Однако еще в его в черте они были обстреляны с вертолетов, а возле дороги на Алхазурово по ним открыли огонь российские снайперы. Из-за обстрелов и начавшейся бомбардировки не смогли покинуть свои жилища семьи Пашаевых, Макаевых, Ильясовых, Вериковых, Гацаевых и другие. Многие оставшиеся в селе впоследствии погибли.

Вместе с Зайболт Башаевой нашли убитой и ее 11-летнюю внучку и мужа, 85-летнего Ризвана. Погибли 80-летняя Малика Умарова и ее 24-летняя дочь Айна. 90-летний Эла Хасаров умер, прислонившись к дереву. На нем была парадная папаха, а все тело покрывали осколочные ранения. Малика Эльмурзаева, 1956 г. р., погибла в собственном дворе. 70-летнюю Зару Ташаеву и ее 7-летнюю внучку Розу откопали из-под завалов дома. Старика Тауса Бексултанова российские военные сначала расстреляли, а потом подожгли дом, в котором лежал труп. От него остались лишь обгоревшие останки. Во время артиллерийского обстрела нашли свою смерть старушка Малика Амирханова и ее 36-летняя дочь Айна. Был убит и 30-летний Зайнди Идигов.

Успевших выйти загнали за ту же ограду, что и накануне. За ними расположились позиции федеральных сил. Гражданское население сознательно было сосредоточено на линии возможного огневого соприкосновения с противником. Однако со стороны села в течение всех этих дней ни одного выстрела произведено не было. Российские военные, напротив, стреляли непрерывно. После каждого выстрела из танков, пушек, установок «Град» и подогнанных позже ТОС «Буратино» и УР-77 («Змей Горыныч»), выбрасывавших тротиловые канаты большой разрушительной силы, люди испуганно прижимались к земле. В толпе начинали плакать женщины, заходились в истерике дети. Вследствие контузии у некоторых наблюдались нарушения в психике, почти у всех постоянно болела голова.

Во время обстрела у одной из женщин начались роды. Военные не разрешили отвезти ее в больницу, и ребенок умер из-за неоказания помощи. Ссылаясь на приказ свыше, они не позволили находившимся тут же сельским врачам съездить за лекарствами. В итоге восьмимесячная девочка, заболевшая двусторонним воспалением легких, умерла на второй день после того, как людей выпустили в близлежащие населенные пункты.

Однако до этого была предпринята попытка отделить мужчин от женщин. Абдурахман Гелаев, увидевший, как между ними с автоматами в руках выстраиваются российские военные, умер от сердечного приступа. Над ним не позволили прочитать заупокойную молитву. Из-за решительного настроя женщин, не пожелавших покидать своих братьев и мужей, от первоначальных планов военным все же пришлось отказаться. Роль живого щита шести с половиной тысячам жителей Комсомольского всех возрастов пришлось исполнять до 9 марта.

За это время умерли 62-летний Цуцураев и 32-летний Ами Килаев. Получил огнестрельное ранение Муса Батаев, случился сердечный приступ у 48-летнего Тагира Ахмадова. Несколько человек (по разным данным 6 или 7) были выдернуты военными из толпы якобы из-за отсутствия документов и увезены в неизвестном направлении. Позднее в райцентре, в местности между больницей и кладбищем, двух из них найдут застреленными.»Продолжение:

«Все это время люди испытывали крайнюю нужду в продовольствии. Многие вышли из села в спешке, не прихватив с собой ничего из еды. Не было у них и воды. Женщинам лишь изредка, да и то в одиночку, военные разрешали сходить на колодец, находившийся совсем близко от них – через дорогу у блокпоста. Пытаясь набрать дров для костра, люди выходили за территорию ограды. Военные огнем из автоматов и пулеметов загоняли их обратно. То же самое происходило, когда, пытаясь отправить физиологические потребности, они пытались перейти дорогу или спуститься в какую-нибудь ложбинку за пределами отведенного им места.

На второй или третий день стояния на поле главе администрации села Адаму Авдаеву удалось в какой-то степени решить вопрос с едой. После долгих уговоров военные согласились, чтобы ее привозили жители Урус-Мартана, Гойского и Мартан-Чу. И хотя хлеба и продуктов все равно не хватало, голод люди испытывали уже не так остро.

8 марта пьяные военные открыли автоматный огонь над стоявшими за оградой людьми. Четыре человека получили ранения. На следующий день военные вызвали к себе главу администрации села и от лица российского командования потребовали, чтобы тот завел всех обратно в село. Вернувшийся к односельчанам Адам Авдаев рассказал о предъявленном ему ультиматуме, добавив, что в этом случае ни за одну жизнь он поручиться не сможет. Было принято решение, несмотря на возможное противодействие, прорываться в сторону Гойского и Урус-Мартана. Люди тронулись в путь и вскоре оказались за блокпостом. Военные не стали их останавливать. Возможно, потому, что там стояли тысячи жителей ближайших населенных пунктов. На машинах и автобусах они затем развезли всех по своим домам.

Известны данные о лицах, осуществлявших командование этой операцией. Общее командование действиями войск осуществлял лично генерал-полковник Геннадий Трошев, занимавший в этот период должность исполняющего обязанности командующего ОГВ (с). В своих мемуарах он пишет: «Осуществлять общее руководство проведением операции я поручил исполнявшему тогда обязанности командующего группировкой «Запад» генерал-майору В. Герасимову. Непосредственно руководил операцией мой заместитель по внутренним войскам генерал-полковник М. Лабунец. Возможно, кто-то увидит некое противоречие в данных назначениях: мол, как это так – генерал-майор командует генерал-полковником?! Но на войне случаются такие ситуации, когда недосуг чинами меряться и все определяют целесообразность и интересы дела».»

(c) Международный трибунал для Чечни. Под ред. С. М. Дмитриевского. Нижний Новгород, 2009. Т. 2, с. 329-330″Имеются данные, что объектами нападений становись и госпитали, организованные чеченской стороной конфликта. Так, в своих мемуарах генерал-полковник Геннадий Трошев с удивительной прямотой пишет в связи со сражением за Комсомольское: «Приходилось буквально выкорчевывать из подвалов и укрытий остатки банд-групп. Искали Р. Гелаева. О нем все это время поступали самые противоречивые сведения. Прошло сообщение, что он ранен и 16-17 марта находился в полевом госпитале. Госпиталь разгромили (выделено нами – ред.), но Гелаева там не нашли, среди убитых его тоже не обнаружили».

О том, что представлял собою этот «разгром», свидетельствует жительница Комсомольского: «Я нашла трупы знакомых боевиков и родственников, которые были вместе с ними. Они были из Зоны и Харсеноя. Когда я входила в село, везде лежали трупы. «Федералы» по ним ездили на танках и БТРах. Трупы были и в центре [села Комсомольское], и в ущелье, и в военном госпитале (выделено нами – авт.). Там было около трехсот человек. Военные сжигали их, я видела это своими глазами. В подвалах, на дорогах – везде. Подвалы забрасывали гранатами. Я видела на дороге трупы, от которых шел дым. Думаю, что некоторых сжигали живыми. И ребята из чеченского ОМОНа это видели.… Там были трупы без головы, без ушей, без рук, без пальцев. Сразу было понятно, что не собаки их отгрызли, они были отрублены чем-то острым».

Выше мы уже упоминали факт ареста 2 февраля 2000 г. врачей эвакуированного в Алхан-Калу грозненского военного госпиталя. Медики содержались в нечеловеческих условиях и подвергались пыткам и жестокому обращению вместе со своими пациентами.»

(с) Международный трибунал для Чечни. Под ред. С. М. Дмитриевского. Нижний Новгород, 2009. Т. 2, с. 331

https://www.facebook.com/groups/free.chechenia/permalink/2372218823037494/