Амина Умарова: Вы сказали, что за вами была «установочная слежка», что проверяли ваше расписание – если такую слежку назначили, значит, вы часть какого-то большого проекта, это может быть и убийство. Этот проект типа сакральной жертвы?

​Константин Боровой: Понимаете, я же не руковожу этим проектом – я в нем, так сказать, объект, а не субъект, поэтому деталей я не знаю. По косвенным признакам, которые как-то трактуют специалисты, можно сделать вывод, что это один из возможных проектов. Так же, как было в случае с (Борисом) Немцовым, правда, главной причиной, я считаю, тогда была поддержка, продвижение (Алексея) Навального – обезглавить российскую оппозицию и как бы назвать фиктивного лидера. Это тогда, я считаю, был главный план. Перед этим по Москве висели плакаты: «Лидер оппозиции Навальный и другие». «Другие» – это (Михаил) Ходорковский, Немцов, (Михаил) Касьянов, (Гарри) Каспаров. Т.е. тогда программа другая была, и тогда же вокруг меня была большая суета, я уезжал (это 2014 год, конец декабря) с ощущением того, что могут убить. Как потом мне объяснили те же эксперты, я был таким дублером, или Боря был бы дублером меня, или кто-то еще – я не знаю. В общем, им надо было решить несколько задач с лидерством, нужно было напугать общество, были еще проблемы там внутренних отношений силовиков разных групп. Там же циники, понимаете, ну, такие, совсем циники.

Амина Умарова: Вот вы говорите: «им», «они там», «циники», «вот, им выгодно», – а о ком мы говорим сейчас?

Константин Боровой: Это отдельная тема. Во-первых, это несколько групп, это разные группы, это конкурирующие между собой группы. Очень типичный случай: после того как Борю убили, понятно, что к этому имели отношение чеченцы – это проявилось разными способами, – и реакция ФСБ была через Юлию Латынину, что это ужасно, что вмешиваются в деятельность спецслужб внешние силы. Ну вот, чеченцы, – что они пытаются подменить, что Рамзан Кадыров хочет стать министром всей безопасности России. Это была реакция части этих спецслужб. А другие спецслужбы, например, связанные с ФСО, – понятно же, что доклад о событиях, которые произошли просто под стеной Кремля, в зоне ответственности ФСО, делал начальник ФСО. Сливы через них были… Ну, там много сразу тем возникло – мы наблюдали за пропагандистской кампанией, что это любовные разборки, что это ревнивый муж убил Борю – (Анны) Дурицкой.

Они конкурируют, понимаете? Сейчас же ведь в России несколько десятков спецслужб, и понятно, что все они конкурируют за деньги, за государственный бюджет. Есть совершенно новая структура (Евгения) Пригожина, которая пытается быть и политической контрразведкой, т.е. политической полицией, и внешней разведкой, и конкурирует с военной разведкой (ГРУ) по африканским проектам. Там все сложно. Это очень сложно устроенный муравейник с огромным количеством интересов и конкуренцией. Я в свое время с Михаилом Сергеевичем Горбачевым обсуждал эту ситуацию деятельности советских спецслужб, и он мне тогда сказал, что верить им нельзя совсем. Единственная цель у них – это борьба за влияние, за деньги и борьба друг с другом – они постоянно подставляют друг друга.

Кстати говоря, сама эта пресс-конференция, которую я проводил в Госдуме по поводу взрывов домов, – тогда об этом никто не говорил, это сейчас там, оказывается, и (Александр) Литвиненко об этом заявил, и все такие были: всем ясно, что это взрывы домов. Тогда, когда я провел пресс-конференцию, я ее проводил на основе того, что ко мне обратились сотрудники ГРУ, которые сказали, что «ФСБшники просто с ума сошли, они взрывают дома, у них есть доказательства», – они мне там что-то представили, я об этом на пресс-конференции доложил. Первая реакция была от НТВ. Шла уже избирательная кампания, мне (Борис) Березовский через (Игоря) Малашенко сказал, что «все, Костя, хватит, наговорился, нам такая позиция непатриотичная не нужна, больше на «Эхе Москвы», на НТВ выступать не будешь». А я обсуждал с Малашенко избирательную кампанию. Березовский появился и сказал: «Надо встретиться». Встретились. Он сказал: «Константин Натанович, не волнуйтесь, мы управляем Владимиром, он хороший человек, он демократ». Т.е. общая реакция средств массовой информации – представляете, в Думе такая пресс-конференция, – просто ноль! Какой-то материал прошел, видимо, по спецслужбам, потому что через два дня вдруг (Владимир) Путин на какой-то пресс-конференции, когда его спросили об этом, сказал, что «Борового надо послать разминировать эти…» Это еще до «рязанского сахара» – до всего. Т.е. он сам проявился, понимаете?

Амина Умарова: В чем заключалось ваше выступление? Что вы говорили во время своего выступления?

Константин Боровой: Что взрывы организованы и проводятся… Это еще не все взрывы были, еще «рязанский сахар» не был. НТВ начал расследование. Поскольку они «прокололись» так со мной, меня тщательно отстраняли от каких-то комментариев. Ну, Володя принял решение, что меня больше на НТВ не будет, они это и исполняли. А один из этих парней готов был дать показания.

Амина Умарова: Каких парней – из ФСБ, которые закладывали?

​Константин Боровой: Нет, из ГРУ, которые сдавали ФСБ. Был тогда такой Совет безопасности, который возглавлял Березовский, – ну, формально возглавлял он, а фактически, как потом оказалось, это была структура, которую создавал Путин, ФСБшную совершенно. Тогда ФСБ Путин пытался поставить во главе вообще всех структур безопасности. Я думаю, что этот конфликт ФСБ-ГРУ был связан с тем, что ГРУшники испытывали очень сильное давление ФСБ и отстраняли от власти их традиционных начальников…

Амина Умарова: Вы говорили, что один был готов давать показания…

Константин Боровой: Да, один был готов давать показания. Я же депутатом был, с Березовским вроде хорошие отношения. Я позвонил в Совет безопасности, я не помню, с кем говорил, и сказал, что «есть важная информация, примите, пожалуйста, человека, поговорите с ним, он мне дал эту информацию». Они приняли этого человека, он поехал, позвонил мне через час, сказал, что с трудом вырвался – его хотели арестовать, что это структура ФСБ, это никакой не Совет безопасности над ФСБ – это под ФСБ, – что он прикинулся сумасшедшим и убежал. Он попросил меня, чтобы я не давал больше информации о нем, потому что это опасно. И все, после этого я его не видел, не слышал. Через два месяца по каким-то каналам я получил информацию о том, что и он погиб, и его второй напарник тоже погиб. Их ФСБшники достали все-таки.

Там еще была одна история – об этом я тоже писал много. Они мне слили информацию о том, что готовятся теракты на территории Соединенных Штатов. Это 1999 год. Послушайте: 99-й, сентябрь! Какой-то сумасшедший (Усама) бен Ладен хочет на самолетах торпедировать небоскребы в Нью-Йорке. Ну, бред совсем!

Амина Умарова: За два года до взрывов?

​Константин Боровой: Да, за два года до взрывов. Я человек ответственный, я сообщил в посольство США, они говорят: «Это не наш уровень проблем, давайте, работайте с FBI». Я поехал в Штаты – я все равно туда ехал, – встретился с замдиректора ФБР, – меня там отрекомендовал один из конгрессменов, – и рассказал им все, как есть: информацию, какие-то были подробности про этого никому не известного бен Ладена. Они внимательно все записали – очень аккуратные. Через год после взрывов один из конгрессменов (я просил его) сделал запрос на FBI: чего так, вот, была такая информация у них от Борового? Они ему ответили очень деликатно, что «у нас было очень много информации, но из-за несогласованности в действиях спецслужб, мы оказались неготовы» и т.д. Т.е. формально они подтвердили, что эта информация у них была заранее, за два года. Но, с другой стороны, это же тоже понятно: подготовка такой операции, обучение пилотов, координация, легализация этих резидентов (пилотов) – это же целая операция, это не просто там мальчики, которых нанимают на работу за какие-то вменяемые деньги – это люди, которые должны были пожертвовать, и пожертвовали своей жизнью ради сумасшедших идей. Так что это все сложные операции.

То, что за два года было все уже известно, – это вот подтверждение. Они сейчас не очень любят на эту тему говорить. Отгадайте, почему: да потому, что они прозевали эту ситуацию. Ну вот, представьте: я разговаривал с этим замдиректора ФБР и я ему рассказывал, что вот, есть такая группа, которая (забудьте о том, что так и есть) планирует на гражданских самолетах торпедировать небоскребы в Нью-Йорке, – ну, бред! Т.е. чистый бред, т.е. бред сумасшедшего…

Амина Умарова: Ну, в 1999 году, да…

Константин Боровой: Я ему и сказал, что это выглядит как бред сумасшедшего, но источники очень серьезные. Источники – это сотрудники ГРУ, которые каким-то образом участвовали во взаимодействии с бен Ладеном.

Амина Умарова: Но во время расследования, по-моему, эту версию совершенно оставили как-то в стороне…

​Константин Боровой: Да нет, у них все это известно. Там другой момент был: версию, которую они оставили в стороне, – я же привез им ту информацию о том, что, да, готовится такой теракт, но главная содержательная часть этой информации заключалась в том, что российские спецслужбы участвуют в подготовке этой акции, – вот эту информацию они упустили или не захотели услышать, и сейчас не очень хотят слышать. Уже где-то в 2000-м, 2003-м, 2004-м году я был главным редактором журнала «Америка». Я выступал в Москве от журнала «Америка», я выступал на слушаниях в Конгрессе, и я говорил о том, что зреет такая новая Российская империя, и что все это очень опасно, и спецслужбы, которые приходят к власти в России, будут заниматься антиамериканской деятельностью, и занимаются уже, рассказывал об этом случае. Конгрессмен – руководитель комитета по безопасности Конгресса – меня обнял, сказал: «Константин, не волнуйтесь, холодная война закончена, все, хватит. Я, – говорит, – нанял на работу сейчас шесть человек из КГБ, бывших сотрудников, они очень хорошие специалисты, помогают мне». Я ему сказал, что «это не вы их наняли, а они вас наняли, бывших сотрудников не бывает», и что это ошибка. Он похлопал меня по плечу и сказал: «Ну, хватит, хватит, Константин, все, холодная война закончилась, мы ее выиграли – вы и мы: вы – демократы, и мы – американские граждане».

Так что где-то до 2008 года они все верили в возможность сотрудничества с Путиным. Это вот такая глобальная проблема. Посол Соединенных Штатов в Москве просто остановил мой проект – в 2004 году он обратился по своим каким-то каналам к главным рекламодателям журнала «Америка», и они просто перестали финансировать. Доминировала идея сотрудничества с Путиным. Его увольняли из Москвы с формулировкой, что он превратил резиденцию посла в клуб бывших КГБшников. Была идея: мы – разведчики, они – разведчики, будем сотрудничать. Ну, что ж сделать, ну, авторитарная такая у них концепция в этой России. По-видимому, по-другому нельзя. Тем более, и Путин, и все остальные говорили, что «ну вот такая Россия, что здесь нужна жесткая рука, нужны спецслужбы во главе. Причина не в том, что они недооценили коварство, а очень низкий уровень экспертный, и он базируется на ощущениях, на оценках ментальности другого народа, другого типа.

Амина Умарова