюся по сталинизму, придавая войне имидж как общему делу всех работников в независимости от гражданства или религиозной принадлежности.
В феврале 2014 года памятник, который был построен в 1992 году для жертв депортации Сталина в 1944 году, был «отреставрирован и восстановлен» от имени Кадырова. Различные могилы (надгробия) были повреждены или разрушены, чтобы освободить место для памятника отца Кадырова, который был убит 9 мая 2004 года. Надгробные камни, которые были осквернены после депортации и привезены чеченцами на мемориал в 90-е годы со всей республики, были перенесены в комплекс совершенно иного значения. Последний посвящен российским полицейским, которые были убиты на Северном Кавказе, и находится там, где проспект Ахмада Кадырова ведет на проспект Путина.
Трусливое молчание общественных организаций, которых у нас насчитываются сотни, говорит о полном отсутствии у них чувства гражданского мужества и ответственности. Сегодня у нас не осталось таких людей, как Наташа Эстемирова, которая в 2008 году сумела отстоять этот мемориал. Понятно, что общество запугано, что люди боятся репрессий со стороны органов власти, но это не повод для того, чтобы сидеть сложа руки и ждать, пока кто-то где-то поднимет этот вопрос. Можно было сделать хотя бы заявление о своем несогласии с действиями властей. Но даже этого никто не удосужился сделать. По крайней мере, об этом пока неизвестно. Все обсуждение идет в Интернете, да и то в большинстве выступают чеченцы, которые живут за рубежом, — сказал корреспонденту »Кавказского узла« студент ВУЗа в Грозном Мовсар А.
Мало того, что этот мемориал был уничтожен – вагон со скотом, символ депортации, установленный всего за несколько месяцев до этого, также внезапно исчез. В том же году Руслан Кутаев был заключен в тюрьму за предполагаемое хранение наркотиков. Это произошло после того, как он организовал конференцию, посвященную семидесятилетию сталинской депортации северокавказцев. Рамзан Кадыров не одобрил происходящее — после конференции, Магомед Даудов, более известный как Господь, пригласил всех организаторов на встречу с президентом. Руслан оспаривал просьбу Даудова и был арестован на следующий день. Согласно официальной версии, сотрудники прав охранения беспорядочно остановили его в деревне Гехи. Во время обыска тела они обнаружили, что Кутаев, который является непьющим и некурящим, проносил три грамма героина в заднем кармане. Во время его задержания его пытали и принуждали к чистосердечному признанию. Они держали Кутаева голым в подвале, положили топор ему на шею, в это время его били электрическим током, пытали его электрической дубинкой. По словам Кутаева, активная роль в его пытках сыграл заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов и глава офиса президента Магомеда Даудова. Они показали ему фотографии его племянников – из чего он должен был понять, что его семья постоянно контролируется. «Физическая боль ушла, мои раны зажили, но уверенность в том, что правительство использует силы прав охранения для борьбы с политиками, активистами гражданского общества и правозащитниками, наполняет меня ужасом, потому что я знаю, что этих людей обречены на такую же судьбу», — сказал Кутаев в своем последнем выступлении перед судом.
В 2015 году заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов начинает закрывать все интернет-страницы, посвященные Абреку, которые сопротивлялись депортации, особенно женщины-боевики. Лайзат Байсарова, которая воевала в Ингушетии, как Абрек против войск НКВД, также спустя годы после депортации, была одной из многих женщин, которые присоединились к лесу и сопротивлялись, и чья судьба в сегодняшней Чечне заглушена, потому что она не соответствует женскому образу в восприятии Рамзана Кадырова. В Чечне массовое неравенство и угнетение женщин, является частью государственной политики. Даже если Рамзан Кадыров утверждает, что возглавляет мусульманскую республику, основанную на правительстве традиционного чеченского адата и ориентируясь на российскую конституцию, именно его собственная глубоко шовинистическая и антиженская политика определяет повседневную жизнь женщин в Чечне. Массовое вмешательство Кадырова в семейные дела гражданского населения также нарушает традиции самой Чечни. Это еще один шаг, после введения дресс-кода для женщин 2010/2011 (платок, длинные юбки), запрет на длинные бородки для мужчин и т. д., к массивному контролю над частным сектором. Кадыров убежден, что Чечня и ее граждане являются его собственностью, так сказал он в нескольких телевизионных интервью.
В феврале 2016 года началось строительство «Грозного Молла», которое является частью последнего проекта Рамзана Кадырова — башни Ахмат, здание высотой 435 метров с музеем, посвященным его отцу. Проект не вызывает энтузиазма у жителей Грозного. Многим не нравится, что огромная башня появится через дорогу от центральной мечети, которая будет буквально в тени бизнес-центра. Забор, который окружает территорию будущего «Грозного Молла» близко примыкает к памятнику жертв депортации Джугашвили 23 февраля 1944 года. Жители считают, что из-за перечисленных действий в прошлом, мемориал будет полностью разрушен, хотя власти уверяют об обратном. Так как здание будет самым высоким в Российской Федерации — на 59 метров выше, чем башня «Восток» комплекса «Федерация» в Москве, уже прозвана Вавилонской башней. Хотя вариации, подобные библейскому описанию Вавилонской башни, существуют и в исламской традиции, центральная тема Бога, разделяющий человечество на основе языка, чужда исламу по мнению автора Яхии Эмерик. В исламских убеждениях он утверждает, что Бог создал народы, чтобы знать друг друга и не разделяться.
Благодаря профессору доктору Джерониму Перовичу, чья книга «От завоевания до депортации — Северный Кавказ по русскому правлению», которая является одной из немногих научных работ на эту тему, послужила основой для этого текста, а также для песен, написанных Дарьей Кулеш — The Moon and the Pilot & The Panther (Laisat Baisarova), чтобы память о Aaрдах не кануло в лету.
https://kavkaz-koban.blogspot.com/2017/02/Aardakh-1944