Хату, сын Кюри Чечню не помнил. В феврале 1944 года, когда выселяли чеченцев и ингушей, ему не было и года. Семью месяцами раньше умерла мама Хату, и его растила старшая сестра. В Казахстане она запрещала ему, подросшему, встревать в разговоры взрослых. Сидя в стороне от стариков, слушая их, он и познавал далекую Родину. Рассказы о ней, услышанные в детстве, помнил всю жизнь.
***
На околице Урус-Мартана, на краю сельского пастбища стоял стол. За ним восседали тамада, старейшины, гости из Кабарды, Черкессии. Позади, в котлах на кострах варилось мясо трех быков. Поодаль хозяева прогуливали коней, которым предстояло участвовать в скачках. На столе лежали призы: 20 золотых червонцев, бурка, папаха, пояс с кинжалом, сбруя…
Скакуны гостей – кабардинцев, черкесов – хороши. Мало кто сомневался, что призы достанутся им.
Из-за стола поднялся тамада, поднял руку, призывая к тишине, и приветствовал гостей. Прежде, чем он объявил о начале скачек, донесся крик: «Ради Аллаха подождите меня!»
Тамада вгляделся в кричавшего и узнал в нем Соипа, двухметрового роста торговца солью из Шатоя. Он был верхом, а второго коня – чуть выше крупного осла, с ребрами «гармошкой» — вел на поводу.
Спешившись, Соип попросил тамаду разрешить его коню участвовать в скачках. Кто-то тут же крикнул: «Пожалей клячу!» Толпа загоготала, но Соип никак не реагировал на насмешки. Он подошел к столу:
-Допустите моего коня к состязаниям — добавлю к призовым деньгам десять золотых монет.
Толпа отозвалась и на эти слова: «Ты же не сумасшедший, Соип! Кто на такую доходягу поставит целое состояние? Нежели денег девать некуда?» «Конь твой — по колено тебе. Кто будет скакать, ты или конь?»
Соип все слышал, но был не возмутим:
-Да, не гожусь я в наездники. Посажу на коня мальчишку отсюда, из Урус-Мартана.
Толпа вытолкнула к столу два десятка подростков, однако Соип выбрал стоявшего в стороне мальчишку:
-Как тебя зовут?
-Собр.
-Хорошее имя. Подходящее. Справишься с конем?
Собр кивнул. Соип отвел его, шепнул: «Придерживай коня! Держись в середине. Начнется последний круг — я выстрелю из маузера, тогда и дай волю коню».
Тамада объявил дистанцию – 12 верст. 6 кругов. Дал старт.
После каждого круга били кувалдой по железу. На втором-третьем круге лошади вытянулись в линию. Впереди – скакуны из Кабарды и Черкесии.
Перед шестым кругом вперед вышел Соип, выстрелил из пистолета. Собр отпустил конь. Он рванул так, что и у зрителей перехватило дыхание. Вот Собр оставил позади одного скакуна, второго, третьего…
Собр финиширровал первым, танцуя на спине коня. Старики спрашивали у молодежи: «Чей это сын?!»
Тамада пригласил Соипа к столу: «Вот твои призы!»
— Хочу разделить их, — ответил Соип. — Начну с золотых монет. Их 30. Сначала я заберу свой взнос — 10 монет. Собру отдаю 10 монет, а также папаху, бурку, пояс с кинжалом. Коню присуждаю седло и сбрую. Себе, как хозяин этого коня, забираю оставшиеся десять монет. Справедливо ли мое решение?
Одобрительные возгласы прервал тамада: «Соип, ты поступил правильно. Но где победитель? Танец на коне в его исполнении был красив, но так ли он хорош в танце на земле?»
Соип надел на Собра папаху, повязал пояс с кинжалом: «Вот теперь ты къонах!»
Зазвучала гармонь. Перед столом выстроились два ряда – мужской и женский. В пространстве между ними — Собр. Он едва заметным движением головы приветствовал стариков, медленным шагом подошел к девушкам, остановился перед Седой – избранницей старшего брата Абдул-Рашида, кивком головы пригласил ее на танец. Седа «вплыла» в круг…
Старики, аплодируя, встали со своих мест, именитые танцоры восхищенно следили за каждым движением пары. Довольный Соип салютовал из маузера…
Х. Бакараева.