Декабрь 1994 года — февраль 1995 года.
Убийства гражданских лиц, в том числе женщин и детей.
Дневник Мадины Эльмурзаевой (1958-1995), отважной медсестры, которая под рев самолетов и свист пуль оказывала помощь больным и хоронила убитых.
9 декабря 1994.
С 26 на 27 ноября была попытка военного переворота. Оппозиция потерпела поражение. В Грозном произошли жестокие бои. Пострадали мирные жители, погибли молодые и красивые парни. Мне почему-то казалось, что в нашей маленькой красивой Чечне не может быть братоубийственной войны. А она уже началась. Аллах, спаси и помилуй нас!
Что же будет с нами, о Аллах!
Только Тебя мы можем просить о помощи.
Отцов и матерей разлучили с детьми,
Брата разлучили с братом.
Солдаты отняли, опустошили все,
Дома без отцов охладели…
11 декабря 1994.
Город в хаосе…
С трех сторон к Грозному подступают российские войска. Я не могу понять, с чем и зачем они сюда явились.
Но ничего хорошего, мудрого они не сумеют здесь сделать.
Нахожусь на дежурстве, в больнице. Обстановка военная. Нервы на пределе.
Но этот ужас и этот страх перекрывает жизнь. Она продолжается. Нас охраняет пост.
О Аллах! Помилуй нас.
16 декабря 1994.
Обстановка все напряженнее. Идут бои на подступах к Грозному. В городе пока спокойно. Есть жертвы. Гибнут ни в чем не повинные парни, мирные жители. Неизвестность… С ума можно сойти от всего этого. Я завидую мертвым. Прости меня, Всевышний!
26 декабря 1994.
Военное положение в Грозном усиливается. Город бомбят каждый день.
27 декабря 1994.
Дежурство прошло спокойно.
В детстве я по фильмам военным видела: холод, при свечах врачи принимают раненых. И никогда не думала, что я сама смогу вот так под грохот бомб и стрельбы работать, оперировать. Я не знаю, что со мной будет завтра. Но сегодня я хочу жить полной и красивой жизнью. Ведь она так прекрасна — эта жизнь.
5 января 1995.
Весь ужас увиденного передать нельзя, у меня не хватит слов. 30 декабря я ушла на дежурство и попала на оцепленный участок. Нахожусь в подвале с сыном и сестрой. Писать невозможно. Если останусь живой, опишу подробно все, что пережила.
Если умру, простите меня, я желаю всем добра и всех люблю.
Написала при свете костра.
9 января 1995.
Бои идут без перерыва, на улицах полно трупов. Российские солдаты безумствуют. Жизнь в подвалах пока продолжается.
16 января 1995.
Бои не прекращаются ни на минуту. Город превращают в руины. Русские солдаты уже хозяйничают в городе. На улицах лежат трупы, их грызут обезумевшие собаки. Начала работать, но не знаю, чем все это закончится. Со мной рядом оказался сильный и смелый парень Руслан.
Сестру, сына и племянника я отправила в Толстой-Юрт. Не знаю, как они, доехали или нет.
О Аллах, все в Твоих руках. Ты видишь весь этот ад. Прошу Тебя, смилостивись над нами!
17 января 1995.
Я оказалась, в самом деле, очень сильной женщиной. Сегодня в поселке Калинина за гаражами захоронила 14 трупов мусульман. Спасибо людям этого поселка, особенно парню по имени Эмин.
Мы находились в подвале детсада № 25 на улице Патриса Лумумбы. Но сегодня нас оттуда выгнали. Там поселились русские солдаты, т.е. солдаты Вооруженных сил России.
Не знаю, что с родителями и с детьми. И не знаю, что будет со мной. Но я начала что-то делать, и хочется весь этот ужас пережить и остаться живой.
…
Точно не знаю, какое число, день недели.
Издевательства и надругательства этих вандалов продолжаются.
Как у меня хватает сил видеть все это — не знаю.
Люди — как затравленные звери.
Я не могу понять их психологию, их души.
Вместо того, чтобы смириться и обратить свои молитвы к Всевышнему, они грабят все подряд: магазины, частные предприятия, склады. Лезут под перестрелку, на мины, чтобы взять.
О Аллах, когда этому будет конец!
Скоро месяц, как мы находимся в этом аду, а впереди только неизвестность.
Больше всего я переживаю за братьев. Как они там? Что с ними?
Дай Аллах выжить и остаться людьми. Не потеряться, не потерять достоинства человека.
Как бы я хотела сегодня поговорить с Апти Бисултановым, Мусой Ахмадовым…
Где же вы сегодня, родные, чье слово острее бритвы?
Пусть вас милует судьба. А я буду молиться, чтобы вы остались в живых.
…
О Аллах! Я не в силах описать всего этого. Что творят здесь солдаты! Нас продали. Сегодня они здесь ходят, пьют, осушают головы водкой. Пьяный солдат — он не понимает, что делает. Ему безразлично, убьет он сегодня кого-нибудь, или нет. В каждом человеке ему мерещится враг. Поэтому мне страшно. Как их много, о Аллах! Россия научилась держать Чечню в состоянии, подобном аду. Ермолов, Сталин, Ленин… Сегодня вот — Ельцин, война… Иногда пьяные солдаты начинают воевать друг с другом, и многие так погибли. О Аллах, прошу Тебя, не дай им погубить села! Пожалей нас, прошу Тебя, о Аллах! Прости бедных!
Я благодарна Тебе за все, что Ты даруешь мне.
…
С каждым днем все страшней…
Позавчера чеченские парни сделали засаду. Аллах спас, я поговорила с ними, объяснила миссию, которую я выполняю, и все обошлось. А сегодня под ноги стрелял пьяный солдат. С ним нельзя говорить, он матерится, он видит в каждом мирном жителе врага.
30 января 1995.
Война продолжается, и никто не знает, когда все это кончится.
Просыпаешься — и слышишь гул тяжелого орудия, автоматные очереди, матерщину солдат.
Это жестоко, но я приемлю все от Аллаха, Он Всемогущ и Справедлив.
Сегодня один человек из Ачхой-Мартана, Висаитов Л.Н., искал своего брата и наткнулся на нас. Его брат похоронен в поселке Калинина среди погибших. Мы не смогли его увезти. И там, где он похоронен, солдаты заминировали могилу.
Я не знаю, как мои братья.
Дай Аллах, чтобы с ними ничего не случилось! Бедные матери! Аллах, береги нас!
2 февраля.
Начинается месяц Рамадан.
Аллах, я прошу Тебя, не лишай нас своего милосердия!
От боли разрывается сердце. Стынет кровь и темнеет в глазах. Весь город горит. Разрушены дома.
То, что не сделали в 1940-1945, сделали сейчас. Хуже немцев сделали.
Столько жестокости, столько издевательств!
Как же не предотвратил этого наш президент?
Вчера мы выбрали президента, а сегодня нас давит Россия, растаптывают солдаты.
Аллах накажет их.
3 февраля. Утро, 5 часов.
Опять начался артобстрел.
Со свистом пролетают снаряды, и неизвестно, в какой момент они разорвутся над твоей головой. Вчера пьяный солдат стрелял на консервном заводе, в месте расположения штаба Российских войск.
Убиты шесть русских солдат, есть жертвы среди жителей.
Вчера же пьяный солдат, требуя водки, стрелял в старую женщину.
6 февраля 1995.
В Грозном в данный момент центром является Консервный завод. Все начинается отсюда, здесь так называемый российскими солдатами «глубокий тыл».
Конца этой ужасной войне не видно. Временное правительство пока не представляет ни один порядочный и твердо знающий, что надо для города, человек.
Харджиев Сулумбек — он умный и грамотный человек, но сегодня этого мало. Как во все времена, вокруг него собираются «баррикадные герои» и подлизы. Но, так или иначе, мой народ, или , точнее сказать, мое поколение подвержено геноциду.
Война войной, а жизнь продолжается. Люди, с которыми я живу — как одна семья. Это Руслан Исаев, с первых дней работаем вместе, Наваль, моя родственница, а теперь уже и близкая подруга…
7 февраля.
Сегодня я попала в «Дом печати». Не дай Аллах никому пережить того, что было у меня на душе. Чуть не разорвалось мое сердце. Апти, Муса, сколько раз мы читали книги здесь, в этом кабинете. Сколько раз говорили, делились друг с другом мыслями о чеченской литературе. Когда я увидела, что стало с этим кабинетом, у меня слезы в глазах не могли остановиться. Я стала собирать журналы. И тут ко мне подошли два российских солдата и спросили:
«Ты что, не боишься? Скажи правду».
Я спросила: «А кого я должна бояться?» А потом сказала: «Я боюсь смерти».
Жалко тех, кто пропал без вести. Разбомблены наши кладбища, сожжены могилы.
Сегодня похоронены верующие ребята. Они молились, делали намазы, а теперь их похоронили, не искупав, без марчи, без правильно вырытой ямы.
Апти, я расскажу тебе все, что здесь происходило.
Сегодня сожгли 15-летнего Сапербеева Супьяна. Он был очень хороший мальчик. Российские солдаты убили двоих парней из поселка Калинина, Баркиханова Бисата и Заура Озиева. Они сожгли их обоих. Неизвестно, чья очередь завтра. Зачем они так жестоки? О Аллах, помоги!
Иногда меня охватывает такой страх, что будто бы обе руки отняло. Я думаю снова и снова:
Не дай Бог быть такими жестокими, как они.
О Аллах, помогай нам, оберегай от плохого!
Завтра постараюсь поговорить с Сулумбеком Харджиевым.
9 февраля 1995.
Сегодня нас остановил офицер, меня и русского Валеру. Он пугал нас, направлял автомат и говорил, что пристрелит.
Но, чувствуя нашу уверенность, он разуверился в своей правоте, отпустил нас и сказал: «Вы знаете, я вчера здесь потерял 60 человек».
Пришел весь избитый и раненый парень Асланбек Магомадов. Раньше он жил на улице Обручева. Пока живет здесь.
Завтра в Ачхой с трупом брата едет Абубакаров. У меня возникло желание прорваться с ним к себе домой. Это связано еще с тем, что сегодня передали, что бомбят Бамут.
10 февраля 1995.
Сегодня найдена машина ЗИЛ-131. Эта машина была выделена для работы МЧС с населением. Водителем работал парень, уроженец Грозного, армянин. Ему 23 года, Дадаян Карен. Машину подорвали. Вместе с Кареном в машине был Асланбек. Оба сгорели. Сегодня просто без всякой причины расстреляли 16 парней из поселка Старая Сунжа…
С ума можно сойти, не знаю судьбу родителей, детей, братьев…
О Аллах, спаси нас.
Это — последняя запись в дневнике Мадины Эльмурзаевой.
Ее не стало 10 февраля 1995 года. В тот день она выехала в отдаленную часть города, в поселок Войкова, чтобы вывезти смертельно раненного человека, но нашла его уже мертвым.
Когда Мадина положила на носилки тело, прогремел взрыв. Труп оказался заминирован.
Дала гечдойла цунна.