«Кадыров выделил деньги бедным чеченцам на выкуп невест. Женскую свободу оценили в 50 тысяч рублей», – под таким заголовком на сайте петербургского онлайн-издания «Фонтанка.Ру» сообщалось о предоставлении 207 малоимущим мужчинам из Чечни денежных средств из Фонда Ахмата Кадырова для женитьбы.
Десятки интернет-порталов в очередной раз разразились каскадами фраз о бесправии женщины в чеченском обществе, о том, что стоимость потенциальной чеченской невесты определена якобы в эти пять десятков тысяч деревянных.
Откровенная ложь, передергивания и мифы лежат в основе представлений о чеченцах, их быте и традиционном укладе не только у среднего россиянина, но и у тех, кто, казалось бы, прежде, чем выдать такую несуразицу, должны были попытаться вникнуть в тему, на которую пишут. Но нет, – вместо этого, они пичкают общество поверхностными клише и стереотипами.
Многие обычаи чеченцев, да и всех кавказцев, предстают в сознании российского общества архаикой и пережитками далекого прошлого, которые, мол, дико переносить в нынешнюю современность.
Обряд бракосочетания у чеченцев из числа тех загадочных для стороннего человека традиций, что окутана множеством небылиц.
Что же на самом деле представляет из себя этот трепетный и волнительный для молодых, вступающих в новую, совместную, жизнь, процесс?
Мы решили
изучить эту тему вместе с теми, кто по роду своей профессиональной деятельности знает её глубокую историю и требования шариатского права, на основании которого проводится этот обряд.
В древности жизнь чеченцев была регламентирована адатами – сводом горских обычаев и традиций. После обращения в ислам люди отказались от тех из них, что явно противоречили нормам новой религии. Некоторые адаты сплелись с мусульманскими законами, образовав симбиоз и дополняя друг друга. Есть и такие, что существуют поныне в неизменном виде, хотя зачастую успели приобрести символический характер. Все это вместе сформировало культуру чеченцев, заслуживающую того, чтобы защитить ее от невежественных и недобросовестных толкований, которые подчас выглядят как попытка низвести нацеленный в будущее народ до уровня патриархального, родового общества, намертво застрявшего между прошлым и настоящим.
Одной из наиболее ходких в этом отношении тем как раз и является якобы угнетенное положение чеченки. Подтверждение тому усматривают и в некоторых особенностях традиционного брачного обряда. «Женщин в Чечне покупают», – это утверждение грозит стать общим местом, а между тем оно не соответствует действительности. Нелепо отрицать, что действительность не безоблачна (не только в Чечне, но и на планете), однако женщин у нас не покупают, что нет, то нет!
Как же все происходит на самом деле? «У них есть калым!» – звучит приговором со страниц красочно оформленных изданий. Что ж, у чеченцев перед свадьбой жених и его семья действительно несут определенные материальные затраты. При большом желании их можно назвать выкупом за невесту. Но если не иметь такого (быть может, злонамеренного) желания, легко убедиться, что в современной Чечне этот обычай весьма заметно отличается от стародавних практик, способных возмутить цивилизованного человека.
А ведь нечто подобное существовало (кое-где и поныне существует) в обиходе многих народов мира. У тюрков, например, так называемый «калым» отдавали первоначально роду, а позднее – родителям невесты; в древней Руси уплачиваемый женихом выкуп за невесту назывался «вено» (при этом существовало и приданое, без которого женщине выйти замуж было сложно); у арабов «махр», у евреев – «могар». Эти понятия схожи, но у каждого есть свои отличительные черты, о которых здесь рассуждать не место.
Что до «калыма», в чеченском языке этого слова нет. Оно отсутствует даже в виде заимствования. У нас есть «мах-там» («мах-там бар») или «урду» (древненахская единица измерения пашни, равная половине гектара), понятия, специфику которых желательно понимать прежде, чем судить о наших обычаях. Употребление слова «калым» в этой статье, как и во многих других работах, всего лишь следование нормам русского языка, в котором оно закрепилось, несмотря на тюркское происхождение, и несет негативную смысловую нагрузку, указывая на рабский удел женщины. Но посмотрим, какой смысл вкладывается в чеченский «мах-там». Является ли он покупкой жены?
Об истории данного обряда в беседе с корреспондентом «ДОШ» рассказывает доктор исторических наук, автор историко-этнографического исследования «Семья и семейная обрядность чеченцев в XIX – начале ХХ в.» Зулай Хасбулатова:
«Анализ форм брака у чеченцев говорит о том, что в них прослеживаются пережитки глубокой старины, характерные для родового строя. В прошлом брак заключался только при условии выплаты калыма, который вносился родителями юноши и назывался «мах-там» («угодить», «удовлетворить»). Он состоял из трех частей: «там» (его платили родителям невесты), собственно «урду» (эта доля оставалась женщине на случай развода) и «мах». Последний предназначался для оплаты религиозного обряда, символизировавшего переход девушки в другую семью – «дола ялар». «Урду» выплачивался не всегда, обычно только объявляли его сумму, традиционно совпадавшую со стоимостью коровы.
Профессор напоминает, что в старину «у чеченцев существовал и обычай возврата части «мах-там» с оговоркой: «Мы свою дочь не продаем».
«Его размер, – отмечает Хасбулатова, – зависел от социального и экономического положения брачующихся и от конкретной ситуации. Выплачивался он скотом, оружием, деньгами и т.д. У состоятельных людей полученные от жениха или его семьи средства уходили на покупку одежды, украшений, предметов быта для выходящей замуж девушки, а у бедных – одна половина шла на приобретение приданого, другая оставалась у родителей невесты».
Такая форма заключения брака характерна для многих народов Кавказа. «В наши дни, – продолжает Зулай Хасбулатова, – это устойчивое и широко распространенное явление среди чеченцев, живой, реально функционирующий социальный институт».
Но, – уточним уже от себя, – с трансформациями, которые не могли не произойти под влиянием ислама. Являясь мусульманами, чеченцы обязаны соблюдать нормы шариата, в том числе и в вопросах брака и семьи. Среди прав, которыми обладает женщина, одним из главных считается выплата ей «махра». О его важности сказано в Коране. «Махр» – это подарок, который сама невеста может попросить перед вступлением в брак и в таком размере, в каком пожелает. Однако приличие требует знать меру, не обременять жениха и его семью непосильными притязаниями. В жизнеописании Пророка Мухаммада (да благославит его Аллах и приветствует) есть примеры «махра» в виде огромного сада, большого стада верблюдов, железного кольца и даже обучения будущей жены сурам Корана.
«Махр» принадлежит вступившей в брак женщине и является источником ее финансовой независимости в случае смерти супруга или развода не по ее инициативе. Но она может и поделиться своим подарком – это ее безусловное право. Если родители или близкие родственники невесты получили денежные средства от стороны жениха и тратят их на покупки для нее, их тоже относят к «махру». Категорически запрещается кому-либо забирать и использовать эти средства для собственных нужд. Подобные действия считаются харамом – греховным деянием. Но здравомыслящая и совершеннолетняя женщина может, если пожелает, подарить «махр» своему мужу или родителям. Ей в этом никто не может и не должен препятствовать.
В зависимости от сроков уплаты «махр» делится на два вида: тот, что передается сразу после заключения брака («махру му1аджаль»), и выплачиваемый в последующее время («махру муъаджаль»). Их размеры зависят от местных обычаев и могут заметно различаться.
Смысл «махра» известный в Чечне богослов, кандидат шариатских наук (магистр) по специальности «Исламоведение и арабистика» Асвад Хареханов объясняет так: «…это не мера купли-продажи, а то, что Аллах возложил на нас, дабы возвысить честь женщины. Не обязательно деньгами. Это может быть вещь или деяние, которое приносит пользу. «Давайте женщинам их брачный дар от чистой души. Если же они по доброй воле отдадут вам часть его, то вкушайте это во благо и на здоровье» (Сура Ан-Ниса, 4/4). «Махр» не символизирует «приобретение жены», это — лишь безвозмездный дар жениха невесте. Его смысл – дайте хоть что-то, чтобы подчеркнуть статус женщины, ее особое положение. Вот почему Всевышний этого требует. Но женщина имеет право и не принять его. Более того, при разводе по шариату мужчина должен одарить ее еще каким-либо подарком, чтобы смягчить этот процесс и сохранить уважительное отношение, насколько это возможно», – отмечает богослов.
Чеченский свадебный обряд давно уже не связан, если и был когда-либо, с куплей-продажей женщины. Столетия развития народа в лоне ислама не могли не наложить свой отпечаток и на такой важный общественный институт.
«Корни калыма как явления, – напоминает молодой исламский правовед Зелимхан Байсангуров, – уходят в раннее средневековье. Приход ислама преобразил этот социальный механизм: исключительным бенефициаром шариат устанавливал невесту, а не её родителей. Размер обязательного брачного дара не был строго регламентирован, напротив, канонические нормы побуждали к посильной, не обременительной мере». Ученый отмечает и глубокий смысл дара невесте: «Мудрость махра многогранна — символизм этого дара включает в себя не только акт почтения и внимания, но и выступает свидетельством решимости мужа нести расходы и соблюдать права своей будущей супруги. В нём также присутствует и дань врожденному естеству женщины, которому присуща любовь к украшениям и подаркам», – отмечает Байсангуров.
Чеченская девушка довольно независима. Она ходит на свидания, притом часто не к одному какому-то претенденту на ее руку. Она выбирает, как выбирают и ее, раз зовут на свидания. Любой свадьбе здесь предшествует свободный выбор спутника жизни. В знак согласия выйти замуж девушка вручает молодому человеку что-нибудь из личных вещей: часы, кольцо, платок. Это чисто символический жест, не влекущий за собой окончательных обязательств. Все при желании можно отыграть назад простым отзывом или возвращением подарка.
Но если пара не изменила своего решения, за этим следует назначение времени, когда невесту заберут из-под родительского крова и отвезут в дом будущего мужа. Вот после этого начинается все главное. И начинается оно в доме невесты. А она, разумеется, хочет выйти замуж нарядной и красивой, и чтобы ее свадьба была незабываемой. Большинство девушек, если не все, надеются, что она будет еще и единственной. Семья осыпает потенциальную невесту нарядами, косметикой, предметами быта, постельным бельем, украшениями и подарками. Подарков нужно много: обычай требует одарить и будущих дочкиных свекровь и свекра, ее золовку, деверя и т.п. Хорошо, если эта потенциальная родня не столь многочисленна, но всяко бывает… Семья невесты несет в этот период существенные убытки. Если она хорошо обеспечена, проблем особых нет. Но жители Чечни в большинстве не богаты. Из желания угодить дочери и не ударить в грязь лицом они влезают в долги, берут кредиты, погружая себя в финансовую яму на месяцы и, быть может, годы.
Мусульманское духовенство пытается бороться с подобного рода проявлениями тщеславия. Запретить отцу и матери купить своей дочери то, что она пожелает, в принципе невозможно. Но можно попытаться умерить неразумное расточительство посредством ограничения суммы, которую жених в качестве подарка вручает будущей жене и которая чаще всего тратится на ее подготовку к свадьбе. То есть через «там/томан ахча». Сейчас эта сумма в Чечне определена в 50 тысяч рублей. Именно ее власти республики решили выплатить из Общественного фонда имени Ахмата Кадырова, чтобы помочь тем из брачующихся, кому особенно нужна поддержка. Как видим, ни о какой сумме на покупку жены или тем более об определении ее стоимости речь не идет. Это всего лишь подспорье малоимущим перед лицом трат, предусмотренных исламом в обязательном порядке и строго ограниченных Духовным управлением(Муфтиятом) республики. Только и всего.
В годы войны, принимая во внимание обнищание населения, «мах-там» снижался и до чисто символических размеров. Знаю человека, уплатившего 25 рублей. Жена сейчас шутливо его этим попрекает, говоря, что оценила себя в стоимость одной бутылки подсолнечного масла «Злато», а надо было позаботиться о своем будущем престиже – потребовать хотя бы две…
Кроме «там/томан ахча», которые передаются невесте через ее семью, жених может подарить ей и дополнительную сумму денег. Но это по их личной договоренности, причем сумма, как правило, не превышает все тех же 50 тысяч рублей. Отличие состоит лишь в том, что первый дар обязательный, второй добровольный. Но и эти деньги все равно идут на подготовку к свадьбе и возвращаются в образовавшуюся новую семью в виде подарков в красивых чемоданах и сундуках.
Что же касается «урду», он носит сегодня чисто символическое значение. Уже после свадебного обряда свекор подводит свою невестку к корове, просит погладить и говорит, что и корова эта, и весь от нее приплод является ее неотъемлемой собственностью. В целом же право женщины на наследование определяется шариатом и зависит от того, умер ли ее супруг или они разошлись, по ее вине или по вине мужа случился развод, были у нее в замужестве дети или женщина бездетна, а также что нажито в совместном браке. Любые отклонения в этих вопросах в ущерб женщине – следствие не ее бесправного положения в чеченском обществе, а нежелания отдельных лиц соблюдать нормы ислама и уважать народные традиции, трансформировавшиеся на его основе.
Свадебный обряд завершается, когда мулла, сопровождаемый еще несколькими людьми, читает новобрачным суры из Корана, присовокупляя некоторые наставления относительно семейной жизни. Вручаемая ему за эти услуги сумма денег невелика и считается частью обряда «мах-там бар».
В Чечне, как и повсюду, свадьбы играют с размахом, и они красочны. Увешанные лентами колонны автомобилей, дети, пытающиеся блокировать их и получить выкуп за пропуск, столы, ломящиеся от яств в доме у жениха, музыка, танцы, обряд «развязывания языка» невесты – это праздник для всех. Но прежде всего для выходящей замуж женщины.
Исламский правовед Зелимхан Байсангуров указывает также на психологический фактор, присутствующий в чеченском брачном обряде с точки зрения шариата. «Стоит упомянуть и аспект психологической поддержки, поскольку уход из родительского дома зачастую сопряжен с обилием хлопот и тревог, наличие же собственных средств у новобрачной является хорошим подспорьем, вселяющим уверенность в завтрашнем дне», – говорит он.
Однако брачный дар, по словам ученого, ни в коем случае не является ценой или материальным возмещением за невесту, ведь именно на ее стороне здесь в конечном счете главные выгоды. Иной подход «противоречил бы букве и духу ислама, который, как известно, возвысил женщину и узаконил её права. «Махр» являет собой лишь символическое выражение чувств и намерений жениха, а его посыл базируется на ключевой мусульманской основе — принципе облегчения».
«Какой может быть цена свободы чеченской женщины?» – риторически вопрошает директор Национальной библиотеки Чечни Сацита Исраилова.
Она называет абсурдной саму постановка вопроса.
«Женская свобода – бесценна. Если кто-то покупает чью-то свободу, это означает, что тот больше не волен распоряжаться своей жизнью. Чеченская девушка может развестись и через месяц, если она имеет на то веские причины. Если многие полагают, что выкуп – «покупка» женщины, это, – сетует Сацита Исраилова, – глубокое заблуждение. Это всего лишь дань традициям, которые мы чтим и любим, и норма, обязательная по канонам нашей религии. Калым, который за нее выплачивают, ни к чему ее не обязывает и никак не является ограничителем ее прав.
Что может быть лучше для мужчины, чем встретить порядочную, умную, образованную женщину, желающую строить с ним жизнь, жить в гармонии, в радости и в горести, в бедности и в богатстве? И почему считается оскорблением, если по традиции предков этот мужчина преподносит своей будущей супруге дар, показывая тем самым серьезность своих намерений? Калым платили за меня, за мою маму, бабушку, прабабушку. Как можно посягать на такую сложившуюся веками прекрасную традицию и, искажая ее смысл, оскорблять этим женщин, чеченских и не только?» – недоумевает Исраилова.
«К слову: расходы на сватовство не сводятся к 50 тысячам, – разъясняет наша собеседница. – Там и многочисленные подарки, начиная от старшего поколения семейства невесты и заканчивая малыми детьми, и ломящиеся от яств столы. Нужно отрешиться от меркантильного восприятия и увидеть всю красоту этого обычая. Это то, что веками создавалось нашим народом. И совершенно правильно решили наши религиозные деятели, что установили такую фиксированную среднюю сумму. Понятно, что есть люди состоятельные, а есть те, у кого трудное финансовое положение. Но как же мудра наша религия, что она уравняла всех перед Всевышним! Нет богатых и бедных для Бога. Но есть бедные душой».
Малика Зубайраева, Асет Успанова
Журнал “ДОШ”№3-2020 г.