1.
Товарищ Горбачев правил Советским Союзом 2333 дня. С 11 марта 1985 года по 24 августа 1991 года.
Правил по триединой формуле: гласность, перестройка, ускорение.
За шесть с половиной лет он увеличил внешний долг Советского Союза с 31,3 до 70,3 миллиарда долларов. Надо помнить, что в те времена доллар имел куда больший вес, чем сейчас.
Каждый день своего правления без отпусков, выходных и праздников Горбачев занимал по 16 миллионов долларов. Точнее — $ 16.716.673. Беда в том, что он погружал страну в долги не равномерно, а с ускорением. Как и было объявлено. Начинал понемногу — миллиард в год или чуть больше. Потом втянулся.
Попутно товарищ Горбачев промотал золотой запас страны: в конце августа 1991 года в государственных хрнанилищах оставалось 241,3 тонны золота.
Чтобы скрыть размах злодеяний кремлевских вождей против народа собственной страны, защитники коммунизма преднамеренно запутали вопрос о том, каким же был золотой запас Советского Союза на момент прихода к власти Горбачева и его команды. На тему золотого запаса страны гласность не распространялась. В настоящее время золотой запас Советского Союза на момент вступления Горбачева в должность главного коммуниста оценивают в огромном диапазоне от 719,5 тонны до 2511 тонн, и даже 5000 тонн.
Достоверно известна другая цифра: за время правления Горбачева в Советском Союзе было добыто 1275,8 тонн золота.
Давайте возьмем минимальную известную нам величину наследства, которое досталось Горбачеву, и прибавим то, что добыто при нем. Получим: в его распоряжении было 1995,3 тонны золота. Это, повторяю, по самым щадящим расчетам.
А оставил он 241,3 тонны.
Вопрос: где остальное? Куда пропали 1754 тонны русского золота?
Если пропавшее золото разделить на срок правления Горбачева, то получим результат: каждый день, опять же — без отпусков, выходных и праздников, он тратил по 750 килограммов золота.
Если же исходить из того, что в наследство он получил не 719 тонн золота, а 2511, тогда с учетом при нем добытого в его распоряжении было 3786,8 тонн. Разделим на дни правления, получим: тратил по полторы тонны в день. Точнее — 1623 килограмма.
В любом случае, даже если считать по самому минимуму, товарищ Горбачев установил мировой рекорд. Который, надеюсь, никогда не будет побит.
Не забудем, что золото он тратил тоже не равномерно, а с дьявольском ускорением.
Точно так он просадил государственные запасы алмазов, платины, серебра. Резервы иностранной валюты на момент отстранения Горбачева от власти были истрачены полностью. А ведь он выкачивал и гнал на продажу невосполнимые ресурсы страны сотнями миллионов тонн и сотнями миллиардов кубов.
Объемы нефти тогда почему-то измерялись в каких-то средневековых барелях, хотя весь цивилизованный мир давно перешел на тонны. Услужливый Горбачев радостно соглашался считать на барели, раз заморским и заокеанским дяденькам так удобнее выкачивать наши ресурсы.
Это не все. Если кому-то нужны наши природные сокровища, пусть попытаются каким-то образом заработать миллиарды наших рублей и на те рубли покупают нефть, газ и все остальное. Или пусть платят золотом.
Но они платили бумагой.
Молодому поколению в это трудно поверить, но от правды не уйти: вопреки интересам страны и ее народа, Горбачев продавал нефть и газ не за русские рубли, а за американские доллары!
Попробуйте приехать в Америку и купить тонну стали, кубометр леса или просто краюху хлеба за наши рубли. А вот американцы печатали доллары и на них скупали у нас все, что им наравилось. И Горбачев на это соглашался! То есть он совершенно открыто, ни от кого не прячась, работал на Америку!
Продавая ресурсы за иностранную валюту, он поддерживал экономику США и других стран Запада, при этом разорял экономику Советского Союза.
Ну, ладно. Хорошо. Решил гадить собственной стране и своему народу, согласился на доллары. Пусть будет так. Вопрос: и где те доллары?
В момент отстранения Горбачева от власти никаких долларов в государственных резервах не было обнаружено.
2.
Денег Горбачеву почему-то все время не хватало. И он нашел выход. Если денег мало, напечатаем!
В момент, когда Горбачев принял власть, американский долар по официальному курсу стоил 64 копейки. В момент, когда Горбачева от власти отодвинули, все по тому же официальному курсу доллар стоил 91 рубль.
Понятно, Запад до полного безумия любил Горбачева. В 1990 году ему была вручена Нобелевская премия мира. Корешу, который слил Америке как минимум полторы тысячи тонн русского золота, не жалко.
А он, дабы осчастливить народы Советского Союза, все печатал и печатал деньги. Но жизнь от этого почему-то лучше не становилась. Денег можно напечатать вдвое больше, чем их было. Но хлеба и сыра, картошки и колбасы от этого не прибавится ни на грамм. Горбачев напечатал не вдвое больше денег, а в три, четыре, в пять и десять раз больше. Горбачев ввел в действие двухсотрублевые, пятьсотрублевые и даже тысячерублевые банкноты. Наша страна такого не знала уже 70 лет.
Чем больше денег печатал Горбачев, тем быстрее пустели магазины. Советский Союз в мирное время перешел к распределению продуктов по карточкам. Как во время войны. Получил работяга деньги за ударный труд, решил два куска хозяйственно мыла купить. А ему за его же деньги два куска не дают. Потому как в месяц один кусок полагается. На то ему карточка дана. И больше пусть не просит. Больше не положено.
У горбачевской системы распределения по карточкам была одна весьма неприятная особенность. Выдали карточки на год: вот столько мыла можешь купить в январе, столько в феврале, а столько — в марте. Вот тебе карточки на соль, вот на табак, на крупу, на сахар и т. д. Но карточки вовсе не означали, что все, что в них обозначено, гарантировано достанется покупателю. Отстоял пару часов в очереди за тем же куском мыла, а ему сообщают: все на сегодня, кончился товар. Приходи завтра. И занимай очередь до рассвета.
Самый ходовой вопрос в Советском Союзе: что дают? Идешь по улице. Вдруг — очередь за угол. Мгновенно ориентируешься: что дают? И все остальные прохожие с тем же вопросом. Очередь растет стремительно. Кто не дурак, тот сначала в конец очереди рванет, место застолбив, а уж потом интересуется, что дают?
Дают, это термин такой советский. Он вовсе не означал, что дают бесплатно. Дают — в смысле продают. Ему другой термин соответствовал — что выбросили? Выбрасывали не на свалку, а на продажу.
Сегодня, к примеру, выбросили на продажу трусы до колен. А на прошлой неделе, не поверите, туалетной бумаги чуть ли ни сто рулонов народу швырнули! То-то давка была!
В очередях — толкотня, перебранки, иногда вежливый упрек: «Вас тут не стояло». И каждому сомнение сердце гложет: на всех-то явно не хватит. И это ничего. Мне-то достанется или зря столько часов в очереди толкаюсь?
3.
Теперь поверх ватных телогреек наденем серые фартуки и представим себя хозяевами жизни, то есть продавцами в ларьке возле Казанского вокзала. Подвезли нам сорок килограммов мыла. Немедленно очередь выстроилась. Бегут люди со всех сторон. К очереди пристраиваются. Денег у людей много. Мыла мало. Всем хочется не только самим иногда мыться, но и рубахи свои стирать, и штаны. Да и носки раз в месяц не плохо бы. А нам, продавцам, кто-то еще вчера шепнул: если мыло подвезут, спрячьте для меня немножко, вдвое больше заплачу!
Нам и раньше в оба уха о том же шептали.
Тактика у шептунов правильная: ведь можно иметь деньги, можно иметь карточку на получение, отстоять свои часы, но желанного товара так и не получить. И куда после того девать те рубли, на которые все равно ничего купить нельзя? Так не проще ли, установив правильные отношения с нужными людьми и заплатив вдвое, получить гарантировано и без очереди?
Вопрос продавцам: неужели, братцы, откажемся, если деньги сами к нашим рукам липнут? Потому, как только товар получим, половину под прилавок двинем. Это мы потом сплавим тем, кто готов вдвое больше платить. И им хорошо, и нам полный карман денег, и на морозе нам лишние часы не мерзнуть, объявив очереди, что на сегодня кончился товар.
Можно не половину товара налево двинуть, а весь. Главное, с ментами делиться не скупясь.
А еще надо правильно выстроить отношения с теми, кто товар по киоскам распределяет: ты бы мне, браток, не сорок килограммов дал, а побольше. Я бы с тобой доходом поделился…
Как только Горбачев пустил печатные станки на полную мощь, все товары из магазинов размело. Оно и понятно: зачем сегодня продавать какую-то вещь за сотню, если завтра у людей будет больше денег, если за ту же штуковину будут больше давать? А еще через неделю штука эта будет и того дороже. Так не лучше ли товар приберечь?
Торговая мафия Советского Союза возникла давно. В тот самый момент, когда коммунисты взяли власть в России. Во все времена торговая мафия закалялась и крепла. Во времена Горбачев, когда благодетель печатал деньги так, чтобы на всех хватило, торговая мафия расцвела во всей своей красе, слившись в единый организм (или — оргазм?) с государственным и партийным аппаратом, поставив милицию на охрану своих завоеваний.
Народ зверел, потому руководители советской торговли были вынуждены демонстрировать, что все же иногда в магазинах можно хоть что-то купить. Именно поэтому от случая к случаю кое-что и выбрасывали на продажу. В первую очередь — в Москве.
И Москва магнитом притягивала к себе широкие народные массы из соседних провинций и даже со всей страны. А москвичам это очень даже не нравилось: понаехали! Очереди — не протолкнуться! То, что нам предназначено, приезжие раскупают и по всей стране развозят.
Система снабжения населения была простой и понятной. Со всей страны мясо, масло, овощи и все остальное свозили в Москву чтобы жители Москвы были счастливы, чтобы не бунтовали, чтобы приезжие иностранцы могли засвидетельствовать изобилие и процветание первого в мире социалистического государства. Однако следом за этими продуктами в столицу устремлялись широкие народные массы. В Москве они выстраивались в километровые очереди, все из магазинов выгребали и увозили обратно туда, откуда товар был привезен.
И москвичам доставалось немного.
Товарищ Горбачев решил этому безобразию положить конец. По его приказу в Москве, Ленинграде и других крупных городах были введены так называемые «Визитные карточки покупателя». На каждой — фотография, фамилия, имя, отчество и штамп милиции, удостоверяющий, что это ты, а не кто-то другой. Если живешь в Москве, смело становись в очередь. Только не забудь дома заветную «Визитную карточку покупателя». Без нее ты покупателем не считаешься. Да что б фотография на ней четкая была. Иначе продавщица ничего не продаст: вы, товарищ, на себя не похожи!
Отправляясь в магазин, талоны не забывайте. Это доказательство того, что в данном месяце вы соль в магазине еще не покупал. А то ведь находились хитренькие, которые в один месяц пытались дважы не то что соль, но даже и макароны покупать.
Ну и, понятно, деньги в кармане иметь надо, в магазин отправившись. Если все это не забыто, можно смело в очередь становиться. А всем, кто в Москве не прописан, — от ворот поворот, валите в свой Ярославль, в свой Калинин, в Рязань, Казань и далее. Товар чужим не продаем. Можете к очереди не пристраиваться.
4.
«Визитными карточками покупателя» товарищ Горбачев обеспечил счастливую жизнь жителям Москвы. Не на долго.
У себя дома жители соседних с Москвой областей ничего купить не могли. А те, кто далече, и подавно. Потому огромными толпами стекались в Москву. Раньше, отстояв много часов в очередях, могли купить коровьи кости с обрывками мяса или колбасу, сотворенную из неизвестных субпродуктов. Горбачев им этот источник счастья перекрыл. И в соседних с Москвой областях пошло брожение. Русским бунтом запахло. Бессмысленным и беспощадным.
Партийные товарищи в соседних областях сообразили: если полыхнет, за ноги на фонарях будут вешать их, но вовсе не товарища Горбачева. И выход у них был один — под разными предлогами не отдавать в Москву картошку и коровьи кости, а оставлять в своих владениях.
Но тогда жрать нечего стало в Москве. Хоть ты карточку показывай, хоть талоны на месяц, хоть пытайся из-под полы у продавцов втридорога покупать.
В те славные времена мои книги в Великобритании выпускало издательство «Химиш Хамилтон». Издатель Марк Хамилтон побывал в Москве, вернулся обалдевший: скоро в Москве вообще жрать будет нечего, что же тогда будет делать Гробачев?
Отвечаю: танки против народа пустит.
Этого он никак понять не мог. Если танки против народа пустить, хлеба не прибавится и масла больше не будет. Где логика?
Объясняю: логику не ищи. У Горбачева кроме танков никаких иных аргументов нет. Экономика бывает двух типов: одна работает на кнутах, другая на пряниках. Экономика Советского Союза ориентирована на кнут. Танк — это одна из разновидностей кнута. Танками мы Чехословакию на место поставили. До того — Венгрию. Еще раньше — взбунтовавшуюся Восточную Германию. На очереди Москва. Но пока, успокаиваю издателя, решение бросить танки против собственного народа еще не принято. Как только оно будет принято, я тебе позвоню.
5.
28 апреля 1990 года звоню издателю, сообщаю: высшее руководство Советской Армии дало согласие Горбачеву в случае необходимости двинуть танки против народа.
Он: откуда знаешь?
Отвечаю: вычислил!
Совершенно понятно, что Горбачев уже на первом году своего правления интересовался, как товарищи маршалы и генералы Советской Армии отреагируют на приказ давить танками народ московский. Смещение Маршала Советского Союза Соколова с поста министра обороны СССР под совершенно негодным предлогом (вражеский самолетик на Красной площади) было ответом Горбачева на категорический отказ высшего руководства Советской Армии такие приказы выполнять.
Вместо маршала Соколова Горбачев поставил более покладистого и послушного генерала армии Язова. Но и тот явно не горел желанием отличиться в грядущей Московской битве.
У Грбачева для генералов были и кнуты и пряники. Маршалу Советского Союза Соколову и главному маршалу авиации Колдунову — кнут. Чтоб и другим неповадно было упрямиться. А вновь назначенным — бочки варения и корзины печения.
Однажды генералы должны были дать Горбачеву согласие. Определить этот момент было легко. На то существовал точный индикатор.
За все годы существования коммунистической власти звания Маршала Советского Союза было удостоено 40 военачальников. Последний раз такое звание было присвоено товарищем Андроповым генералам армии Ахромееву, Куркоткину и Петрову. Это случилось 25 марта 1983 года.
После Андропова место в Кремле занял товарищ Черненко. И принял решение в мирное время звание Маршала Советского Союза никому не присваивать. Только во время войны.
В 1987 году после приземления Руста возле Красной площади Горбачев выгнал министра обороны Маршала Советского Союза Соколова и назначил министром генерала армии Язова. И вот ситуация: министр обороны — генерал, а в подчинении у него пять Маршалов Советского Союза, получивших такое звание при Андропове или еще раньше. Первый заместитель министра обороны — маршал. Начальник Генерального штаба — маршал. И еще трое — маршалы. А сам министр — всего лишь генерал.
Проходит год, два, три, а Язов так и остается генералом, имея маршалов в подчинении.
Раньше звание Маршала Советского Союза присваивали не только министру (наркому) обороны, но и командирам, которые занимали гораздо более низкие должности: инспектору кавалерии Буденному, командующему Дальневосточной армией Блюхеру, главному инспектору Министерства обороны Баграмяну, Главнокомандующему войсками ПВО Бирюзову, начальнику Главного политического управления Голикову, и даже первому заместителю начальника Генерального штаба Ахромееву, не говоря уже о командующих фронтами на войне и заместителях министра обороны. А тут самому министру вот уже три года такого звания не дают.
И вот, допустим, говорит Горбачев генералу армии Язову: если прикажу, согласишься вывести танки против народа?
Что должен ответить Язов? Правильно: присвоишь маршала, тогда посмотрим.
Горбачев, конечно, в этом случае должен был ссылаться на принятое и официально объявленное решение в мирное время никому маршальских звезд не давать. А Язов в случае очередного отказа должен был глубоко вздохнуть и ответь: в таком случае блюдем Конституцию, ни на шаг от оной не отступая.
И вот вдруг 28 апреля 1990 года товарищ Горбачев присваивает генералу армии Язову звание Маршала Советского Союза. Язов стал 41-м (и последним) Маршалом Советского Союза.
О чем это присвоение говорило? Только об одном: договорились.
Язов дал согласие в нужный момент вывести танки на улицы Москвы, а Горбачев, нарушив принятое ранее решение в мирное время звание Маршала Советского Союза не присваивать, его таки присвоил.
6.
Через год сработал второй индикатор: 3 августа 1991 года телевидение, радио, центральные газеты Советского Союза сообщили, что товарищ Горбачев, Президент СССР и Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, отбывает в отпуск.
Зачем об этом трубить?
Тем более, что вся страна топчется в очередях за мылом и спичками, за макаронами и сахаром. В стране жрать нечего. Горбачеву страну спасать надо, а он по курортам разъезжает! И если ему нечего делать, кроме как брюхо на пляже греть, так хоть не звонил об этом со всех колоколен.
Но он вдруг зазвонил.
Ради чего? Да ради того, что решил спасать не страну, а свою власть в этой стране. Но кроме танков, никаких других инструментов для спасения у него не осталось. Но и репутацию великого демократа портить никак не хотелось. Потому: меня нет в Москве! Все слышали: нет меня тут! Если без меня что случиться, я не виноват! Я потом появлюсь, когда Советская Армия недовольных на танковые гусеницы намотает.
Замысел Горбачева: пусть маршал Язов передавит недовольных танками, я после этого в Москве нарисуюсь. Весь в белом.
Кстати, он такой финт уже проделывал, и не однажды.
4 апреля 1989 года в Тбилиси начался бессрочный митинг. Появились лозунги: «Долой коммунистический режим!», «СССР — тюрьма народов», «Долой советскую власть!», «Горбачева — на мясо!»
В ночь с 8 на 9 апреля митинг был оцеплен войсками и милицией. В 4.00 по приказу командующего войсками Закавказского военного округа генерал-полковника И. Родионова начался разгон. Оружие: слезоточивый и рвотный газ, резиновые дубинки (в народе — дубиновые резинки), малые пехотные лопаты, которые по незнанию иногда именуют саперными лопатками. Было убито 20 человек. За медицинской помощью после разгона обратилось более четырех тысяч человек: колотые и рубленные раны, отравление сильнодействующими химическими веществами.
Горбачев немедленно снял с себя любую ответственность: меня там не было! Приказа не отдавал! Тут же он снял с должности командующего войсками Закавказского военного округа генерал-полковника И. Родионова: он там командовал, он и виноват!
Должен заметить, что Советская Армия, при всех ее отрицательных качествах, в гражданские дела все же добровольно не вмешивалась. Существует достаточно свидетельств, в их числе — и документальных, что генералы Советской Армии весьма неохотно принимали на себя карательные функции. Например, вводу войск в Афганистан они упирались достаточно строптиво. Но победили товарищ Андропов, глава КГБ, и товарищ Устинов, совершенно гражданский человек, хотя и наряженный в маршальскую форму.
Если в Тбилиси Армия рубила людей лопатами, значит на то была высочайшая воля и команда «Фас». Но Горбачев после кровавого разгона вел себя так, как вел его благодетель и наставник товарищ Андропов после того, как был сбит южнокорейский Боинг — раз Армия сбила, пусть Армия и отвечает.
Именно так замышлял действовать Горбачев в августе 1991 года: пусть грязную работу делает Советская Армия, а меня в Москве нет. Все слышали: я в отпуск уехал.
7.
Итак, 3 августа 1991 года Горбачев вдруг решил отдыхать. Это решение само по себе было слишком подозрительным и странным: если летом в стране нечего жрать, что будет зимой? Золотой запас страны Горбачев просадил. Осталась 241 тонна. Если бы он тратил равномерно, то золота хватило бы еще на несколько месяцев. Но он тратил по нарастающей, с ускорением. Начинал медленно, потом во вкус вошел. Ему уже и пятисот тонн на год не хватало.
Раньше он деньги занимал. Но больше никто в долг ему не давал. Значит, тратить золото предстояло в еще более высоком темпе. Потому предстоящей зимой страну кормить было нечем. До весны не дотянуть. Неужели ему в такой момент было больше нечем заняться, кроме как на солнышке расслабляться?
Еще более странным было не само решение ехать на курорт, а громогласное, на всю страну и на весь мир, сообщение об этом.
В тот день я поднял трубку и сказал своему издателю: сто фунтов на бочку — он принял решение бросить танки на Москву.
19 августа мое предсказание сбылось. Маршал Советского Союза Язов, уподобившись Гитлеру, двинул танки на захват Москвы. Товарищ Горбачев находился на отдыхе и якобы сам такого решения не принимал.
Это стиль Андропова — экономические проблемы социализма разрешить полицейскими методами. Решение вывести танки на улицы Москвы было, мягко говоря, дурацким. Танк эффективен только когда прет вперед и разит врагов. Если он стоит на месте в большом городе, если солдатам никто не поставил задачу, кого надо давить гусеницами, кого расстреливать из пушки, а кого из пулеметов, если не ясно, кого рубить лопатами, то очень скоро начнется разложение. Просто потому, что к танку подойдут люди и спросят: «Ваня, ты кого убивать приехал?»
Это я уже проходил в Чехословакии.
19 августа 1991 года мне позвонил издатель: сколько времени они смогут танками контролировать Москву?
Отвечаю: три месяца.
Я просчитался. Я глубоко ошибся. Облажался. Обмишурился. Я переоценил свои предсказательные способности в тридцать раз.
Все рухнуло через три дня.